Военный постой в оценках современников (XIX в.)
Статья Л.Е. Яковлевой была опубликованна в сборнике трудов "Российский крестьянин в годы войн и в мирные годы (XVIII - XX вв.)". Нумерация сносок соответствует книжной.
Военный постой в оценках современников (XIX в.)
Жизнь, особенно в провинциальных городах, заметно оживлялась с приходом войск, и привлечение большого количества лиц в небольшой городок даже в некоторой степени могло стимулировать его экономически. Из художественной литературы следует, что военные вносили существенные перемены в привычную, устоявшуюся «штатскую» жизнь: «Городок Б. очень повеселел, когда начал в нём стоять кавалерийский полк. А до того времени было в нём страх как скучно...».456 Одним из наиболее ярких свидетельств взаимоотношений военного и гражданского общества в провинции в период размещения военных частей на постой является поэма М.Ю. Лермонтова «Тамбовская казначейша»:
Вдруг оживился круг дворянский;
Губернских дев нельзя узнать;
Пришло известье: полк уланский
В Тамбове будет зимовать.
Уланы, ах! такие хваты...
Полковник, верно, неженатый –
А уж бригадный генерал
Конечно даст блестящий бал.
У матушек сверкнули взоры;
Зато, несносные купцы,
Неумолимые отцы
Пришли в раздумье: сабли, шпоры
Беда для крашеных полов...
Так волновался весь Тамбов.457
Поэт весьма точно описывает переживания россиянок при расквартировании в города военных:
«Ах, посмотри сюда, кузина,
Вот этот!» – «Где? майор?» – «О, нет!
Как он хорош, а конь – картина,
Да жаль, он, кажется, корнет...
Как ловко, смело избочился...
Поверишь ли, он мне приснился...
Я после не могла уснуть...»
И тут девическая грудь
Косынку тихо поднимает –
И разыгравшейся мечтой
Слегка темнится взор живой.458
Гоголь Н.В. достаточно подробно описывает оживление городской жизни в провинции, когда на постой становились солдаты и офицеры: «…Улицы запестрели, оживились – словом приняли совершенно другой вид. Низенькие домики часто видели проходящего мимо ловкого, статного офицера, шедшего к товарищу поговорить, … деревянный плетень между домами весь был усеян висевшими на солнце солдатскими фуражками; серая шинель торчала непременно где-нибудь на воротах; в переулках попадались солдаты с такими жёсткими усами, как сапожные щётки. Усы эти были видны во всех местах... На лобном месте солдат с усами уж верно мылил бороду какому-нибудь деревенскому пентюху, который только покряхтывал, выпуча глаза вверх. Офицеры оживили общество, которое до того времени состояло только из судьи, жившего в одном доме с какой-то диаконицею, и городничего.. Общество сделалось ещё многолюднее и занимательнее, когда переведена была сюда квартира бригадного генерала.459
Чехов А.П. устами своих персонажей также отмечает влияние военных, прежде всего офицеров, на социокультурное развитие городского общества в середине XIX в.: «…Может быть в других местах и нет, но в нашем городе самые порядочные, самые благородные и воспитанные люди – это военные».460
Как писали провинциальные газеты, в городской жизни военные играли вдохновляющую роль и особенно радовали находящихся на выданье дочерей дворян, купцов и зажиточных мещан. «Тамбовские губернские ведомости» отмечали в 1856 г.: «…Всё обещает шумное веселье. Недостаток в кавалерах, значительно чувствовавшийся с приходом весны; соперничество блестящих эполет и скромных чёрных фраков должно придать новый характер тамбовским собраниям».461
Однако, с другой стороны, солдаты в свободное от службы время без дела слонялись по городу в поисках незамысловатых развлечений, среди которых могли быть как народные гулянья, игра в карты, так и кулачные бои, распитие спиртных напитков, вина, что могло дискредитировать армию в глазах у населения.462 Подобная ситуация была характерна и для рекрутов, которые сразу после присяги распределялись по квартирам и передавались под непосредственный надзор городничих, в обязанности которых среди прочих обязанностей входили следующие: «По отнятию ж у них способа обращаться в пьянстве, особенно в ночное время, харчевни и, буде есть пивочни, запирать, и за всем тем в ночное время рекрутам никуда с квартир отлучаться не позволять».463 Здесь формулировка должностных обязанностей говорит сама за себя, показывая тем самым наиболее слабые моменты поведения военных на постое.
Письмо Тамбовского губернатора от 24 октября 1826 г. как раз говорит о том, что для улучшения состояния городов даже с точки зрения представителя городской администрации представлялось необходимым наперво решить проблему постоя в городе, так как «последние 10 лет весьма мало из дворян в город переселилось… и останавливает их переселение в города военный постой, продолжающийся в здешней губернии более 9 лет, что подтверждается отзывами дворян…». Таким образом, обзаведясь в деревне хорошим устройством помещений и будучи свободным от всяких повинностей, губернатор говорит о том, что «едва ли в настоящем положении постойной повинности решится пожертвовать капиталом на возведение вновь в городе дома, с которым он подвергнется исправлению городских повинностей, … которая отправляема или в натуре и может стеснять его семейство или требует уплаты довольно значительной на то суммы».464 Данное обстоятельство, как указывает губернатор, было неприятным для любого гражданина и тем более для представителей дворянского сословия.
Существовали и другие мнения на систему постоя войск в городах и сёлах, такие как: «...Стоянки в средних губерниях были чистым привольем. Эскадронный командир квартировал в большом селе настоящим помещиком и хозяйничал в нём как у себя дома. Кроме деревни, в которой размещался штаб, к району эскадронного расположения были приписаны несколько соседних деревень, что доставляло большую выгоду постояльцам. Солдаты имели по нескольку домов, с которых поочередно получали обед. Для жителей это было необременительно, а солдаты имели всегда прекрасное продовольствие».
В доме, где жил солдат, его считали членом семейства. Такое мнение разделял и М. Богданович в середине XIX в., описывавший состояние военных, которые пользуются на дворах приварком или одинаковой пищей с семейством своих хозяев. Опыт показывает, что такое содержание вместе с казённым пайком весьма достаточно, а в южных хлеборобных и в некоторых подмосковных губерниях поселяне нередко отказываются от солдатской дачи провианта, которая поступает в артель, и кормят своих постояльцев собственным хлебом.465 За то, что солдаты помогали своим хозяевам в работах, последние давали лошадям вдоволь соломы, а часто и овса... Однако на деле, о существовании платы за корм людей...многие русские крестьяне до половины 1840-х гг. даже не подозревали.466
Очень интересным при рассмотрении проблемы взаимоотношений военных и гражданских лиц является вопрос, пыталось ли население извлечь из данной ситуации какую-либо выгоду. Необходимо упомянуть о том, что, после того как правительство стало предпринимать шаги по замене натурального постоя денежными сборами с населения, получила значительное развитие практика откупа помещений у частных лиц. И такие случаи достаточно часты, поэтому мы можем
сделать вывод о том, что эти операции с недвижимостью приносили существенный доход. Так, в 1865 г. г. Козлов постиг большой пожар, и для облегчения жителей города, по случаю пожара, хотели переместить 44 пехотный резервный батальон в г. Борисоглебск. Но, как ни парадоксально, некоторые домовладельцы г. Козлова обратились к начальнику Московского
военного округа с просьбой оставить в их городе 44 пехотный резервный батальон и при этом изъявили желание при отделке сгоревших домов приспособить их под казарму для размещения нижних чинов батальона. По этому поводу между военным министром и МВД завязалась следующая переписка:
«Домовладельцы объявили, что пребывание этой части в Козлове не может стеснять жителей, так как городские повинности, заключающиеся в преимущественном отводе квартир офицерам, будучи по малому числу офицеров в батальоне, не обременительны, а также не касаются погоревших жителей, освобождённых от этой повинности по закону….».467 Так, расквартирование батальона не может вызвать и повышение цен, так как город находится посреди хлеборобной местности. Напротив, в г. Борисоглебске возможно отыскать лишь четыре свободных дома. Удобны для распределения батальона Усмань и Лебедянь, но они назначены для размещения полевых войск. И, таким образом, решено оставить войска в Козлове.468 Однако данное дело имело своё продолжение, так как в августе того же года от почётного гражданина Рогова, козловских купцов Порецкого и Поляновского была направлена Докладная записка в МВД: «На себя готовы взять постой и отдать свои дома под размещение войск, принимая квартирное довольствие господ офицеров именно на себя, без всяких расходов города». Тем не менее мнения горожан относительно казенного постоя сильно различались, и городской голова от имени общества отрицательно высказался о помещении войск в городе, несмотря на заявления купцов.469 Также 20 сентября 1865 г. губернатор писал в МВД о том, что «горожане вообще против, так как квартиры вздорожают и погорельцы будут не в состоянии добыть себе жильё в зимнее время, а поэтому квартирование батальона в городе Козлове будет обременительно для жителей. А другие уездные города Тамбовской губернии, не занятые полевыми войсками, по бедности жителей и небольшим постройкам, не могут удовлетворить всем условиям при расквартировании войск по казарменному расположению».470 Причина же настойчивости Порецкого и Поляновского заключалась в материальных выгодах. Об этом вышеназванные господа прямо и заявили: «Какое есть право общества на имущество наше, когда мы, предлагая правительству услуги отдать свои дома под квартирование войск, не привлекаем никаких даже мелочных расходов кроме прибыли, ибо отпускаемое содержание войску само собой остаётся в руках наших торговцев, а суммы, платимые за постой, как есть сбор земского налога, не относятся к городу».471
В итоге этого разбирательства материальные интересы состоятельных граждан были удовлетворены и войска оставлены по распоряжению военного министра.472 Вскоре помещения были наняты, о чём и сообщил губернатор в МВД в ноябре 1865 г.473 Однако далеко не всегда материальные интересы тех или иных слоёв населения находили поддержку со стороны государства, особенно когда дело касалось финансовых затрат и разнообразных судебных исков со стороны обывателя.
В журнале «Указатель экономический» за 1861 г. были изданы следующие размышления на тему воинского постоя: «…Расспросите старого усача капитана, каких он чудес вам порасскажет. Было время блаженное, как называют его старички, когда рота для ротного командира была то же, что небесное именье. Особенно где-нибудь в глуши, в резервах
солдаты стояли на постоянных квартирах по деревням, провиант поступал полностью в карман ротного командира, а люди ходили на работы».474 Мнение этого автора особенно интересно, так как он военный. И его взгляд особенно ценен. Однако, несмотря на то, что сам же автор говорит о необычайной тяжести постоя, он против казарм. И мотивация его достаточно интересна и убедительна. Казармы, по его мнению, лишат солдата родной ему среды селян: «…Выходит этот воин в отставку, или увольняется в бессрочный отпуск – это мёртвый член общества».475 Поэтому автор высказывается за учёт возможностей жителей при отправлении постойной повинности и предлагает «рассчитываться с жителями за всё добросовестно; строить манежи и др. хозяйственные помещения не экономическим способом, а из сумм налогов».476
Вообще оценки ряда современников, издаваемые в 60-х гг. XIX в. на страницах многих журналов, являются ценным источником для изучения вопроса отношения людей к военному постою. Акцент на проблеме именно в этот период, возможно, был связан с тем, что в 1861 г. в законодательных механизмах империи появились бумаги с проектом закона о постойной повинности, следствием чего и стали публикации в периодических изданиях. Так или иначе, в этих статьях высказывались разнообразные мнения по поводу отправления постойной повинности и отношения к ней простого обывателя. Все современники без исключения говорили о тяжести и неуравнительности повинности. Но всё же у каждого из авторов имелся свой подход и своё видение проблемы.
В частности, автор статьи в «Военном сборнике» высказывается о неудобствах отправления квартирной повинности натурой, а особенно выделяет в этом отношении сельскую местность. Кроме того, он пишет, что эти неудобства распространяются не только на обывателей, но и на их постояльцев, военнослужащих: «…неудобства квартирной
повинности в натуре давно уже испытываются как самими обывателями, так и постояльцами их – офицерами …Во многих уездных городах, где квартирная повинность отбывается в натуре, владельцы домов, к которым назначается офицер, откупаются, платят или государству в квартирную повинность, или самому офицеру, который доплачивает и снимает приличное жильё».477 Однако в статье говорится о том, что в весьма не многих местностях жители порешили отбывать квартирную повинность деньгами, для чего и положили ежегодно вносить в общественный комитет известное количество денег с тягла или с души, или с капитала и нанимать квартиры. Примером этого может служить, Алексеевская графа Шереметьева вотчина в Воронежской губернии,… где по 25 – 30 к. серебром с каждого тягла.478 Для избегания всех вышеперечисленных неудобств, автор предлагает введение денежных сборов взамен натуральной повинности. При этом вышеуказанный пример приводится как доказательство удачного новшества.
Ещё один автор начала 1860-х гг., А. Чужбинский, высказывается за обращение натуральной повинности в денежную и строительство казарм. В его статье акцентируется внимание на особенно плачевном положении бедноты, так как, по мнению автора, военный постой всей тяжестью ложится именно на беднейшие слои населения. В городах существуют ещё
квартирные комиссии, и натуральная повинность заменяется взносом известной суммы, уплачиваемой домовладельцем. Человек же с малыми средствами должен отбывать повинность натурою, потому-то сам живёт в домике и не получает с него дохода. В результате чего именно беднейший класс постоянно отягощён постоем.479
Очень наглядно звучит и ироничное высказывание ещё одного автора этого же периода по поводу квартирных комиссий: «…Председатель квартирной комиссии в уездных городах – городничий. Депутаты по выборам – они почти всегда бывают от чиновников и дворянства – лица вроде Добчинских и Бобчинских, от купцов какой-нибудь маклер – прислужник полиции, от мещан – мытарь, от разночинцев – пробивающийся крохами от той же полиции. Кто же посмеет подать голос против такого полновластного председателя, каков городничий? Правда, в большинстве городков, где квартируются одни инвалидные команды, у такой комиссии работы очень немного: назначить 7 – 10 квартир для офицеров, в том числе для квартирующих надзирателей, да 150 – 200 для солдат.480 Автор статьи выступает за председательство над квартирной повинностью предводителя дворянства или городской головы, надеясь, по видимому, таким образом навести порядок в квартирных комиссиях. В целом необходимо отметить, что работа квартирных комиссий очень часто вызывала недовольство, как обывателя, так и чиновника различного уровня. Об этом свидетельствует и рапорт тамбовского губернатора: «…В квартирных комиссиях порядок письмоводства в исправном состоянии. Но в Тамбове замечена неисправность в уравнении жителей постойной повинностью, произошедшая более из того, что избираемые депутаты, а особенно дворяне все уклоняются от службы, не приносящей ни жалования, ни других выгод под разными предлогами».481
Многие исследователи постоя в XIX в. сходились на том, что натуральная повинность, которая с первого взгляда должна бы обходиться дешевле других для правительства, оказывалась в действительности весьма дорогостоящей, потому что повинность эта, обременяя обывателей, препятствовала их благосостоянию; а с упадком благосостояния жителей
государственный доход уменьшался ещё в большей степени.482 Таким образом, подводя итог, можно сказать, что все современники без исключения, единодушно отмечали тяжесть и разорительность постоя для населения и что государство при этом несло значительные материальные потери. Также отличительной особенностью постоя является его неуравнительность. Мнения исследователей разделялись лишь в вопросах реформирования постоя. Спектр предложений по этому поводу достаточно широк и разнообразен, начиная с того, что нужно оставить войска на обывательских квартирах, преимущественно в сельской местности, и уделить значительное внимание лишь уравнительному распределению, и заканчивая скорейшей необходимостью введения казарменной системы.
Важно заметить, что в конце XIX в., когда уже формально натурального военного постоя не было, войска продолжали активно использовать дома городских и сельских обывателей для расквартирования войск. В воспоминаниях В. Литтауэра отмечается, что у военнослужащих иногда возникали споры с местным населением, которое не хотело брать постояльцев.
Тогда офицеры использовали один достаточно эффективный приём. Они просили письменное объяснение, что жители возражают против размещения военных, но как раз подписывать любые официальные бумаги жители категорически отказывались, предпочитая разместить «незваных» гостей в своих домах.483
Учитывая всё вышеизложенное, можно выделить несколько «болевых» точек соприкосновения армии и гражданского населения:
− совместное общежитие в течение долгого времени вызывало значительный бытовой дискомфорт;
− имела место правовая незащищённость городского и сельского населения;
− выполнение военными полицейско-контролирующих функций делало их практически безнаказанными на местах;
− сознательная деятельность государства, при которой оно, понимая боязнь населения постойной повинности, часто пыталось использовать постой в качестве рычага давления;
− неуравнительность постойной повинности как в плане географических рамок (концентрация вокруг столиц, приграничных регионов и пр.), так и в количестве распределения на местах, в выборе и назначении домов, невозможность иметь достаточный выбор помещений, отвечающих требованиям войсковых частей, приводило к тому, что лучшие из
домовладений привлекали к себе наибольшее внимание.
Таким образом, нельзя назвать единственную причину недовольства совместного общежития военных и гражданских лиц, как нельзя говорить и о дискриминации одной части другою. При вынужденности такого положения, естественно, находились причины к взаимному недовольству, вытекавшему, однако, не из правоты солдат, с одной стороны, и горожан,
сельчан – с другой, а из внутреннего конфликта с чуждыми, навязываемыми сверху обстоятельствами, в которых приходилось решать все самые насущные каждодневные вопросы сообща с чужими людьми. Такое общежитие не могло не вызывать конфликтов на самые различные проблемы повседневной жизни военных и гражданского населения.
455 Болотов А.Т. Указ. соч. С. 332.
456 Гоголь Н.В. Коляска // Собр. соч.: В 6 т. М., 1959. Т. 3. С. 160.
457 Лермонтов М.Ю. Тамбовская казначейша // Сочинения в двух томах. М., 1988. Т. 1. С. 530.
458 Лермонтов М.Ю. Сочинения в двух томах. М., 1988. Т. 1. С. 531.
459 Гоголь Н.В. Коляска / Сочинения в двух томах. М., 1965. Т. 1. С. 582.
460 Чехов А.П. Три сестры // Избранные произведения в трёх томах. М., 1964. Т. 3. С. 526.
461 Тамбовские губернские ведомости. 1856. № 41. С. 2.
462 Быт русской армии XVIII начала XX века / Автор-составитель С.В. Карпущенко. М., 1999. С. 37.
463 Цит. по: Белоусов С.В. Провинциальное общество и отечественная война 1812 года (по материалам Среднего Поволжья). Пенза, 2007. С. 94.
464 ГРИА. Ф. 1286. Оп. 3. Д. 79. Л. 41–42.
465 Богданович М. О гигиене (сохранении здоровья) русского солдата // Военный журнал. 1855. № 4. С. 9.
466 См.: Лапин В.В. Постойная повинность в России // Английская набережная, 4: Ежегодник Санкт-Петербургского научного общества историков и
архивистов. С. 149–150.
467 РГИА. Ф. 1287. Оп. 26. Д. 17. Л. 50.
468 Там же. Л. 51.
469 Там же. Л. 55.
470 Там же. Л. 59.
471 Там же. Л. 59.
472 РГИА. Ф. 1287. Оп. 26. Д. 17. Л. 62.
473 Там же. Л. 64.
474 Несколько слов о военном постое // Указатель экономический. 1861. № 53. С. 478.
475 Там же. С. 479.
476 Там же. С. 480.
477 Труды комиссии для определения довольствия армейских войск // Военный сборник. 1863. № 1. С. 125 – 127.
478 Там же. С. 128.
Просмотров: 13755
Источник:
statehistory.ru в ЖЖ:
