Совесть и мастерство. "Социалистическая индустрия", 7 мая 1972 г.
Покупатель теперь придира: прежде чем деньги выложить, он товар «и на вкус, и на ощупь» десять раз попробует. Но за нашим товаром покупатель всегда в очередь: в пятьдесят шесть краев и областей отправляем топливную аппаратуру. Она надежна и служит долго.
Гарантия надежности, высокое качество продукции для нас — вопрос престижа коллектива, наша, магаданская, марка. В прошлом году цех перешел на саратовскую систему бездефектной работы.
Понимаем и другое: улучшение качества — это самый простой. дешевый и надежный способ повышения производительности труда.
Оснащением своим мы похвастать не можем. В цехе обычные универсальные станки образца пятидесятых годов. А производительности труда, точности обработки деталей наши токари, фрезеровщики, доводчики достигают таких, какие возможны лишь на специализированном оборудовании.
Тут, конечно, нужны и квалификация, и опыт. Но не меньше нужно и другое — желание искать и думать. Рационализаторы нашего цеха считаются лучшими на заводе. Многое значит содружество с инженерами. Вот недавно токарь В. Половинкин и конструктор Р. Седов за совместную разработку получили авторское свидетельство. К станкам у нас сделаны десятки всевозможных приспособлений. Придумали, изготовили их сами, чтобы получить ту точность обработки, какой требует наша технология.
Наши шлифовщики давно уже перешли на твердые сплавы. А как они балансируют круг — может быть, часовой механизм с такой точностью не регулируется. Да разве можно все перечислить! У одного только слесаря Криничиого до сотни различных хитроумных «пустячков». И замечу: большинство предложений, усовершенствований Якова Владимировича служит качеству. А вот одно из приспособлений шлифовщика Николая Алексеевича Алочкина — колпачок на хвостовик иголочки. Пустяк - и стоит-то полтинник, а эффект дает в сотни рублей. Причем выработку оно не увеличивает, «работает» именно на качество, так что лично Алочкин в нем вроде бы и не заинтересован. Тут уж просто гордость мастерового: если делать, так делать отлично. Это v иих уже в крови, у наших ветеранов. Крнничный, Алочкин, Сюткин. Почтенов — они налаживали производство топливной аппаратуры в Магадане, они создали ей славу, они сегодня создают и эту вот атмосферу ревностной борьбы за качество.
И она успешна потому, что мы прежде всего следим за межоперационным качеством.
Как это выглядит в нашей технологической цепочке?
По ГОСТу токарь может делать отклонения при обработке детали в пределах двух десятых миллиметра. Когда деталь одна, шлифовщику лишь эти две десятые за токарем снимать. А когда их тысячи? Это уже много «лишнего» металла. Токарь коммунист Борис Свитенберг часто интересуется: «Не много ли металла за мной снимать приходится?» У доводчиков спросит, удобно ли делать его детали?
Следующий в цепочке — Алочкин. Даже видавшие виды специалисты поражаются: на станке, который по паспорту дает отклонение в семь микрон, Алочкин шлифует детали с допуском в два микрона!
От шлифовщика деталь попадает к доводчику. Александр Привалов ведет обработку с 14-м классом чистоты. Казалось бы, зачем? ГОСТ требует здесь 12—13-го класса. Но выше класс чистоты — меньше на детали «гребешков», микронеровностей. Значит, не только финишному и технологической цепочке легче с ней работать, она и служить на дизеле будет дольше.
Теперь давайте посмотрим, чем оборачивается этот высокий спрос именно к межоперационному качеству.
Прежде всего требовательностью к себе и к товарищу. Слесарь Григорий Терентьевич Сорокин, имеющий личное клеймо, — человек исключительно скромный. Он готов сам переделать брак другого, а плохую деталь на форсунку не поставит. Но и пристыдить у нас умеют, да так, что лучше всякого ОТК проймет. Второй раз под этот холодный душ никто в цехе еще не попадал.
К тому же это отличная профессиональная школа. Ведь беспокойство Свитенберга — «Хорошо ли вам мои детали делать?» — это и о себе забота: так приходят опыт, мастерство. А потом рядом с Алочкиными, Приваловыми трудно работать плохо. Изо всех сил за ними тянутся — но тянутся! Потому что, оказывается, мастерство — это не только твое личное дело и не просто вопрос престижа, самолюбия — на твоей совести заработок товарища. Скажем, Геннадий Меньшиков шлифует торцы с точностью до сотки, а его напарник делает все по норме: положено две-три сотки припуска, меньше от него и не требуй. Доводчики, конечно, охотнее у Меньшикова детали берут: в два раза меньше съем металла, значит, вдвое больше они успеют сделать! Кстати, времени на шлифовку Геннадий тратит не больше, чем его напарник. Просто он тщательнее готовится к работе. дорожит уважением товарищей. Приходится и тому перестраиваться: неприятно ведь слушать упреки — мол. горим мы на твоих деталях.
Или вот еще о чем я думаю. Скажем, работают два токаря. Один дает 120—130 процентов нормы, другой, к примеру, Дмитрий Поч генов, который не гонится за процентами, а берет качеством, выполняет норму на 105 процентов. Я не хочу сказать, что первый токарь просто рвач — нет, он работает в пределах ГОСТа. Но ведь даже саратовская система - это лишь ГОСТ: сдай деталь без брака, в пределах допустимых отклонений. На верхнем пределе ты работаешь или на нижнем, уже неважно. Раз в пределах, молодец. А Почтенов прикидывает: ага, здесь пойдет нижний предел, а для других деталей — верхний. Процентов у него будет поменьше. И заработок, значит, поскромнее, но в общей технологической цепочке именно его труд дает скачок производительности.
Выходит, лучше — значит и больше. И больше не только у меня в цехе, на моем заводе, но и во всем нашем народном хозяйстве. Допустим, сделаю я плунжерную пару, которая прослужит пять тысяч часов, или дам ей качеством своей работы гарантию на восемь тысяч часов — есть разница? При тех же затратах труда в материалов общество получает деталей — незримое это количество! — в полтора раза больше.
Вот это-то главное и понимают наши экстра-мастера, ради этого и стараются.
Конечно, золотые табуретки никому не нужны. Но сделать вещь добротную, красивую, надежную — это должно быть гордостью рабочего коллектива. И мои товарищи — пример того, как много здесь может каждый из нас, если искать.
Искать в книгах. Тот же Криничный, у которого около сотни различных приспособлений, - это ведь наша ходячая энциклопедия. Идеи «вытаскивает» отовсюду. Где-то что-то прочел, увидел образец, додумал — глядишь, уже в деле.
За литературой технической, впрочем, следят в цехе многие. И секрета из своих находок не делают — сколько уж наших приспособлений вышло за пределы цеха и завода! И у других мы учиться не стесняемся. Стало правилом: едет в отпуск рабочий, мастер, инженер — пишет ему руководство цеха отношение на тот завод, куда он думает заглянуть: просим, мол, познакомить товарища с процессом производства на вашем предприятии. Это не командировка, свой отпуск используешь, но интересно ведь! Я лично бывал на Харьковском заводе имени Малышева, на Челябинском тракторном, на Алтайском моторном заводе. Ездили таким образом и шлифовщик Борис Володин, доводчик Александр Привалов.
Гордость за свое предприятие, за талант людей, что вложен в него, желание не уронить престиж коллектива — вот что движет моими товарищами. И молодежь, что приходит в наш цех, стремимся воспитывать так же. Я говорил уже о Геннадии Меньшикове. Хочу назвать еще слесаря Владимира Волну. Чувствуется школа Криничного. И в том, как много читает Владимир, и в его заботе о высокой точности, качестве изделия. Недаром ему теперь поручают самые ответственные детали.
Когда приходит к нам в цех новичок, мы заставляем его отрабатывать приемы — скорость потом придет. К сожалению, молодых зачастую учат норму выполнять, и только. Даже козыряют этим: мол, только пришел, а уже план дает. Но если человека учили работать только быстро, то ждать от него отличного качества трудно. Он не привык стремиться к этому, ему не привили культуру труда, чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы. Вот как школьник: научили его писать как следует — он и будет так писать. А если махнули рукой — «не получается из парня каллиграфа, пусть пишет как может», он со временем будет писать только хуже. В общем, научат человека работать «от и до» — так он и будет всю жизнь, и ни одна струна в душе не дрогнет, даже уверится, что только так и надо работать.
Правда, бывает, и наши ученики обижаются: мол, учили деталь вылизывать, а спрос-то не за это — за план.
Да, план — он ведь каждый день, каждую минуту о себе напоминает. Такие, как Алочкин, Привалов, Почтенов, Садоха, Волна, Сюткнн, Володин, Криничный, устоят. Они не погонятся за количеством, не будут плохо работать. Они просто не могут работать плохо: в этом их принцип, их уважение к себе. Вот это и есть то чувство рабочей совести, о воспитании которого говорил на недавнем съезде профсоюзов Л. И. Брежнев.
Но как сделать, чтоб это стало принципом каждого рабочего человека?
Думаю, что надо больше поощрять за качество в работе. Я даже не о материальном стимуле, хотя и здесь есть резервы. Почему бы, скажем, не поощрять таких, как Криничный, чьи приспособления помогают добиваться высокого качества? За подобное приспособление положена премия 10 рублей. Пусть оно позволяет намного увеличить срок службы детали — все равно десять рублей, и точка. Стоило бы, наверное, ввести у нас сортность продукции и поощрять за нее весь коллектив отдельных рабочих, особенно тех, кто стоит на финишных операциях.
Но, повторяю, я даже не об этом. Ни разу не слышал, чтоб какой-нибудь директор издал приказ: за многолетний выпуск высококачественной продукции наградить Почетной грамотой, занести на Доску почета такого-то. О постоянном, каждодневном моральном стимулировании уж и не говорю, а именно оно-то здесь и нужно. Хочется в общем-то простой вещи — чтоб твое старание замечали. Надо воспитывать гордость за то, что ты мастеровой человек специалист, что можешь давать продукцию только высшего качества—вот тогда мы будем иметь все больше мастеров самого высокого класса.
В. БЕЛИНИН,
доводчик цеха топливной аппаратуры ремонтно-механического завода.
МАГАДАН.
Просмотров: 7622
Источник: Социалистическая индустрия, 7 мая 1972 г.
statehistory.ru в ЖЖ:
