Квартирный вопрос в Петербурге конца 19 - начала 20 века
В среднем 3-5-комнатные квартиры составляли по городу 40% от общего числа. Естественно, что доля таких квартир была устойчиво высокая в центральных районах, а в трех участках они составляли более половины квартир, предназначенных только для жилья (Московском 2-м — 53%, Казанском 3-м — 51%, Петербургском 1-м — 50%). Доля 3-5-комнатных квартир падала к окраинам, причем особенно резко это заметно среди квартир, занятых под жилье и заведения: в 10 участках их было менее 30%.
Стоимость их аренды — от 500 до 1 тысячи рублей в год. Но реальная цена часто оказывалась выше, поскольку спрос на подобные квартиры был велик.
Квартира петербургской интеллигенции
Практически вся петербургская интеллигенция проживала в таких средних по величине квартирах. Слово «интеллигенция» в XIX веке еще не вошло в широкий обиход. По-тогдашнему — это чиновники (то есть работающие в государственных учреждениях) или разночинцы (работающие на частных предприятиях): инженеры частных заводов, служащие частных банков, преподаватели частных гимназий, врачи частных клиник; а также специалисты, имеющие частную практику: врачи, нотариусы, адвокаты; или люди свободных профессий: актеры, художники, писатели, живущие на свои гонорары.
Отличительная черта в использовании средних (3-5-комнатных квартир) — ежегодная смена их жильцами. Только очень состоятельные люди снимали дачи, сохраняя за собой городские квартиры. Обычный же средний петербуржец, снимая дачу, съезжал с квартиры, а на зиму снимал, чаще всего, уже другую.
Эта группа населения была чрезвычайно мобильна. Снимали квартиру они на 7-9 месяцев, а лето проводили на даче. Причем на даче старались прожить как можно дольше (с апреля до начала октября), поскольку дача оплачивалась не помесячно, как квартиры, а за весь сезон. Требования к дачному быту были совершенно иными, чем в городе. Так, если чиновник в городе снимал четырехкомнатную квартиру, то для дачи ему вполне доставало двух комнат, да и комнаты там были значительно меньше по площади. Лишнюю мебель приходилось на лето сдавать в городе на хранение на специальные склады. Также нетребовательно относились и к бытовым дачным удобствам, а точнее — к их отсутствию.
А осенью опять начинались поиски новой квартиры. Проследив за несколько лет по адресным книгам «Весь Петербург» перемещения более 200 чиновников, выяснилось, что практически все они (92%) ежегодно меняли адрес. Подавляющее большинство их (78%) снимали квартиру в непосредственной близости (не далее 5 кварталов) от места службы. На работу ходили пешком. Этот слой населения собственным выездом не обладал, а пользоваться извозчиком регулярно не было возможности. На общественном транспорте ездили на работу и с работы только летом при дачной жизни, что воспринималось как подвиг. Вся семья, нарядно одетая, встречала отца или на железнодорожной платформе, или на станции дилижансов — это был своеобразный ритуал дачной жизни, многократно описанный писателями, особенно — сатириками.
Но вот любопытная деталь: меняя квартиру, почти половина семей снимала ее у того же домовладельца, и еще 23% — в том же квартале. Петербуржца тысячи нитей связывали с привычным местом, но не с квартирой. Важно, что знакомый лавочник опять откроет кредит, та же молочница будет приносить молоко, той же прачке можно отдавать белье, тот же водовоз привезет воду. Возможно, именно эта связь с определенным местом создавала иллюзию стабильности существования.
Попробуем представить, как выглядела квартира петербургского интеллигента. А.И. Тилинский в «Практической строительной книжке. Пособие для строителей, домовладельцев и лиц, причастных к строительному делу», изданной в Петербурге в 1911 году, указывал, что строительными нормативами в квартире средней величины рекомендовалось иметь: переднюю — 3 кв. саженей (13 кв. м); зал и столовую по 10 кв. саженей (40 кв. м); кабинет, спальню, детскую, кухню по 6 кв. саженей (25 кв. м), такую же площадь должна была иметь и комната для гувернантки; а для прислуги (не на одного, разумеется, человека) даже 8 кв. саженей (33 кв. м).
Но в реальности площадь комнат в средних квартирах составляла от 16 до 24 кв. м. Причем, в отличие от «барских», в квартирах интеллигенции контраст между величиной и убранством парадных и личных жилых комнат оказывался не столь разителен.
Из темной (без окна) прихожей (передней) с вешалкой и зеркалом попадали в «залу», или гостиную, она же одновременно служила и столовой. Кабинет имелся, если только в нем возникала рабочая необходимость. У врача приемная и кабинет примерно одного размера, а у инженера — маленькая приемная и большой кабинет. У коммерсантов контора всегда располагалась вне жилого помещения, также и у художника студия-мастерская — вне дома. Под спальню и детскую в большинстве случаев отводили небольшие, иногда полутемные комнаты, оставляя лучшие для гостиной и кабинета. Особенно тесно бывало в детской, где жили все дети с няней. Кухни также невелики, от 8 кв. м, обыкновенно в одно окно. Прислуга не имела отдельного помещения: кухарка спала в кухне, а нянька — в детской. Полы в парадных комнатах — паркет, а в других окрашены масляной краской (темной охрой).
Типичную среднюю петербургскую квартиру описал в рассказе «Старый либерал и его питомица» Д.В. Аверкиев (сборник «Повести из современного быта»). Главный герой, служащий в банке, только что кончивший курс в университете, и его сестра, окончившая гимназию, снимали четырехкомнатную квартиру: «Маленькая свежая прихожая, уютная голубая гостиная. Кабинет. Через столовую — крошечная комната с резной дубовой мебелью — в спальню сестры Мэри».
К концу XIX века квартиры в 3-5 комнат были уже хорошо благоустроены. Практически во всех имелся водопровод и ватерклозет. Ватерклозеты устраивали около кухни, почти всегда в темных помещениях. Но прислуга продолжала пользоваться отхожими местами на черных лестницах. Ванны же еще не вошли в быт среднего петербуржца, ими были оборудованы всего 13% 3-5-комнатных квартир.
Комната барышни. Фото начала XX века
Квартирный кризис
Периодические жилищные кризисы в первую очередь ударяли по арендаторам средних квартир. Резко возросшие цены на самые распространенные 3-5-комнатные квартиры среднего класса вынуждали или перебираться в квартиры поменьше, или в поднайм пускать к себе жильцов, или выбирать квартиры хуже по качеству: расположенные во дворе или в отдаленных непрестижных районах. Любой из этих способов воспринимался петербуржцами крайне болезненно.
Сокращение количества комнат
Особенно эмоционально оценивалась жильцами величина своих квартир, что хорошо отражено в художественной литературе. У петербуржцев во второй половине XIX века сформировались достаточно устойчивые для различных социальных групп стереотипы оценок комфортности жилья: количество необходимых комнат и функциональное использование. Любое вынужденное уменьшение воспринималось негативно.
Характерный пример — семейство генерала Иволгина в романе Ф.М. Достоевского «Идиот». Вот как описывает автор использование комнат семьей Иволгиных: их квартира состояла «из залы, обращавшейся, когда надо, в столовую, из гостиной, которая была, впрочем, гостиною только поутру, а вечером обращалась в кабинет Гани и в его спальню, и, наконец, из третьей комнаты, тесной и всегда затворенной: это была спальня Нины Александровны и Варвары Ардалионовны. У кухни находилась четвертая комнатка, потеснее всех прочих, в которой помещался сам отставной генерал Иволгин, отец семейства. В этой же комнатке помещался и тринадцатилетний брат Гаврилы Ардалионовича, гимназист
Коля». И далее передано отношение: «Одним словом, все в этой квартире теснилось и жалось».
В рассказе В. Авсеенко «Дебютантка», опубликованном в 1900 году в сборнике «Петербургские очерки», описан переезд семьи чиновника, получавшего около 3 тыс. в год жалованья, в более маленькую квартиру: «Дамские кабинетики — совершенно новое явление в петербургской жизни. Они порождены квартирным кризисом. Это не комната, а какая-то приходная отгородка, щель, не приспособленная ни к какому употреблению. С одной стороны — за ней гостиная, с другой — столовая. На прежней квартире была гостиная в 3 окна и рядом будуар в 2 окна. Теперь гостиная на половину меньше и подле нее щель с одним окном. Когда стали переставлять мебель в гостиной, третья часть ее не поместилась. Пришлось этот остаток поставить в щель — кабинетик, а будуар продать».
Аналогичная ситуация описывается тем же автором в рассказе «Последний вечер на даче». Чрезвычайно характерный диалог:
«Отец: Сколько пришлось намучиться, вспоминать страшно. Да с ремонтом, опять... Месяц сломя голову по Петербургу бегал. Вот начальник отделения до сих пор без квартиры сидит.
Мать: Из шести комнат да в четыре переезжать.
Отец: И за четыре приходится вот на 100 рублей больше платить. А разместиться очень просто как: гостиная раз, спальня два, комната барышень три, а столовая и мой кабинет вместе будут... Я собой первый жертвую.
Мать: Ну а Павлик где же будет?
Отец: Больше нечего делать, как стелить Павлику на ночь в гостиной. А то и так можно. Я буду спать в кабинете, вы барышень поместите с собой вместе.
Вера: Нет, как это можно. Нам невозможно без особой комнаты. Мы мамаше мешать будем.
Все опять замолчали. Общее уныние перешло в чувство безвыходности.
Мать: Воля твоя, а в гостиной Павлика невозможно поместить. Ведь ему заниматься надо. А как устроимся, так и Верочкины именины.
Отец: Начальник отделения до сих пор без квартиры сидит.
Мать: Не может он без квартиры остаться. Ему казенную отведут.
Отец: Казенную! Ведь можете же вы глупость такую сказать. Даже стыдно делается».
Просмотров: 26458
Источник: Юхнёва Е. Петербургские доходные дома. М.: Центрполиграф, 2008
statehistory.ru в ЖЖ:
