Штатная реформа Сибирского казачества 1737 года

В 1731-1736 гг. в связи с необходимостью укрепления обороны южно-сибирских границ Сибирская губернская канцелярия неоднократно обращалась в Петербург с просьбой прислать в Сибирь в дополнение к имеющимся одному драгунскому (Сибирскому) и трем пехотным (Тобольскому, Енисейскому, Якутскому) полкам еще несколько драгунских полков ¹ [1. С. 282-284]. В частности, в одном из своих донесений на имя императрицы Анны Иоанновны (от 25 февраля 1735 г.) сибирский губернатор А. Плещеев и вице-губернатор П. Бутурлин, жалуясь на нехватку регулярных войск, констатировали: «...одним драгунским полком на таком дальнем расстоянии сибирских слобод и деревень охранить невозможно, а казаков и служилых татар в городех Сибирской губернии недовольно, а Сибирского гарнизона солдатские полки раскомандированы в Иртышские крепости и за збором подушных денег в Вяцкой и Соли Камской провинциях, также и в протчих командированиях и на вечныя квартиры, а налицо в Тобольске обретаетца малое число, да и пехотными полками от оных народов (киргиз-кайсаков, или казахов. - А. З.) охранить слободы и деревни успеть невозможно...» ². Однако правительство, озабоченное в это время реорганизацией армии и изысканием средств на ее содержание [2], после длительной переписки с сибирским губернатором и обсуждения вопроса в Сенате, коллегиях иностранных и военных дел, решило ограничиться формированием одного драгунского полка и одного пехотного батальона. Причем в соответствии с резолюцией кабинета министров от 7 сентября 1736 г., наложенной на доклад Сената, эти части должны были комплектоваться в самой Сибири «ис тамошних дворян и казаков и из их детей». По расписанию Сибирского приказа от 25 ноября 1736 г. из 8 532 сибирских служилых людей, числившихся по спискам 1735 г., в полк и батальон предполагалось набрать 1 866 человек. Оставшееся за набором число служилых людей (6 666 человек) 8 октября 1737 г. было утверждено Сибирским приказом в качестве новых штатов; при этом у них был уменьшен размер денежного жалованья (почти на 12 %) ³ [3. Т. 9. № 7051. С. 924-925; Т. 10. № 7261. С. 155] (см.: Приложение). Таким образом, по сравнению с предыдущими штатами 1725 г. предполагалось сокращение одних только денежных расходов на содержание сибирских служилых людей с 57 496 р. 25 к. до 38 032 р. 43 % к. ⁴ (к этому надо добавить значительную экономию провиантского довольствия). Высвободившиеся средства пускались на обеспечение жалованьем создаваемых регулярных частей (см. также: [4. С. 73-74]).
Штатная реформа 1737 г. неизменно фигурирует во всех работах, посвященных истории сибирского казачества. Но исследователи долгое время оперировали поздними копиями «расписания Сибирского приказа». Подлинные документы, освещающие подготовку штата 1737 г., в том числе оригинал штатного расписания (дело «Об учреждении в Сибири драгунского полка и пехотного батальона» из сенатского архива ⁵), были введены в научный оборот А. Ю. Огурцовым [4], затем использованы нами в книге по истории забайкальского казачества [5. С. 15-17]. Однако в публикациях последующих лет исследователи по-прежнему обращались лишь к копиям [6. С. 28-29; 7. С. 74-79], что не давало им возможности в полной мере раскрыть ход и содержание реформы. Кроме того, последняя обычно анализировалась применительно к отдельным территориальным группам казачества (см., например: [4; 5. С. 15-17; 6. С. 28-29; 7. С. 74-79; 8. С. 47; 9. С. 90; 10. С. 56]), в масштабах же всей Сибири она в лучшем случае только упоминалась (например: [11. С. 144]). В целях корректировки такой ситуации, сложившейся в историографии, в настоящей статье дается обзор основных положений штатной реформы 1737 г., касающихся численности казачества, и их практической реализации.
К середине 1730-х гг. численность сибирских русских служилых людей формально определялась штатным расписанием 1725 г. ⁶, но в него уже были внесены существенные изменения (см. прим. к Приложению), выразившиеся в сокращении и даже упразднении казачьих команд в ряде городов, но при увеличении числа казаков в Якутском уезде (с 1 050 до 1 500) [9. С. 87.]; в целом штатная численность уменьшилась с 8 962 до 8 877 человек (без учета служилых татар). Согласно ведомости Сибирской губернской канцелярии, к 1735 г. в сибирских городах по спискам «налицо» значилось 8 532 служилых дворян, детей боярских и казаков. Данная цифра вряд ли соответствовала реальному положению дел, но она была взята за формальный показатель, вычитая из которого число служилых, требуемое для набора в полк и батальон, Сибирский приказ определил новую штатную численность. Сугубо формальный подход проявился и в том, что совершенно не учитывалась фактическая потребность в казаках в отдельных, особенно южных пограничных, районах Сибири.
Штаты 1737 г. предусматривали сокращение городовых команд по сравнению с предыдущим штатным расписанием на 24,9 %, а со списочным составом 1735 г. - на 21,9 %. При этом и в абсолютном, и в относительном выражениях сокращение менее всего затронуло дворян и детей боярских: число первых уменьшилось всего на 10 человек (9,5 %), вторых - на 35 (8 %); зато из казаков в регулярную службу переводился 1 821 человек (22,8 %). Больше половины людей (57,9 %), подлежащих записи в полк и батальон, расчитывали набрать в Тобольской провинции - 1 080 человек (24,8 % от списочного состава), причем преимущественно из городовых команд (900 человек). Из этой же провинции (Тобольска, Тюмени и Верхотурья) набирали дворян и детей боярских. Команды Енисейской провинции обязывали выставить 297 человек (25,4 % списочного состава), Прибайкалья и Забайкалья - 364 (25,1 %). Менее всего страдала якутская команда, которая теряла всего 125 человек (8,1 %) (см. Приложение).
Запланированное мероприятие по формированию драгунского полка и пехотного батальона из сибирских служилых людей осуществить на практике удалось далеко не полностью. В 1735 г. началось восстание башкир, к этому же времени участились набеги казахов на Тарский уезд, весною 1736 г. прекратилась война между Цинским Китаем и Джунгарией, и у сибирских администраторов возникло резонное опасение джунгарских набегов ⁷. Поэтому, не дожидаясь увеличения регулярных войск, губернские власти начали укреплять южные границы за счет перевода туда городовых казаков. В 1735 г. в верхнеиртышские крепости (Омскую, Железинскую, Семипалатную, Ямышевскую и Усть-Каменогрскую) было командировано 674 тобольских и тюменских казака ⁸. В декабре того же года губернатор А. Плещеев доносил императрице, что «тобольские и других городов дворяне и дети боярские и казаки и служилые татары все весною посылаютца в помочь к драгунскому полку, кроме тех, которые остаютца на караулах и в разных нужных посылках» ⁹. В это же время в целях борьбы с восставшими башкирами началось формирование Оренбургского драгунского полка численностью в 1 000 человек. Укомплектовать его предполагалось сибирскими казаками и рекрутами. К концу 1737 г. в этом полку числилось 2 дворянина, 22 сына боярских и 282 казака, набранных из западно-сибирских городов, преимущественно из Тобольска. Кроме того, оттуда же, в основном из Тары, Тобольска и Томска, для участия в подавлении башкирского восстания было отправлено 3 дворянина, 26 детей боярских и 688 казаков (в том числе, возможно, часть тюменских служилых татар). Наконец, 3 тобольских дворянина и 5 детей боярских находились в Екатеринбурге ¹⁰. В общем счете около 30 % служилых людей из городовых команд Западной Сибири находились в «дальних отлучках», а взятые в Оренбургский полк - уже безвозвратно.
Все это ставило под сомнение возможность укомплектовать из сибирских казаков еще один драгунский полк и пехотный батальон. По крайней мере, исполнение правительственного предначертания грозило полной ликвидацией некоторых команд. В связи с этим Сибирская губернская канцелярия извещала Сенат, что «... Сибирской губернии в городах дворян, детей боярских и казаков, годных в службу, осталось у нужнейших дел и зборов и на караулах и в форпостах и россылках самое малое число...» ¹¹. В декабре 1737 г. сибирский губернатор поставил вопрос о срочной отправке в Тобольск служилых людей, зачисленных в Оренбургский полк, указывая, что они требуются на укомплектование полка и батальона ¹². Однако для правительства в тот момент более актуальным являлось «умиротворение» башкир, поэтому зачисление сибирских казаков в Оренбургский полк продолжилось: к апрелю 1738 г. в его составе было уже 403 человека, взятых из сибирских команд¹³. В то же время местные сибирские управители, сами остро нуждавшиеся в военно-административных кадрах, не спешили выполнять распоряжения центра, всячески затягивая отправку служилых людей в Тобольск для записи в полк и батальон. В результате это заставило Сибирскую губернскую канцелярию в конце 1737 г. внести первую поправку к штатному расписанию: было решено не брать в «регулярство» людей из Мангазеи, где «налично» находилось всего два сына боярских и 9 казаков, а остальные значились в «разных посылках». Одновременно, 16 декабря того же года, новый губернатор И. Бутурлин в донесении в Сенат предложил не набирать казаков из верхнеиртышских пограничных крепостей, аргументируя это тем, что они и так несут службу на границе. Сенат по этому поводу запросил мнение Сибирского приказа, который согласился с губернаторским предложением, но указал взамен крепостных казаков набрать людей из городовых команд. 30 марта 1738 г. Бутурлин уже обратился с просьбой отменить набор из команд пограничных городов - Тары, Томска, Кузнецка, Красноярска и вместо казаков из оных городов брать в полк и батальон рекрутов ¹⁴.
Власти Иркутской провинции вообще проигнорировали выполнение набора. К концу 1737 г. в драгунский полк записали всего 8 иркутских казаков - тех, кто по делам оказался в Тобольске. На неоднократные запросы сибирского губернатора Иркутская провинциальная канцелярия почти неизменно отвечала: «...а в Нерчинску и в Селенгинску и в острогах за взятьем в Камчатскую экспедицию имеется ныне казаков самое малое число, и ежели из Иркутской провинции ныне оных казаков набирать и в Тобольск отсылать и в том признавает быть весьма Иркутской провинции приграничных мест опасности и в делах остановки, ибо Иркутской провинции города Иркутск, Нерчинск, Селенгинск поселение имеют близ китайской границы, а казаков в них определено малое число и из оных многия взяты в экспедицию и на Камчатку»¹⁵ (см. также: [5. С. 17]).
В результате байкота местных властей набор служилых людей в полк и батальон шел очень медленно и фактически срывался. К июлю 1738 г. в Тобольск удалось собрать из них всего 897 человек (48,1 % от намеченного числа); в добавок к ним прибрали еще из тобольских казачьих, драгунских и писарских детей 22 чело века, так что общее число набранных в полк и батальон составило 919 человек ¹⁶. Подавляющее большинство служилых людей - 617 человек (68,8 %) - было из команд Тобольской провинции. Енисейская провинция выставила 272 человека (30,3 %), а Иркутская – 8 (0,9 %). В то же время енисейские власти обеспечили выполнение положенной квоты на 91,6 %, тогда как тобольские - на 57,1 %, а иркутские - всего на 1,6 %. Стопроцентное выполнение плана обеспечил воевода Березова, а воеводы Тюмени, Кузнецка, Енисейска и Красноярска даже перевыполнили норму. Если принять во внимание, что команды Тобольской провинции выставили людей также и в Оренбургский полк, то окажется, что в общем счете они отдали в регулярную службу 1020 человек, или 23,4 % от списочного состава на 1735 г. Примерно в такой же пропорции (на 23,2 %) сократились команды Енисейской провинции. Казаки же Иркутской провинции, можно сказать, абсолютно не пострадали от набора, поскольку их численность уменьшилась всего на 0,2 % (см. Приложение).
С июля 1738 г. наборы из казачьих команд в драгунский полк и пехотный батальон прекратились. Сибирский приказ, отчаявшись укомплектовать их служилыми людьми, 27 июля того же года предложил добрать недостающее число драгун и солдат рекрутами. Это предложение 23 августа поддержали Военная коллегия и Сенат. Данный вопрос два года очень неспешно обсуждался в правительственных инстанциях, пока, наконец, 15 июля 1740 г. кабинет министров не согласился с мнением вышеназванных учреждений, постановив набрать в полк и батальон недостающее число людей из «доимочных рекрут», «дворянских и казачьих детей» ¹⁷.
Таким образом, штатное расписание сибирских служилых людей, официально утвержденное 8 октября 1737 г., в результате серии частных указов фактически было нарушено к 1740 г. - власти отказались от продолжения набора казаков в регулярные части, хотя к этому времени многие команды Тобольской и Енисейской провинций уже понесли существенные потери. В дальнейшем новые штаты на практике так и не реализовались. Уже в 1743 г. Сибирский приказ распорядился увеличить численность служилых людей в Забайкалье, где восстанавливались штаты 1725 г. В 1744 г. сенатским указом было велено «сибирскому губернатору крайнее старание иметь нерегулярные войска впредь во всех сибирских городах умножить...» [5. С. 18]. К 1751 г. в Тобольской провинции насчитывалось 2 779 городовых казаков, что на 278 человек превышало штатное расписание [6. С. 30]. С середины XVIII в. начался постепенный пересмотр штатной численности казачьих команд Сибири.
Оценивая в целом реформу 1737 г. и ее осуществление, можно констатировать, что она была непродуманной и, как верно заметил А. Ю. Огурцов, «носила сиюминутный, а не долговременный характер», к тому же «не учитывала специфику военного строительства» на сибирской границе [4. С. 78]. К решению задачи по укреплению обороноспособности авторы реформы подошли сугубо формально: путем, по сути, арифметических расчетов они попытались за счет «вычитания» казаков «прибавить» солдат и драгун. В таком подходе явно заметна инерция от петровских реформ - стремление заменить служилых людей «старых служб» регулярными частями, минимизируя при этом финансовые затраты.

Приложение

Изменение численности сибирских служилых людей в 1735-1738 гг.

Таблица составлена по: РГАДА. Ф. 248. Оп. 8. Кн. 500. Л. 35-44, 203, 268-271, 279, 288 об., 298, 305 об.
Примечание. Штатная численность, зафиксированная в ведомостях 1735-1737 гг., отличалась от формально действовавшего в это время штатного расписания 1725 г. Отличия заключались в следующем: согласно «губернаторскому определению» 1725 г. полагалось иметь в Тобольске 150 детей боярских, в Томске 303 пеших и 500 конных казаков, в Нарыме - 3 детей боярских (но без дворян), в Иркутске - 300 конных и 150 пеших казаков, в Якутске - 1 000 пеших казаков, в прибайкальских и забайкальских острогах (Идинском, Балаганском, Удинском, Ильинском, Кабанском, Баргузинском) - 241 пеший и 50 конных казаков; отдельная команда (2 сына боярских и 30 казаков) была в Верхоленском остроге (см.: РГАДА. Ф. 24. Оп. 1. Д. 25. Л. 15-38; Ф. 199. Оп. 2. № 501. Д. 1. Л. 2-35).
По городам Тобольску, Тюмени, Туринску, Верхотурью, Пелыму, Таре, Нарыму, Кетску, Березову, Сургуту в ведомостях 1735-1737 гг. не указано разделение казаков на конных и пеших. По данным А. Р. Ивонина, все казаки в этих городах были пешими [6. С. 199]. По верхнеиртышским крепостям, городам Мангазее, Иркутску, Илимску и острогам принадлежность казаков к конной или пешей службе определена нами по размеру их денежного жалованья. Выяснить соотношение конных и пеших казаков в Якутске не удалось.

Список литературы

1. Междунардные отношения в Центральной Азии. XVII - XVIII вв.: Документы и материалы. М.: Наука, 1989. Кн. 1.
2. Петрухинцев Н. Н. Царствование Анны Иоанновны: формирование внутриполитического курса и судьбы армии и флота. 1730-1735 гг. СПб.: Изд-во «Алетейя», 2001.
3. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. СПб., 1830. Собрание Первое. Т. 9, 10.
4. Огурцов А. Ю. Штатная реформа 1736-1737 гг. и служилые казаки Западной Сибири // Казаки Урала и Сибири в ХVІІ-ХХ вв. / Ин-т истории и археологии УрО РАН. Екатеринбург, 1993. С. 69-79.
5. Зуев А. С. Русское казачество Забайкалья во второй четверти ХVІІІ - первой половине ХІХ в. Новосибирск, 1994.
6. Ивонин А. Р. Городовое казачество Западной Сибири в ХVІІІ - первой четверти ХІХ в. Барнаул, 1996.
7. Недбай Ю. Г. История Сибирского казачьего войска (1725-1861 гг.): В 2 т. Омск, 2001. Т. 1.
8. Емельянов Н. Ф. Город Томск в феодальную эпоху. Томск, 1984.
9. Зуев А. С. Численность военнослужилых людей на Северо-Востоке Сибири в 1720-1760-х гг. // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в ХVІІ-ХІХ вв. (ист.-археол. исслед.). Владивосток, 2003. С. 80-103.
10. Сафронов Ф. Г. Русские на северо- востоке Азии в ХѴІІ - середине ХІХ в. Управление, служилые люди, крестьяне, городское население. М.: Наука, 1978.
11. История казачества Азиатской России: В 3 т. / Ин-т истории и археологии УрО РАН, Екатеринбург, 1995. Т. 1.

Примечания:

1 РГАДА. Ф. 248. Оп. 8. Кн. 472. Л. 277 об., 279, 306; Кн. 500. Л. 2-25.
2 Там же. Кн. 500. Л. 1 - 2 об.
3 Там же. Кн. 472. Л. 328 - 328 об., 331 - 331 об., 340 - 341 об., 344-345; Кн. 500. Л. 1 - 194 об., 203-204.
4 Посчитано нами по: Там же. Кн. 500. Л. 203.
5 Там же. Кн. 500.
6 См.: РГАДА. Ф. 24. Оп. 1. Д. 25. Л. 15-38; Ф. 199. Оп. 2. № 501. Д. 1. Л. 2-35.
7 Там же. Ф. 248. Оп. 8. Кн. 500. Л. 67 - 70 об., 89 об., 96 - 99 об., 134, 155-156.
8 Там же. Л. 18.
9 Там же. Л. 65 об. - 66.
10 Там же. Л. 270-271, 279, 288 об.
11 Там же. Л. 271.
12 Там же. Л. 232-239.
13 Там же. Л. 288 об.
14 РГАДА. Ф. 248. Оп. 8. Кн. 500. Л. 232 - 243 об., 292.
15 Там же. Л. 314 - 314 об.
16 Там же. Л. 305 об.
17 Там же. Л. 314 - 314 об., 319-320, 322, 323, 325 об.

Просмотров: 10291

Источник: Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2007. Том 6, выпуск 1: История