Хозяйство Псково-Печерского монастыря в 40-х годах XVII в.
Состояние источников представляет для этого некоторые возможности: в архивах сохранились на первый взгляд отрывочные и разнохарактерные документы Печерского монастыря - крупнейшего на изучаемой территории. Из известных по описанию 1620-1630-х годов 2705 крестьянских дворов - около 740 (более 27%) принадлежали Печерскому монастырю, в этих дворах жили 894 человека (не считая бобылей) из 3974 крестьян Псковской земли (около 22,5%). Благодаря тому, что все земли Печерского монастыря были в XVII в. обелены, т. е. поставлены в привилегированное положение в описании 20-30-х годов XVII в., оказался внесенным точный и полный перечень его селец, деревень и других поселений. Отсюда исходные данные для сопоставлений, отсутствующие по дворцовым и поместным землям.
В двух "Отписных книгах Псково-Печерского монастыря" 1639 и 1640 гг.,1 вслед за описью драгоценностей, имущества и книг, среди грамот помещен новый список деревень с указанием в каждой количества дворов и с именами крестьян. А для первой половины 40-х годов XVII в. есть два совершенно особых источника - "Книга приемная году" и "Книга расходная 1644 году", следующие одна за другой в сборнике, озаглавленном (в XIX в.) "Книга о пятинном хлебе и разделе оного".2 В "Книге приемной" (ее еще называют "ужинно-умолотной") есть и названия деревень, и имена крестьян и бобылей, но нет количества дворов, которое можно восстановить по списку 1639 г.).
Сопоставление разных источников позволяет изучать движение, населения, дальнейшее изживание пустоты и хозяйственного кризиса, уровень развития сельского хозяйства и положение крестьян. Известный интерес представляют также данные о бюджете монастыря и организации его хозяйства, о монастырской запашке.
"Книга приемная" и "Книга расходная" охватывают не все вотчины, а лишь основные, расположенные близ Печерского монастыря в трех губах Завелицкой засады (Тайловской, Кулейской и Колпинской) и включенный в нее Изборский уезд. Так как книги сохранились полностью, можно думать, что часть вотчин исключена преднамеренно. Из 626 дворов, принадлежавших монастырю в 1640 г., в книгах заключается материал по 467 крестьянским дворам (73%), из 330 деревень - по 214 (65%), т.е. по большей части их. По-видимому, эти вотчины давали монастырю основной доход; среди остальных 112 деревень преобладали бывшие владения "приписных" к Печерскому монастырю разорившихся монастырей и "новые белые земли". Что представляла собой в это время монастырская вотчина по уровню сельского хозяйства, его организации и каковы особенности ее бюджета? Эти вопросы в значительной части могут быть рассмотрены по нашим источникам, прежде всего по "Отписным книгам Псково-Печерского монастыря" 1639-1640 гг., составленным в связи с передачей хозяйства новому архимандриту, а затем и новому келарю. В присутствии уполномоченных на это лиц из псковских дворян, подьячих и посадских людей с ней сверялось наличие всего достояния монастыря: крепости, зданий, оружия, ценностей, денег, документов, хлеба, скота. В эти же "Отписные книги" были внесены и люди монастыря, начиная с архимандрита (игумена) и "старцев", кончая крестьянами и бобылями поименно.
О хозяйстве монастырских вотчин можно судить по тщательно учтенным в документах ценностям: подсчитав соль, купленную взамен израсходованной (1386 пудов "московских", мед (45 пудов) и воск топленый (5 пудов),3 в "Отписную книгу" внесли подробный перечень "хлеба прошлого 1639 и нынешнего 1640 года" по приезд в Печерский монастырь келаря старца Варлама.4
Есть в книге и другие расчеты - ретроспективного характера (по "прибыльному" и "старому хлебу",5 нами взят лишь последний по времени расчет, изложенный наиболее четко и ближайший по времени к составлению приходо-расходных книг 1643-1644 гг. (таблица 1).
Таблица 1. Зерновое хозяйство Псково-Печерского монастыря в начале 40-х годов XVII в. (в четвертях)
Подсчеты 1640 г. свидетельствуют, что в житницах монастыря хранился хлеб крестьянский и с монастырской пашни не одного последнего урожая, но вместе с резервами (оставшимися от прежних лет, или полученными из других источников). Расход 1644 г., соответствовавший почти с полной точностью приходу этого же го как видно из таблицы, значительно меньше цифры всех запасов 1640 г. (составляет всего 45% этой цифры). Кроме того, соотношение культур озимых и яровых, являясь обычным для трехполья в конкретном году (озимой ржи 55,2%, яровых культур 44,8%),6 по структуре суммы хлебов в житницах в 1640 г. резко отличаются чрезмерным удельным весом яровых культур (67,5%).7 Даже на монастырской пашне, где правильное соотношение было выдержано, казалось бы, максимально, в посевах отсутствовали яровая рожь и пшеница, необходимая в целях культа - но овса было высеяно значительно больше, чем на крестьянской пашне. Можно заметить, что резерв овса в житницах был особенно велик. Как это видно из таблицы, запас ржи был незначителен (менее чем на 25% очередного урожая), по всем остальным культурам по сравнению с урожаем был дефицит (по ячменю, грече и пшенице особенно большой). Впрочем, это не обязательно считать дефицитом; население монастыря росло, продовольствия требовалось больше. Да и пища "братии" все улучшалась по составу (это явно выступает из роста потребления ячменя). Запасы его в житницах монастыря увеличились почти в три раза за три года (с 1640 по 1643) - показательно, на что расходовалось это лучшее зерно, уступавшее по качеству только пшенице. Если исключить чрезвычайные расходы - плату натурой иконнику, портному мастеру, дары псковскому воеводе и т.д., то из 539 четей ячменя, израсходованного в монастыре, пошло на муку - 123 чети - 22,8%; на крупу - 155 четей - 28,8; на солод - 261 четь - 48,4%.
На один солод, таким образом, пошло больше ячменя, чем его было всего заприходовано в 1640 г. Солод шел на квас, на сладкий хлеб, на пиво. Хотя пивоварня была лишь в Пскове, на Печерском подворье,8 в Печорах при монастыре находился квасной погреб (с бочками винными), квасная варница и амбар большой под погребом, в нем среди другого ценнейшего имущества находились "кубы и трубы винные".9 Рост потребления в монастыре наиболее качественных хлебных продуктов особенно ясен из сравнения с расходом грубой пищи, вороху и конопли (она шла в посты), который почти не увеличился, несмотря на выросшее население монастыря.
Приходно-расходные книги по хлебу отражают многие стороны не только состояния экономики монастыря, но и всей его жизни, хотя их было бы интересно дополнить анализом не сохранившихся документов по другим отраслям хозяйства и за другие годы, приходится ценить то, что перед нами ведущая отрасль, представленная полностью за целый год. По записям расхода хлеба определяются, например, сроки некоторых полевых работ. В 1644 г. полевые работы чередовались по месяцам таким образом:
Март - "большое толоченье" (заправка земли под ярь? - Н.М)
Апрель - пахота
Май - с 6 по 27 - сев
Июнь - с 3 по 26 - работы на огороде, с 12 по 17 - вывозка навоза под озимь
Июль - с 14 (по 2 августа) - сенокос
Август - с 5 по 19 - жатва озими, с 2 по 9 - озимый сев
Сентябрь - с 6 по 13 - жатва яровых
Ноябрь - начало января - молотьба.
Полевые работы выписаны нами в порядке агротехнического цикла (в монастырских книгах, естественно, они начинаются с сентября). К сожалению, записи за март глухи: хлеб из житниц выписывается "На толоченье", но по аналогии с июньской записью о вывозе навоза (за два месяца до сева) можно считать, что мартовские работы "толокой", т. е. большим количеством людей, носили тот же характер - заправки земли удобрениями под весенний сев.10
В связи с общим зерновым балансом монастырского хозяйства находится вопрос о монастырской пашне. В небольших количествах была она и у приписных монастырей,11 но основная ее часть, отраженная довольно полно в приходно-расходных книгах, находилась при Большом и Малом коровьих селах близ монастыря. Общий урожай всех хлебов с нее равнялся 685 5/8 чети (табл.1) и составлял 19,2% всего монастырского хлеба, полученного за год. Выбор зерновых культур, вернее всего, диктовался нуждами обихода монастыря с учетом того, что рассчитывали получить с крестьян: значительный удельный вес овса компенсировал недостаток его в крестьянском хозяйстве, понятный при небольших крестьянских посевах в многочисленных однодворных деревнях. В 1644 г. совсем не сеяли на монастырской пашне яровой ржи, пшеницы и гречи, но зато горох - часть ежедневной пищи - выращивался, главным образом, в собственном хозяйстве монастыря.
Нельзя с полной уверенностью судить об урожайности (поскольку собранная рожь попала в книги прихода в 1643 г., а расход на посев был записан в книге 1642 г., которая не сохранилась. Но вполне возможно (при соотношении озими и яри, бывшем в 1643 г.), что было посеяно примерно столько же. На двух коровьих селах сеяли озими ржи 61 четь, а собирали 300). Урожай почти сам-5, но при Малом коровьем селе он много ниже, чем при Большом (сам-3 на Малом и почти сам-6 на Большом). Урожай ячменя, посеянного 23 мая, через четыре месяца был собран очень хороший - на 10 четвертей 72,5, то есть больше чем сам-7. Овес уродился плохо: на 98 чети - 258,5 (сам-2,6). Такая урожайность была не редкостью (по всем трем хлебам) и в конце XV в., и в конце XVI.12 Выделяется лишь высокая урожайность ячменя: она даже выше, чем на вновь обработанных, неистощенных, на подсеке, землях Кирилло-Белозерского монастыря. Но поля Печерского монастыря находились, во-первых, южнее, а, во-вторых, монастырское руководство могло обеспечить посевы самой излюбленной культуры - "жита" - большим количеством удобрений, выбрать под нее лучшие поля. Собственное зерновое хозяйство, наверно, помогало монастырю лучше учитывать также и возможности крестьянского хозяйства, дававшего не менее 4/5 всех поступлений в житницы монастыря.13
Второй по значению статьей хозяйства монастыря являлось его животноводство: оно давало рабочий скот, продукты мясные и молочные, удобрения и, кроме того, денежный доход. Несмотря на тщательность учета и подробное описание всего крупного и мелкого скота, трудно ручаться за точность итогов - поскольку писцы при разных описаниях применяли разную классификацию, то выделяли "телят трехлетних и годовалых", то нетелей, то баранов отдельно, то баранов и овец молодых вместе (и ссылались на прежние показатели: сколько прибыло животных, сколько выращено в хозяйстве при разных архимандритах) (таблица 2).
У монастыря было в начале 40-х годов (вместе с приписными монастырями) лошадей, коров и овец 405 голов. По числу седел можно определить, что примерно 30 из 167 коней, меринов и кобылиц были выезжены для верховой езды.
В молочном стаде было 40 дойных коров, 10 быков, 35 волов, 10 нетелей, 30 телят -
всего 125.14
Таблица 2. Состояние животноводства в Печерском монастыре (40-е годы XVII в.)
Животноводство монастыря велось продуманно, о чем свидетельствует известное равновесие количества скота рабочего мясного и молочного. "Доморощенными" животными, наверно, гордились. Забота о воспроизводстве поголовья видна по всем животноводческим статьям. Правильным был, вероятно, принцип выделения на особое Малое коровье село маточного стада и молодняка. Основное молочное стадо находилось в Большом коровьем селе. Однажды в "Книге расходу" упомянуты даже "гуси и курята": 15 декабря на них выписывается 0,5 (3 пуда) чети овса в Большое коровье село. Остальное время года они были, наверно, преимущественно "на подножном корму" или на "отходах" от большого хозяйства, единовременная же выдача овса предназначалась для откорма - к Рождеству, в полном соответствии с указаниями "Домостроя".15
Совсем особое положение в монастырском хозяйстве занимал конюшенный двор. Можно заметить чрезвычайную тщательность учета всего поголовья. Взяв для примера один список на 48 коней меринов,16 мы обнаруживаем, что масть животных была главным различительным признаком, но так как встречались лошади одной масти, добавились еще приметы, не повторявшиеся у других. Получалось, что для 48 животных в "Отписную книгу" были занесены 36 разных определений масти: кроме обычных "ворон", "гнед", "рыж", "сер", "карь", "бур", "булан", встречаются "булан с отметом", "голуб", "вгнедепег", "вбурепег", "рыжечал" и "гнедчал". Если было несколько коней "мухортых", то про одного написано "во лбу звезда", звездочет, среди рыжих отмечены "лыс", "космат" и "звезда во лбу". Об одном мерине сказано "карь сросл лыс", грива налево, "скороглас". О нескольких животных отмечено, что они "доморощенные".
В скором времени, как мы уже знаем, монастырь описывался заново в связи с приездом нового келаря. Любопытно, что имевшийся список коней новых контролеров, по-видимому, не удолетворил, и они, вместо масти, стали указывать другие признаки, например, откуда лошадь появилась в монастыре. Среди жертвователей или продавцов оказались 13 псковских (Бешенцев, Сеславин, Рокотов и другие) или бывших псковских (Бутурлин) помещиков и архиепископ Левкий ("как приезжал молиться"). Иногда указано, чья лошадь, кто на лошади ездит ("владычен", Перфильевской, Радохин, Калинской, Филипкой), про одну лошадь сказано "московские купли".17
Лошади высоко ценились, много значили в хозяйстве в содержании крепости. Считалось, что конюшенный двор должен способствовать престижу монастыря. Создается впечатление, что коневодство и конюшенный двор были особо ответственными статьями хозяйства монастыря и поручались специалистам.
Среди монахов и слуг должны были находиться знатоки и любили лошадей. В приходо-расходных книгах названы лишь Федор-коновал и конюхи, им постоянно выписываются разные количества хлеба, но объезжать, выбраковывать, распределять, покупать и продавать лошадей должны были, конечно, несколько "старцев", хотя бы и по указаниям келаря и архимандрита. Сено заготовлялось монастырем в больших количествах и хранилось в специальных помещениях, его запасы, в ужинно-умолотных книгах не отражены, лишь косвенные сведения говорят о дальних сенокосах с "толоченьем".18
Кроме земледелия и животноводства у Псково-Печерского монастыря было множество и других доходных статей.
По документам, хранившимся в самом монастыре, он имел "5 лавок под монастырем, где торг, монастырских казенных"19 (кроме 51 лавки "посадских и пачковских бобылей"), там же 8 амбаров и важню ("где двор гостиный по конец торгу") и "3 избы больших с чуланом да конюшню". Вероятно, эти лавки обеспечивали связь монастыря с местным рынком и дальними. В денежный отчет 1639 г. попала "хлебная покупка" 1637 г.: "300 рублей казначею Митрофану на монастырские расходы и хлебную покупку".20 Неизвестен месяц, когда покупали хлеб, поэтому трудно судить, чем это было вызвано, но виден довольно значительный размер "покупки".21 По приходо-расходным книгам количества излишков хлеба или его недостачи в монастыре выяснить нельзя, так как подведенный в них баланс не охватывает всех хлебных доходов. В частности, из списков данных записей видно, что монастырю с 1573 г. и последующие годы принадлежали 60 "белых" нив у города Пскова, а по писцовым книгам 1585-1587 гг. известно, что монастыри и церкви получали с посадских людей, бравших эти нивы на оброк, четвертый сноп.
Город Псков не был в полном запустении, как многие уезды его пригородов, посадские люди, кормясь сами, обеспечивали церковным феодалам регулярный хлебный доход. По данным записям монастырю перешли находящиеся близ Пскова 23 пожни, 10 огородов, 4 больших двора, 2 лавки и клеть, 5 дворовых мест и 2 мельничных места.
Зерно с монастырской пашни и полученное от крестьян мололи обычно в Печорах и на мельнице в Пскове. Эти мельницы и еще 5 мельниц в вотчинах были также доходной статьей монастыря.
Рыбные ловцы на исадах вокруг Псковского озера и крестьяне прибрежных деревень платили монастырю оброк рыбой, зерном и деньгами. Обеспеченные продуктами на время постов, монахи продавали часть рыбы на ярмарках и в своих лавках, а кроме того в монастырскую казну шла таможенная пошлина, собиравшаяся с приезжих торговцев под Печерским монастырем и на острове Желацком.22
Главные привилегии монастыря, полученные от государства, были записаны в "несудимые" и тарханные грамоты, многократно подтвержденные. Так, несудимая грамота 1549 г., т. е. времен возвышения монастыря при Иване IV, подтверждалась в 1606 г., 1621 г., 1632 г. В ней было оговорено право монастыря судить своих "слуг, крестьян, чюхнов".23 В 1632 г. в нее было вписано запрещение вмешиваться в монастырский суд дворцовому дьяку Томиле Истомину.24 Грамота была документом повседневной практики и защищала
монастырь от дьяка, который склонен был превышать свои полномочия и даже присваивать чужое имущество.
Обеление монастырских вотчин, освободившее их от ряда самых тежёлых повинностей, по грамоте 1584 г. было зафиксировано в писцовых книгах 20-30-х годов XVII в.; в 1616 г., особой жалованой грамотой, монастырь вместе с приписными освобождался "от городовых дел" - а делати им и строити им свои Печерский монастырь теми отчинами".25 Тогда же была получена грамота об освобождении от постоя и кормов. В 1634 г. правительство распорядилось "даточных людей под Смоленск с Печерского монастыря не имати".26
Немаловажное значение для хозяйственной деятельности имела также неоднократно подтвержденная с 1563 г. "подорожная" грамота: по ней монастырь имел право посылать своих людей в Москву два раза в год "со святою водою" на трех подводах. Об использовании этого права есть упоминание в приходо-расходных книгах: архимандрит имел возможность напомнить о возглавляемом им монастыре и его нуждах. Но за привилегии монастырь должен был выполнять определенные обязанности, имеющие государственное значение. Он заселил и продолжал заселять свои вотчины, не допуская побегов и ухода крестьян. Как и другие крупные монастыри, имевшие укрепления (Кирилло-Белозерский, Троице-Сергиев, Спасский в Ярославле и т.д.), он не только отвечал за состояние укреплений и их починку - он был обязан собирать и выдавать стрелецкий корм - один из самых тяжелых налогов XVII в. По приходо-расходным книгам 1643-1644 гг. известно, что хлеб выдавался стрельцам и пушкарям раз в три месяца (в декабре, марте, июле и сентябре), всего по 6 четвертей на человека ("монастырской меры").27 Собирался он с деревень вместе с пятинным хлебом, который шел в пользу монастыря.
Из денежного отчета 1639 г. видно, что монастырь в 30-х годах дважды отправлял деньги в Москву по грамотам царя: в 1631 г. 2500 руб. и в 1633 г. "платили в дворцовый приказ за 248 лошадей" 1242 руб. и еще 36 руб. - "панам польским за провоз тех денег в Москве".28. Суммы значительные, если учесть, что всего в кассе монастыря в момент его сдачи числилось 3130 руб. В начале XVII в., когда были взяты деньги с монастырей "вдолг на царский обиход": с Иосифо-Волоколамского и Новодевичьего по 3 тыс. руб., с Кирилло-Белозерского - более 5 тыс.руб.,29 с Псково-Печерского монастыря брали немного меньше, может быть, с учетом его особенного положения у западной границы и его размеров.
Ко времени денежного отчета значительная часть монастырских денег - 1042 руб. - значилась "у архиерея". Может быть, и эти деньги также не пошли в бюджет монастыря.
Отписная книга 1639 г. начинается с описания крепостной артиллерии, запасов пороха и ядер, мушкетов немецких, лат, шеломов и т.д.30 Правда, "по сказке архимандрита Рафаила те латы, и пансыри, и юшманы, и шапки по государеву указу в 1638 году при архимандрите Перфирье свезены к Москве".31 Правительство смотрело на Печоры с их крепостью, сооруженной силами и на средства монастыря, как на часть своего казначейства, и арсенала, и военных складов, и конюшен.
Чрезвычайное внимание к коневодству объясняется и тем, что и верховые, и "кошевые", и "страдные" лошади были необходимы для нужд большой крепости, для стрельцов, посылаемых "в посылки" (в Печорах ведь не было "конных казаков", какие известны, например 80-х годах XVI в. в Себеже), а может быть и для сдачи государству на нужды войска или на продажу. Во всяком случае, если для крестьянской семьи при размере запашки в 4-5 четвертей было достаточно одной-двух лошадей, то 124 монаха имели 169 лошадей.
Из обзора хозяйственной деятельности Печерского монастыря можно вынести впечатление о большой ее сложности и разнообразии. Она позволяла вести монахам более обеспеченное существование, чем черным людям в городе или крестьянам в поместье, но требовала от каждого монаха и послушника обязательного участия в организаторской или хозяйственной работе.
1 Сохранилась в двух близких вариантах: Архив СПбФИРИ РАН, коллекция рукописных книг. К. 115, Д. 1178 (л.270) и ГАПО (Государственный архив Псковской области).Ф.499, Д. 112. Сопоставление обоих документов помогло уточнить имена и цифры.
2 ГАП0.Ф.499.0П.1.Д.449.
3 Архив СПб ФИРМ РАН. К. 115.Д. 1178.
4 Там же.Л.210 об.
5 Там же. Л. 180 и 181.
6 Аграрная история Северо-Запада России: Вторая половина XV - начало XVI в./Под ред. А. Л. Шапиро. Л., 1971. С.38.
7 Из расчетов исключены греча, горох и конопля.
8 ГАПО.Ф.499.Д.112.Л.288 и далее.
9 Архив СПб ФИРИ РАН. Д.1178.Л. 167-175 об.
10 Вслед за записями о жатве следуют другие. "Гумно кроют" (27 сент.), "на поле рожь кладут" (19 авг. - 13 сент).
11 Об этом говорит наличие житницы на Печерском подворье (ГАПО. Ф. 499 Д.112.Л.296) и в Никольском монастыре со Старого Городица в Изборске. (Там же А.202 об.).
12 Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV - начало XVI в. 1971.С.38; Аграрная история Северо-Запада России XVI века. Новгородские пятины./Под ред.А.Л.Шапиро. 1974.С.27-28.
13 По характеру наших источников есть возможность узнать, сколько разного хлеба шло на обиход трапезной и на каждого монаха. Если посчитать, что в трапезной питалось, по нашим расчетам, примерно 100 человек "братии" и слуг, то одного ячменя в виде солода и крупы на человека выходило в день около килограмма! Расход ржаной и ячменной муки на поварню не выделялся особо, поэтому точно рассчитать его нельзя, но ржи было израсходовано за год в три раза больше, чем ячменя. Вероятно, хлеб расходовался без всяких ограничений. Поэтому расходную часть бюджета монастыря нельзя сравнить не только с крестьянским, но в 40-х годах XVII в., вероятно, и с помещичьим хозяйством.
14Общие цифры здесь не соответствуют приведенным выше, так как классификация, и то приблизительная - была сделана лишь для основного хозяйства, без приписных монастырей.
15 "А гуси, и утки, и куры кто дома водит, и только у воды - ино скормит лете нечем; а на год с запасом с даровым". (Домострой/Под ред. А.И.Чудинова. СПб.,1902.С.41).
16 Архив СПб ФИРИ РАН.К.115.Д.1178.Л.184 об.
17 ГАПО Ф. 499.Д.112.
18 Нам еще не известны какие-то задания русского правительства большим монастырям в отношении коневодства и время, когда сложились традиции, сохранившиеся надолго. Известен лишь документ 1687 г.: в монастырские вотчины Коломны, Каширыи других городов "посланы на корм казенные полковые лошади" вместе с приказом - принять, составить списки со всеми приметами, "кормить довольно, чтобы в целости были готовы к походу" (за убывших будут взяты монастырские) (См.:АЮ,1. С 352). Петр I, особенно в первые годы Северной войны, использовал монастыри для постоя войск и размещения полковых лошадей.
19 Архив СПб ФИРИ РАН. К. 115.Д. 1178.Л. 194; ГАПО.Ф.499 N112.
20 Архив СПб ФИРИ РАН. К. 115.Д. 1178.Л.99.
21 Там же. Л. 147 и след.
22 По жалованной грамоте, подтвержденной в 1616 г. (Там же.Л.162).
23 Там же. Л. 160.
24 Там же. Л. 164.
25 Там же. Л. 161.
26 Там же. Л.164 об.
27 в Печерском монастыре было 70 стрельцов, 2 воротника и 2 пушкаря.
28 ГАПО.Ф.499. Оп.1.Д.449.Л.126.
29 Корецкий В.И. Крестьянская война начала XVII века и церковь/Церковь и история России. М.,1967.С.134.
30 Архив СПб ФИРИ РАН. К.115.Л.1178.Л.3 и далее.
31 ГАПО. Ф.499, Д.112.Л.12 об.
Просмотров: 7665
Источник: Средневековая и новая Россия. Сборник научных статей к 60-ти летию профессора И.Я. Фроянова. СПб.: изд-во СПбГУ, 1996. С. 463-473
statehistory.ru в ЖЖ:
