Проблема локализации «Русского каганата» IX века

Существовал ли Русский каганат, хронологически предшествовавший Древнерусскому государству, и если да, то где именно? Этому вопросу посвящена статья С.Н. Темушева.

Первоначально статья опубликована в книге "Русское средневековье. Сборник статей в честь профессора Юрия Георгиевича Алексеева" (М.: Древлехранилище, 2012. С. 213-232)

----

Образованию Древнерусского государства предшествовал длительный и сложносоставной процесс вызревания тех общественных отношений, которые сделают возможным и, более того, необходимым существование государственной структуры. Государство не может быть создано на пустом месте. Тезис о необходимости длительной эволюции общества (конкретнее, социально-экономического развития, совершенствования орудий труда, приводящего к появлению избыточного, а затем и прибавочного продукта, вслед за чем по необходимости меняются и общественные отношения) для перехода к государственной организации стал основным аргументом советской исторической науки в ее бескомпромиссной борьбе с норманнской теорией. С этим необходимо, безусловно, согласиться. И конкретно-исторический материал неоднократно подтверждает данный тезис, что не исключает факта катализирующего скандинавского влияния на генезис государственности в восточнославянском регионе.

Сложные процессы развития общества как самоорганизующейся системы, находящейся под воздействием меняющихся внутренних и внешних факторов, приводят с течением времени к образованию крупных политических образований. Предшественниками единого государства (объединяющего, как правило, этнически близкое население или население, ограниченное естественными природными границами) оказываются несколько (два) крупных образований, борьба между которыми завершается победой одного из них, что и приводит к созданию государства. Именно такая общая схема вырисовывается при анализе проблемы генезиса Древнерусского государства. Общепринятым в современной историографии является мнение о складывании накануне образования Древнерусского государства двух предгосударственных образований. Условно они называются «Северной конфедерацией племен» и «Киевским каганатом».

Уже в этих достаточно лаконичных названиях содержится очень существенная информация: во-первых, о форме политического устройства (конфедерация; каганат, видимо, — унитарное образование), во-вторых, о характере верховной власти и, наконец, в-третьих, об их локализации. «Северная конфедерация» локализуется на севере Восточной Европы, а «Киевский каганат» — в Среднем Поднепровье.

Не все эти положения (благодаря закреплению в названии оказывающиеся аксиомами) признаются бесспорными. Некоторые историки отрицают ведущую роль в становлении государственности у восточных славян «Северной конфедерации». Отмечается относительно недавнее начало государственно-образующей деятельности ильменских словен¹, отсутствие в данном регионе возможностей для значительного прогресса в земледелии (дающем необходимый прибавочный продукт). С другой стороны, группа историков (как российских, так и западных), основываясь на данных археологии и письменных источников, настаивает на первенстве именно севера будущей Руси. Аргументировано это, прежде всего, тем обстоятельством, что на севере, в отличие от юга Восточной Европы, в IX в. более широко представлены скандинавские древности.

Между тем, соперничество нескольких очагов объединения этнически близких «племен» являлось характерной особенностью формирования государственной организации у всех славян в переходный период от родоплеменного строя². Так, в Центральной Европе на территории будущей Польши до возникновения государства прослеживается выделение двух центров политической интеграции — Полянского и вислянского. Причем более быстрыми темпами развивалось вислянское объединение, еще в конце IX в. оно было известно как «страна вислян» (Viseland) англо-саксонскому королю Альфреду Великому³. Тем не менее, инициатива объединения польских земель перешла к Полянскому центру, а вислянский с определенного времени не проявлял особой активности⁴. В чешской долине также выделяются два (или более) соперничающих центра. Ратисбоннское продолжение Фульдских анналов под 895 г. сообщает о двух «первых» князьях по имени «Spitignewa» и «Witisla»⁵. Чешский князь Спитигнев (894-915), сын Борживоя, хорошо известен по памятникам чешской агиографии X в. и по хронике Козьмы Пражского. Что касается Witisla, то принято считать его князем племенной территории, центром которой был г. Коуржим. Но вскоре этот соперник чешской гегемонии был устранен. В так называемой «Легенде Кристиана» упоминается о конфликте племянника Спитигнева, Вацлава, с князем Коуржима, который завершился победой князя «чехов»⁶. Сведения письменного источника дополняют археологические данные, рисующие картину полного разрушения Коуржима в первой половине X в.⁷ Таким образом, непосредственно созданию государства у ряда славянских народов предшествовало формирование прочных политических объединений с сильной княжеской властью.

Такая же ситуация сложилась и в Восточной Европе. Поэтому нет оснований искать в источниках две версии происхождения Древнерусского государства. Как исторический факт следует признать независимое друг от друга формирование двух центров зарождения государственности — в Среднем Поднепровье и в Поволховье⁸. Значительно более длительное развитие юга Руси при относительно недавнем начале создания политических (потестарных) структур на севере не может быть аргументом для игнорирования информации основного массива письменных источников. К ним и следует обратиться.
Достаточно недвусмысленно о существовании нескольких предгосударственных образований у восточных славян свидетельствуют арабо-персидские источники, сохранившие информацию о трех этнополитических образованиях, называемых «группами русов».

В наиболее полном и непротиворечивом виде рассказ о трех группах русов представлен в труде Ибн Хаукаля: «И русов три группы. (Первая) группа, ближайшая к Булгару, и царь их в городе, называемом Куйаба, и он больше Булгара. И группа самая высшая (главная) из них, называют (ее) ас-Славийа, и царь их в городе Салау, (третья) группа их, называемая ал-Арсанийа, и царь их сидит в Арсе, городе их. И достигают люди с торговыми целями Куйабы и района его. Что же касается Арсы, то я не слышал, чтобы кто-либо упоминал о достижении ее чужеземцами, ибо они (ее жители) убивают всех чужеземцев, приходящих к ним...»⁹. В тексте ал-Истахри вторая группа русов ас-Славийа называется не самой высшей, а самой отдаленной. В тексте «Худуд ал-алам» город первой группы русов — Куйаба — назван ближайшим к мусульманам, приятным местом и резиденцией царя. Более поздний автор ал-Идриси добавляет: царь ас-Славийа размещается в городе Славе, «и этот город на вершине горы». Уточняет ал-Идриси и информацию о городе третьей группы славян: «Город Арса красивый и (расположен) на укрепленной горе между Славой и Куйабой. От Куйабы до Арсы четыре перехода, и от Арсы до Славии — четыре дня»¹⁰. В следующей фразе из текста ал-Идриси («И доходят мусульманские купцы из Армении до Куйабы») исследователи видят свидетельство того, что данные ученого восходят к рассказам купцов-мусульман¹¹.

По мнению исследователей, рассказ о трех группах русов относится ко второй половине IX в. (точнее, к 50—80-м годам IX в.)¹². Анализ содержания и лексики (арабской и персидской) рассказа о трех группах славян позволил А. П. Новосельцеву сделать вывод, что здесь «речь идет о трех больших, расположенных в разных частях Восточной Европы территориальных объединениях, в состав которых входили, очевидно, настоящие племена восточных славян и других народностей во главе которых стоял единый глава, именуемый в восточных источниках царь (малик, падшах)»¹³. Относительно идентификации упоминаемых в рассказе топонимов в науке существует абсолютная уверенность, что под Куйабой скрывается Киев, а центр ас-Славийя — Салау, Слава — это предшественник Новгорода. В то же время высказано множество точек зрения по поводу точного определения загадочной Арсы или Арты (Тмутаракань, Чернигов, Рязань, Ростов и т. д.). Что касается «странного» поведения жителей Арсы по отношению к иностранцам, в историографии дано довольно убедительное объяснение: эту легенду распространяли булгарские купцы, не желавшие проникновения в столь богатые пушниной места восточных купцов¹⁴.

Итак, арабо-персидские источники вполне определенно указывают на существование в Восточной Европе у восточнославянского населения ряда политических объединений, предшествующих складыванию Древнерусского государства. Тем не менее, к разряду гипотезы следует отнести время образования этих «предгосударственных образований». Существует также опасность, что в восточных источниках были перенесены, спроецированы на более раннее время позднейшие реалии.

К IX в. относится информация ряда независимых и точно датированных источников о появлении в Восточной Европе сильного политического образования, являющегося инициатором своих собственных акций внешнеполитического характера.

В ряду этих источников первостепенное значение принадлежит данным «Вертинских анналов». Интересующее нас сообщение этого источника позволяет сделать важные выводы о существовании в Восточной Европе (точной локализации анналы не дают) политического образования, выступающего с важными инициативами.

Фрагмент рукописи, касающейся народа «рос», принадлежал придворному капеллану Пруденцию, работавшему во времена императора Людовика I (814-840) и западнофранкского короля Карла Лысого (840-877)¹⁵. Следовательно, Пруденций мог быть очевидцем события, которое приводится под 839 г. В этом году, согласно рассматриваемому источнику, к франкскому императору Людовику прибыло посольство византийского императора Феофила (829-842). Феофил прислал «некоторых людей, утверждавших, что они, то есть народ их, называется Рос (Rhos); король (rex) их, именуемый хаканом (chacanus), направил их к нему, как они уверяли, ради дружбы». Эти представители народа «рос» не могли безопасно вернуться домой тем же путем, каким прибыли в Константинополь, поскольку эту дорогу преграждали «исключительно свирепые народы». Видимо, общая тревожная ситуация в Европе, подвергавшейся нападениям викингов, заставила самого франкского императора произвести дознание. В итоге выяснилось, что послы от кагана «росов» происходили из «свеонов», то есть шведов. Это еще более насторожило императора, решившего задержать послов, «пока не удастся доподлинно выяснить, явились ли они с честными намерениями, или нет»¹⁶.

Из содержания сообщения Пруденция можно очертить круг использованных им источников о «росах»: это письмо императора Феофила, устные сведения от посланников византийского императора и рассказы русских послов. Но данные Вертинских анналов не дают возможности выяснить, кто же наделил правителя «росов» высоким титулом «каган» — его послы или же чиновники византийской канцелярии. Эта информация могла содержаться и в письме Феофила¹⁷
.
Рассмотренное сообщение Вертинских анналов оставляет и множество других вопросов: данные этого источника не позволяют уверенно локализовать подвластное «кагану росов» политическое образование; нет возможности определить, какое население было подвластно «кагану росов» и какую роль в новом политическом образовании играли норманны. В сообщении Пруденция только имя народа «рос» позволяет связать местонахождение нуждавшегося в установлении добрососедских отношений политического объединения с территорией восточных славян. Ряд логичных доводов — о том, что титул кагана мог быть заимствован только непосредственными соседями Хазарии¹⁸, что хазарским послам было удобнее возвращаться через Крым и в целом возвращение не представляло бы никакой сложности¹⁹, что нет известий об использовании хазарами норманнов в качестве послов, что титул каган никогда не использовался правителями Скандинавии²⁰, — разбивается о разнообразие вариантов исторического развития, дающее возможность, при отсутствии точных указаний источников, выдвигать различные гипотезы о происхождении тех или иных явлений²¹. Тюркский титул правителя как будто указывает на близость к Хазарскому каганату²². Но общеизвестно участие норманнов в далекой международной торговле, в которой Хазария играла ключевую роль. Достаточно влиятельный правитель любой территории, не обязательно соседней, а например, связанной торговым путем с Хазарией, мог «дерзнуть» титуловаться хаканом-каганом.

Между тем, обозначение правителя народа «рос» титулом каган (хакан) само по себе заключает значительную информацию. Видимо, Пруденцию был хорошо знаком этот титул, он привел его в наиболее привычной для себя форме chacanus. Титулом «каган» или «хакан» (греч. χαγαϑος) у первоначальных его носителей — тюрок — было принято обозначать верховного правителя, под началом которого находились другие властители, ниже его по рангу²³. В середине IX в. в реальной государственно-политической практике титул «каган» использовался в Хазарии. Это было прекрасно известно в Византии, поэтому нет необходимости искать в правителе народа «рос» хазарина. Очевидно, что речь идет о каком-то новом политическом образовании, о котором еще нет точных сведений в византийской канцелярии, в Западной же Европе в IX в. не признавали титул кагана даже за хазарским правителем.

В составе «Салернской хроники» («Chrpnicon Salernitanum») X в. сохранилось послание франкского императора и итальянского короля Людовика II (844-875), направленное в 871 г. византийскому императору Василию I (867-886). Помещенное в хронике послание являлось ответом на письмо византийского императора, не желавшего признавать за Людовиком II титул императора. По мнению Василия I, каждый государь имеет свой титул: так, титул кагана (chaganus) носят правители аваров, хазар и норманнов; Людовик же должен довольствоваться титулом rex²⁴. Уязвленный Людовик пространно прокомментировал доводы Василия и отметил, что знает только аварского кагана: «Хаганом (chaganus) мы называем государя (praelatus) авар, а не хазар (Gazani) или норманнов (Nortmanni)»²⁵.

В государствах—наследниках Франкской империи, созданной Карлом Великим, хорошо помнили о разгроме Аварского каганата на рубеже VIII—IX вв., но среди известных европейским жителям норманнов не было предводителей с титулом «каган».

Из переписки монархов можно сделать важный вывод: в византийской императорской канцелярии в начале 70-х годов IX в. знали предводителя норманнов, власть которого соотносилась с властью аварского и хазарского правителей. Рассмотренный источник позволяет предположить, что в данном случае речь идет о предводителе народа «рос», упомянутого в Вертинских анналах. Нет сомнений в том, что под норманнами интересующего нас сообщения Салернской хроники имеется в виду именно русь (греч. народ «рос»).
Это находит многочисленные подтверждения в византийских и западноевропейских раннесредневековых источниках. Так, в «Венецианской хронике» Иоанна Диакона (рубеж X-XI вв.) русь, напавшая в 860 г. на Константинополь, названа «народом норманнов» (Normanorum gentes)²⁶.

Наделение правителя русов титулом «каган» характерно и для арабо-персидской исторической традиции, причем русы в наиболее ранних восточных источниках последовательно отделяются от собственно славян.

К IX в. относится составление чрезвычайно ценной сводки данных о народах Восточной Европы, которую условно называют «Анонимной запиской». Содержащийся в ней рассказ об «острове русов» является первым в средневековой арабо-персидской литературе связным описанием различных сторон жизни русов, их отношений со славянами и другими народами²⁷. Предположительным автором «Анонимной записки» мог быть Ибн Хордадбех или ал-Джайхани²⁸.

Именно к «Анонимной записке» восходят все упоминания в арабской литературе о кагане русов. Хотя оригинал этого текста не сохранился, он известен из многих источников. Наиболее близок ко времени написания «Анонимной записки» труд Ибн Русте «Дорогие драгоценности», составленный в виде энциклопедии в 903-913 гг.²⁹ Информация, приводимая Ибн Русте о русах и славянах, представляет чрезвычайную ценность; наряду с обстоятельными этнографическими зарисовками ученый останавливается и на вопросе о характере верховной власти. О русах Ибн Русте пишет следующее: «Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером <...> У них есть царь {малик), называемый хакан русов. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают...». Характеристика русов Ибн Русте достаточно точно определяет образ жизни скандинавов-викингов: «И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие—торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям». И далее: «Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют и (или) обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют, и все свои набеги и походы совершают на кораблях»³⁰. Не менее интересна информация Ибн Русте о славянах: «Глава их коронуется, они ему повинуются и от слов его не отступают. Местопребывание его находится в середине страны славян. И упомянутый глава, которого они называют "главой глав" (ра'ис ар-руаса), зовется у них свит-малик, и он выше супанеджа, а супанедж является его заместителем (наместником)».

Наиболее полная версия «Анонимной записки» сохранилась в составе книги персидского автора середины XI в. Абд ал-Хай Гардизи «Краса повествований». Рассказ Гардизи о русах и славянах помещен в заключительной части его труда наряду с повествованием о различных тюркских народах, к которым автор причислил и ряд иноэтничных племен (население Тибета, Китая, славян, русов, алан и др.)³¹. В целом информация Гардизи совпадает с данными Ибн Русте, но есть и разночтения, которые показывают, что они пользовались общими источниками³². Согласно Гардизи, остров русов располагается не в озере, а в море. Приводит персидский автор и численность населения острова — 100 тысяч человек. Рассказывая о славянах Гардизи неоднократно указывает на их напряженные отношения с венграми: «И они (венгры) побеждают славян и всегда одерживают верх над славянами и рассматривают их (как источник) рабов. И венгры—огнепоклонники и ходят к гуззам, славянам и русам и берут оттуда пленников, везут в Рум (Византию) и продают». Информация об организации власти у славян в целом совпадает с сообщением Ибн Русте: «Их глава носит корону, и все они почитают его и повинуются ему, и первый из их глав (вождей?) зовется свиет-малик, а его заместитель — свих». Гардизи отмечает и существование у славян имущественной дифференциации: «Есть у них люди, которые имеют у себя 100 больших кувшинов медового напитка»³³.

Данные «Анонимной записки» были зафиксированы и в других восточных источниках: «Худуд ал-Алам» (с араб. «Пределы мира»), труде «Книга творения и истории» ал-Мукадцаси (X в.), труде ал-Марвази «Природа животных».

Таким образом, рассмотренный комплекс арабо-персидских источников создает картину сложного процесса политического развития восточных славян, в котором значительную роль играли скандинавы (именно они называются «русами»).

В целом же можно сделать вывод, что появление в IX в. в Восточной Европе (!) нового политического объединения с предводителем, наделяемым титулом каган, было замечено соседними государствами как в Западной Европе, так и на Востоке. Важно отметить, что в западноевропейских источниках, как и в восточных, которые используются для доказательства существования в 40-70-х годах IX в. «Русского (Киевского) каганата», собственно о каганате не говорится. В источниках нет информации о структуре государства, подчиненного кагану «росов», составе его подданных, подтверждающей «имперский» статус правителя³⁴. Исключительно логика современного исследователя позволяет увидеть в кагане народа «рос» главу «восточнославянского территориального образования» в Среднем Поднепровье, быстрой концентрации властных функций которого способствовала военная опасность со стороны Хазарии»³⁵. Отмеченное в западных источниках наделение титулом «каган» может свидетельствовать лишь о «претензиях, которые выдвигали "люди Рос", стремясь на равных строить свои отношения с греками, франками и хазарами»³⁶. При этом титул «каган» не обязательно мог быть заимствован у хазар, а его принятие свидетельствовать о «полной независимости русов в 30-60-х гг. IX в. от Хазарского государства и вместе с тем, возможно, о подчинении их в более раннее время Хазарией»³⁷. Тесное общение славян с тюркоязычными народами, в том числе и аварами, предполагает значительно более давнюю известность тюркской титулатуры в Восточной и Центральной Европе. В IX в. титул «каган» оказывался единственным в регионе расселения восточных славян дававшим его обладателю международное признание. По мнению И. Г. Коноваловой, в принятии рассматриваемого восточного титула «следует видеть не столько следствие хазарского влияния, сколько формальную самоидентификацию, предопределенную внешними обстоятельствами»³⁸.

Но если в Восточной Европе в IX в. появилось сильное политическое образование, трудно представить, чтобы оно осталось незамеченным византийскими авторами. И действительно, византийские источники зафиксировали повышение активности русов именно в это время.

Характер и содержание отношений Византии и русов в первой половине IX в. позволяют раскрыть два источника: «Житие Стефана Сурожского» и «Житие Георгия Амастридского». Первое из них сохранилось только в поздней копии XIV-XV вв., что дает возможность списать на позднейшую редакцию некоторые его явные нелепости, но в то же время заставляет сомневаться в его подлинности. «Житие Стефана Сурожского» рассказывает о набеге «великой русской рати» из Новгорода во главе с князем Бравлином в конце VIII в. на южнокрымские города, в том числе и на Сугдею (Сурож, совр. Судак). После ограбления города князь внезапно заболел и исцелился только после крещения³⁹. Аналогичный сюжет мы находим и в «Житии Георгия Амастридского», в тексте которого⁴⁰ содержится древнейшее упоминание имени руси на греческом языке ('Ρωϲ). Набег росов — «народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия» — произошел на этот раз на византийский город Амастриду (на черноморском побережье Малой Азии), где архиепископом некогда был Георгий. В полном соответствии с каноном святости, чудеса продолжают происходить и у могилы святого. Вот и предводитель росов, пораженный чудесными знамениями у гробницы Георгия, прекратил насилия и принял христианство⁴¹. События эти датируются временем до 842 г.⁴² Согласно информации «Вертинских анналов», в 838 г. в Константинополь прибыло мирное посольство русов, видимо, не имевшее никаких результатов. Предполагают, что после этой неудачной внешнеполитической акции и произошел набег на Амастриду (около 840 г.)⁴³. Наряду с проявлением агрессии, чрезвычайно напоминающей поведение викингов в Западной Европе, русы были заинтересованы и в торговле в причерноморском регионе. Можно припомнить известия Ибн Хордадбеха, относящиеся к 30—40-м годам IX в., о купцах-русах, являющихся «видом славян», которые торговали мехами с Византией и иногда из Черного моря через Хазарию и далее по Каспию доходили до Джурджана⁴⁴.

860-м годом датируется еще более серьезное нападение русов на Византию. Сообщение об этом событии сохранилось во множестве источников: две гомилии (речи-беседы) «На нашествие росов» патриарха Фотия, его же «Окружное послание восточным патриархам», «Житие патриарха Игнатия», хроника Симеона Логофета (ее называют также хроникой продолжателя Георгия Амартола), «Продолжатель Феофана», «Обозрение истории» Иоанна Скилицы, «Сокращение историй» Иоанна Зонары, «Хроника» Михаила Глики, «Хроникон венетов» Иоанна Диакона; в том числе и в русских летописях (где неверно датируется: в ПВЛ и Никоновской летописи 866 годом, в Новгородской Первой летописи—в недатированной части)⁴⁵. Благодаря так называемой «Брюссельской хронике» (XI в.) известна точная дата нападения русов — 18 июня 860 г.⁴⁶ В этот день к Константинополю подошел вражеский флот в 200 кораблей. Появление врага с севера оказалось полной неожиданностью; положение осложнялось тем, что византийский император Михаил III (842-867) находился в это время в походе против арабов. Но штурмовать столицу империи русы не спешили, их больше привлекала возможность получить легкую добычу, разоряя окрестные монастыри и дворцы. Русы ограбили также Принцевы острова в Мраморном море в 100 км от Константинополя. Спасло жителей столицы чудо: после того как вокруг стен была обнесена священная риза Богородицы, враги сняли осаду и отошли от города, а погружение в воду покрова (мафория) Богородицы имело еще больший эффект: поднялась буря, погубившая флот руси. Если верить «Окружному посланию» патриарха Фотия, заступничество высших сил так впечатлило русов, что вскоре они заключили мир с империей и решили принять крещение. Посланный к руси епископ около 866/67 г. сообщил об успехах своей проповеди. Жизнеописание императора Василия I Македонянина (867-881), написанное его внуком Константином VII Багрянородным (913-959), содержит более подробную информацию о судьбе первой христианской миссии среди русов или рассказывает о новом мероприятии Восточной церкви⁴⁷. Посланный патриархом Игнатием, преемником Фотия, архиепископ, несмотря на подтверждение русами мирного соглашения и согласия принять крещение, был встречен с недоверием. Только явленное чудо с Евангелием, не сгоревшим в огне, убедило русов все-таки склониться к правильной вере⁴⁸.

Когда создавался первый древнерусский летописный свод, прошло уже около двухсот лет после рассмотренного события, о нем совершенно было забыто. Но под рукой летописца оказалась греческая хроника («Временник») Георгия Амартола, из которой и были заимствованы подробности якобы неудачного для русов мероприятия. Некоторые западноевропейские источники позволяют взглянуть несколько иначе на это событие. Так, в письме от 28 сентября 865 г. римского папы Николая I императору Михаилу III говорится о недавнем нападении на Константинополь язычников, которым удалось уйти безнаказанно. В «Венецианской хронике» Иоанна Диакона читаем, что, разграбив пригород византийской столицы, «племя норманнов» «с триумфом отступило восвояси»⁴⁹. Что касается принятия русами христианства, о чем спешил с радостью сообщить в своем послании патриарх Фотий, факт этот, если он и соответствует действительности, особого значения не имел. Византийские источники, рассказывающие о Руси X в., об этом раннем крещении Руси не вспоминают⁵⁰. Исследователи обращают внимание на полемический контекст, в котором было написано послание Фотия: нужно было продемонстрировать успехи византийской христианской миссии именно там, где противники-латиняне видели свидетельство бессилия греков⁵¹.

Источники, описывающие нападение русов-росов на Византию в 860 г., лучше знают народ, «ставший для многих предметом многократных толков и всех оставляющий позади в жестокости и кровожадности»⁵². Известно, что они пришли с крайнего севера по «судоходным и негостеприимным морям» и поработили живших рядом с ними, отчего «чрезмерно возгордились»⁵³. В ряде сочинений итальянских авторов грабительская акция 860 г. приписывается норманнам, причем без сомнения под последними имеются в виду те же самые скандинавы, которые разбойничали в Западной Европе⁵⁴. Однако нет точных указаний на то, где смогли собрать норманны-русы довольно значительные силы (200, а по некоторым данным 360 кораблей), какие соседние народы они покорили.

Тот факт, что позднее этноним росы-русы связывается исключительно с восточнославянским населением, позволяет предположить, что наряду с норманнами—варягами русских летописей — в рассмотренных выше внешнеполитических акциях принимали участие (активное или пассивное) и славяне. О существовании в 50-е годы IX в. именно славянского политического объединения в Восточной Европе, представляющего серьезную силу, свидетельствуют данные ал-Иа'куби. В своем труде «Книга стран» он записал, что в связи с арабским давлением на ценар (санарийцев) жители земель, прилегающих к Дарьяльскому ущелью, вынуждены были обратиться к трем известным властителям, которые могли оказать им военную поддержку: «сахиб ар-Рум» (византийскому императору), «сахиб ар-Хазар» (хазарскому правителю) и «сахиб ас-Сакалиба» (владыке славян)⁵⁵.

О том, что в нападении на Константинополь в 860 г. участвовали главным образом восточные славяне, безусловно утверждают древнерусские источники. Из «Повести временных лет» известно, что в том же году, когда в Новгород был призван княжить Рюрик с братьями, два его «мужа» Аскольд и Дир «поидоста по Днепру» и заняли Киев, где «многи варяги съвокуписта, и начаста владети польскою землею»⁵⁶. Именно под предводительством Аскольда и Дира и был совершен, согласно «Повести временных лет», поход на «Царьгородъ» в 866 г. Никоновская летопись добавляет, что по возвращении Аскольда и Дира из похода «в мале дружине» «бысть в Киеве плач велий», а затем и «глад велий»⁵⁷. Таким образом, древнерусские источники, составители которых в описании подробностей рассматриваемого события опирались на греческую хронику, относят его организацию к региону Поднепровья. Но на известия летописей могли оказать влияние позднейшие реалии, когда Киев являлся столицей Древнерусского государства. К тому же как в Киеве, так и во всем Среднем Поднепровье не найдено никаких следов пребывания скандинавов вплоть до X в.⁵⁸

Как бы то ни было, разнообразные сведения о наличии политической силы, способной организовать население для нападения на могущественную империю, а также предпринимающей дипломатические шаги и создающей условия для ведения международной торговли, доказывают выдвинутое предположение о существовании некоего восточнославянского «каганата». Каганатом это политическое объединение позволяет называть титул его правителя, зафиксированный в источниках различного происхождения. Что же касается локализации каганата, то в исторической науке этот вопрос остается дискуссионным, приведены аргументы как в пользу севернорусского, так и в пользу средне-днепровского региона. Высказанное в свое время Г. В. Вернадским предложение размещать Русский каганат на восточном побережье Черного моря⁵⁹ ныне не находит поддержки⁶⁰. Нет оснований обнаруживать сильное политическое объединение и в бассейне Оки.

Какие же аргументы приводятся в пользу южной локализации гипотетического «Русского (Киевского) каганата»?

Прежде всего для решения этого вопроса привлекаются данные так называемого «Баварского географа». Документ этот вызывает множество споров: по поводу времени его составления, целей и, главное, содержащейся в нем информации. Новейший исследователь «Баварского географа» А. В. Назаренко пришел к выводу, что этот документ был составлен в южношвабском монастыре Райхенау после начала 870-х годов. При этом единственная сохранившаяся рукопись, вероятно, является оригиналом памятника⁶¹. Но существуют и другие точки зрения по вопросу о времени создания данного письменного памятника. Так, по палеографическим особенностям текста его предлагали датировать первой половиной или серединой IX в. (Б. Бишофф), исходя из интерпретации содержания документ относили к 817 г. (Л. Гавлик), ко времени между 833 и 890 гг. (П. Раткош), позже 844 г. (X. Ловмяньский, В. Фритце) и даже к периоду сразу после 795 г. (Л. Дралле)⁶². Как бы то ни было, к приводимой в документе информации историки относятся с доверием, несмотря на то что некоторые из содержащихся в нем этнонимов не поддаются идентификации.
Текст «Баварского географа», который по месту создания было бы правильнее называть «швабским»⁶³, имеет заглавие: «Описание городов и областей к северу от Дуная» («Descriptio civitatum et regionum ad septentrionalem plagam Danabii»). Данное «Описание» представляет собой перечень племен и народов Центральной и Восточной Европы. Этнонимам, как правило, сопутствуют данные о количестве городов у того или иного народа. Более достоверными являются данные «Баварского географа» об областях, близких к Франкскому государству; по мере удаления от его границ количество городов неумеренно возрастает⁶⁴. Ближе к концу этого уникального документа читаем: «Caziri. civitates. С. Ruzzi. Forsderen. liudi» («Кациры — 100 городов. Руссы. Форшдерен лиуды»)⁶⁵.

При анализе данного фрагмента учитывают, что в «Баварском географе» последовательно рядом указываются соседствующие общности. Это облегчает идентификацию некоторых «темных» этнонимов⁶⁶. Упомянутые в документе Caziri — это, несомненно, хазары. Что касается Forsderen. liudi, то, несмотря на некоторые лингвистические сложности⁶⁷, этот этноним отождествляют с древлянами (Forsderen. liudi — это калька с герм, «лесные люди»)⁶⁸. Таким образом, Ruzzi «Баварского географа» размещались между хазарами и восточнославянским племенным союзом древлян, то есть на территории Среднего Поднепровья⁶⁹.

Можно согласиться и с теми исследователями, которые указывают на сложность организации акций, подобных нападению на Константинополь в 860 г., с территории, значительно удаленной от Византии⁷⁰.

Кроме того, дипломатические шаги русов, зафиксированные в «Вертинских анналах», приобретают особую значимость, если имела место попытка урегулирования отношений между близкими соседями. Русы были заинтересованы в развитии торговли с Византией и в целом в черноморском регионе, что подтверждают арабо-персидские авторы.

Но стремление русов играть активную роль в данном регионе вызвало противодействие со стороны Хазарии. Одновременно с началом проявления активности русов, отмеченной источниками, в 30-40-е годы IX в. хазары при помощи византийских инженеров возводят на северо-западной границе ряд крепостей, наиболее значительной из которых был Саркел.

Эти сведения приводит Константин Багрянородный в своем знаменитом трактате «Об управлении империей». Византийский император рассказывает о миссии Петроны Каматира в Хазарию⁷¹. Эта миссия была вызвана тем, что «хаган и rex Хазарии, отправив послов к этому василевсу Феофилу, пррсили воздвигнуть для них крепость Саркел»⁷². Наряду с царскими тяжелыми военными судами (хеландиями), были посланы также суда из Пафлагонии. Видимо, в них находилась основная часть военных инженеров и строителей, которым предстояло строить крепость⁷³. В Херсоне византийцы пересели на транспортные корабли, которые доставили их к определенному месту на р. Танаис (Дон). Здесь и была построена крепость. У Константина Багрянородного это событие не датировано. Но благодаря другим византийским источникам — «Продолжателю Феофана» и хронике Георгия Кедрина — известна точная дата строительства Саркела—это 834 год. Согласно сведениям Константина Багрянородного, по возвращении в столицу Петрона Каматир заявил Феофилу: «Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упустить их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевонам и архонтам»⁷⁴. Известно, что до 30-х годов Крым находился в подчинении Хазарии. Предполагается, что за помощь в строительстве крепости Саркел (а по археологическим данным и ряда других укреплений) Хазария уступила империи Крым, превратившийся в новую византийскую фему. Первым ее стратигом стал Петрона Каматир. Построенные греками укрепления предназначались для охраны северо-западных рубежей Хазарского каганата⁷⁵. Видимо, угроза с этой стороны была довольно серьезной, если Хазария пошла даже на уступку части подконтрольной территории.

Археологическими исследованиями выяснено, что в 30-40-е годы IX в. по берегам р. Тихая Сосна (правый приток Дона) и в верховьях Северного Донца было построено еще семь крепостей (это городища Алексеевское, Верхне-ольшанское, Верхнесалтовское, Колтуновское, Красное, Маяцкое и Мухоудеровское). Эти крепости имели отчетливую геометрическую планировку, а по периметру — стены, сложенные из обработанного камня или кирпича. К этому же типу принадлежал и Саркел. Как выяснено исследователями, эти крепости не имеют генетической связи с местным фортификационным строительством.

Таким образом, все отмеченные факты укрепления границы Хазарией свидетельствуют о серьезной опасности, которую каганат видел со стороны северо-запада, а именно со стороны волынцевской культуры. Ареал волынцевской культуры рассматривается некоторыми исследователями в качестве территории гипотетического «Русского каганата». В то же время ареал волынцевской культуры VIII—IX вв., синтезировавшей славянские и степные традиции, совпадал с территорией племен, которые, согласно летописи, платили дань хазарам и были освобождены обосновавшимся в Киеве Олегом⁷⁶.

Установление мирных отношений между греками и хазарами отнюдь не способствовало налаживанию таковых между русами и империей. Этим, возможно, и были вызваны агрессивные акции русов (нападение на Амастриду и Константинополь). Появление хазарских крепостей, расположившихся как раз на границе славянской волынцевской культуры, можно объяснить угрозой со стороны Русского каганата⁷⁷. Хотя стремление хазар укрепить свое положение на границе славянского расселения рядом с причерноморской степью могло быть вызвано также передвижкой кочевников — венгров, печенегов. Но весьма показательно то обстоятельство, отмеченное В.В.Седовым, что русы немногим ранее 842 г. напали на византийский город Амастриду (центр фемы Пафлагония), откуда как раз происходили строители хазарских крепостей⁷⁸.

Целым рядом исследователей (М. Н. Тихомиров, А. Н. Насонов, Б. А. Рыбаков, В. А. Кучкин), проанализировавших данные ономастики, была выделена наряду с Русью в широком смысле, как общим обозначением всех древнерусских земель, «Русская земля в узком смысле слова» (РЗУС)⁷⁹, локализуемая в строго ограниченной области Среднего Поднепровья. Отмечается устойчивое стремление летописей XII в. понимать под Русской землей только Киевское Правобережье с частью более западной территории, а на Левобережье окрестности городов Чернигов и Переяславль. РЗУС сложилась именно в IX в. еще до образования Древнерусского государства, то есть территории Руси в широком смысле, и факт ее существования подтверждает гипотезу о южнорусской локализации Русского каганата⁸⁰.

Однако важным аргументом против южной локализации Русского каганата являются археологические материалы, которые как будто не позволяют обнаружить сколько-нибудь значительного городского поселения на месте Киева на протяжении IX в.

Советскими и современными украинскими археологами хорошо изучены древности Киева, тем не менее единого мнения по вопросу древнейшей истории будущей столицы Древнерусского государства не существует. Поселение на Старокиевской горе возникло еще в VI в., его основали носители пражской культуры. Именно его считали историческим ядром города. Однако в этом поселении отсутствуют черты, выделяющие его из числа обычных земледельческих поселков. Здесь не обнаружены ни ремесленные, ни дружинные комплексы. Поэтому, учитывая подсечный характер земледелия, поселение ожидал в скором времени перенос на новое место. Видимо, еще в VI в. это поселение прекратило свое существование. Исследователями зафиксированы отдельные следы жизнедеятельности славянского населения конца VII—начала VIII в. вне будущей площадки городища, но и они прерываются с появлением под Киевом кочевников. В VIII в. на площадке городища возникает поселение волынцевской культуры, основанное переселенцами с Левобережного Днепра. Но в первой трети IX в. волынцевское поселение сгорело (погибло в результате штурма?). Только в конце IX в. небольшая группа носителей роменской культуры заняла террасу на склоне Старокиевской горы, ниже городища. К IX в. на соседней Замковой горе появляется поселение, относящееся к Лука-Райковецкой культуре⁸¹. По мнению некоторых исследователей, именно на Замковой горе располагался в X в. княжеский град. С конца IX в. начинает формироваться древнерусский курганный могильник на Старокиевской горе. В центре древнейшего городища было возведено языческое требище (Перуну?), с сооружением которого предположительно было связано строительство новой ограды по периметру городища. В конце IX в. заселяется и киевский Подол. Крайне интересен тот факт, что для древнейших слоев Подола характерны исключительно срубные постройки с глиняными печами, аналогичные домостроительству Новгорода, Старой Ладоги, Полоцка. Эти черты проявляются уже в древнейшем обнаруженном срубе (дендродата 887 г.). Привнесенный новый тип наземных срубных жилищ позволил заселить территорию Подола, ежегодно заливаемую селями и паводками. Свидетельства раннего освоения Подола доказывают его важность как торгово-портового (видимо, сезонного) поселения на ключевом пункте «пути из варяг в греки». Чрезвычайно интересны зафиксированные археологами следы военного конфликта первой трети IX в., в результате которого было уничтожено старокиевское городище (волынцевской культуры). В киевском рву был обнаружен скелет с наконечниками стрел в теле; пожары с человеческими жертвами обнаружены на Битицком городище; недавно найден клад и два обгоревших человеческих черепа в волынцевских жилищах Аидрияшевки. Эти события связывают с началом проникновения в Среднее Поднепровье скандинавов-русов и образованием Русского каганата⁸².

В западной историографии относительно значения Киева в IX в. существует представление, что это время для будущей столицы является одним из наименее интересных периодов в истории этой издревле заселенной местности. «Урбанистический» этап истории Киева датируется 880-ми гг. Только к середине X в. Киев превращается в крупный городской центр. Важно также отметить полное отсутствие в Киеве и на всем Среднем Поднепровье скандинавских находок ранее X в.⁸³

Отсутствие скандинавских находок XI в. на территории Среднего Поднепровья объясняют иным характером присутствия здесь варягов. В отличие от севера Восточной Европы, на юге варяги первоначально надолго не задерживались и поэтому не оставляли следов в материальной культуре. Южная Русь представляется некоей транзитной зоной, через которую проходили наиболее предприимчивые варяжские конунги со своими дружинами. Их привлекала не собственно славянская территория, а богатые страны Востока и Византия. При этом Киев мог играть роль опорного пункта, базы для набегов. Аналогичные пункты существовали и в Западной Европе⁸⁴. Но организация довольно значительных внешнеполитических акций не могла не привести к тесному взаимодействию с местным славянским населением. В результате и возникло потестарное образование, условно называемое Русским, или Киевским, каганатом, во главе которого стояли скандинавы-варяги. Нет причин называть Русский каганат «не более чем историографическим фантомом»⁸⁵: источники дают достаточно информации, позволяющей установить сам факт его существования — об этом свидетельствуют многочисленные упоминания правителя с очень высоким титулом, власть которого, несомненно, не «висела в воздухе», а охватывала определенные территорию и население. Между тем, отстаивая южнорусскую локализацию Русского каганата, необходимо признать, что вопрос этот все же остается дискуссионным.

---

¹ Котляр Н. Ф. Север или юг (к вопросу о возникновении древнерусской государственности) // Образование Древнерусского государства: Спорные проблемы. М., 1992. С. 29-32.
² Королюк В. Д. Основные проблемы формирования раннефеодальной государственности и народностей славян Восточной и Центральной Европы // Исследования по истории славянских и балканских народов. Эпоха средневековья. Киевская Русь и ее славянские соседи. М., 1972. С. 19.
³ «Орозий короля Альфреда» (кон. IX в ) // Матузова В. И. Английские средневековые источники. IX—XIII вв.: Тексты, перевод, комментарий. М., 1979. С. 13-35.
⁴ Labuda G. Studia nad poczqtkami panstwa polskiego. Poznan, 1988. Т. II. S. 125-166.
⁵ Magnae Moraviae Fontes Historici. Praha; Brno, 1966. Т. I. S. 121.
⁶ Флоря Б. H. Формирование чешской раннефеодальной государственности и судьбы самосознания славянских племен чешской долины // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981. С. 105.
⁷ Solle М. Stara Kourim a projevy velkomoravskc hmotne kultury v Cechach. Praha, 1966. S. 175-176.
⁸ Фроянов И. Я. Два центра зарождения русской государственности // Фроянов И. Я. Начала русской истории. Избранное. М., 2001. С. 752-762.—«Продолжавшееся в течение VIII—IX вв. сосуществование (видимо, в нелегких и противоречивых внешнеполитических условиях) двух протогосударственных восточнославянских союзов, южного и северного, вряд ли можно оспорить» (Лебедев Г. С. Русь Рюрика, Русь Аскольда, Русь Дира? // Старожитностi Pyci-Украiни. Киiв, 1994. С. 149).
⁹ Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г.: Памяти чл.-кор. РАН А. П. Новосельцева. М., 2000. С. 316-317.
¹⁰ Там же. С. 318.
¹¹ Коновалова И. Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси. М., 1999. С. 148.
¹² Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 320.
¹³ Там же. С. 319.
¹⁴ Там же. С. 323.
¹⁵ Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 1999. С. 288.
¹⁶ Вертинские анналы // Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. IX-первая половина XII в. М.; Л., 1989. С. 7-15.
¹⁷ Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган» в Древней Руси// Славяне и их соседи. Славяне и кочевой мир. М., 2001. Вып. 10. С. 112-113.
¹⁸ Артамонов М.И. История хазар. Л, 1962. С. 131; Седов В. В. Русский каганат IX века // Отечественная история. 1998. № 4. С. 9; Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя//Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 367-379.
¹⁹ Сахаров А. Н. Дипломатия Древней Руси. М., 1980. С. 44; Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX-начало XII в. ). СПб., 2000. С. 39; Свердлов М.Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI-первой трети XIII вв. СПб., 2003. С. 96.
²⁰ Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган»... С. 114.
²¹ «Титул "каган" в принципе мог получить известность в Восточной Европе не только благодаря хазарам, но и через посредство Византии, западных и южных славян и народов Западной Европы, знакомство которых с этим титулом независимо от Хазарии относится к более раннему периоду, когда Хазарского государства еще не существовало» (Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган»... С. 121).
²² Назаренко А. Две Руси IX века//Родина. 2002. № 11-12. С. 17.
²³ Новосельцев А. П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя.
С. 369.
²⁴ Цукерман К. Два этапа формирования Древнерусского государства // Славяноведение. 2001. № 4. С. 56.
²⁵ Цит. по: Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 290.
²⁶ Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 290; Цукерман К. Два этапа формирования Древнерусского государства. С. 56; Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган»... С. 115.
²⁷ Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган»... С. 117.
²⁸ Калинина Т. М. Интерпретация некоторых известий о славянах в «Анонимной записке» // Древнейшие государства Восточной Европы. 2001 г.: Историческая память и формы ее воплощения. М., 2003. С. 204-205.
²⁹ Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 208.
³⁰ Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 303-304.
³¹ Качинина Т. М. Интерпретация некоторых известий о славянах в «Анонимной записке». С. 206.
³² Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 287.
³³ Там же. С. 296.
³⁴ Петрухин В. Я. «Русский каганат», скандинавы и Южная Русь: Средневековая традиция и стереотипы современной историографии // Древнейшие государства Восточной Европы. 1999 г. Восточная и Северная Европа в средневековье. М., 2001. С. 132—«...понятие "Русский каганат" — не более чем историографический фантом».
³⁵ Свердлов М. Б. Домонгольская Русь... С. 99.
³⁶ Петрухин В. Я. О «Русском каганате», начальном летописании, поисках и недоразумениях в новейшей историографии//Славяноведение. 2001. № 4. С. 79.
³⁷ Седов В. В. Русский каганат IX века// Отечественная история. 1998. № 4. С. 9.
³⁸ Коновалова И. Г. О возможных источниках заимствования титула «каган»... С. 125.
³⁹ Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках // Древнейшие государства Восточной Европы. 2000 г. Проблемы источниковедения. М., 2003. С. 4.
⁴⁰ Сохранилась единственная рукопись X в.
⁴¹ Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 90-91.
⁴² Васильевский В. Г. Труды: В 4 т. Пг., 1915. Т. 3. С. 64.
⁴³ Седов В. В. Русский каганат IX в. С. 8.
⁴⁴ Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 291; Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 206; Коновалова И. Г. Пути сообщения в Восточной Европе по данным средневековых арабо-персидских авторов // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 128; Калинина Т.М. Заметки о торговле в Восточной Европе по данным арабских ученых IX-X вв. // Там же. С. 113.
⁴⁵ Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 13; Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // ПСРЛ. М., 2000. Т. 9. С. 9; Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М., 1950. С. 105.
⁴⁶ Запись о нападении 860 г. в «Брюссельской хронике», вероятно, сделана очевидцем, поскольку никакому другому событию не было уделено столько внимания (Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь... С. 155-156).
⁴⁷ Иванов С. А. Византийское миссионерство: Можно ли сделать из «варвара» христианина? М., 2003. С. 170.
⁴⁸ Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь... С. 8-9.
⁴⁹ Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь... С. 8-9; Цукерман К. Два этапа формирования Древнерусского государства. С. 61-62.
⁵⁰ Иванов С.А. Византийское миссионерство. С. 171.
⁵¹ Петрухин В. Я. О «Русском каганате», начальном летописании, поисках и недоразумениях в новейшей историографии//Славяноведение. 2001. № 4. С. 81.
⁵² Кузенков П. В. Поход 860 г. на Константинополь... С. 75.
⁵³ Там же.
⁵⁴ Там же. С. 150-154.
⁵⁵ Седов В. В. Русский каганат IX в. С. 9.
⁵⁶ Повесть временных лет. С. 13.
⁵⁷ Там же; Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. С. 9.
⁵⁸ Цукерман К. Два этапа формирования Древнерусского государства. С. 66.
⁵⁹ Вернадский Г. В. Древняя Русь. М.; Тверь, 1996. С. 287-293.
⁶⁰ Хотя иногда появляется в западной историографии (М. Богачек (Гольдельман)).
⁶¹ Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX-XII вв. М., 2001. С. 69. — См. также: Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков: Тексты, перевод, комментарий. М., 1993. С. 7-9, 12-13.
⁶² Там же. С. 56-59; Седов В. В. 1) Русский каганат IX века. С. 7; 2) Древнерусская народность: Историко-археологическое исследование. М., 1999. С. 63.
⁶³ До нашего времени он дошел в единственном списке в составе сборника, хранящегося в Баварской государственной библиотеке в Мюнхене.
⁶⁴ Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 293. Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков. С. 14-15. — В. Я. Петрухин предполагает, что на количество городов «Баварского географа» оказала влияние средневековая традиция, восходящая к Библии. (Петрухин В. Я. Традиция и исторический факт в средневековой историографии: Мотивы и числа (Историографические заметки) // Древнейшие государства Восточной Европы: Материалы и исследования. 2003. Мнимые реальности в античных и средневековых текстах. М., 2005. С. 183-184).
⁶⁵ Назаренко А. В.: 1) Древняя Русь на международных путях. С. 54-55; 2) Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков. С. 14-15.
⁶⁶ Горский А. А. Баварский географ и этнополитическая структура восточного славянства // Древнерусские государства Восточной Европы: Материалы и исследования. 1995 г. М., 1997. С. 273.
⁶⁷ Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI веков. С. 43.
⁶⁸ Горский А. А. Баварский географ... С. 278.
⁶⁹ Там же. С. 278. — Ареал волынцевской археологической культуры: Седов В В.: 1) Русский каганат IX века. С. 7; 2) Древнерусская народность. С. 63.
⁷⁰ Назаренко А. Две Руси IX в. С. 17.
⁷¹ Важность этой миссии подчеркивается тем, что Каматиры принадлежали к знатным фамилиям, а Петрона приходился братом жене императора Феодоре.
⁷² Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1991. С. 171.
⁷³ Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 5.
⁷⁴ Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 173.
⁷⁵ Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 5-6.
⁷⁶ Петрухин В. Я. История славян и руси в контексте библейской традиции. С. 101.
⁷⁷ Седов В. В. Русский каганат IX в. С. 6; Новосельцев А. П. Образование Древнерусского государства и первый его правитель // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. М., 2000. С. 464.
⁷⁸ Седов В. В. Русский каганат IX в. С. 8.
⁷⁹ Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951.
⁸⁰ Назаренко А. Две Руси IX века. С. 18-19.
⁸¹ Комар А. К дискуссии о происхождении и ранних фазах истории Киева//Ruthenica. Kиiв, 2005. Т. IV. С. 119-124.
⁸² Там же. С. 133-136.
⁸³ Цуке/хман К. Два этапа формирования Древнерусского государства. С. 66.
⁸⁴ Мельникова Е. Варяжская доля. Скандинавы в Восточной Европе: хронологические и региональные особенности//Родина. 2002. № 11-12. С. 31-32.
⁸⁵ Петрухин В. Я. «Русский каганат», скандинавы и Южная Русь... С. 132.

Просмотров: 10527

Источник: Русское средневековье. Сборник статей в честь профессора Юрия Георгиевича Алексеева. М.: Древлехранилище, 2012. С. 213-232

statehistory.ru в ЖЖ: