К вопросу о политической истории потребительской кооперации в России начала XX века
Первоначально данная статья Ю.Р. Тихонова (Арзамасский филиал Московского университета потребительской кооперации) опубликована в сборнике "Мир предпринимательства Поволжья в исторической ретроспективе" (Чебоксары: Чувашский государственный университет, 2002. С.177-191)
----
Изучая историю потребительской кооперации в России, трудно пройти мимо факторов, активно влиявших на ее становление в условиях политической системы социализма. Понимание исторической миссии кооперации в России также невозможно без изучения политической жизни общества в контексте конкретных исторических событий. Одной из наиболее драматических страниц в эволюции этой самодеятельной организации является период революционного переустройства российского общества и определение роли и места потребительской кооперации в социалистическом строительстве.
К началу XX в. потребительская кооперация в России стала массовой организацией, включавшей в себя различные социальные группы населения. Традиционно кооперация подается как организация, далекая от политической жизни общества. Однако российский опыт показал обратное. Уже на одном из ранних кооперативных съездов, проходившем в Саратове 17—18 ноября 1904 г., кроме вопросов о развитии кооперации обсуждалась и расстановка политических сил в России.
Огромное влияние на рост кооперативного движения оказала революция 1905—1907 гг. С этого времени кооперация становится важной формой социальной организации общества. Её поддерживает народ, к ней обращают взоры партии, во множестве возникавшие в то время и активно боровшиеся за электорат. Именно с 1905 г. кооперативное движение стало самым массовым и динамично развивающимся.
Как правило, в кооперацию шли люди, оппозиционно настроенные к господствующему режиму. В этом, на наш взгляд, одна из особенностей ранних этапов формирования кооперативного движения в России. В связи с этим правительство негативно относилось к возникающим кооперативам, создавало препятствия к их легализации. Долгое время право утверждать потребительские общества принадлежало министру внутренних дел. Лишь после издания в мае 1897 г. «Нормального устава» общества могли открываться с разрешения губернатора. Вновь организованные потребительские общества часто сразу же переходили под надзор полиции.
Стремление к организованности было изначально присуще потребительской кооперации. Уже на первом Всероссийском съезде потребительских обществ, который состоялся в Нижнем Новгороде 4—17 августа 1896 г., было принято решение о создании двух центров потребительской кооперации: Московского Союза потребительских обществ и Постоянной комиссии по делам потребительских обществ в Петербурге. Интересен, на наш взгляд, социальный состав этой комиссии: она на треть состояла из военных чинов, остальные были представителями высшего сословия. Это лишний раз свидетельствовало о том, что правительство всячески старалось поставить под контроль набирающее рост кооперативное движение.
Созданный в 1897 г. Московский Союз потребительских обществ на 1 января 1905 г. имел в своем составе 133 общества, разбросанных по разным губерниям России. Так, в Московской губернии Союз объединял 15 обществ, в Пермской — 7 и т.д. Союз участвовал в Нижегородской ярмарке, при посредстве организованного там Ярмарочного бюро. В начале XX века сохранялась устойчивая тенденция к увеличению доли сельской потребительской кооперации. На рост политической активности кооперированных масс оказали влияние Русско-японская война, революционные события 1905 года, возрастающая активность сельского населения Вопросы развития кооперативного движения, безусловно, были в этот период связаны с изменениями в политическом устройстве общества. После 1906 г. рост кооперации идет небывалыми темпами. Так, если в январе 1905 г. в России насчитывалось не более 4 000 кооперативов, то к 1915 их было уже 36 000. За это время изменились качественные хактеристики кооперации. Она стала массовым народным движением.
В потребительской кооперации увеличилась доля беднейших слоев сельского населения и пролетариев. С 1906 г. стали появляться и рабочие независимые потребительские общества. Так, в Петербурге возник «Трудовой союз», который пропагандировал развитие свободной пролетарской кооперации, расширение сфер ее деятельности, в том числе и в области политической борьбы. Демократизация всех видов кооперации, в том числе и потребительской, ее стремление к централизации создали условия для проведения в апреле 1908 г. 1-го Всероссийского кооперативного съезда в Москве. Из-за препятствий, создаваемых полицией, съезду не удалось закончить свою работу, однако его итоги имели большое значение. На нем кооперация публично заявила о себе как независимая общественная самодеятельная организация трудящихся масс, строящая свою деятельность на демократических принципах.
После съезда интерес оппозиционных партий к потребительской кооперации значительно усиливается. Это вызвало неудовольствие Департамента полиции и нашло отражение в «Записке о кооперативном движении». «Уже несколько лет тому назад, — указывается в ней, — революционные оппозиционные партии стали обращать внимание на кооперативные учреждения и решили использовать их в своих узкопартийных целях. С момента 1-го Всероссийского съезда, состоявшегося в апреле 1908 г., социал-демократы и социал-революционеры стремятся использовать кооперативные организации — как среди городских обывателей и рабочих, так и среди крестьян — для пропаганды преступных идей и подготовки революционных кадров. ЦК РСДРП признал между прочим в отношении кооперативов, что потребительские общества объединяют рабочих в борьбе с эксплуатацией и являются одной из массовых форм объединения пролетариата, причем в интересах воздействия на кооперативы социал-демократы должны в каждом кооперативе составлять политическую группу, находящуюся в тесной связи с местной партийной группой»1. Не менее интересно содержание циркуляра от 5 апреля 1909 года: «В Департаменте полиции имеются данные, что представители крайних левых партий, помимо профессиональных юзов, обратили пристальное внимание и на развивающееся кооперативное движение, выражающееся в образовании на легальных началах разных обществ и союзов для борьбы с производительным, торговым и ростовщическим капиталом... Вот эти общества и желают использовать для своих политических и противоправительственных организаций социал-демократическая партия и партия социалистов-революционеров, признав их могучим средством для развития организации масс и их экономической и классовой борьбы»2.
После съезда самодержавие стало открыто преследовать и подвергать репрессиям те кооперативы, в деятельности которых оно усматривало связь с социалистическими партиями. Так, фактически был введен запрет на участие в кооперации народным учителям. Во множестве циркуляров правительство требовало усиления надзора за потребительскими обществами на местах. В 1911 г. оно попыталось утвердить новый проект Нормального устава потребительского общества, в котором запрещалась всякая неторговая деятельность, вводился надзор за деятельностью со стороны местной администрации и т.д. Однако широкая критика помешала осуществиться этому проекту.
Продолжалось и союзное строительство в потребительской кооперации. Необходимость разрешения вопросов кооперативного законодательства, определения статуса кооперации в структуре российского общества, выработки единых подходов к определению целей и задач кооперации в условиях активности народных масс привела к созыву в августе 1913 г. второго Всероссийского кооперативного съезда в Киеве. На съезде выявилось два основных подхода к союзному строительству: федералистский и центристский. Точка зрения федералистов (в основном ее выражали представители южных губерний) сводилась к необходимости союзного строительства лишь на региональном уровне. Центристы же призывали к созданию единого центра, в состав которого входили бы все кооперативные общества России. Съезд в своей резолюции сумел примирить эти два направления, вынеся компромиссное решение. Результатом съезда стало также согласование позиций кооператоров в вопросах культурно-просветительской деятельности. Она была признана необходимым условием работы любого кооператива. На съезде был выработан проект кооперативного закона для внесения в Государственную Думу.
В годы Первой мировой войны потребительская кооперация продемонстрировала широчайшие возможности как организация, действующая в интересах большинства населения страны. В это время резко возросла ее популярность. Численность потребительских обществ за годы войны (к 1 января 1917 г.) увеличилась с 10 до 20 тыс. Только за один 1916 год их количество возросло на 9 тыс.
Объективной причиной ускоренного роста потребительских обществ в годы войны был продовольственный кризис, который в первую очередь затронул крупные промышленные центры и обе столицы России. Кооперация внесла заметную лепту в его разрешение. Именно в этот период рабочая кооперация, потребительские общества и союзы стали превращаться в значимый фактор общественного движения. Особенно заметной политическая роль кооперации стала в последние годы войны. Этому способствовало значительное расширение численности ее рядов. Действительно, если в августе 1917 г. рабочие потребительские кооперативы объединяли 511 тыс. членов, то в 1918 г. их количество уже достигло 2 млн. человек3. Широкие возможности для агитации и пропаганды среди пайщиков привлекали в эти годы в кооперацию массу разнообразных революционных элементов, которые использовали ее для борьбы с царской властью.
С целью пресечения роста революционных настроений в кооперации во время Первой мировой войны (1914—1918 гг.) государство предпринимает серьезные меры, в целом направленные к ее огосударствлению. Так, в 1915 г. царское правительство, поручив потребительской кооперации распределение нормированных продовольственных и промышленных товаров, одновременно подчинило кооперативные союзы государственным продовольственным органам4.
В период, предшествовавший Февральской революции 1917 г., потребительская кооперация становится активным и и более массовым элементом в борьбе за революционное переустройство общества. Участвуя во всех действиях оппозиции, кооператоры оказались в рядах активных сторонников революции. Объясняется это следующими причинами.
Известно, что многие лидеры леворадикальных политических партий и движений усматривали в кооперации одну из основ общественно-экономического устройства послереволюционного общества, действовавшую под лозунгом "Мир между людьми и война с бедностью" и способную защитить трудящихся и потребителей в это «трагическое» время5.
Кроме того, деятельность кооператоров, направленная на оказание реальной помощи населению, находила широкую поддержку и понимание общества.
Благодаря единству кооперативного руководства и поддержки общества, уже в 1914 г. был создан Центральный кооперативный фонд помощи жертвам войны, а в 1915 г. организован Центральный кооперативный комитет с более чем 100 провинциальными представительствами, которые оказывали помощь в снабжении населения и армии продовольствием и одеждой, расселении беженцев, занимались благотворительностью. По словам А.В.Меркулова, «война сильнейшим образом содействовала тому, что значение самой идеи кооперации сделалось ясным самым широким кругам населения»6.
Наконец, сам факт руководства рабочей кооперацией членами РСДРП-меньшевиками, которые в этот период проявляли большую политическую активность в революционной борьбе, приводил к политизации ее рядов.
В первые три месяца революции кооперация как будто забыла о своих кооперативных задачах. Все было подчинено интересам политической борьбы. В.Ф.Тотомианц в «Кооперативном мире» писал по этому поводу: «Экстренно созванный в марте съезд кооперативных союзов был кооперативным только по названию. Ни один кооперативный съезд не занимался столько политикой, как этот». Многочисленная кооперативная печать обсуждала политические вопросы. Многие кооперативные союзы стали издавать социалистические газеты. Например, Московский Союз через Народный банк стал субсидировать газету «Власть народа». Редактором этого издания была Кускова — один из теоретиков старой кооперации7. В этот период кооператоры получали приглашение практически во все министерства Временного правительства, а министерство продовольствия целиком состояло из представителей кооперации. Благодаря активному лоббированию своих интересов кооператорам удалось провести высшие органы власти кооперативный закон. Символично, что это был первый закон Временного правительства. Уже 20 марта 1917 г. он был опубликован. По этому закону кооперация освобождалась от государственной опеки, приобретала право явочным порядком создавать кооперативы, свободно объединяться в союзы, вести культурно-просветительскую работу среди населения и т.д.
Значительным событием революционного времени стал Первый Всероссийский съезд рабочей кооперации, состоявшийся в марте 1917 г. В спорах, разгоревшихся на нем, выделилось три основных направления. В основе первого было стремление к созданию только идейного центра в кооперации; центр внимания второго был сосредоточен на организационном и хозяйственном обособлении рабочей кооперации; третье старалось сохранить единство рабочей и общегражданской кооперации, с учетом единых социалистических целей. Верх одержали сторонники первого направления.
Итоги съезда показали, что в целом его депутаты стояли на умеренных позициях и поддерживали политику Временного правительства. По свидетельству одного из радикально настроенных очевидцев, на съезде «аудитория аплодисментами отвечала на контрреволюционные речи Чайковского и трудовика Аникина, призывавших кооператоров к самой ожесточенной борьбе не только с большевиками, но даже и с меньшевиками»8. Не случайно, что ряд руководителей кооперации получили от кооперативного съезда разрешение войти в состав Временного правительства, что и было сделано. Прокопович занял пост министра продовольствия, Зельгейм, Беркенгейм и Коробов стали заместителями министров.
Привлечение лидеров потребкооперации было необходимо и позволяло правительству надеяться на скорейшее решение одной из наиболее трудных задач внутренней портики — снабжения страны продовольствием. Плодом нового сотрудничества стал закон от 25 марта, по которому потребительская кооперация привлекалась к продовольственной работе. Дело пошло, и к январю 1918 г. 35 тыс. потребительских кооперативов имели оборот свыше 5 млрд. руб. Центросою3 стал государственным контрагентом по снабжению всей России продовольствием, тканями и т.д.9
Умеренность своих политических позиций кооператоры подтвердили на Государственном совещании, состоявшемся в Москве 12—15 августа 1917 г. Итоги работы показали, что из трехсот представителей кооперации, принимавших участие в его деятельности, практически все оказались на правом фланге, разделив его вместе с кадетами. Несмотря на некоторые разногласия, возникшие в связи с содержанием вырабатываемой Декларации, кооператоры присоединились демократическому варианту формулировки этого документа.
Политические дискуссии между представителями различных кооперативных организаций были продолжены на первом чрезвычайном Всероссийском кооперативном съезде 11 сентября 1917 г. Он проходил в преддверии созыва Демократического совещания в Петрограде, назначенного на 13 сентября. На съезде присутствовало 150 делегатов, среди которых не было единодушия в вопросе о единой политической декларации, с которой бы кооперативные силы выступили на предстоящем совещании. Совет Всероссийских кооперативных съездов, организованный в марте 1917 г. и включавший в себя более трети союзных объединений, поручил своей делегации образовать «временный блок из кооперативных организаций с теми течениями социалистических партий, которые стремились и стремятся к закреплению завоеваний революции и социальным реформам». Этот блок должен был стать основой для организации «национального и коалиционного правительства», в котором, по идее руководителей Совета съездов, должны были принять участие «представители различных социальных групп, как революционной демократии, так и буржуазных, способных подчинить свои личные и классовые интересы общим государственным интересам». Правительство мыслилось как ответственное только перед народом и Учредительным собранием, а главнейшей задачей русской кооперации признавалась «русская демократическая государственность и оборона страны от вражеского нашествия».
С самостоятельным заявлением выступила рабочая группа. Ее лидеры, идейно близкие к меньшевистскому лагерю, заявили протест участию в будущем правительстве представителей буржуазии. «Кооперация как организация трудящихся, — говорилось в их обращении, — ставит себе задачу способствовать объединению всех демократических сил в целях создания сильной революционной власти, способной ^ )Вести в жизнь программу, оглашенную на государственном совещании Чхеидзе и объединившей вокруг себя всю демократию».
Однако эта самостоятельная позиция оказалась пересмотрена Всероссийским Советом рабочей кооперации уже во время совещания. Было решено не выступать с самостоятельной политической декларацией, а ограничиться заявлением, в котором всем участникам совещания давалось право "во всех работах совещания по партиям и фракциям действовать согласно своим политическим убеждениям". Декларацию, прочитанную от имени общей кооперации, группа рабочей кооперации признавать отказалась и заявила, что «ввиду наличности в ее среде разных течений» по существу подлежащих обсуждению политических вопросов, она решила с собственной декларацией не выступать. Совещание еще более углубило противоречия между общегражданской и рабочей кооперацией, суть которых сводилась к разному пониманию места и роли кооперации в политических процессах, протекавших в российском обществе.
Размежевание между общегражданской и рабочей кооперациями еще более углубилось в период кампании по выборам в Учредительное собрание. Был созван Второй чрезвычайный съезд кооператоров, где предполагалось решить вопрос о форме участия представителей кооперации в предстоящих выборах. Одни его участники считали, что необходимо выступить с самостоятельной позицией, так как в России нет партий, имеющих значительную поддержку народных масс, а кооперация, как широкое демократическое движение, способна выразить мнение народа о политическом устройстве послереволюционной России.
Их оппоненты доказывали, что подобное выступление невозможно из-за отсутствия единой общекооперативной политической и социальной программы. Ссылаясь на то, что кооперация — организация более хозяйственная, чем политическая, они полагали, что подобная самостоятельная политическая позиция может вызвать разброд внутри кооперативного движения и отразиться на ее хозяйственной и организационной мощи.
После бурных дискуссий съезд принял резолюцию, в которой кооперативные организации приглашались принять самое деятельное участие в избирательной кампании и стремиться, что в состав состав Учредительного собрания «практические работники, знающие хозяйственные и бытовые условия русской жизни». Резолюция повторяла призыв к объединению всех демократических течений, стоящих за оборону страны, за водворение законности и порядка силами демократии. Ее авторы выступили против избрания в учредительное собрание «представителей пораженчества и анархизма». Чтобы этого не допустить, кооперативные организации приглашались содействовать образованию блока с социалистическими партиями и фракциями, стоящими на «государственной» точке зрения. Организациям на местах предоставлялось также право выставлять самостоятельные списки.
Накануне Октябрьской революции кооперативное движение в России обладало мощным политическим потенциалом. Только в периоде 1916 по 1919 гг. число пайщиков возросло с 7 млн. до 18,5 млн. человек. По разным подсчетам, в целом кооперацией было охвачено от 50 до 70% населения страны10. На потребительскую кооперацию приходилось более 35% всего товарооборота страны, по величине которого она уступала только Английскому обществу оптовых скупок11. При этом потребность населения в развитии кооперации, в том числе и потребительской, не была удовлетворена12. Большевистскому правительству до поры до времени приходилось мириться с такой силой.
Реакция на октябрьские события, в ходе которых большевики захватили власть, со стороны общегражданской кооперации была отрицательной. Большинство союзов вынесли резолюции, уличавшие большевиков в узурпации власти в ущерб демократическим интересам гражданского общества. В большинстве резолюций был призыв к немедленному созыву Учредительного собрания, а некоторые, требуя этого ультимативной форме, угрожали прекращением подвоза продовольствия. Например, в резолюции Союза западносибирских кооперативов находим: «Категорически заявить разрушителям кооперации, что в защиту своего кооперативного достояния трудовое крестьянство будет вынуждено выдвинуть могучее и страшное средство — прекратить подвоз хлеба и других продуктов сельского хозяйства».
Новая власть отвечала подобным же образом. Первым актом, затронувшим интересы потребительской кооперации, стал декрет о национализации банков, на основании которого московский Народный банк 2 декабря 1918 г. был национализирован, тем самым была подорвана финансовая самостоятельность кооперации13. В это же время был закрыт кооперативный отдел при Государственном банке.
Документом, до основания потрясшим русскую кооперацию, стал декрет «О потребительских коммунах», по сути предусматривавший принудительную коммунизацию всего населения. В соответствии с этим декретом предписывалось подчинение всей системы потребительских обществ Наркомпроду, т.е. потребительские общества становились зависимыми от государственной власти, участие в кооперативах объявлялось обязанностью каждого. Все хозяйства автоматически становились членами местных кооперативов, распределение продуктов осуществлялось только через кооперативы, надзор за распределительно-закупочной деятельностью возлагался на государственный комитет снабжения.
Проект этого декрета был составлен в январе 1918 г. наркомом продовольствия Шлихтером и вызвал энергичный протест со стороны подавляющего большинства кооператоров. Меры Совнаркома по массовому созданию потребительских коммун сопровождались волной негодования со стороны кооперативных организаций и их союзов. Так, например, уполномоченные Серпуховского союзного товарищества составили резолюцию следующего содержания: «...Памятуя постановление VIII съезда Коммунистической партии, декларативное выступление товарищей Ленина и Каменева «О середняке», представители считают необходимым отметить, что Декрет «О потребительских коммунах» является новым принудительным коммунизированием и противоречит новому течению политики руководящих сфер»14. Аналогичное заявление прозвучало на экстренном собрании уполномоченных Воскресенского союза потребительских обществ, состоявшемся в мае 1919 г.: "Проведение в жизнь этого Декрета в настоящее время — время полной экономической разрухи в стране, — говорилось в нем, — принесет народнохозяйственной жизни страны существенный ущерб..."15.
На 28 мая 1919 г. в Москве был назначен созыв Чрезвычайного Всероссийского кооперативного съезда для обсуждения вопроса о положении кооперации в связи с социализацией народного хозяйства. Хотя провести этот съезд инициаторам не удалось, о своей позиции по отношению к действиям Советской власти организационная комиссия "несостоявшегося съезда" сумела заявить в письме от 23 апреля 1919 г.: «Опыты превращения кооперации в придаток к государственным органам распределения снабжения, национализация финансового центра всей кооперации — Московского народного банка и, наконец, Декрет от 20 мая 1919 г. о коммунизации потребительской кооперации — все это создает для кооперации в целом такую обстановку, при которой планомерная и продуктивная работа становится чрезвычайно трудной»16. Чтобы не допустить обнародования декрета, Всероссийский Совет рабочей кооперации, не согласный с его положениями, созвал в Москве и Петрограде экстренное совещание Центросоюза, рабочих кооперативов и других кооперативных объединений
Будущее потребительской кооперации оказалось под угрозой. В ее защиту встали меньшевики. Они обратились с воззванием от имени ЦК РСДРП, в котором потребовали отменить декрет, сохранить рабочую и общегражданскую кооперацию «как самоуправляющиеся организации с отказом от назначенства и других видов вмешательства во внутреннюю жизнь кооперации»17.
Кооперативные центры попытались договориться с властью и доказать неприемлемость декрета, его пагубность для экономики страны и судеб кооперативного движения в России18.
Во время этих переговоров в Москве в экстренном порядке был созван 1-й очередной Всероссийский съезд кооперации. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, связанных с военной угрозой Петрограду, из 800 объединений на нем была представлена лишь 151 организация. Пользуясь остротой продовольственной проблемы, которую новое правительство не могло решить без участия потребительской кооперации, съезд вновь поставил перед Совнаркомом вопрос о ее судьбе. Последовали длительные переговоры, в результе которых большевики пошли на уступки, ранее принятый декрет заменили более «мягким». Был выработан согласительный проект, ставший основой вскоре изданного декрета "О потребительских обществах".
В проекте предусматривалось принудительное объединение всего населения России в потребительско-производственные коммуны, на основе национализации существующих потребительских обществ. С появлением первых публикаций проекта заметно углубился раскол между представителями рабочей и общегражданской кооперациями. Первые склонны были поддержать принятие декрета, вторые упорно выступали за реальную независимость потребительской кооперации19. Однако их несогласие мало что меняло. После издания декрета при Совете Народного Хозяйства был создан кооперативный отдел, аналогичные отделы были организованы при местных Совнархозах. Новое правительство приступило к огосударствлению кооперации.
С приходом к власти большевиков разгорелась нешуточная борьба за кооперацию. Отзвуки этой борьбы были слышны по всей стране и часто вносили путаницу в действия властей на местах. Начиная с 1918 г., местные органы власти не знали, какую политику проводить по отношению к кооперации, и колебались вслед за колебаниями центра. Местные работники сплошь и рядом отождествляли кооперацию с буржуазными предприятиями, пытались ее национализировать, а самих кооператоров преследовали20. На совещании кооперативов Нижегородского района, проходившего в декабре 1918 г. в Нижнем Новгороде, представители Союзов обращали внимание на случаи арестов членов правлений, самочинные переизбрания правлений, требования передачи дел комитетам бедноты, конфискации товаров в кооперативных лавках и т.д. Это происходило в Арзамасском, Сергачском, Васильевском, Макарьевском и ряде других уездов. Нижегородский губисполком отмечал, что в губернии «наблюдаются случаи совершенно незаконного вмешательства не только уездных и волостных исполнительных комитетов, но даже комитетов бедноты, сельских советов и различного рода других учреждений и организаций в деятельность потребительских кооперативов... Особенно часто наблюдаются случаи смещения правлений,... захват помещений или товаров и ничем не обоснованное назначение предельных цен на товары кооперативов»21.
В этой связи интересно выступление представителя Губ. продкома Б.Ф.Дауговета. Он говорил: «Определенного взгляда на то, является ли она (потребительская кооперация. — Ю.Т.) добром или злом в хозяйственной жизни, нет», и далее- «...часть коллегии считают, [что] кооперация — это пережиток прошлого, и говорят, что она должна быть делом государственным, кооперировать должно государство, другие считают зачем отказываться от жизнеспособной организации». «Центр до сих пор не имеет определенного взгляда на кооперацию. Сегодня получаем из Центра телеграмму: «защищать кооперацию» — день, два защищаем, то есть ничего дурного не делаем, получаем новую телеграмму противоположного характера»22.
При всем том, что в глазах части большевиков кооперация имела некоторую социальную и экономическую значимость, долго сохранять независимое положение в Советском государстве она не могла. Ее экономическая организация не вписывалась в советский народнохозяйственный механизм, а политическое влияние казалось слишком опасным для новой власти. В итоге борьба за кооперацию, длившаяся более пяти лет, привела к ее полному превращению в зависимый придаток народнохозяйственного механизма Советской республики.
1 Хейсин М.Л. История кооперации в России (Предисловие Хинчука П.М.). Л., 1926. С.4.
2 Прокопович С.Н. Кооперативное движение в России. М., 1918 С.331.
3 Макаренко А.П. Теория и история кооперативного движения. 1999. С. 223.
4 Там же. С.221.
5 Государственный архив Нижегородской области (ГАНО). Ф.244 Оп.1. Д.1. Л.89.
6 Меркулов А.В. Исторический очерк потребительской кооперации в России. Иркутск, 1918. С.89.
7 Коротков М.А. Очерки по истории русской кооперации. Л., 1929, С.41.
8 Там же. С.41-42.
9 Шляпников Д.Д. Кооперация и революция (От старой к новой кооперации). Казань, 1920. С.6.
10 Хейсин М.Л. Исторический очерк кооперации в России. Пг., 1918. С.3, 156—157; Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. М., 1989. С. 297.
11 Туган-Барановский М.И. Указ. соч. С.297—298.
12 Вайровская С. В. Потребительская кооперация в Коми крае в 1918—1920 годы. Сыктывкар, 2000. С.15.
13 Макаренко А.П. Указ. соч. С.230.
14 ГАНО. Ф.244. Оп.1. Д.30. Л. 190.
15 Там же. Л. 120.
16 Там же. Оп.1. Д.33. Л. 120.
17 Российский государственный архив социально-политической истории. Ф.275. Оп.1. Д. 115. Л.7-7об.
18 Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917—1922. Документы и материалы. М., 1990. С.9.
19 Вахитов К.И. История потребительской кооперации. М., 1998. С.14.
20 Кооперативно-колхозное строительство в СССР. С.8.
21 Арзамасский государственный архив Нижегородской области. Ф.25. Оп.1. Д.5. Л.120.
191
22 ГАНО. Ф.244. Оп. 1. Д.37. Л.5.
Просмотров: 10025
Источник: Мир предпринимательства Поволжья в исторической ретроспективе. Чебоксары: Чувашский государственный университет, 2002. С.177-191
statehistory.ru в ЖЖ:
