Борис Годунов и его отношения с астрологами и предсказателями
Обращение Годунова к астрологическим прогнозам имеет давние корни и пристрастия, восходя еще ко временам Ивана Грозного; оно опережает «церковный образ» царя Бориса. По примеру царя Ивана Васильевича, имевшего при дворе астрологов-иностранцев (Лензея, Бомелия) и магические книги («Замолеева математика» — магия чисел), Годунов еще в 1586 г. приглашал в Москву известного английского математика и астронома Джона Ди, обещая платить по 2 тыс. фунтов стерлингов от царя и по 1 тыс. фунтов стерлингов от себя. Борис Федорович участвовал в знаменитом гадании кудесников и колдунов (их насчитывалось около 60 человек, если верить Дж. Горсею) при дворе Ивана IV в 1584 г., которые по звездам и солнцу предрекли царю смерть. И хотя Грозный не поверил в это, но предсказание будто бы все же сбылось. Возможно, данное обстоятельство («правда» гадания) заставило Годунова и самого обратиться к астрологии. Автор «Иного сказания», созданного вскоре после смерти царя Бориса, передавал рассказ о гадании, которое предрекло шурину царя Федора: «родился в ту звезду царскую и будешь царь великой России». Можно сомневаться в действительном существовании подобных астрологических прогнозов, но стремление Годунова к веданию будущего неоспоримо подтверждают как русские, так и иностранные источники. Исаак Масса утверждал даже, что предсказания относительно царствования были причиной открытого проявления дерзости (антиповедения) со стороны Годунова в сфере «царства». Масса сообщал, в частности, будто Борис настолько осмелел, «что однажды дотронулся до короны, которую царь (Федор. — В. У.) нес на голове, и это случилось в праздничный день, когда царь шел в церковь и на нем была корона; Борис, шедший рядом с царем, притворно поправил ее, хотя она и не сидела криво. Этот поступок напугал московитов, ибо у них было и теперь еще существует такое поверье: тот, кто дотрагивается до короны, когда царь носит ее на голове, должен тотчас умереть; еще много подобных деяний совершил он на глазах народа; поэтому боялись его более, чем царя». Опять-таки отметим, что приведенный факт необязательно имел место, особенно учитывая антигодуновский настрой автора, тем не менее рациональное зерно данного рассказа состоит в том, что Годунов благодаря гаданиям уверовал в свою царскую миссию. Последнее может быть одним из объяснений мудрости государственного управления Бориса уже во время царствования Федора. Предсказание судьбы и блестящей карьеры стимулировало разностороннюю деятельность Годунова.
В то же время «колдовской плод» Годунов пытался сделать запретным для других, особенно после получения «царства». Интересно отметить, что в тексте присяги на имя царя Бориса, царицы Марии, царевича Федора и царевны Ксении 1598 года значительное место уделено обещанию не использовать зелья и коренья для порчи царствующего дома, не колдовать над следом царственных особ во время их походов и поездок и сообщать немедленно о людях, замысливших извести царскую семью6. В этом документе прямо выражалась традиционная мысль о возможности использования чар против царской семьи. Русское «ведовство» при дворе Годунова конкурировало с иностранной астрологией. Царь обращался и к тому и к другому.
Нельзя не отметить, что мода на астрологию была распространена в это время по всей Европе, должность придворного астролога была чуть ли не обязательной в католических государствах. Исследователи связывают это с глобальным чувством неуверенности, страха, потребностью в самоуспокоении. Владимир Соловьев говорил о средневековом миросозерцании как «историческом компромиссе между христианством и язычеством, том двойственном полуязыческом и полухристианском строе понятий и жизни, который сложился и господствовал в средние века как на романо-германском Западе, так и на византийском Востоке». Миф и магия были составной частью средневекового мировосприятия, как и христианская вера.
Астрологические прогнозы и гадания не были большим секретом при дворах западных властителей и вельмож, но в московском православном царстве подобные занятия при дворе содержались в тайне и являлись царской прерогативой. Не удивительно, что царские астрологи были иностранцами (исключая, конечно, случаи обращения царя к местным ведуньям, славившимся точностью и силой прорицания), поэтому почти все сведения о данной сфере можно почерпнуть главным образом в мемуарах, записках и письмах современников-иностранцев, пребывавших в Москве и имевших соответствующие знакомства и доступ ко двору.
Во времена царя Бориса, и особенно под конец его царствования, функцию астрологов, по-видимому, выполняли медики-иностранцы. Тем не менее современники подчеркивали частое обращение царя к русским ведуньям. Более того, сохранилось свидетельство одной из них о гадании в царских палатах. Вновь подчеркнем; относительно деталей, описанных в источниках, можно сомневаться, но сам факт обращения Годунова к ведовству бесспорен и зафиксирован независимыми друг от друга иностранными авторами, русскими сказаниями о Смуте и даже в актовых документах. Проверка приводимых в них сведений об астрономических подсчетах подтверждает достоверность этих источников.
Однако нельзя не учитывать тот важный факт, что большинство предзнаменований времен царствования Бориса Годунова записывались постфактум, как результат эсхатологического осмысления прошедших событий. Так ли воспринимались те или иные явления природы и другие происшествия современниками (в частности, самим Годуновым), видели ли они во всем этом символику грядущих бед — неизвестно. Более определенно об этом можно говорить именно в последний год царствования Бориса Федоровича.
Источники же сообщают, будто знамения начались чуть ли не с первых дней царствования Годунова. По сведению «Пискаревского летописца», в 1598/1599 г. «учинилось знамение в Грановитой палате: выпало верху против царьского места с полсажени, а инде весь верх цел». Обвал потолка над царским местом мог быть осмыслен как грядущая погибель сущего «царства», но, с другой стороны, данный факт могли воспринять и совершенно обыденно.
Точно так же двояко (именно из-за позднейшего осмысления и сопоставления событий) можно расценить и слова Петра Петрея о многих предзнаменованиях беды: «...видали много знамений и чудес на небе, с разными страшными лучами, и точно войска сражались друг с другом, темная ночь часто делалась так ясна и светла, что считали ее за день. Иногда видны были три месяца, иногда три солнца; по временам слышны были такие ужасные вихри, что сносили башни с ворот, стены в 20 и 30 сажен, и кресты с церквей... Видна была и комета в воздухе, очень яркая и светлая, in ipso firmamento, super omnes planetas, in igneo coelesti signo Sagittario [на том же небесном своде, над всеми планетами, в небесном огне, в знаке Стрельца]: это, без сомнения, означало бедственную погибель многих великих князей, опустошение и разорение земель, городов и деревень, и великое невыразимое кровопролитие, что вскоре и последовало».
Данное свидетельство, не датируемое точно автором, больше склоняет к мысли, что это его ретроспективная оценка, ибо мы не имеем подобных свидетельств до 1604 г.
С большей уверенностью можно утверждать, что суеверие и страсть к ведовству особенно проявились в последний период царствования Годунова. Собственно, к данному времени относятся почти все упоминания об этом в источниках.
Польский дипломат писал из Москвы, что царь Борис полон чар и без чародеек ничего не предпринимает даже в малом, живет их советом и наукой, их слушает. В частности, он гадал о судьбе династии с московской юродивой Оленой. Ведунья Дарьииа спустя сорок лет после смерти Годунова давала показания о ворожбе по его просьбе. Дарьица проживала в селе Володятино Дмитровского уезда. В расспросных речах, говоря о тех знаменитых лицах, которым она гадала, ведунья свидетельствовала: «Царь Борис Феодорович, как был в правителех и от нево де присылан к ней был дворянин, Микифором звали, а чей сын и прозвише, того не упомнит, и того-де дворянин загадывал быть ли-де Борису Федоровичу на царстве».
Современники подчеркивали, что в последний год жизни в связи с появлением и успехами Самозванца Борис стал недоверчив, мнителен и довольно часто обращался к колдунам. Было даже предзнаменование на небе, которое астролог представил ему как дурной признак и просил царя поберечься. Как свидетельствовал Конрад Буссов, это произошло в 1604 г., после Троицы, во второе воскресенье в полдень, то есть 10 июня. «Над самым Кремлем, совсем рядом с солнцем, — писал К. Буссов, — показалась яркая и ослепительно сверкающая большая звезда, чему даже русские, обычно ни во что ставившие знамения (ср. русские сочинения, свидетельствующие об обратном. — В. У.), весьма изумились». Далее Буссов фактически опровергал утверждение о равнодушии россиян к знамениям: Борис Годунов немедленно призвал к себе «одного достойного старца, которого он за несколько лет до того выписал к себе в Москву из Лифляндии». Последний будто бы вынес вердикт о знамении: «Господь Бог такими необычайными звездами и кометами предостерегает великих государей и властителей,- и ему, царю, следует хорошенько открыть глаза и поглядеть, кому он оказывает доверие, крепко стеречь рубежи своего государства и тщательно оберегать их от чужеземных гостей, ибо в тех местах, где появляются такие звезды, случаются обычно немалые раздоры». Судя по подробностям относительно вознаграждения старца и по сообщению о его лифляндском происхождении, Буссов (или его тесть Мартин Бэр) имел с ним личные контакты. Как бы мы ни относились к содержанию прорицания, приведенные сведения все же могут быть одним из доказательств все возрастающего суеверия Годунова.
Это тем более вероятно, что подтверждается другими свидетельствами и астрономическими расчетами.
Павел Пясецкий (католический епископ) писал в своей Хронике под 1604 г.: «Если верно то, что кометы предзнаменуют великие несчастия, то действительно никому другому, как Московскому государству и Польше возвещала, грядущие вслед бедствия гражданской войны та комета, которая была видна впервые 3 октября предшествующего года в 17 гр. Стрельца и сияла до конца этого года, похожая величиной и блеском на вечернюю звезду или Венеру, хотя и обычного хвоста эта комета не имела».
В одной из разрядных книг (8-й группы по С. А. Белокурову) есть запись: «Лета 7113-го месяца декабря в 16 день видели два месяца в ночи за четыре часа до свету».
Таким образом, абсолютно независимые источники свидетельствовали о небесных предзнаменованиях между 10 июня - 16 декабря 1604 г.
Астрономы предлагают реальную привязку замеченных современниками небесных явлений: новая звезда (принятая за комету) в созвездье Змееносца наблюдалась 30 сентября в Праге Бруновским, затем Кеплером, но она не была видна днем, тем более в полдень. Астроном М.А. Вильев подсчитал, что 10 июня 1604 г. в полдень могла быть видна лишь Венера, яркость и блеск которой в тот день были максимальными (0,502). Именно ее могли видеть в России, в том числе и астролог Годунова.
Борис Годунов, как и Иван Грозный, хорошо сознавал, что ведовство и чернокнижие звездочетов запрещены христианской религией и Церковью. И все же, усердно молясь, исповедуясь, делая вклады в монастыри, он пользовался и услугами «приспешников дьявола».
Просмотров: 10964
Источник: В. Ульяновский. Смутное время. М.: Европа, 2006 г.
statehistory.ru в ЖЖ:
