О происхождении выражения "держать камень за пазухой"
И зритель, и начитанный знаток знали книгу С. В. Максимова «Крылатые слова». Его статья, посвященная камню за пазухой, небольшая, приведу ее полностью: «Камень за пазухой — остался в обращении с тех пор, как, во время пребывания поляков в Москве, в 1610 году, последние хотя и пировали с москвичами, но, соблюдая опасливость и скрывая вражду, буквально держали за пазухой кунтушей про всякий случай булыжные камни. Об этом свидетельствует очевидец, польский летописец Мацеевич. С москалем дружи, а камень за пазухой держи — с примера поляков стали поговаривать и малороссы одним из своих присловий в практическое житейское свое руководство и в оценку великороссов».
Написанное пером, как известно, не вырубишь топором, особенно если это написано каким- либо признанным авторитетом. А теперь правильный ответ: отправляясь пировать к москвичам, поляки за пазуху ничего не клали, а если что и держали под одеждой про всякий случай, то никак не булыжные камни.
Нас очаровывают складно и авторитетно изреченные фразы, мы далеко не всегда и не полностью вникаем в смысл услышанного или прочитанного; что-то мы сразу отбрасываем, — то, что категорически не соответствует нашим убеждениям и представлениям, что-то мы принимаем на веру. На первый взгляд, нет оснований не верить С. В. Максимову, этнографу, исследователю русского быта: он, известный писатель, автор многих научных статей, не придумал же все это? Однако более внимательное прочтение и, главное, логическое осмысление прочитанного заставляют усомниться в правдивости историко-лингвистических сведений, которые С. В. Максимов излагает — уверенно и со знанием дела.
Шляхтич в кунтуше
Представьте, что вы один из тех поляков, что недавно одержали победу в Клушинском сражении над русско-шведским воинством. В этом сражении вы бросались в бой с крыльями за спиной — здесь в буквальном, а не переносном смысле: у польских гусар, чьи атаки сыграли решающую роль, на латах крепились два крыла, что, возможно, мешало в схватке, но окрыляло всадников. И всадники, наверно, представляли, что они — сонм ангелов, бьющихся за истинную веру. В Москве вас, победителя, приглашают в гости, вы идете, но перед теремом русского боярина задумываетесь: как бы эти коварные московиты не лишили меня жизни во время застолья! И вы — гордый шляхтич, гусар летучий, или даже крылатый, — распахиваете свой кунтуш и засовываете под него и прижимаете к груди поднятый с земли грязный булыжный камень. Не в переносном смысле, а буквально, как подчеркивает Максимов. Придерживая свой булыжник за пазухой, ибо кунтуш — одежда распашная, сам по себе камень не будет покоиться у вас за пазухой, вы явились на порог. А я, предположим, коварный москаль, смотрю и дивуюсь: что такое у ляха под евойным кафтаном на груди сильно выпирает, что такое тяжелое он рукой придерживает? Уж не булыжник ли он туда засунул? А для чего? Если из опасливости и про всякий случай, так я, пожалуй, могу польского гостя отравить, или одним ударом заколоть, или быстрым движением удавить, когда он сидит за столом, рукой удерживая свой булыжник, чтобы тот не выпал. Если уж мой ляшский гость такой опасливый, мог бы кинжал или пистолет скрытно держать под полой своего длинного кафтана...
Согласитесь, что мы нарисовали сцену, в которой действия польского гостя нелепы и просто невозможны.
Слышу вопрос: ваш здравый смысл мы готовы принять к сведению, но все-таки почему нам не верить авторитетному источнику, «Крылатым словам» С. В. Максимова, известного этнографа и почетного академика? Ведь он и свидетеля привлекает в своей статье — польского летописца Мацеевича! А вы кого-нибудь можете привлечь?
Свидетелей из 1610 года достать трудно, но я попробую. Пока другие ищут в справочниках и никак не могут отыскать летописца Мацеевича, я сошлюсь на Самуила Маскевича, чье существование подтверждает энциклопедия Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона: «Самуил Маскевич — литовец по происхождению и польский офицер, участвовавший в походе на Москву. Маскевич вел дневник, в котором он описал свое пребывание в России...» Большой энциклопедический словарь, изданный в 1981 году, считает Маскевича не литовцем, а белорусским феодалом; впрочем, нам важно, что подтверждается: он — участник польской интервенции в Россию в 1609-12 годах.
Какие же впечатления вынес гусар Маскевич от общения с москвитянами? Как мы увидим, его показания отличаются от тех, которые приводит Максимов, ссылаясь на никому не известного летописца Мацеевича.
В «Дневнике» Самуила Маскевича, который в известном русском варианте имеет значительные отступления от польского оригинала, мы читаем об отношениях поляков с русскими после захвата Москвы: «Несколько недель мы жили с ними, друг другу не доверяя. Кумились с ними, а камень, как у них говорят, за пазухой. Бывали друг у друга на пирах, а ведь думали о себе. Мы должны были также крепко сторожиться; караулы днем и ночью стояли у городских ворот и на некоторых перекрестках...»
Прилагаю для достоверности к своему переводу ту часть фразы, которая относится непосредственно к обсуждаемому речению: a kamień, jak oni mówią, za pazuchą.
Итак, поляки не вооружались булыжными камнями, вопреки утверждению С. В. Максимова, а поговорку о камне за пазухой гусар Маскевич услышал впервые в Москве от русских и понял ее так, как и следует понимать, — в переносном, а не в буквальном смысле.
И пословица эта восходит, конечно, к более давним событиям, чем польское вторжение в Москву. Она, скорее всего, еще из пещерных времен. Кто-то нападал в открытую на недругов, шел с дубинками, заостренными палками и камнями на близких или дальних соседей, а кто-то, не надеясь победить в открытом бою, затевал мирные переговоры с неприятелем, являлся на встречу с улыбкой на лице, с обманчивыми словами на устах, имея тайно при себе оружие — камень, припрятанный внутри одежды. Он, скрывая вражду, приходил с камнем за пазухой.
Просмотров: 17751
Источник:
statehistory.ru в ЖЖ:
