Третье отделение и контроль заграничных выездов подданых Российской империи
---
Как уже сообщалось выше, одной из задач Третьего отделения являлось наблюдение за иностранцами, прибывавшими в Россию, и надзор за русскими подданными, выезжавшими из страны. Наблюдение за первыми преследовало двоякую цель: контрразведывательную — борьба с проникновением иностранного шпионажа и политически-сыскную — недопущение проникновения «революционной заразы». Эту свою задачу ведомство Бенкендорфа осуществляло в тесном взаимодействии с дипломатическими представительствами за рубежом и при содействии Министерства иностранных дел, а также пограничных и столичных генерал-губернаторов.
Под наблюдением русской политической полиции находился английский министр иностранных дел Джордж Каннинг, в 20-е годы ставший частым посетителем салона жены русского посла в Лондоне княгини Д. X. Ливен, упоминавшейся в числе агентов Третьего отделения. Он интриговал
против России со времен русско-турецких войн первых десятилетий века. Так, внимая английским советникам, турецкие уполномоченные в 1811-1812 годах проявляли упорство в вопросе об азиатской границе России. Кроме своих государственных интересов, они требовали во время мирных переговоров включить в договор также статью о «защите» интересов Персии в Закавказье. «Сие новое затруднение почитаю я единственным последствием внушений г-на Каннинга, рожденных от торгового корыстолюбия, — писал М. И. Кутузов в донесении Н. П. Румянцеву. — Я даже полагаю, что неожиданное предложение, сделанное нам Портою, отстранить совершенно статью об Азии, нельзя иному чему предписать, как равномерно внушениям английского поверенного в делах».
От позиции Каннинга во многом зависело сближение России с Англией и Францией в период подготовки совместных действий против Турции во второй половине 20-х годов. Тогда же между Николаем I и Каннингом с помощью Д. X. Ливен установились дружеские контакты. Естественно, что секретная служба России установила за английским министром во время его перемещений по европейским странам наблюдение. Об этом свидетельствует опубликованный в журнале «Минувшие годы» рапорт наместника в Польше великого князя Константина Павловича военному министру А. И. Татищеву. Но чаще всего под жандармское наблюдение брались иностранцы, приезжавшие по тем или иным делам в Россию.
Так, 26 января 1836 года А. X. Бенкендорф получил рапорт от петербургского военного генерал-губернатора П. К. Эссена, сообщавшего ему о том, что им получено отношение московского обер-полицмейстера, согласно которому 8 декабря 1835 года он выдал билет на проезд в Петербург французскому подданному Оскару Барье, состоявшему в Москве по распоряжению царя под неослабным надзором полиции. Надзор был установлен по подозрению в участии Барье с другими лицами в составлении тайного общества. К. П. Эссен просил шефа жандармов учредить за французом секретный надзор и во время пребывания его во второй столице.
Согласно данным жандармской службы, Барье пробыл в Петербурге до октября 1836 года. Судя по донесению Эссена Бенкендорфу, он, получив затем паспорт, выехал на родину. Особенно строгим стало наблюдение за иностранцами после революций на Западе в 1848 году.
В 30-е годы по требованию Николая I, желавшего оградить Россию от проникновения западных революционных учений, принимаются меры и к ограничению выезда за рубеж русских подданных. Уже в постановлении царя от ^февраля 1831 года указывалось, что русское юношество от 10 до 18 лет должно воспитываться только в собственной стране. В противном случае оно лишалось права вступать на службу. 17 апреля 1834 года был сокращен срок пребывания российских подданных за границей: для дворян — до 5, а для лиц иных сословий — до 3 лет. За просрочку полагались суровые политические и гражданские наказания.
Хотя заграничные паспорта выдавало Министерство внутренних дел, но к выдаче их, контролю за отъезжавшими и прибывавшими в страну непосредственное отношение имели Третье отделение и корпус жандармов, так как полицейские чиновники, выписывавшие заграничные паспорта, прежде консультировались с этими структурами.
Но развитие культурных и экономических связей с зарубежными странами способствовало тому, что, несмотря на принятые меры в отношении большей жесткости в оформлении паспортов отъезжавшим за границу, число лиц, выезжавших за пределы России, постоянно возрастало. Поэтому в правительственных кругах вновь возникает вопрос, как сузить круг этих людей. Поднялегов 1839 году киевский военный губернатор, подольский и волынский генерал-губернатор Д. Г. Бибиков. Он внес в Комитет министров представление о новом ужесточении правил получения загранпаспортов. Комитет министров рассмотрел это предложение, обсудил его и внес дополнительные поправки. 12 мая 1839 года председатель Комитета министров И. В. Васильчиков препроводил А. X. Бенкендорфу выписку из журнала Комитета — новое постановление правительства о заграничных паспортах. Статья 30 его совершенно запрещала путешествие за рубеж всем дворянам, которые не находились еще на службе и не имели чинов. Таким образом, молодежь практически лишалась права покидать страну. Мотивируя и обосновывая это решение, Комитет министров исходил из того, что «нередко российские подданные выезжают за границу с семейством, детьми, следовательно, с сыновьями, которые еще не служили, и притом направляются иногда в такие края, где пребывание, говорилось в документе, не может не соединяться с политическими видами».
В Комитете министров понимали, что запрещение всем не служившим выезжать за рубеж могло было быть принято за решительное запрещение косвенным образом всякого выезда «и произвело бы, без сомнения, ропот, поэтому Комитет не считает сию меру удобною», — говорилось в его решении. Поэтому члены его решили: на случай, если может быть нынешний порядок разрешения на заграничные выезды в чем-либо недостаточен, то мнение генерал-губернатора Д. Г Бибикова следует вынести для дополнительного рассмотрения министром внутренних дел. На подлиннике выписки Николай I начертал резолюцию: «Разделяя в полной мере мнение генерал-адьютанта Бибикова, согласен однако, чтобы наполнение сего ближайше соображено было между Бенкендорфом, Бибиковым и Строгановым (министром внутренних дел — А. Ч.)».
После обмена мнениями между указанными лицами об ужесточении выдачи заграничных паспортов было принято согласованное их решение оставить основные предложения, внесенные Д. Г. Бибиковым, в силе, а заодно увеличить цену за каждый выдаваемый паспорте 25 до 100 рублей серебром. Николай I утвердил эти правила. 15 июля последовало новое распоряжение царя. Департамент полиции исполнительной Министерства внутренних дел специальным циркуляром известил о нем всех губернаторов. В распоряжении говорилось: «Поставить в непременную обязанность гражданским губернаторам, чтобы они отправляющимся за границу российским подданным не выдавали паспортов на проезд во Францию без предварительного всякий раз о том сношения с Бенкендорфом».223 Такими мерами император хотел сократить число подданных, выезжавших за пределы страны, и поставить под жандармский контроль каждого, кто хотел посетить Францию, являвшуюся в глазах царя ведущим поставщиком крамольных революционных идей.
Но, несмотря на все принятые властями меры, число выезжавших за границу россиян постоянно возрастало. Это не ускользнуло от многих мемуаристов. Так, королева Вюртем-бергская, дочь царя Ольга Николаевна, записала в своих воспоминаниях за 1842 год: «В эти годы, когда пароходное сообщение из Кронштадта в Любек или Штеттин так облегчило путешествие, стало все больше входить в моду часто ездить за границу». «У русских все еще кочевая кровь в жилах», — заметил П. Д. Киселев. Париж стал землей обетованной для всех, кто искал развлечений. Летом же это был Баден-Баден. Папа пробовал умерить этот «путешественный пыл», наложив на паспорта пошлину; освобождены от нее были только те, кто предпринимал путешествие по докторскому предписанию. Все богатые люди добывали себе паспорта и медицинские свидетельства с легкостью, бедным же не оставалось ничего другого, как принимать ванны в Старой Руссе под Новгородом.»
Но в результате принятия новых правил и распоряжения Николая I об обязательном согласовании с шефом жандармов каждого паспорта, выдаваемого для поездки во Францию, значение и роль Третьего отделения как контролирующего органа еще более возросло. Все это свидетельствовало об усилении централизации власти, попытке царя держать в поле своего зрения и наиболее близкого ему ведомства — Третьего отделения собственной канцелярии не только общие вопросы по управлению государством, но и частные — такие, как выдача зарубежных паспортов, которые ранее свободно выписывались гражданскими губернаторами.
Просмотров: 12280
Источник: Чукарев А.Г. Тайная полиция России. 1825-1855. М.: Кучково поле, 2005
statehistory.ru в ЖЖ:
