О земельной политике правительства Василия III в Пскове
Одним из важных и своеобразных районов складывающегося государства была Псковская земля, призванная выполнить сложную и ответственную роль в развитии международных связей и в защите западных границ России.
В исторической литературе воссоединение Пскова, подготовленное развитием социально-экономических связей с центром России, освещено достаточно определенно и подробно3. История же первых лет после вхождения Псковской земли в состав единого государства менее известна из-за плохой по сравнению с новгородскими сохранности псковских источников. Но и случайно дошедшие до нас скупые материалы могут быть привлечены для выяснения характера земельной политики великокняжеской администрации после 1510 г. Плодотворным может быть и сопоставление двух повестей «О псковском взятии», и особенно изучение московской повести4.
Как известно из Псковской летописной повести, рассказывающей о событиях 1510 г. в Пскове, отсюда по воле Василия III было выведено 300 семей псковичей; в это число вошли семьи посадников (степенных и старых), бояр, детей посадничьих и боярских, купецких старост, купцов и «житьих лучших людей». Великий князь, противопоставив их остальному населению Псковской земли, на поддержку или лояльность которого он рассчитывал, объяснил причины их «свода»: «А Зде вам в нашей отчине во Пскове быти непригоже того для, чхо наперед того многие жалобы на вас в ваших неправдах и неисправлениих, в продажех и ыных обидах были»5. К Москве были сведены не только боярские семьи, как считал 5. Б. Кафенгауз, но и богатые горожане6. Известно, что часть псковичей-горожан была в 1510 г. поселена в Москве и там прижилась7. Следы же бояр и посадников быстро затерялись, хотя Василий III обещал: «Яз их в Московской земле своим жалованья пожалую, как будет пригоже»8. Они составляли, по-видимому, большую часть сведённых с детьми и женами псковичей, которые «животы легкие с собою взяша, а прочее все пометаша»9. Великому князю перешли ранее принадлежавшие им клети с запасами, находившиеся в кремле, дворы в Среднем городе, усадьбы, огороды и нивы в Окольном (Большом) городе.
Комплексное, основанное на сопоставлении разнородных источников, изучение средневекового Новгорода позволило В. Л. Янину высказать предположение, что «концы в Новгороде возникли как объединение нескольких боярских поселков, сохранивших свою зависимость от боярских семей вплоть до последнего этапа существования Новгородской боярской республики»10. Вполне вероятно, что и в Пскове до начала XVI в. сохранялись боярские усадьбы, имевшие древние корни. Городское боярское землевладение существовало к этому времени и в Окольном городе, поскольку Средний город был плотно застроен и заселен. Псковский торг, перенесенный после 1510 г. из Среднего города, был поставлен на земле «сведеных», в том числе посадника Григория Кротова, там же давали места на дворы тем оставшимся в Пскове средним и молодшим людям, которых заставили покинуть старые дворы («всех выпровадиша»)11. До 1510 г. в Среднем городе в Пскове, как и в Новгороде, дворы бояр, посадников, богатых горожан перемежались с дворами небогатых и средних людей. Возможно, что обширный фонд находившихся в распоряжении псковской великокняжеской и церковной администрации окологородных оброчных и безоброчных нив также образовался после конфискации боярского землевладения под городом.
Но главным делом великокняжеской администрации было продуманное и последовательное уничтожение вотчинного землевладения, которое распространялось на значительную часть Псковского у. и двенадцати уездов псковских пригородов, а они в то время, по свидетельству псковского летописца, «все были жилы»12. Вотчины были главным источником политического влияния псковских посадников и оплотом вечевого строя, который теперь разрушался. Поэтому-то было приказано сказать остальным псковичам: «А разводу от села не паситеся опроче тех посадников и пскович, которых есми нынче велел вывести»13.
Земцы были единственной категорией светских вотчинников, сохранивших свои владения после массовых конфискации 1510 г. В соседней Шелонской пятине земцы к этому времени почти растворились в крестьянской массе или, разбогатев, постепенно превращались в помещиков14.
Судьба псковских земцев могла сложиться иначе. Зная об их старинной обязанности нести службу «с земли», псковские наместники стремились, сохранив им вотчины, призвать отряды псковских земцев во время похода на Смоленск15. Но поражение под Смоленском показало, что в новых условиях земецкие отряды использованы быть не могут.
Итак, в Пскове в 1510 г. возник значительный земельный фонд из конфискованных вотчин и Псковская земля стала сразу же районом широкого распространения поместного землевладения. Об этом говорится в повестях «О псковском взятии». Московская повесть сообщает: «Да и помещиков князь великий в своей отчине во Пскове и по пригородом поместьи пожаловал»16. В псковских летописях говорится о самом начале земельных пожалований в Пскове: «нача князь великий деревни давати бояром своим сведеных бояр псковских»17.
Первые пожалования были даны представителям великокняжеской администрации в Пскове: двум наместникам, двум дьякам, 12 городничим, 12 старостам московским и 12 старостам псковским18. Так уже в первые дни образовалось около 40 поместий, которые оказались на особом положении и, по-видимому, часто меняли владельцев. Это относилось прежде всего к землям, которыми жаловались наместники великокняжеские, часто служившие в Пскове лишь короткое время.
Данная Пскову «Уставная грамота» не сохранилась, так что судить о земельной политике Василия III в Пскове можно лишь по косвенным и разрозненным свидетельствам. Известны жалованные грамоты 1510 г. двум псковским монастырям19, в писцовых книгах 80-х годов XVI в. упоминается грамота царя и великого князя 7018 (1510) г., определяющая доход наместника по Гдову; можно предполагать, что в описаниях доходов наместников по Изборску, Острову и Дубкову также отразились подобные грамоты 1510 г.20
Крупнейшим административным деятелем в Пскове стал дьяк Мисюрь-Мунехин, которому было поручено «ведати приказные дела». В его многогранной деятельности во время пребывания в Пскове особое место занимали дела по осуществлению земельной политики. При нем производится первое, связанное, конечно, с пересмотром владений описание Псковской земли, им производятся разделы и межевания земель21.
Вновь созданное административное управление, возглавляемое наместником, было тесно связано с вводимой поместной системой. Помещики, получавшие землю в центральном и обширном Псковском уезде, становились под начало «больших наместников», а испомещенным в уездах пригородов великий князь «велел быти у пригородцких наместников».
Условия ломки старины в Новгороде и Пскове были во многом сходными, тем не менее московская администрация могла теперь лучше учесть местные особенности и опыт перестройки земельных отношений на огромной территории.
Международная обстановка 1510 г. была не менее сложной, чем в конце XV в.: неотложные задачи возвращения Смоленска и укрепления границ на западе и востоке требовали перестройки экономики и вооруженных сил, ликвидации местной обособленности, роста общерусских связей.
Вслед за В. Н. Вернадским мы считаем возможным говорить о «поместной системе», складывающейся на псковских землях, об основах поместной системы22 не только потому, что ломка землевладения была произведена на всей территории, но и потому, что одновременно был решен вопрос о развитии системы в дальнейшем.
Кто же получил поместья в Пскове сразу после 1510 г.? Об этом нет сведений в летописях и московской повести. Среди поселенных в Пскове в 1510 г., кроме сведенных из других городов горожан, была тысяча новгородских помещиков, но их великий князь оставил в Пскове только «на годованье»23 т. е. временно.
Выясняя этот вопрос, мы привлекли для ретроспективных суждений данные псковских писцовых книг 80-х годов XVI в , прежде всего упоминания о «старом письме», старых владельцах поместий, старинных грамотах, так как псковские писцовью материалы первой половины XVI в., по-видимому, погибли.
Занимаясь изучением писцовых книг 80-х годов XVI в. и 20-х годов XVII в., сопоставляя их данные по одним и тем же уездам и деревням, мы убеждаемся, что писцы относились бережно к материалам предыдущих описаний (так, упомянутыи ими в 20-х годах XVII в. старый владелец есть действительно помещик 80-х годов XVI в., т. е. современник описания, сделанного 35 лет тому назад)24. Эти наблюдения внушают доверие к «старому письму» писцовых книг 80-х годов, которое относилось к 50-м годам XVI в. и было такой же тридцатилетней давности. Особенно много ссылок на «старое письмо» содержится в неопубликованных копиях писцовых книг Ивана Дровнина по Псковскому и семи пригородским уездам25.
По многим упоминаниям «старого письма» восстанавливаются 225 имен помещиков, получивших земли «сведеных» псковичей (их было больше, так как подробное описание 7 уездов, около 22% земель, не сохранилось). К сожалению, не во всех случаях поддается точному выяснению, кто из них принадлежал к первому и кто ко второму поколениям, сменившимся к 1580-м годам. Только то обстоятельство, что наследственность поместий прослеживается и по Новгороду, и по Пскову как твердый и давний принцип, позволяет провести классификацию людей «старого письма» на основные категории.
Из 225 помещиков «старого письма»26 75 человек принадлежали к родам, переселенным из Москвы и уездов центра России (Бороздины, Бибиковы, Булгаковы, Бурцевы, Гагарины, Заболоцкий, Зубатые, Лазаревы-Станищевы и т. д.); 66 были переведены из Новгорода, т. е. принадлежали к семьям, обосновавшимся там в связи с ломкой боярского и церковного землевладения (Бачмановы, Быковы, Вельяшевы, Вышеславцевы, Елагины, Неклюдовы, Огибаловы и т. д.); для 44 человек определяется псковское происхождение, очевидно более позднее, когда выросли новые землевладельцы из послужильцев или горожан (Горышкины, Еремеевы, Перетруто вы, Широносовы и т. д.). Для остальных 40 имен корни не выяснены, чаще всего из-за распространенности или беглого упоминания имен.
Две многочисленные группы — выходцы из Москвы, Твери, Рязани и центра вообще и выходцы из Новгорода вместе — составили более 60% всех помещичьих имен. Думается, в таком комплектовании нового социального слоя служилых землевладельцев проявился принцип создания общерусского его состава, одного из первых условий, при котором возможна централизация власти27.
Сопоставляя имена псковских помещиков первых поколений с именами их преемников 80-х годов XVI в., можно увидеть, из каких резервов пополнялись их ряды. Обнаруживается, что значительно уменьшилась прослойка «москвичей» (из 299 — 54 человека), осталась стабильной прослойка «псковичей» (было около 20%—стало около 18%) и сильно вырос удельный вес «новгородцев» (их 163 человека, 54,5%). Разрослись семейные помещичьи гнезда (Тимашевых, Забелиных, Елагиных, Шаблыкиных и т. д.). Заново появились 10 Ногиных, 5 Квашниных, 9 Харламовых.
Через 100 лет после первого испомещения в новгородских землях новым поколениям помещиков земли уже не хватало и ее находили по соседству. Эта тенденция сохранилась и в XVII в. Повышение удельного веса новгородцев среди помещиков означало все более тесные связи населения территорий, сходных по экономическому развитию. Они скорее и лучше, чем москвичи или рязанцы, могли ориентироваться в специфических условиях северо-запада.
Новгородский опыт облегчил и ускорил введение новых порядков в Пскове; после того как были «сведены» и земцы, организация войска в обеих пограничных областях стала единообразной.
Совершенно иначе, чем в Новгороде, был решен вопрос о монастырских и церковных землях: они в Пскове конфискованы не были28.
При плохой сохранности и сложности источников по истории Пскова первой половины XVI в. все же открываются один за другим факты поддержки московской администрацией церковного и монастырского землевладения. Детально изучено и прокомментировано С. М. Каштановым одно из таких дальновидных мероприятий Василия III, относящееся к первым месяцам после ликвидации вечевого строя и выселения из Пскова бояр,— жалованные несудимые грамоты 1510 г. двум Монастырям: Никольскому из Гдова и Петропавловскому с Верхнего Острова29. Пожалования и покровительство Мисюря-Мунехина вывели сравнительно молодой Псково-Печерский монастырь на первое место среди духовных феодалов Пскова; кроме 3912 четвертей земли, ко второй половине XVI в. у нет было 18 рыбных ловель, нивы у города, десятки лавок, мельницы, житницы.
При московских наместниках псковские монастыри становились опорой централизации как в социально-экономическом, так и в идеологическом плане. Государство прибегало к их денежной помощи и продовольственным ссудам; монастыри, находящиеся близ крепостей или внутри крепостных стен (в Изборске, Гдове, Острове, Ворониче, Печорах и т. д.), участвовали в возведении укреплений и содержании гарнизонов. Почти все такие монастыри имели тесную связь с посада ми, занимались торговлей и ремеслом, вокруг них вырастали слободы, появлялось все новое зависимое население. Монастырями применялось ростовщичество, долговая кабала — эксплуатация под покровом патриархальности и священных традиций.
Кроме монастырей, являвшихся самой значительной и со стоятельной прослойкой феодалов, в Пскове была и разветвленная сеть церквей (183 церкви, из них 41 в самом Пскове), которые сохранили, а потом и увеличили свои земельные владения после 1510 г.30 К середине XVI в. они были различны по величине: более тысячи четвертей имели Троицкий собор и церковь Михаила Архангела с Великой улицы; по 500—400 четв.— шесть псковских и пригородских церквей; 60 церквей имели владения от 25 до 75 четв., равные поместному окладу средней величины, и 65 церквей — небольшие владения около 25 четв. и меньше31.
Церкви и их исконные владения — пожни, нивы, огороды, безоброчные или взятые на оброк, полученные в наследство «по душе», были размещены по всей территории Псковской земли равномернее, чем монастыри, поэтому, как бы малы они ни были, московская администрация рассчитывала на то, что они обеспечат надзор за населением и идейное влияние на него. Церковь могла удержать работников, не допустить «запустения» и привлечь новое население, применяя и экономический нажим, и идейное воздействие. Поэтому-то в псковских землях администрация сохраняла и оберегала церковные владения.
Примером такой «заботы» о псковском духовенстве является грамота Василия III псковским священникам, пожалованная в 1525 г. и подтвержденная новым великим князем в 1535 г. Псковские священники после описания города Пскова, проведенного вскоре после 1510 г., покупали себе дворы в Пскове и считали себя свободными от тягла, так как платили дань и
«подъезд» архиепископу. Ими было куплено в городе за короткое время 115 дворов (их могло хватить почти на все духовенство сорока с лишним городских церквей). И когда с них начали требовать уплату тягла, они обратились к великому князю За поддержкой. И Василий III удовлетворил их прошение, предложив тягло за них «тянути» тем псковичам, которые в Пскове «после писцов сели, а тягла деи еще с них нет ни которого» (такое решение подсказали Василию III сами псковские «попы»)32.
Поддерживая псковское духовенство, правительство видело в церкви силу, способную служить делу централизации. Дальнейших тесных связей правительства и псковских церковников не подорвала даже антимосковская деятельность печерского игумена Корнилия, его казнь не повлекла за собой опалы на монастырь33.
Земельная политика Василия III в Пскове способствовала тому, что события 1510 г., переломные в политической истории Северо-Запада, не подорвали хозяйственное развитие Пскова, а ускорили его, о чем свидетельствуют факты оживленного строительства, относящиеся к первой половине XVI в.
Выведенный из Среднего города, псковский торг во много раз превзошел по площади старый. Не ставя перед собой цели широких сопоставлений, можно обратить внимание на десятки рядов торга, связанных с сельским хозяйством, на дворы соляной (48 мест), льняной (81 амбар), «приезжих гостей московских» (63 амбара), на четкое определение специализации торговых рядов, разновидности торговых помещений, заметную связь торговли с ремеслом34. Во всем сказывались растущие связи между землями и усиливающееся международное значение России.
Когда великокняжеская администрация посылала помещика в его владения, в грамоты вносилась формула, охватывавшая все требования к нему: «только бы не было пусто, чтобы великих князей дань и посошная служба не залегли». Разрешалось «прибавлять» доходы с крестьян все с тем же единственным условием.
Земельная политика правительства Василия III в Пскове, расчетливая и гибкая, способствовала прогрессивному делу централизации.
1 Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. М., 1960; Он же. Россия на пороге нового времени. М., 1972; Каштанов С. М. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. М., 1967; Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV — начало XVI в./Руководитель авторского коллектива А. Л. Шапиро. Л., 1971: Аграрная история Северо-Запада России XVI в.; Новгородские пятины. Л.. 1974; Аграрная история Северо-Запада России XVI в. Север. Псков: Общие итоги развития Северо-Запада. Л., 1978; Очерки русской культуры XVI в. М.; 1976. Ч. 1 Материальная культура / Под ред. А. В. Арциховского.
2 Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М.; Л., 1947, ч. 1; Вернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV в М.; Л., 1961.
3 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова к Русскому централизованному государству. Л.. 1955; Марасинова Л. М. Новые псковские грамоты XIV—XV вв. М., 1966; Зимин А. А. Россия на пороге нового времени, с 112—123.
4 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова... Прилож., с. 185—194; ПЛ. М., 1941, вып. I; М., 1955, вып. II, с. 253—259, 293—299.
5 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 192.
6 Кафенгауз Б. Б. Древний Псков. М., 1969, с. 192.
7 Бахрушин С. В. Научные труды. М., 1952, т. I, с. 162.
8 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 193.
9 ПЛ, вып. II, с. 257.
10 Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения: Средневековый Новгород. М., 1977, с. 181.
11 ПЛ, вып. II, с. 258; Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 194.
12 ПЛ, вып. II, с. 258.
13 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 193.
14 Аграрная история Северо-Запада России. Вторая половина XV — начало I XVI в., с. 338—341.
15 ПЛ, вып. II, с. 259.
16 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 193.
17 ПЛ, вып. II, с. 257.
18 Там же, с. 257—258.
19 Две жалованные грамоты 1510 г. псковским монастырям / Подгот. текста и примечания С. М. Каштанова и А. Н. Робинсона.— В кн.: Зап. Отдела рукописей ГБЛ. М., 1961, вып. 24, с. 221—258.
20 ЦГАДА, ф. 1209, кн. 827, л. 338 об., 946, 1393.
21 ПЛ, вып. I, с. 104—105; Сб. Московского архива Министерства юстиции. г М„ 1913, т. V, с. 76; ГПБ, Погод, собр., 1912, л. 170—170 об.
22 Бернадский В. Н. Указ. соч., с. 336, 352.
23 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 193—194.
24Сб. Московского архива Министерства юстиции, т. V; ЦГАДА, ф. 1209, кн. 827, 830, 17223, 17224, 17226 и др.
25 ЦГАДА, ф. 1209, кн. 827 и 830. См. о них: Аграрная история Северо-Запа да России XVI в. Л., 1978, с. 87.
26 В их число мы включили и администрацию Пскова и уездов, владельце» белых дворов в крепостях и стрелецких начальников, поскольку все они получали за службу поместья.
27 Об этом подробнее: Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 113— 126 и 135—139; Она же. Псков: Очерки истории. Л., 1971, с. 177; Она же. Псковская земля.— В кн.: Аграрная история Северо-Запада России XVI в., с. 97.
28 Масленникова И. И. Присоединение Пскова..., с. 133—134; Марасинова Л. М. Указ. соч., с. 14—17.
29 Две жалованные грамоты 1510 г..... с. 221—258.
30 Масленникова Н. Н. Псковская земля, с. 97—99.
31 Все эти расчеты относятся ко времени до «запустения», т. е. к старому письму книг 1585/86 г. (Сб. Московского архива Министерства юстиции т. V. кн. 355; ЦГАДА, ф. 1209, кн. 827 и 830).
32 Болховитинов Е. История княжества Псковского. Киев, 1931, ч. II, с. 87—89.
33 Масленникова Н. Н. Присоединение Пскова..., с. 167—177.
34 Сб. Московского архива Министерства юстиции, т. V, с. 14—15 и далее.
Просмотров: 5387
Источник: Масленникова Н.Н. О земельной политике правительства Василия III в Пскове // Россия на путях централизации. М., 1982. С. 58-65
statehistory.ru в ЖЖ:
