Рассказ об образцовом городовом Петре Андрееве
---
На страницах «Вестника Полиции», за сравнительно кратковременное его существование, имеется немало биографий примерных полицейских служак, которые, невзирая на скромность занимаемого ими служебного положения (городовых, стражников, урядников и т. п.), когда представлялся к тому случай, вставали во весь свой гигантский рост нравственного могущества и оказывались настоящими рыцарями долга, непоколебимое мужество и преданность Престолу и Отечеству которых может служить примером для многих.
Нельзя обойти молчанием и не постараться, хотя бы в кратких чертах, ознакомить читателей с совершенно своеобразным типом нижнего полицейского чина, формуляр которого не блещет боевыми заслугами, но который невольно останавливает внимание всякого, давшего себе труд всмотреться в эту, в полном смысле слова, светлую и далеко не заурядную, в наше время упадка всех нравственных устоев, личность.
Скромно, стараясь не выдаваться ничем от прочих товарищей, в течение долгих двадцати четырех с лишком лет, несмотря на свой пятидесятилетний возраст, несет службу городовой в 4-м участке Московской части СПб. Столичной полиции крестьянин Псковской губернии, Порховского уезда, Бушковицкой волости, деревни Деревково, Петр Андреевич Андреев.
Сухопарый, среднего роста, среднего сложения, ничем не выдающийся по наружности, типичный русский мужичок центральных губерний России, с седой, круглой бородой, до старости сохранивший в полной свежести все органы чувств, Андреев замечателен тем, что это настоящий монах-аскет в полном и наилучшем смысле этого слова.
Когда его спрашивают, почему он не наденет клобук монаха и тем не удовлетворит своей склонности и несомненного призвания к иноческой жизни, Андреев отвечает, что просил было на то благословения у покойного батюшки Иоанна Кронштадтского, но тот не благословил, сказав: «Послужи и спасайся в миру, ибо в монастыре, где нет соблазна, легче подвизаться, а потому и заслуга твоя будет меньше».
И вот Андреев служит в полиции, пока хватит сил и здоровья, и порешил удалиться в монастырь лишь при полной невозможности, за старостью. Всегда бодрый и исправный по службе, которую отлично знает, Андреев, за исключением трех с половиною лет, проведенных в резерве, двадцать первый год стоит на одном и том же посту (на углу Забалканского проспекта у Обводного канала) в местности, пользующейся дурной репутацией, так как она изобилует преступным элементом, отбросами общества.
До поступления в полицию Андреев служил в 95-м пехотном Красноярском полку и уволен в запас старшим унтер-офицером и как на военной, так и на полицейской службе ни разу не подвергался дисциплинарным взысканиям.
В отличие от довольно распространенного, в особенности в провинции, типа городовых, у которых альфа и омега служебной этики сводится к понятию «тащить и не пущать», Андреев почти никогда никого не задерживает, и на посту у него все обходится «по-хорошему». Он обладает особым даром умиротворять всех и вся, позволяющих себе, так или иначе, нарушать тишину и спокойствие. Мало того — как это ни странно, хулиганы и бродяги, а равно и ломовые извозчики (а таковые в Петербурге — особая порода людей) побаиваются «папашу Петра Андреевича», который так умеет усовещевать провинившегося, что тот не знает, куда глаза девать со стыда. Поэтому хулиганы избегают вблизи поста Петра Андреевича проявлять «свою натуру».
Когда по обязанности службы Андрееву приходится конвоировать арестованных, то не было случая не только побега, но даже и попытки к бегству со стороны последних. Объясняется это тем, что арестованные боятся, но не самого Петра Андреевича — что его, старого и слабосильного, трусить? — они боятся своей же братии, которая не даст убежать, чтобы тем не подвести «папашу», да еще и «поучат» как следует такого недоумка.
Такое всем по округе живущим хорошо известное явление объясняется громадным нравственным авторитетом, которым пользуется Андреев, авторитет же его покоится на вполне им заслуженных всеобщих любви и уважении обывателей, даже со стороны подонков населения, на всегда его корректном и доброжелательном ко всем безразлично отношении, его спокойствии и безобидности, доходящей до полного христианского смирения. На обиды он не только не отвечает, но и не жалуется. Кажется мне, он обладает недюжинным даром внушения.
Андреев полный вегетарианец, питающийся таким минимальным количеством пищи, что диву даешься, чем может быть жив человек. Рыбу ест в большие праздники, а в будни — хлеб и овощи, в посты же, среды и пятницы, питается исключительно одним хлебом с чаем, а то и с кипятком, без сахару. Спит мало: три, четыре часа в сутки, так как все время между стоянками на посту (через 12 часов условного отдыха — 6 часов стоять) он употребляет на посещение храмов, монастырей, религиозно-нравственных собраний, духовных процессий, на распространение книг Священного Писания и т. п. Часто, отстояв всенощную или заутреню, Андреев тотчас же заступает на пост и добросовестно отстаивает до смены. За свою долголетнюю службу Андреев ничего не скопил, что при скромных своих привычках имел бы полную возможность сделать. Все, что получает,— употребляет на дела благотворительности, помогая действительно бедным и старым, на постройку храмов, на сооружение икон, на отливку колоколов и т. п. Живет Андреев в общем казарменном помещении с прочими городовыми своего участка, безусловно подчиняясь существующему режиму, и среди товарищей также пользуется большим влиянием. Благодаря его присутствию, в казарме образцовый порядок, и при нем Боже упаси ссориться, сказать нехорошее слово или даже закурить. Сейчас «Петр Андреевич» так «отчитает», что надолго отобьет охоту у провинившегося «грешить». Дома обыкновенно одет он в русскую рубаху-косоворотку, подпоясанную шнурком, и в валенках и не ляжет спать, пока не вернется последний из постовых городовых со смены, после 12 часов ночи. Небольшой его сундучок наполнен книгами духовно-нравственного содержания и реликвиями воспоминаний посещения им святых мест и монастырей.
Ни одно более или менее выдающееся духовное торжество не обходится без присутствия Андреева, будь то в Петербурге или где-либо в России: так, он был при открытии и прославлении мощей святых: Феодосия Черниговского, Серафима Саровского, Анны Кашинской, на двухсотлетии со дня кончины Дмитрия Ростовского в Ростове, был в Иерусалиме, Константинополе, на Афоне и положительно во всех наших первоклассных монастырях и во многих из них является как свой человек.
Набожные люди, в особенности из купечества, охотно вверяют Андрееву крупные суммы на различные благотворительные цели при его путешествиях по монастырям, зная отлично, что все дойдет по назначению и что Андреев не только не покорыствуется их копейкой, но еще и своих трудовых грошей приложит.
Благодаря вышеуказанному образу жизни, Андреев отлично знает церковную службу и часто печалуется на то, что священники служат с пропусками, торопливо и небрежно. Молится он чрезвычайно усердно, «истово» крестясь и кладя поясные поклоны, как старый опытный монах, а большую часть службы простаивает на коленях.
Появившиеся, на основании закона свободы совести, собрания баптистов, пашковцев и других иноверцев, на которых идет открытая пропаганда совращения из православия, глубоко, до слез, возмущают чистую, детскую душу Андреева. На эти собрания Андреев часто командируется своим начальством как человек знающий, причем дает полные и обстоятельные доклады о происходящем и о тех отступлениях от истин православной веры, которые допускаются на вышеуказанных собраниях.
Чтобы покончить с деятельностью Петра Андреева, упомяну про его нравственную войну с проституцией. Продажные женщины Обводного канала, по преимуществу низшего разряда, грязные, пьяные и безобразные, до боли сердца возмущают нравственное чувство старика, который имеет немало и с ними возни, приняв на свои слабые плечи непосильное бремя обращения их на путь честной жизни. И тут, по словам Андреева, ему помогает Бог. Труды его не пропадают даром, и многие ему обязаны своим нравственным возрождением, и у некоторых он имел счастье быть посаженым отцом.
Нужно ли ко всему сказанному прибавлять, что Андреев абсолютный трезвенник. Единственный раз в году он, в день своего ангела, разрешает выпить одну рюмку церковного вина.
Обращаясь к причинам, создавшим описываемый тип, приходится коснуться молодости Андреева. Он внебрачный сын бедных крестьян и благодаря этому в молодости подвергался насмешкам со стороны своих сверстников, а это заставляло его избегать их общества и предаваться уединенным размышлениям. С пятилетнего возраста ходил по миру и семь лет пас скотину и тут в поле самоучкой выучился грамоте. По зимам Андреев удалялся в Никандровскую пустынь, где добровольно и безвозмездно нес послушание, исполнял все монастырские работы и прислуживал иеромонаху Авелю, от которого и получил первоначальные наставления в правилах веры и нравственности. В бытность его пастухом, с ним произошел следующий случай, укрепивший его в вере в Промысел Божий о нем. По оплошности, Андреев упустил скотину, и она зашла на засеянное поле. Владельцы поля верхами стали загонять скотину к себе, чтобы получить как полагается штраф за потраву. Испугался мальчик Петр, искренне взмолился к Святителю Николаю Чудотворцу, прося его заступничества, и тут-то, по словам самого Андреева, который никогда не лжет, совершилось чудо: скотина стала невидимой для загонявших, и они, поездив в разных направлениях и не видя ничего, удалились пораженные явлением. Впоследствии у Андреева были и еще случаи, где незримый перст Божий охранял его от различных неприятностей, но об них он распространяться не любит, считая это грехом. Но все-таки известен нижеследующий факт: Андреев подвергся нападению хулигана, который бросился на него с ножом, но, вместо нанесения ему удара, упал и стал обнимать его ноги и просить прощения. Хулиган, опомнившись, рассказал Андрееву, что он видел нечто такое, отчего пришел в неописуемый ужас, но сам Андреев не говорит что именно и запретил говорить о том нападавшему. Конечно, последний был прощен. Будучи совершенно одиноким, Андреев, тем не менее, имеет обширный круг знакомых почитателей, даже среди высокопоставленных лиц — как, например, известный своей патриотической деятельностью генерал Богданович — и в домах их является всегда желанным гостем. В особенности Андреева любят дети, для которых появление старика составляет величайшую радость, и Петр Андреевич отвечает им трогательной взаимностью.
За свою долговременную службу Андреев награжден серебряной медалью на Владимирской ленте за спасение погибавших. Около десяти лет тому назад, в ночь со второго на третий день С. Пасхи, стоя на посту, он заметил, что проходивший по мосту в нетрезвом виде мужчина бросился в воду. Несмотря на то что в Обводном канале плыли льдины, Андреев самоотверженно последовал за бросившимся и с большим трудом и опасностью для жизни вытащил утопающего (после этого Андреев простудился и болеет ногами до сего времени). Имеет серебряную медаль на Анненской ленте, за пятилетнюю беспорочную службу в полиции, и таковую же на Александровской — за десять лет, серебряную за 15 лет и золотую на Владимирской ленте за 20 лет. За деятельное участие по сбору пожертвований на раненных в последнюю Русско-японскую войну награжден медалью Российского Общества Красного Креста.
Нимало не претендуя на литературность изложения в изображении «словесного портрета» Андреева, я преследовал единственную цель: ни одним словом не погрешить против истины, для чего все вышеизложенное, вчерне, читалось лицам, отлично его знающим, и по полученным дополнениям и указаниям черновик исправлялся.
Просмотров: 8870
Источник: Робер Очкур, Дмитрий Кудрявцев, Владислав Пиотровский. Полиция России. Век ХVIII - век ХХ. М.: Астрель-СПб, 2010. С. 254-259
statehistory.ru в ЖЖ:
