Русские добровольцы на Юге Африки в период англо-бурской войны
Первыми европейскими колонистами в Южной Африке стали голландцы, поселившиеся там в 17 веке. Они подчинили себе местные племена и, как это тогда было принято, использовали труд рабов-негров. В начале 19 века Голландская Капская колония в Африке была захвачена англичанами, а рабство было отменено, что было воспринято бурами как недружественный акт – многие их хозяйства, основанные на рабовладельческом труде, разорились. Началось переселение буров вглубь территории. В итоге бурами на территории Южной Африки было создано два государственных образования – Трансвааль и Оранжевое свободное государство (Оранжевая республика), находившиеся в подчинении Великобритании. В результате первой англо-бурской войны 1880-1881 гг. Трансвааль получил независимость.
В 1886 году в Трансваале нашли золото и в страну хлынул поток иностранцев, в основном англичан. Они сосредоточили в своих руках золотодобычу, промышленность и торговлю, и стали настойчиво требовать у правительства буров получения гражданских прав.
В частности, иностранцы требовали отменить пятипроцентный налог на добычу золота, снизить таможенные пошлины, установить равенство английского языка с африкаанс и разрешить людям, не исповедовавшим кальвинизм, занимать государственные должности.
Под предлогом помощи страдающим от бесправия соотечественникам англичане пытались захватить Йоханнесбург в 1895 году, которая закончилась неудачей. Это стало прелюдией перед второй англо-бурской войной 1899-1902 гг. Война завершилась подписанием 31 мая 1902 мирного договора, согласно которому буры признали аннексию Трансвааля и Оранжевой Республики Англией и власть Британской короны.
Американский писатель Марк Твен, посетивший Южную Африку в конце XIX века, писал о жителях Трансвааля: «Буры очень набожны, глубоко невежественны, тупы, упрямы, нетерпимы, нечистоплотны, гостеприимны, честны во взаимоотношениях с белыми, жестоки по отношению к своим чёрным слугам… им совершенно всё равно, что творится в мире».
Следует отметить, что именно в англо-бурской войне англичанами впервые были созданы концентрационные лагеря, куда помещались бурские семьи. Целью создания «лагерей концентрации» (именно тогда и появился термин) было лишить бурских партизан-«коммандос» возможности снабжения и поддержки, сконцентрировав фермеров, в основном женщин и детей, в специально отведенных местах, практически обрекая их на вымирание, поскольку снабжение лагерей было поставлено крайне плохо - в течение только одного года — с января 1901 по январь 1902 года — в концлагерях от голода и болезней умерли около 17 тысяч человек: 2484 взрослых и 14284 ребенка.
В этой войне симпатии русского, да и не только русского, общественного мнения были на стороне буров, что привело к такому явлению, как русские добровольцы в англо-бурской войне.
____
Станислав Агуреев
"Русские добровольцы на Юге Африки в период англо-бурской войны"
“…Были среди них люди убежденные, люди с честными, идеальными стремлениями, в душе которых трепетала жилка удали и молодечества, облагороженная рыцарским порывом помочь, спасти слабого и угнетенного”.
Евгений Августас.
Воспоминания участника англо-бурской войны 1899-1902 гг.
// Варшавский военный журнал. 1902, № 1. С. 15.
Группа буров — участников боёв:
Ни одна из войн уходящего XIX века не вызывала такого количества газетных статей и споров во всех слоях населения Европы и Америки как англо-бурская, ставшая в центре внимания мировой общественности на заре нового столетия. Так, академик Ф.А.Ротштейн – непосредственный очевидец событий, внимательно следивший за мировой прессой, писал: “без преувеличения можно сказать, что общественное мнение всего мира … почти целиком стало на сторону буров и жестоко осуждало англичан… Не только рабочие массы и широкие круги мелкобуржуазной демократии и интеллигенции, но и капиталистические классы, конечно, по мотивам другого порядка, мотивам политической враждебности к Англии вообще – возмущались имперской агрессией Англии, хотя сами правительства соблюдали нейтралитет”.
В мировом общественном мнении симпатии к голландскому населению Южной Африки были настолько велики, что вызванное англо-бурской войной европейское добровольческое движение в его поддержку приобретало широкий размах. На стороне буров воевало несколько тысяч добровольцев из разных стран. По данным историков англо-бурской войны (английского - Х.Хиллегаса) и (южноафриканского - Б.Потингера), в бурских отрядах сражалось более 2,5 тыс. иностранных волонтеров, из которых большую часть составляли голландцы (650 чел.), немцы (550 чел.), французы (400 чел.). Воевали также американцы (300 чел.), русские (225 чел.), итальянцы и ирландцы (по 200 чел.), норвежцы, шведы (150 чел.) и др.
Кто ехал за тысячи километров воевать в далекий и знойный Трансвааль – патриоты или авантюристы, герои или флибустьеры? Что двигало ими – стремление к славе или трезвый политический расчет? Наверное, и то и другое. Их объединяло только одно – жажда деятельности и приключений, а Южная Африка давала возможность каждому проявить себя в зависимости от наклонностей и характера.
Участие русских добровольцев в войне на стороне буров также отражало настроения, господствовавшие в европейском общественном мнении. С началом конфликта в редакции газет обращались “…лично и письменно многие лица с просьбами дать им указание как прикомандироваться в Трансвааль к добровольческим отрядам”. В едином душевном порыве отправлялись из Петербурга, Москвы, Киева, Тбилиси представители различных сословий, профессий и политических взглядов, желая оказать помощь бурам в их в неравной борьбе с англичанами.
Проявление сочувствия в такой форме - явление довольно неординарное с той точки зрения, что между Россией и бурскими республиками раньше практически не существовало политических, экономических и культурных связей. Если широкое добровольческое движение 1877-1878 гг. во время войны на Балканах можно объяснить стремлением россиян помочь братским по духу, происхождению и вероисповеданию народам, то участие русских волонтеров в войне с англичанами на стороне буров следует расценивать как желание оказать реальную поддержку маленькому, но героическому народу в борьбе за независимость. “Не потому мы сочувствуем бурам, что дело их правое, что на их стороне законность и справедливость, … не этим объясняется всеобщий порыв искренних симпатий к бурам, а тем высоким и непоколебимым мужеством, с которым народ этот шел на гибель за свою свободу…”, - писал в своих мемуарах непосредственный участник событий русский доброволец Е.Ф.Августас. Отмечая “поразительные примеры стойкости и терпения”, воздействующие “потрясающим образом” на европейское общество, русский офицер подчеркивал, что “у нас (в России – С.А.) … эти примеры пробудили лучшие человеческие чувства … справедливости, негодования перед насилием и готовность к самопожертвованию”.
На театр военных действий в Трансвааль прибыло немало русских офицеров. Так, в наиболее компетентных зарубежных изданиях в качестве достоверной приводится цифра в 225 русских волонтеров. Однако верны ли эти данные? Ведь, как известно с подачи иностранных журналистов, “русскими” было принято называть всех добровольцев, приехавших из России или даже говоривших на родственных славянских языках. А в официальные отчеты отечественных и иностранных военных наблюдателей нередко не попадали выходцы из Центральной России, обосновавшиеся в Трансваале незадолго до начала конфликта.
Многие из них, вернувшись с войны, оставили интереснейшие воспоминания, способные пролить свет на разыгравшуюся в Южной Африке драму. Среди них – подпоручик Евгений Августас, князь Багратион Мухранский, бывший потомком грузинских царей, граф Комаровский, князь Енгалычев, капитан Айп, поручик Едрихин, более известный под псевдонимом Вандам. “Не ожидая ни вознаграждения, ни орденов, ни славы, - свидетельствовал военный инженер В.Рубанов, - большинство из них спешили к фронту, на войну, рвались в бой”. Одни отправились “поучиться, как люди умирают за свободу” (прапорщик А.Диатроптов), другие – оказать поддержку “доблестным бурам” (князь Н.Багратиони, потомок грузинских царей), который “ничего не слышал прежде о бурах, но теперь знал, что они очень любят свою родину” и что он непременно “должен помочь им ее защитить”. Движимый чувством негодования “против английских зверств в Трансваале”, князь М.Енгалычев, бывший поручик гренадерского полка, человек из богатой аристократической семьи, также “решил пойти на защиту угнетенных буров”. Находясь в действующей бурской армии, сражался в битве при Дорнкопе, был ранен, попал в плен. Богатый московский купец, брат А.И.Гучкова, отставной сотник Кубанского казачьего войска Ф.И.Гучков “приехал с целью поступить простым волонтером в ряды доблестных бурских патриотов”. Участвовал в боевых действиях при попытке англичан переправиться через Тугелу, и, как писал о нем корреспондент “Русского листка” в июне 1900 г. под псевдонимом “А.Д.П.” в очерке “Москвич среди буров”, вытерпел “все невзгоды военного человека с чисто русской выносливостью”. По словам полковника П.Стаховича, Ф.И.Гучков “пользовался отличной репутацией весьма храброго человека”. Несколько месяцев в рядах буров сражался и А.И.Гучков, почетный мировой судья, впоследствии член московской городской управы, председатель Государственной Думы Российской империи. В марте 1900 г. в связи с тяжелым ранением под Иоганнесбургом он не смог участвовать в дальнейших боевых действиях и вернулся на родину.
Наиболее заметной фигурой среди русских добровольцев, бесспорно, стал отставной подполковник Е.Я.Максимов. Офицер императорского гвардейского полка, он участвовал во многих военных экспедициях, в том числе в Туркестан и Абиссинию. В Южной Африке сыграл выдающуюся роль в объединении европейских добровольческих отрядов. Изучив обстановку на фронте, Е.Максимов принял командование “Иностранным легионом” (сборным отрядом европейцев-волонтеров) после гибели его командира – французского полковника В.Марейля. Возглавлял голландский корпус, действовавший в составе бурских армий под командованием Ф.Боты и П.Кольбе под Блюмфонтейном, где под его руководством впервые была произведена систематическая разведка. Преимущества настоящей европейской рекогносцировки были высоко оценены бурами. Голландский отряд под командованием Е. Максимова участвовал во многих сражениях и по праву считался лучшим добровольческим соединением бурской армии.
В марте 1900 г. на встрече с президентами Трансвааля (П.Крюгером) и Оранжевого Свободного Государства (М.Штейном) именно подполковник Е. Максимов подал идею об отправке уполномоченной бурской делегации в Россию, Германию и Голландию с просьбой о посредничестве европейских держав в урегулировании южноафриканского конфликта. По его инициативе 5 (18 марта) 1900 г. президентом П.Крюгером была отправлена официальная нота с мирными предложениями Великобритании.
В апреле 1900 г. Е.Максимов участвовал в нескольких кровопролитных боях против англичан. Последним для русского подполковника военным предприятием во главе “Иностранного легиона” стало сражение при Табанчу 28-30 апреля 1900 г. Отряды Е.Максимова и П.Кольбе удерживали стратегически важную позицию на горе Туба. У.Черчилль, бывший в то время военным корреспондентом в Южной Африке, так описывал начало сражения при Табанчу: “Ряды их (буров) шли в таком стройном порядке, что их узнали (англичане), только когда увидели на одной с собой плоскости войска, движущиеся на юг… Открыли по ним артиллерийский огонь. Несмотря на жужжавшие вокруг гранаты, отряд продолжал свое наступление”. К концу дня 29 апреля высота была взята отрядом Е. Максимова, но сам он не мог более оставаться на передовой, получив несколько серьезных ранений. Сестра милосердия Софья Изъединова писала в своих воспоминаниях: “Отряд Максимова в этот день особенно выделился неустрашимостью и стойкостью, заняв с бою часть горы Туба - ключ всей позиции – и удерживал ее до ночи”.
В мае 1900 г. русский офицер был избран бурами фехтгенералом (боевым генералом). Однако вследствие полученных тяжелых ранений был вынужден покинуть Трансвааль и вернулся в Россию. Военная деятельность подполковника Е.Максимова в Южной Африке осталась не известной на родине, получив широкое признание в обеих бурских республиках.
Многие русские добровольцы отправлялись в Южную Африку не только из сочувствия к бурам и “ненависти к англичанам”, но и с целью набраться боевого опыта в современной войне. Некоторые из них (капитан Н.Иолшин, поручик В.Никитин и др.) позднее принимали участие в русско-японской и первой мировой войнах. Так, по словам Е.Августаса, В.Никитин, “безусловно выдающийся офицер, храбрый и всей душой преданный военному делу, изучив горную войну в Натале”, отбыл во Фрейштат “ознакомиться со степной войной”.
Боевые действия в Трансваале, включая и партизанскую войну, велись не только на равнинах, но и в горных условиях, что вызывало повышенное внимание русских офицеров к военно-инженерной стороне дела. Для российского Военного министерства большой интерес представляло мнение опытных военных специалистов. В Трансвааль были направлены добровольцы - инженер саперного батальона М.А.Зигерн-Корн, фортификатор В.Щеглов, штабс-капитан минной роты А.Шульженко (сражался против англичан под Блюмфонтейном и Дорнкопом), выполнявшие роль военных советников. В их донесениях содержалось немало важных технических подробностей. “На военных инженерах возлежит изучение всех технических средств, применяемых при укреплении, обороне и атаке позиций”, - указывал в письме генерал-лейтенанту В.Сахарову военный министр А.Н.Куропаткин. Офицеры из России оказали существенное влияние на организацию артиллерийского дела буров, системы разведывательной службы, строительства оборонительных сооружений, восстановления железнодорожных коммуникаций. Их опыт положительным образом сказался на тактике применения бурами, не знакомыми с европейским военным искусством, современных образцов оружия.
Военные события в Южной Африке подробно изучались офицерами русской армии и флота. Правительство, заинтересованное в получении информации о характере военных действий в Трансваале из разных источников, не только не препятствовало, но всемерно содействовало широкому развитию добровольческого движения на юг Африки, куда с самого начала вооруженного конфликта в войска Великобритании и бурских республик были направлены в качестве наблюдателей официальные и тайные военные агенты с целью сбора разведывательных данных для Генерального штаба. Одновременно с отправкой военного агента полковника П.Стаховича в английские войска на юг Африки в качестве военного атташе в армию буров был командирован подполковник В.Ромейко-Гурко. О том, насколько важными представлялись российскому императору и военному министру сообщения с театра военных действий в Трансваале, свидетельствует циркулярное распоряжение генерал-лейтенанта А.Н.Куропаткина по Генеральному штабу от 30 ноября 1899 г.: “Сего числа высочайше повелено все донесения полковника Стаховича из Трансвааля немедленно предоставлять государю императору в подлинниках с особо назначенными фельдъегерями”. Российские военные наблюдатели, по существу являясь советниками при армии буров, способствовали и организации отечественного добровольческого движения в южноафриканских республиках.
Русские добровольцы выгодно отличались от большинства иностранных волонтеров своей боевой выучкой и высокими моральными качествами. 125 человек из 250 присоединились к бурским “коммандо” (вооруженные отряды) и храбро сражались до самого конца войны в Европейском легионе французского полковника В.Марейля, сборном партизанском отряде капитана Терона, в русском отряде под командованием капитана А.Ганецкого, сына генерала, героя русско-турецкой войны. О составе этого отряда остались краткие свидетельства военного инженера В.Рубанова: “…Русский отряд, состоявший из 57 человек, обращал на себя всеобщее внимание – публика в его составе собралась интеллигентная, порядочная.., не было ни одного, приехавшего на театр военных действий с целью наживы, …тогда как в большинстве своем волонтеры иностранных отрядов прибыли помародерствовать, пограбить под шумок”.
Анализируя мотивы участия иностранцев в войне против англичан, русский доброволец подпоручик Л.Покровский в интервью журналу “Варшавский дневник” в июле 1900 г. отмечал, что большинство немцев, американцев и испанцев, “привлеченных слухами о неистощимых запасах золота и алмазов” в южноафриканских республиках, рассчитывали “по окончании войны… поживиться… на тучных нивах Трансвааля”, французы “рвались отомстить за Фашоду”, итальянцы и греки “понаехали, обидевшись на правительство за открыто выраженные симпатии англичанам в деле предложения вооруженной помощи”. Крайне невысокое мнение наблюдателей об иностранных добровольцах подтверждал и русский офицер Е.Августас: “…В большинстве иностранных отрядов царили ссоры, интриги, ... начальники не имели авторитета. Отряд немецкий совершенно дискредитирован у буров, итальянский и французский … занимались лишь мародерством”. Характеризуя российских волонтеров, Л.Покровский подчеркивал: “…На этом фоне выделяются русские добровольцы, ... все бывшие офицеры. Желающих поживиться трансваальскими богатствами между ними нет никого”. Как буры, так и иностранные добровольцы, в большинстве своем положительно оценивали деятельность русских волонтеров. Ф.Гучков и М.Енгалычев отмечали, что буры относились к русским “с большим вниманием”.
Командир итальянского корпуса капитан К. Рикарди высоко отзывался о российских подданных из числа добровольцев: “Все относятся с огромным уважением к участию русских в этой войне”.
По словам Е.Августаса, многие русские волонтеры “кровью запечатлели свою готовность принести посильную помощь правому делу”. Несколько добровольцев – выходцев из России – погибли в трансваальской войне: подпоручики Л.Покровский, И.Никитин, морской офицер Б.Строльман, поручики С.Дуплов, Н.Петров, В.Стессель, П.Риперт.
По мемуарам Е.Августаса также можно судить с большой достоверностью и о характере упорных боев с британскими войсками, о быте буров, простых полевых условиях. Мы узнаем о судьбе большинства российских добровольцев, их мотивах участия в конфликте и человеческих качествах. Схожесть условий жизни и быта на передовой постепенно формировала образ врага-человека, находившегося по другую линию фронта. Так, в другом месте своих воспоминаний Августас, описывая поле недавнего сражения под Спионскопом, невольно задается вопросом: “Разве эти безжизненные громады каменных гор стоили того, чтобы из-за них погибло столько молодых жизней, чтобы пролилось столько крови”.
Но в российском добровольческом движении принимали участие не только офицеры, но и гражданские лица. Сотни людей разного звания и общественного положения стремились попасть в состав санитарных отрядов, организованных Российским Обществом Красного Креста (далее РОКК) для отправки в Трансвааль. В основном, в эти отряды зачислялись лица с медицинским образованием – врачи (ординатор 1-й Московской Градской больницы Н.Александровский, полевой хирург А.Садовский, доктор К.Реннекампф, услугами которого пользовался в период войны президент Трансвааля П. Крюгер, и др.); сестры милосердия (С.Изъединова, О.Баумгартен, дочь дворянина Л.Страховская и др.); студенты старших курсов медицинских факультетов учебных заведений, фельдшеры, санитары. Прошения об отправке в Трансвааль писали и люди, не имевшие медицинских знаний, представители различных сословий и профессий. Бедные горожане из крестьян, купцы и аристократы, репортеры, юристы и учителя церковно-приходских школ искренне и бескорыстно “желали послужить благому делу оказания помощи раненым и больным воинам в Южной Африке”.
Главное управление РОККа, находившегося под патронатом императрицы Марии Федоровны, и МИД России всемерно содействовали организации санитарных отрядов и отправке их в Трансвааль. Власти весьма требовательно относились к набору добровольцев из числа военнослужащих и медперсонала.
В период войны белое население Трансваааля не могло не оценить медицинской помощи, оказанной русскими. “С каким восторгом встречали нас буры! Ружейные залпы, музыка, речи…”, - писала сестра милосердия О.ФонБаумгартен. Санитарные отряды из России создавали госпитали в Брандфорте и Кардорнуте, работая в зоне боевых действий. С.Изъединова отмечала: “врачи своими знаниями и сердечным отношением… приобрели доверие и симпатии буров. Отряды были буквально завалены работой, о которой вспоминали с благодарностью все сражавшиеся на театре военных действий”. Русские медики, имевшие немалый опыт работы, в том числе и в полевых условиях, оказывали помощь сотням раненых бурских ополченцев и иностранных добровольцев, нередко находясь под обстрелом, и пользовались вполне заслуженным уважением африканеров.
Итак, сочувствие российской общественности бурскому народу выражалось не только на страницах печати, но и в практических действиях. 200-250 человек из России добровольно отправились в далекую Южную Африку, делили с бурами тяготы и лишения походной жизни, выносили раненых с поля боя, храбро сражались в рядах ополчения. “Были среди них люди убежденные, … с идеальными стремлениями, в душе которых трепетала жилка удали и молодечества, облагороженная рыцарским порывом помочь, спасти слабого и угнетенного”, - такую оценку личных качеств русских добровольцев, людей с незапятнанной репутацией, дал подпоручик Е.Августас, очевидец и непосредственный участник военных событий в Южной Африке. Жертвуя жизнью ради отвлеченного идеала справедливости, они тем самым оставили свой след в истории англо-бурской войны и, как писала в декабре 1900 г. петербургская газета “Новое время” “увеличили сумму абсолютного добра на земле”.
Просмотров: 37137
Источник: http://www.humanities.edu.ru/db/msg/39586
statehistory.ru в ЖЖ:
