Кирилл Орловский - человек стальной воли. Путь от диверсанта до председателя колхоза-миллионера
Кирилл Прокофьевич Орловский родился 30 января 1895 г. в деревне Мышковичи (ныне Кировский район Могилёвской области Белоруссии) в семье крестьянина.
В 1915-1918 служил в царской армии унтер-офицером, командиром сапёрного взвода. Участвовал в Первой мировой войне.
В июне 1918 по заданию подпольного Бобруйского уездного комитета партии большевиков создал партизанский отряд, действовавший против немецких войск. С декабря 1918 по апрель 1919 работал в Бобруйской ЧК, затем окончил курсы комсостава.
В ноябре 1918 года, после поражения Германии в Первой мировой войне, немецкие части начали выход с занятых ими территорий бывшей Российской империи. Советская Западная армия, в задачу которой входило установление контроля над Белоруссией, 17 ноября 1918 года двинулась вслед за отступающими немецкими частями и 10 декабря 1918 вступила в Минск. Поляки Литвы и Белоруссии создали организацию «Комитет защиты восточных окраин» (КЗВО) с боевыми подразделениями, сформированными из бывших солдат Польских корпусов, и обратились за помощью к польскому правительству. Указом польского правителя («временного начальника государства») Юзефа Пилсудского от 7 декабря 1918 года отряды КЗВО объявлялись составной частью Войска Польского под общим командованием генерала Владислава Вейтки. 19 декабря польское правительство дало приказ своим войскам занять г. Вильнюс. Так началась советско-польская война 1919-1921 годов.
Её итогом стало то, что Западная Белоруссия и Западная Украина отошли Польше, а территория Литвы была поделена между Польшей и независимым Литовским государством. Столица Литвы – Вильнюс, также отошёл Польше.
После заключения мирного договора с Польшей в марте 1921 г. Разведупр начал создание и переброску на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии отрядов боевиков для организации массового вооруженного сопротивления польским властям. Предполагалось, что эти вооруженные отряды станут ядром всенародного партизанского движения на оккупированных белорусских и украинских землях, которое в перспективе приведет к их освобождению и воссоединению с СССР. Подобная деятельность получила название "активная разведка". При этом надо заметить, что деятельность Разведупра по активной разведке была настолько тщательно законспирирована, что о ней не знали даже органы ОГПУ.
Партизанское, а по сути дела — диверсионное, движение в Белоруссии началось летом 1921 г. Одними из командиров таких диверсионных отрядов были Кирилл Орловский и Станислав Ваупшасов. Вот какие сведения о действиях этих двух отрядов приводятся в книге А.И. Колпакиди и Д.П. Прохорова «Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки»:
- в мае 1922 г. в районе Беловежской пущи был разгромлен полицейский участок;
- 11 июня 1922 г. 10 партизан захватили и сожгли имение "Доброе дерево" Грудницкого повета;
- с 15 июня по 6 августа 1922 г. на территории Гроднинского и Илицкого поветов было проведено 9 боевых операций, в ходе которых партизаны разгромили три помещичьих имения, сожгли дворец князя Друцко-Любецкого, взорвали два паровоза на узкоколейной дороге, принадлежащей французской фирме, и железнодорожный мост, уничтожили на большом протяжении железнодорожное полотно на линии Лида — Вильно. При этом в одном из боев было убито 10 польских улан;
- 14 октября 1922 г. партизаны сожгли имение "Струга" Столинского повета.
В 1923 г. партизанское движение усилилось:
- в ночь с 19 на 20 мая 1923 г. 30 партизан разгромили полицейский участок и гминное правление в Чучевичах Лунинецкого повета;
- 27 августа аналогичную операцию провели в местечке Телеханы Коссовского повета. При этом были убиты два полицейских и войт (староста);
- 29 августа 10 партизан напали на имение "Молодово" Дрогиченского повета.
Перечень операций указанных отрядов, проведенных в 1924 г., выглядит следующим образом:
- 6 февраля 1924 г. отряд в 50 партизан при двух пулеметах захватил имение "Огаревичи" Круговичского гмина;
- 18 мая 1924 г. 29 человек разгромили полицейский участок в местечке Кривичи Велейского повета.
С апреля по ноябрь 1924 г. партизаны провели 80 крупных боевых операций. Самая известная из них — в городе Столбцы, где в ночь с 3 на 4 августа 54 боевика во главе со Станиславом Ваупшасовым разгромили гарнизон и железнодорожную станцию, а заодно староство, поветовое управление полиции, городской полицейский участок, захватили тюрьму и освободили руководителя военной организации Компартии Польши Станислава Скульского (Мертенс) и руководителя Компартии Западной Белоруссии Павла Корчика, что, собственно, и являлось целью данной дерзкой операции. При этом 8 полицейских было убито и трое ранено.
24 сентября 1924 г. 17 партизан из отрядов Орловского и Ваупшасова, устроив засаду на участке Парохонск — Ловча по железнодорожной линии Брест — Лунинец, напали на поезд. В результате они схватили воеводу Полесья Довнаровича. Проявив гуманизм, повстанцы не стали его расстреливать, а выпороли кнутом, после чего он вынужден был подать в отставку. Партизаны также захватили почту и разоружили ехавших в поезде солдат и офицеров.
В этот же день были разгромлены имение "Юзефов" в Пинском повете и имение "Дукшты" Свенцянского повета.
В ночь со 2 на 3 октября 1924 г. 30 человек разгромили имение и полицейский участок в Кажан-Городке.
14 октября партизаны сожгли железнодорожный мост в Несвижском повете.
Однако не все действия партизан можно назвать безошибочными и удачными. Ощутимые потери партизанские отряды понесли в начале ноября 1924 г. 3 ноября 35 партизан захватили поезд на железнодорожной линии Брест — Барановичи. При этом они убили одного полицейского и ранили двух офицеров. В погоню за партизанами было брошено более тысячи человек. 6 ноября окруженные партизаны с боем прорвали оцепление и ушли. Однако в ночь с 12 на 13 ноября 16 человек схватили, из них четверых расстреляли, а четверых приговорили к пожизненному заключению.
Действия Орловского и Ваупшасова настолько сильно тревожили польское руководство, что оно объявило большую награду за их поимку (в приказе фигурирует Муха-Михальский – один из псевдонимов, который использовали наши диверсанты).
"ПРЕЗИДИУМ ВОЕВОДСТВА ПОЛЬСКОГО
А 1131
9/V—1924 г.
Содержание: назначение награды за поимку Мухи-Михальского.
Господину Старосте (собственноручно) в Столине.
На основании представления Министерства Внутренних Дел Председатель Совета Министров назначил за поимку бандита Мухи-Михальского 10 миллиардов марок и вместе с тем обещал награду до 5 миллиардов марок тому, кто даст соответствующую информацию органам полиции и будет способствовать поимке упомянутого бандита. "
В 1925-м году советское руководство отдало указание партизанским отрядам прекратить «партизанские методы борьбы и сконцентрировать все усилия на организационно-массовой работе среди крестьян». В июне 1925-го повстанческие отряды были расформированы, часть боевиков перебралась в БССР, другая же осталась в Польше, переехав на жительство в отдаленные от родных мест уезды.
В дальнейшем, с 1925 по 1930-й год, Орловский учился в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада имени Мархлевского. Этот ВУЗ готовил политических работников из представителей национальностей Запада СССР, на базе Литовско-еврейско-латышской, Немецкой, Польской, Румынской высших партийных школ.
Огромный опыт, полученный за время работы диверсантом в Польше Орловский использовал в дальнейшем - с 1930 г. по 1936 г. работал при особом отделе НКВД БССР по подбору и подготовке краснопартизанских кадров на военное время.
В 1936 году по личному желанию Орловский работал на строительстве канала Москва-Волга в качестве начальника строительного участка системы ГУЛАГа.
В 1937 году он отправился помогать республиканцам в Испанию, где он действовал под псевдонимом Стрик (от striker — ударник в спусковом механизме стрелкового оружия).
Вот один из его рапортов:
Совершенно секретно.
Экземпляр единственный
Доношу, что 30 мая 1937 года я с группой в 10 человек испанцев и одним человеком русским [Степан Грушко] перешел линию фронта и направился в глубокий тыл фашистов для диверсионной работы.
С 30 мая по 20 июля 1937 г. с вышеупомянутой группой я прошел в тылу противника 750 км и только один раз 15 июля группа была обнаружена противником, о чем напишу ниже.
За упомянутое время мною с упомянутой группой была проведена следующая работа:
Ночью с 2 на 3 июня 1937 г. взорван товарный поезд противника возле горы Капитана на ж.д. линии Севилья-Бадахос.
Ночью, вернее в 10 часов вечера, 11 июня 1937 года мною взорван пассажирский поезд на ж.д. линии Севилья — Касалья-де-ла-Сьерра недалеко от станции Эль-Педросо. Упомянутый взрыв не дал значительного разрушения и жертв, потому что заряд был положен наспех — не под уклон, и поезд двигался очень тихо. В это время я с группой находился в 300 метрах от поезда в лесу, и когда я узнал, что поезд оказался пассажирским, то настаивал быстро пойти к поезду и перебить хотя бы командный состав противника, но большинство испанцев в группе относится к фашистам, и от которых партизаны, в частности мне с группой на каждом километре приходилось получать поддержку.
На протяжении 33 суток я с группой прошел три провинции 500 км, где встречались десятки довольно уязвимых мест для противника, которые вполне посильны были для меня с группой для их выполнения и этим самым нанесения ударов противнику с тыла. Например, в 30 километрах южнее города Севилья есть три водоподающие машины, которые орошают тысячи гектаров рисовых полей, которые стоят 11 млн. песет, которые охраняются тремя вольнонаемными фашистами.
…Я настаивал на уничтожении этих машин, но большинство личного состава группы как от этой, так и от других подобных операций отказалось, а поэтому с 2 по 7 июля мною была произведена чистка личного состава группы, вернее, отстранение от дальнейших походов с моей группой 7 человек шкурников, симулянтов и трусов: Химепе, Патрисио, Валенсойла, Мадьо, Рассаваль, Вармудес и Парра — и замена их более дисциплинированными и устойчивыми партизанами из отряда, находящегося в горах, что в 50 км северо-западнее Севильи с целью оживить и активизировать в боевом отношении группу. Это я проделал и 7 июля с 8 чел. испанцев и 1 чел. русским двинулся на восток.
10 июля на дороге, идущей из Севильи в Бадахос, вернее, на этой дороге в 30 км севернее Севильи, я решил сделать засаду на автотранспорт противника с целью уничтожения его живой силы и транспорта, но когда я с людьми своей группы стал обсуждать эту операцию за 3–4 часа до ее выполнения, то тут же три человека испанцев сдрейфили и отказались от участия в этой операции. В 8 часов вечера нас 7 человек вышли на упомянутую дорогу — уничтожили 17 человек фашистов, 2 человека ранили и уничтожили 2 грузовика и одну машину легковую. После чего сами отступили в большущие горы. Это была поистине героическая операция. Недалеко от Севильи днем с небольшой группой моих бойцов был нанесен удар фашистам. Должен сказать, что работа ручного пулемета «Томпсон» ошеломляюще подействовала на противника и что через два дня ночью, переходя эту же дорогу, нам два часа приходилось ожидать машины, дабы вторично дать врагу почувствовать, что в его тылу далеко не все благополучно.
Так что ночью движение автотранспорта по этой дороге значительно приостановлено. Кроме этого, эта моя операция послужила сигналом к действиям тем 3000 человекам партизан, которые недалеко от этого места сидят вот уже 10 месяцев и ничего не делают.
Мною и моим помощником Грушко Степаном было намечено еще провести три операции, а именно:
1) взорвать еще один поезд;
2) взорвать электролинию, которая подает электроэнергию всем городам провинции Севилья, тем самым мы лишили бы десяток городов электросвета на 2–3 суток;
3) убрать со всей семьей того помещика, который 4 июня передавал фашистам о том, что его пастух в таком-то месте замечал нас, партизан.
Означенные операции мне не удалось осуществить только потому, что 13 июля в 5 часов вечера в 15 километрах северо-восточнее города Эль-Реаль-де-ла-Хара (пров. Севилья), продвигаясь по горам, я наткнулся на 30 человек фашистов, сидящих в засаде, которые произвели на нас 2–3 залпа из винтовок, в результате которых наповал был убит мой помощник тов. Грушко Степан и один испанец Домингес тяжело ранен, который потом уже сам пристрелился. Я же, забежавши за большую горную скалу, тут же выпустил по фашистам 45 патронов из винтовки и бросил одну ручную гранату, что на фашистов подействовало настолько страшным, что дотемна они не поднимались, а как стемнело, убежали в город, я же с тремя моими испанцами забрал от убитых, а также брошенную часть нашего оружия и вещмешок тов. Грушко и ушли по направлению к фронту, а тов. Ферейда (испанец) после боя откололся от группы и, скорее всего, ушел обратно в горы, что северо-западнее Севильи.
Почему фашисты устроили засаду? Очень просто — испанская доверчивость к испанцам гробит их и дело. Утром 13 июля мы было встретили трех пастухов, пасущих свиней. Я предложил задержать одного из них до вечера, а испанцы в один голос мне заявили, что это рабочие, что они «свои в доску» и т. д., а на деле оказалось, что один из этих пастухов пошел в город Реаль и передал фашистам о нашей группе и о нашем ближайшем направлении.
При сем прилагаю дор. карту с обозначением всего моего маршрута с обозначением точками всех тех мест, где мы останавливались на дневки.
Выводы. Читающий этот короткий доклад может подумать, что мною с группой совершен героический поход, затрачено очень много энергии с невероятным напряжением нервов, что как только мог выдержать я (Стрик) с надломленным позвоночником, ревматизмом в суставах ног и в возрасте 43-х лет мог преодолеть этот путь и все его трудности? Да, трудности, затрата энергии и напряжение нервов неимоверно велики. По горам, скалам, обрывам, усеянным камнями с колючими кустарниками и колючей травой, исключительно ночью пройдено 750 км, зачастую без продуктов и воды. Особенно тяжелы и трудны были те часы и дни для меня, как для руководителя группы, когда большинство испанцев отказывалось от выполнения намеченных и разработанных мною операций (из-за трусости), когда они слишком доверчиво относились ко всем встречающимся на пути испанцам, рассказывая им наш путь и наши цели, что в любое время могло привести к разгрому группы, и когда часть из них частяком засыпала на посту.
Преодолел все это я благодаря неограниченной ненависти к врагам народа фашистам и любви к своему делу, к своей профессии. Но если бы я совершал этот поход с более боеспособными партизанами, то результат нашей работы был бы во много раз лучший. Хотя я показал 15 человекам испанцев, с какими трудностями, упорством, настойчивостью и т. п. нужно добиваться победы над врагом, но я не показал и при всем моем упорном желании не мог показать им своего опыта, тактики, метода и т. д. потому, что они по своей природе не хотят и не думают о том, что один хороший человек (агент) в тылу противника может принести пользы больше, чем целая бригада на фронте, так как в тылу очень много уязвимых и неохраняемых мест, что, находясь в тылу, они меньше всего говорят о работе.
23 июля 1937 г. Стрик.
Руководство интербригады назвало этот рейд "беспримерным", однако, сам Орловский был недоволен результатом, считая, что эффект был бы несравненно больше, если бы не трусость и разгильдяйство испанцев. После похода был издан категорический приказ командования корпуса больше не давать К.П. Орловскому, отличающемуся исключительной личной храбростью, подобных заданий, чтобы избежать необоснованного риска. Орловского назначили советником Мадридского интернационального разведывательно-диверсионного отряда. Тем не менее, он ещё дважды выводил группы в рейды. Во время одной из последних схваток с франкистами Кирилл Прокофьевич получил тяжёлую контузию позвоночника от близкого разрыва гранаты. В ноябре 1938 года Орловский вернулся в СССР. За мужество и героизм, проявленные в боях с испанскими фашистами, Кирилла Прокофьевича удостоили высшей награды СССР - Ордена Ленина, который вручали в госпитале. Врачи вынесли суровое заключение - комиссовать, к работе в спецслужбах не годен.
Кстати, Орловский целую неделю жил в Мадриде в одном отеле «Гэйлорд» с Хемингуэем и общался с ним. Он же стал прототипом Роберта Джордана в повести Хемингуэя «По ком звонит колокол».
Работники отдела кадров НКВД помогли с трудоустройством и он был направлен заместителем ректора по хозчасти Оренбургского (тогда Чкаловского) сельскохозяйственного института, где неугомонный Орловский не только выполнял свою работу, но и умудрялся учиться, посещая занятия. Несгибаемая воля Орловского уже через год вернула его в строй. Сведения о его пребывании в Оренбурге отрывочны. Профессор Г.М. Удовин, вспоминая о нём, заметил: «Лучшего проректора по хозяйственной части я не встречал. Это был человек слова, всегда выполняющий свои обязанности».
В марте 1941 г. под видом сотрудника Наркомата Цветной Металлургии Орловский выезжает в Алма-Ату для организации базы нашей агентуры в Китае - ожидалась большая война с Японией и опыт Кирилла Прокофьевича был очень кстати. Организовав работу на базе Орловский со специальным заданием отбывает в Синьцзян (Китай), там он спасает нашего резидента, выкрав его буквально из-под носа у китайской контрразведки и вывезя в СССР в тюке ваты.
Приведём далее выдержки из материала «И Гитлер хотел победить таких людей?» из информационного выпуска Могилёвского высшего колледжа МВД Республики Беларусь «Служим Отечеству!»
Начало Великой Отечественной войны "Кирилл" (так в дальнейшем стал проходить Орловский К.П. в оперативной переписке) встретил в Синцзяне.
Сравнительно недавно вернувшийся из горнила испанской войны и, окунувшись в тихую размеренную кульджинскую жизнь, "Кирилл" чувствовал себя неуютно и некомфортно в Синцзяне. Его душа рвалась в родную Белоруссию, захваченную врагом (уже на шестой день войны фашисты захватили Минск). И поэтому неудивительно, что между ним и резидентом "Мирабом" на этой почве стали возникать противоречия по работе. В беседах с "Мирабом" "Кирилл" неоднократно говорил: "Я партизан-боевик, а не оперативник".
Уже 31 августа 1941 года "Мираб" сообщил в Москву "Виктору" (начальнику 1-го управления НКГБ СССР П.М.Фитину):
«Кирилл» просит направить его в тыл фашистов для скрытой борьбы. Знает хорошо район Бреста, Барановичи, Пинска. Уезжая в Синцзян «Кирилл» оставил в Марселе (Алма-Ате) paпоpт о своей работе в этих районах. Если просьба «Кирилла» будет удовлетворена, то прошу оформить вместо него человека, знающего казахский язык".
7 сентября 1941 года из Москвы был получен следующий ответ от "Виктора": "Когда будет нужно используем "Кирилла" на другой работе. Сейчас он должен по военному работать на доверенном ему участке".
Но "Кирилл" на этом не успокоился. 8 декабря 1941 года он непосредственно обращается с письмом к тогдашнему наркому внутренних дел СССР Л.П.Берия.
Вот письмо Орловского Берии:
"Павлу"
От завхоза Геологического управления в
Синцзяне Орловского
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу Вашего распоряжения направить меня в тыл немецко-фашистских войск для краснопартизанской и диверсионной работы, где я смогу принести несравнимо больше пользы в деле защиты социалистического отечества, нежели находясь здесь на хозяйственной работе, так как в краснопартизанской и диверсионной работе я имею опыт не только в тылу немецких оккупантов в 1919 году и в тылу белополяков с 1920 по 1925 год, но и в глубоком тылу фашистских войск в Испании в 1937 году.
За семилетнюю работу мне приходилось нелегально десятки раз переходить линии фронтов и государственных границ и проводить десятки краснопартизанских и диверсионных боевых операций, громить противника, разрушать его коммуникации и вселять в них панику. В сентябре месяце 1941 года я такое заявление писал на имя т. Фитина, но ответ получил через т. Шибаева такой: "Заявление ваше получили. Имеем в виду, при необходимости вызовем."
Я думаю, что потребность в этой работе теперь, как никогда имеется, и что если Вы меня пошлете, то я отдам все свои мысли, чувства, сердце и буду также как и прежде, громить заклятого врага человечества немецких фашистов и уничтожать (в тылу) вторгнувшихся на нашу советскую землю фашистскую нечисть. 8. 12.41г. Орловский»
Факты, изложенные в архивном деле, свидетельствуют о том, что "Мираб" и разведотдел НКГБ Казахстана не торопились с отправкой заявления "Кирилла" адресату. Лишь в феврале 1942 года разведотдел НКГБ Казахстана направляет в Центр рапорт «Кирилла" в адрес Л.П. Берия с просьбой о направлении его в тыл немецкой армии, считая целесообразным удовлетворение этой просьбы.
"Кирилл", не зная о неспешных действиях разведотдела и не дождавшись ответа на свое письмо, 17 марта 1942 года пишет заявление на имя Председателя Государственного Комитета Обороны СССР И.В. Сталина. На этот раз действия "Мираба" и разведотдела НКГБ Казахстана были незамедлительными.
К сожалению, в деле нет этого письма. По видимому работники спецслужб не осмелились сделать копию с документа, адресованного лично И.В. Сталину. О содержании рапорта можно лишь судить по шифровке "Mиpaбa", отправленной из Кульджи в тот же день в Центр в адрес «Виктора» и "Александрова". "Мираб сообщал, что 17 марта 1942 года "Кирилл" представил письмо на имя И.В. Сталина, в котором указывал на свои возможности по работе в тылу немцев в районах Белоруссии (знание языка, обычаев, наличие старых связей среди населения), просил направить его в глубо-кий тыл для партизанской и диверсионной работы, считая, что эта деятельность может принести больше пользы. На телеграмме "Мираба» имелась резолюция: "тов. Мирошин срочно направьте заявление по назначению, копию с подробной нашей справкой пошлите тов. Судоплатову".
29 марта 1942 года пришел долгожданный ответ из Центра. "Виктор" сообщил, что "Кирилл" отзывается в Москву, и просил устроить его семью в Алма-Ате.
Он стал командовать партизанским отрядом особого назначения «Соколы», действовавшим в Барановичской области Белорусской ССР. Руководимый им отряд успешно провёл ряд операций по уничтожению промышленных объектов и воинских эшелонов врага. Действия народных мстителей встречали горячую поддержку населения временно оккупированных районов, поэтому ряды партизан постоянно пополнялись, и в 1943 году отряд К.П.Орловского насчитывал более 350 бойцов.
17 февраля 1943 года умело организовав засаду, бойцы отряда «Соколы» уничтожили генерального комиссара города Барановичи Фридриха Френча, гебитскомиссара Барановичской области Фридриха Штюра и обергруппенфюрера войск СС Фердинанда Засорнаса, захватив важные документы и оружие. В этом бою К.П.Орловский был тяжело ранен, лишившись правой руки по плечо, а на левой — 4 пальцев, но не прекращал руководить операцией, пока не вывел отряд в безопасное место.
Вот как сам Кирилл Орловский описывает то, что было в дальнейшем:
«Я был сильно ранен. Не знаю, почему я не истек кровью. Видимо, снег, пропитанный кровью, стал как бы повязкой.
В нашем отряде нет врача. Пришлось везти меня в соседний отряд. Врач думал, что без наркоза я не выдержу операции. Я сказал: "Давайте без наркоза". Врач ответил: "У меня нет пилы". Пилу ему добыли. Слесарную пилу-ножовку. Ее наточили, вычистили наждаком, выварили в кипятке.
Операцию решили делать на открытом воздухе - в землянке темно. Вбили в снег колья, на них положили лыжи. Но недолго пришлось лежать мне на этом хирургическом столе.
Фашисты устроили облаву. Меня взвалили в сани, забросали полушубками и увезли километров за тридцать. Я ждал, пока кончится бой. Тогда врач закончил операцию, а до этого ему было некогда - он работал за второго номера у пулемета.
Понимаете, как много я вытерпел, но чтобы жить, стоило это вытерпеть.
Через три месяца я встал. Партизаны не дали мне стать калекой. Я снова командовал своим отрядом. И, видимо, неплохо мы били врага. Когда приходили в отряд новички, они спрашивали товарища Буруких. Это хорошая слава! А слава - она как крылья для человека.
Осенью меня вызвали в Москву. Я пришел к себе домой и остановился перед дверью. За дверью были жена и дети. Я постучал в дверь ногой, потому что позвонить мне было нечем...»
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 сентября 1943 года за мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Орловскому Кириллу Прокофьевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№1720).
Итак, по причине тяжелых физических увечий – от обеих кистей рук у него остался только один палец - Кирилл Прокофьевич уже не мог воевать. Казалось бы, остаётся только тихо доживать свой век, благо государство его материально обеспечило. Но он был человек другого характера. 6 июля 1944 года, когда ещё шла война, и Белоруссия не была полностью освобождена, он написал письмо Сталину с просьбой назначить его председателем колхоза «Красный партизан» в его родной деревне в Могилёвской области. Вот это письмо полностью:
«Москва, Кремль, товарищу Сталину.
От Героя Советского Союза
подполковника государственной
безопасности
Орловского Кирилла Прокофьевича.
Заявление.
Дорогой товарищ Сталин!
Разрешите на несколько минут задержать Ваше внимание, высказать Вам свои мысли, чувства и стремления.
Родился я в 1895 году в дер. Мышковичи Кировского района Могилевской области в семье крестьянина–середняка.
До 1915 года работал и учился на своем сельском хозяйстве, в деревне Мышковичи.
С 1915 — 1918 г. служил в царской армии в качестве командира саперного взвода.
С 1918 по 1925 год работал в тылу немецких оккупантов, белополяков и белолитовцев в качестве командира партизанских отрядов и диверсионных групп. Одновременно четыре месяца воевал на Западном фронте против белополяков, два месяца — против войск генерала Юденича и восемь месяцев учился в Москве на 1–х Московских пехотных курсах командного состава.
С 1925 по 1930 год учился в Москве в Комвузе народов Запада.
С 1930 по 1936 г. работал в спецгруппе НКВД СССР по подбору и подготовке диверсионно–партизанских кадров на случай войны с немецко–фашистскими захватчиками в Белоруссии.
1936 год работал на строительстве канала Москва — Волга в качестве начальника стройучастка.
Весь 1937 год был в командировке в Испании, где воевал в тылу фашистских войск в качестве командира диверсионно–партизанской группы.
1939 — 1940 годы работал и учился в Чкаловском сельхозинституте.
1941 год находился в спецкомандировке в Западном Китае, откуда по личной просьбе был отозван и направлен в глубокий тыл немецких захватчиков в качестве командира разведывательно–диверсионной группы.
Таким образом, с 1918 по 1943 год мне посчастливилось 8 лет работать в тылу врагов СССР в качестве командира партизанских отрядов и диверсионных групп, нелегально переходить линию фронта и государственную границу свыше 70 раз, выполнять правительственные задания, убивать сотни отъявленных врагов Советского Союза как в военное, так и в мирное время, за что Правительство СССР наградило меня двумя орденами Ленина, медалью «Золотая Звезда» и орденом Трудового Красного Знамени. Член ВКП(б) с 1918 года. Партийных взысканий не имею.
Ночью 17 февраля 1943 года агентурная разведка мне принесла сведения, что 17/II–43 г. по одной из дорог Барановичской области на подводах будут проезжать Вильгельм Кубе (Генеральный комиссар Белоруссии), Фридрих Фенс (комиссар трех областей Белоруссии), обергруппенфюрер Захариус, 10 офицеров и 40 — 50 их охранников.
В это время при мне было только 12 человек моих бойцов, вооруженных одним ручным пулеметом, семью автоматами и тремя винтовками. Днем на открытой местности, на дороге, напасть на противника было довольно рискованно, но и пропустить крупную фашистскую гадину было не в моей натуре, а поэтому еще до рассвета к самой дороге я подвел своих бойцов в белых маскировочных халатах, цепью положил и замаскировал их в снеговых ямах в 20 метрах от той дороги, по которой должен был проезжать противник.
Двенадцать часов в снеговых ямах мне с товарищами пришлось лежать и терпеливо выжидать...
В шесть часов вечера из–за бугра показался транспорт противника и когда подводы поравнялись с нашей цепью, по моему сигналу был открыт наш автоматно–пулеметный огонь, в результате которого были убиты Фридрих Фенс, 8 офицеров, Захариус и более 30 охранников.
Мои товарищи спокойно забрали все фашистское оружие, документы, сняли с них лучшую одежду и организованно ушли в лес, на свою базу.
С нашей стороны жертв не было. В этом бою я был тяжело ранен и контужен, в результате чего у меня были ампутированы правая рука по плечо, на левой — 4 пальца и поврежден слуховой нерв на 50 — 60%. Там же, в лесах Барановичской области, я физически окреп и в августе 1943 года радиограммой был вызван в Москву.
Благодаря Народному комиссару государственной безопасности товарищу Меркулову и начальнику 4–го Управления товарищу Судоплатову материально я живу очень хорошо. Морально — плохо.
Партия Ленина — Сталина воспитала меня упорно трудиться на пользу любимой Родины; мои физические недостатки (потеря рук и глухота) не позволяют мне работать на прежней работе, но встает вопрос: все ли я отдал для Родины и партии Ленина — Сталина?
К моральному удовлетворению я глубоко убежден в том, что у меня имеется достаточно физических сил, опыта и знания для того, чтобы еще принести пользу в мирном труде.
Одновременно с разведывательно–диверсионной и партизанской работой я уделял возможное время работе над сельскохозяйственной литературой.
С 1930 по 1936 год по роду своей основной работы я каждый день бывал в колхозах Белоруссии, основательно присмотрелся к этому делу и полюбил его.
Свое пребывание в Чкаловском сельскохозяйственном институте, а также Московскую сельскохозяйственную выставку я использовал до дна в получении такого количества знаний, которое может обеспечить организацию образцового колхоза.
Если бы Правительство СССР отпустило кредит в размере 2.175 тысяч рублей в отоваренном выражении и 125 тысяч рублей в денежном выражении, то я бы на моей родине, в деревне Мышковичи Кировского р–на Могилевской области, в колхозе «Красный партизан» до 1950 года добился бы следующих показателей:
1. От ста фуражных коров (в 1950 г.) смогу достигнуть удоя молока не меньше восьми тысяч килограммов на каждую фуражную корову, одновременно смогу с каждым годом повышать живой вес молочно–племенной фермы, улучшать экстерьер, а также повышать % жирности молока.
2. Сеять не меньше семидесяти гектаров льна и в 1950 г. получить не меньше 20 центнеров льна–волокна с каждого гектара.
3. Сеять 160 гектаров зерновых культур (рожь, овес, ячмень) и в 1950 году получить не меньше 60 центнеров с каждого гектара при условии, если даже в июне — июле месяцах этого года не будет ни одного дождя. Если же будут проходить дожди, то урожай будет не 60 центнеров с одного га, а 70 — 80 центнеров.
4. Колхозными силами в 1950 году будет посажен на сто га плодовый сад по всем агротехническим правилам, которые выработала агротехническая наука.
5. К 1948 году на территории колхоза будут организованы три снегозадержательные полосы, на которых будет посажено не менее 30.000 декоративных деревьев.
6. К 1950 году будет не менее ста семей пчелоферма.
7. До 1950 года будут построены следующие постройки:
1) сарай для М–П фермы № 1 — 810 кв. м;
2) сарай для М–П фермы № 2 — 810 кв. м;
3) сарай для скотомолодняка № 1 — 620 кв. м;
4) сарай для скотомолодняка № 2 — 620 кв. м;
5) сарай–конюшня для 40 лошадей — 800 кв. м;
6) зернохранилище на 950 тонн зерна;
7) навес для хранения сельскохозяйственных машин, инвентаря и минерального удобрения — 950 кв. м;
8) электростанция, при ней же мельница и лесопилка — 300 кв. м;
9) механическая и столярная мастерские — 320 кв. м;
10) гараж на 7 автомашин;
11) бензохранилище на 100 тонн горючего и смазочного;
12) хлебопекарня — 75 кв. м;
13) баня — 98 кв. м;
14) клуб с радиоустановкой на 400 человеко–мест;
15) домик для детского сада — 180 кв. м;
16) рига для хранения снопов и соломы, мякины — 750 кв. м;
17) рига № 2 — 750 кв. м;
18) хранилище для корнеплодов — 180 кв. м;
19) хранилище для корнеплодов № 2 — 180 кв. м;
20) силосные ямы с кирпичной облицовкой стенок и дна вместимостью 450 кубометров силоса;
21) хранилище для зимовки пчел — 130 кв. м;
22) силами колхозников и за счет колхозников будет построен поселок на 200 квартир, каждая квартира будет состоять из 2 комнат, кухни, уборной и небольшого сарая для скота и птицы колхозника. Поселок будет представлять из себя тип благоустроенного, культурного, утопающего в плодовых и декоративных деревьях поселка;
23) артезианских колодцев — 6 штук.
Должен сказать, что валовой доход колхоза «Красный партизан» Кировского района Могилевской области в 1940 году составлял только 167 тысяч рублей.
По моему расчету, этот же колхоз в 1950 году может добиться валового дохода не менее трех миллионов рублей.
Одновременно с организационно–хозяйственной работой у меня найдутся время и досуг для такого поднятия идейно–политического уровня своих членов колхоза, который позволит создать крепкие партийную и комсомольскую организации в колхозе из наиболее политически грамотных, культурных и преданных партии Ленина — Сталина людей.
Прежде чем написать Вам это заявление и взять на себя эти обязательства, я много раз всесторонне обдумав, тщательно взвесив каждый шаг, каждую деталь этой работы, пришел к глубокому убеждению, что вышеупомянутую работу я выполню на славу нашей любимой Родины и что это хозяйство будет показательным хозяйством для колхозников Белоруссии. Поэтому прошу Вашего указания, товарищ Сталин, о посылке меня на эту работу и предоставлении просимого мною кредита.
Если по данному заявлению возникнут вопросы, прошу вызвать меня для объяснения.
Приложение:
1. Описание колхоза «Красный партизан» Кировского района Могилевской области.
2. Топографическая карта с обозначением местонахождения колхоза.
3. Смета отоваренного кредита.
Герой Советского Союза подполковник государственной безопасности Орловский.
6 июля 1944 г.
г. Москва, Фрунзенская набережная,
дом № 10а, кв. 46, тел. Г–6–60–46».
Сталин удовлетворил просьбу Орловского. Орловский сдал государству московскую квартиру и уехал в свою деревню. В январе 1945 года он был избран председателем колхоза «Рассвет» (так стал называться «Красный партизан») Кировского района Могилёвской области.
Вот как сам Орловский вспоминает начало своей деятельности:
«Близ обгорелых изб собрались дети, старики, несколько инвалидов... На горизонте видны лохматые хвосты дыма, еще не потушены пожары в освобожденном Бобруйске. Белорусская земля лежит в руинах и пепле, ничего не уцелело в Мышковичах от прежнего колхозного хозяйства...
На первом собрании колхозников много было разговоров, как начинать, за что браться, к какому делу раньше всего прилепиться. Самое сильное, что осталось в памяти, - уже тогда у колхозников ярко проявилось чувство коллективизации, чувство единой семьи. Вместе с этим чувством родилась вера, что скоро все опять наладится».
Под руководством Орловского колхоз "Рассвет" стал первым в послевоенном СССР колхозом-миллионером.
Это фотография из «Огонька» 1956 г. - молодёжь колхоза "Рассвет" собирается после заката у дома культуры. Там же опубликован рассказ Орловского: "Теперь мы имеем возможность хорошо оплачивать труд колхозников. На каждый трудодень выдано три килограмма зерна, десять килограммов картофеля, килограмм овощей, по 30 рублей деньгами".
Кирилл Прокофьевич стал прототипом главного героя фильма «Председатель», снятого в 1964 году о том, как фронтовик возвращается в родную деревню восстанавливать разоренное колхозное хозяйство.
В 1958 г. ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина. За боевые и трудовые заслуги награждён 5 орденами Ленина, орденом Красного Знамени, многими медалями. Избирался депутатом Верховного Совета СССР третьего-седьмого созывов. В 1956-61 годах был кандидатом в члены ЦК КПСС.
Скончался Кирилл Прокофьевич 13 января 1968 года. После его смерти колхоз «Рассвет» стал называться его именем.
Вот что написал о нём журнал «Кругозор» в 1969 г.
Из повести «Мятежное сердце»
«В просторной комнате, кроме письменного стола, ряды стульев человек на сто. Здесь проходят рассветовские партийные собрания и семинары. Здесь принимают гостей, и круглый год в шесть утра, а в страдную пору и раньше сюда собирается на наряд колхозное руководство. В этой комнате решаются все большие и малые вопросы. Вчера подал заявление – сегодня ответ. Решаются открыто, при самой широкой гласности и с соблюдением демократических норм.
– Сегодня двенадцать градусов, барометр стоит на «ясно». Каковы планы, посмотрим, - говорит председатель Орловский. – Первая бригада?..
Работы на день утверждены. Кирилл Прокофьевич склоняется над столом, читает заявление. Колхозница Елена Белявская пишет, что у неё несправедливо вычли восемьдесят шесть рублей за недосданные семена огурцов.
Прочитав заявление, Кирилл Пркофьевич снимает очки.
– Девять лет назад, – помедлив, говорит он, – примерно в это же время, умер Антон Моисеевич Белявский. Обыкновенный старик, ночной сторож. Мы считали его самым наипростейшим и наиобыкновеннейшим, пока жил. А когда умер, увидели, что душа у него была замечательная – замечательная душа патриота колхоза «Рассвет». Колхозное он любил всем сердцем. Человеком зваться легко, а быть человеком – это не просто. Антон Белявский был таким. Думаю, стоит поставить ему памятник.
В задних рядах послышалось всхлипывание.
– А у Антона Белявского осталась вдова Елена. Давайте разбёремся, справедливая ли она женщина, либо она Антону была не пара, смотрит, как бы потянуть из колхоза что только можно. А ну, расскажи, Елена, какие твои обиды?
Старуха встала, смахнув слезу, заговорила:
– Привёз мне осенью Семен желтяков и говорит: «Тут тонна». Тонна так тонна, я не проверяла. Все вылущила, высушила, как полагается, и сдала. И вдруг при окончательном расчёте – восемьдесят шесть рублей. Несправедливо это. Я работала и работаю добросовестно…
Слово просит колхозный бухгалтер Иван Фомич. Громко, помня о слабом слухе Орловского, дает точную справку:
– Елена Белявская и ее соседка Елизавета Цед получили по документам огурцов поровну, а сдали семян… Елена на восемьдесят шесть рублей двадцать копеек меньше нормы, а Елизавета – на восемьдесят девять рублей больше нормы. Огурца одинаковые, из одной машины.
– Вы поняли, товарищи, в чём дело? – объясняет Орловский. – Престарелым колхозникам мы даём посильную работу – они у нас надомники. Вот давали лущить семенные огурцы: семеноводство – очень прибыльное дело. Ну, и кое-кто, видать, хочет на этом нагреть руки. – Кирилл Прокофьевич повернулся к бригадиру огородной бригады Семёну Корзуну: – Поделись опытом, как можно обворовывать колхозников?
– Ссыпал на глазок, никаких шкурных мыслей у меня не было, – задохнулся от волнения бригадир.
– Садись! – Орловский обратился к собравшимся: – Ясно, в чём дело, или нужно еще растолковывать?
– Ясно!
– А если ясно, моё предложение такое… На бригадира Семена Корзуна за попытку нарушить порядок учёта материальных средства, что является предпосылкой воровства, наложить штраф. Деньги с Елены Белявской не взыскивать.
Гул одобрения.
– А тебе, Елена, спасибо! Молодец, не посрамила мужа!
Валентин Пономарёв»
А вот как вспоминают о нём сами колхозники:
«Трудно остаться в памяти каждого. На долю бывшего председателя колхоза «Рассвет» Кирилла Прокофьевича Орловского пала такая известность. Старая колхозница Дарья Ивановна, которую расспрашивал я о покойном Орловском, сказала: «Все мы его помним, как вчера. Ведь в жизни каждого он…» Впрочем, историю колхоза, выросшего на бывшем пепелище, историю роста его людей и благосостояния знают в нашей стране. Знают, что связано это с именем Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда Кирилла Прокофьевича Орловского.
Я сделал эти фотографии осенью прошлого года в колхозе имени Кирилла Орловского. (В этом названии добрая воля колхозников, которую высказали они после смерти своего председателя.) Я снимал людей. А можно было снять новые фермы, добротные дома, пашню, отвоеванную у болот. Но я снимал людей. Потому что все это сделали они. Вместе с Кириллом Орловским.
Л. Лазарев»
Колхоз-миллионер продолжал успешно развиваться и дальше. Вот каким было хозяйство при его преемнике Василии Константиновиче Старовойтове, который был председателем колхоза «Рассвет» им. К.П. Орловского с 1968 по 1997 г.
При колхозе действовали машинный двор, овощной завод, швейный, молочный и колбасный цеха, столярно-слесарные мастерские, мельница, цех по разливу минеральной воды, средняя школа, торговый центр, детские ясли-сад, ресторан, гостиница, стадион, библиотека, отделение связи, общественная баня, фельдшерско-акушерский пункт, комплексно-приёмный пункт бытового обслуживания, АТС, Дворец культуры, детская музыкальная школа.
Автобиография Орловского, написанная им в 1941 году.
«Автобиография
Я, Орловский Кирилл Прокофьевич родился 18/ 1-95 года в дер. Мышковичи Кировского района Могилевской области в семье крестьянина-середняка. До 1915 года жил вместе со своими родителями в дер. Мышковичи.
С 1915 г. по 1918 год служил в царской армии сначала в 251 пех. запасном полку рядовым, а в 1917 году служил в 65 пех. стрелковом полку, на западном фронте, командиром саперного взвода.
В 1918 году проживая в дер. Мышковичах я связался с подпольным комитетом партии большевиков в гор. Бобруйске и по заданию последнего с июня по декабрь месяц 1918 года работал командиром краснопартизанского отряда в тылу немецких оккупантов.
Весь 1919 год работал в Бобруйской Ч.К. в качестве сотрудника, учился на курсах командного состава РККА и одновременно, будучи курсантом, воевал на Западном фронте против белополяков и Ленинградском фронте против войск генерала Юденича.
В мае месяце 1920 года окончил 1-е московские пехотные курсы командного состава я был командирован в распоряжение штаба Западного фронта в гор. Смоленск, откуда 21/V-20 года был переброшен в тыл белополяков, в Мозырьские и Глусские леса для организации краснопартизанских отрядов.
С мая по июль месяцы 1920 года в тылу белополяков я организовал краснопартизанский отряд, с которым взорвал один Жел.Дор. мост, уничтожил два деревянные моста, взял обоз противника количеством 60 подвод и убил не меньше 200 чел. белополяков.
С 1920 г. по 1925 год по заданию Разведупра работал в тылу белополяков, на территории Западной Белоруссии, в качестве начальника участка, вернее, был организатором и командиром краснопартизанских отрядов и диверсионных групп, где, за пять лет, мною было сделано несколько десятков боевых операций, а именно:
1. Было остановлено три пассажирских поезда,
2. Взорван один Жел.Дор. мост,
3. Занимались две Жел.Дор. станции,
4. Занимались три местечка,
5. Занималось несколько помещичьих имений.
6. За один только 1924 год по моей инициативе и лично мной было убито больше 100 чел. жандармов и помещиков.
За семилетнюю боевую краснопартизанскую работу я потерял своих бойцов убитыми 3 человека и около 10 человек раненых.
С мая месяца 1925 года по май месяц 1930 год я учился и окончил комвуз нац. меньшинств народов Запада в Москве.
С 1930 г. по 1936 г. работал при особом отделе НКВД БССР по подбору и подготовке краснопартизанских кадров на военное время. Работа эта именовалась «Спецбюро».
Весь 1936 год по личному желанию работал на строительстве канала Москва-Волга в качестве начальника строительного участка.
Весь 1937 год был в командировке в Испании, где два месяца работал в глубоком тылу фашистов на диверсионной работе.
1938 год находился на курсах при Особом отделе НКВД СССР.
1939-1940 годы работал в г. Чкалове в сельхозинституте на адм.хоз.работе.
С июля м-ца 1940 года по настоящее время при 5 отделе ГУГБ.
Член ВКП(б) с 1918 года и никаких партийных и административных взысканий не имел и не имею.
Раскулаченных, высланных, иноподанных, проживающих за границей родственников не имел и не имею; Все мои родственники работают в колхозе «Красный партизан» Кировского р-на Могилевской области.
За боевую работу в тылу противника правительством СССР награжден орденом Ленина и правительством БССР орденом трудового красного знамени БССР.
10/II-41 г. Орловский».
Источники
1. Орловский Кирилл Прокофьевич
2. А.И. Колпакиди, Д.П. Прохоров Империя ГРУ. Очерки истории российской военной разведки. Годы Гражданской войны
3. Иван Срибненко: Люди из нержавеющей стали
4. С.С. Крапивин. Человек-кинжал (Неизвестные страницы биографии чекиста Кирилла Орловского) //Тарас А.Е «Малая война»
5. Сталинские Управленцы - Просьба Вождю
6. Служим Отечеству! N7, ноябрь 2010 г. Информационный выпуск Могилёвского высшего колледжа МВД Республики Беларусь.
7. Орловский Кирилл Прокофьевич
8. Алла Фёдорова. Народные мстители // Вечерний Оренбург, N21 от 26 мая 2010 г.
9. А. Егоров. Горячее сердце Кирилла Орловского
10. Василий Старовойтов. Хочу увидеть, что будет завтра
11. У Дома культуры // Огонёк 09.04.2012
Просмотров: 47839
statehistory.ru в ЖЖ:
