Женщины-предприниматели Российской империи в 1890-е гг.: экономическая деятельность, социобиографические и этнические параметры

В конце XIX в. предпринимательство женщин стало играть весьма важную роль в экономике Российской империи. В результате возникла страта предпринимательниц, обладавших значительным личным состоянием. Статистика и биографии демонстрируют как богатые женщины купеческой элиты включались в процесс инвестирования своих денежных средств в промышленные и торговые компании и предприятия. Также в 1890-е гг. в процессе реорганизации крупнейших семейных фирм в паевые товарищества женщины демонстрировали свое значительное влияние в бизнесе, выступая в роли директоров правлений и пайщиков.

Первая всеобщая перепись населения, проведенная 28 января 1897 г. (определившая население Империи в 125,7 млн чел. и долю городского населения в 13,4%), показала, что среди лиц, имевших самостоятельные занятия торговлей, женщины составляли 13,3% (35 694 чел. из 267 989 чел.), в том числе, 166 женщин возглавляли крупнейшие фирмы (2,9% от их общего количества 5695)¹.

Роль женщин-предпринимателей в промышленности и их контроль над производством представлены в главе на основе данных «Перечня фабрик и заводов» (1897 г.) и сопутствующих им аналитических материалов Министерства финансов. Количество женщин-собственниц промышленных предприятий увеличилось на 29% по сравнению с 1884 г. (с 1309 до 1684 чел.), их относительная доля выросла с 4,8% до 6%.

В специальном разделе раскрыты социобиографические параметры и экономическая деятельность женщин-предпринимателей Москвы и Петербурга в 1895 г., что дает возможность сравнения структуры женского предпринимательства в столицах в 1869 и 1895 гг. В 1890-е гг. среди гильдейского купечества женщины составляли 10,7% в Москве и 8,7% в Петербурге, однако спектр их коммерческих интересов расширился в сравнении с предшествующими десятилетиями.

Завершает статью история из жизни одной из богатейших предпринимательниц Москвы Веры Ивановны Фирсановой. В ней рассказано о попытке Фирсановой вернуть свою личную коммерческую недвижимость, которую она, выйдя замуж, «в порыве любовной страсти» оформила на имя мужа. Но, установив факт измены супруга, Фирсанова использовала юридические способы, чтобы вновь стать обладательницей собственного имущества.

1. 1890-е—десятилетие экономического подъема

1890-е гг. были периодом мощного рывка российской промышленности. При этом увеличение объема промышленного производства с 1890 г. по 1900 г. почти вдвое (с 1582 млн руб. до 3086 млн руб.) происходило параллельно с концентрацией производства на крупных и средних предприятиях (количество предприятий уменьшилось на 26,5% (с 31 979 до 23 488)². Наивысшее увеличение производства отмечалось в добывающих отраслях — нефтяной (в 6,6 раза, доля в общем производстве выросла с 1,9% до 6,4%) и угольной (в 1,7 раза, доля в общем производстве выросла с 1,5% до 2,7%).

Однако наибольшее значение в реструктуризации российской промышленности имело повышение доли производства металлообрабатывающего и машиностроительного сектора. Если в 1890 г. лидировал текстильный сектор (31,4%), далее шел пищевой (31,3%), и на третьем месте металлообработка и машиностроение (16,5%), то к 1900 г. роль машиностроения и металлообработки повысилась до 22,1%, при 26,1% текстильного сектора и 24,9% пищевого в общем объеме производства³.

Согласно выводу Л.Б. Кафенгауза, «общая динамика всей промышленности за 1887—1900 гг. <...> характеризует собою эволюцию всех основных групп промышленности». Ежегодный прирост объема валовой продукции составлял в 1891—1900 гг. от 7,3% (1894 г.) до 13,9% (1899 г.), и таким образом, по результирующему анализу всех показателей, Кафенгауз отметил «упадок 1890— 1891 гг. и длительный подъем, непрерывно тянущийся с 1892 г. по 1900 г.»⁴.

Слабым звеном экономического роста, несмотря на абсолютное увеличение показателей, оставалось низкое применение паровых машин в России по сравнению с развитыми странами Запада. В России суммарная мощность паровых двигателей в промышленности составляла в начале 1890-х гг. 325 тыс. л.с., в то время, как в Германии в 5,7 раза больше, в Великобритании в 10,8 раз больше, в Соединенных Штатах в 21,8 раза больше. Меньшим было отставание на железнодорожном транспорте, где мощность паровых двигателей в России составляла 2 млн л.с., что было близко к показателям Германии (2,3 млн л.с.), в 2 раза меньше, чем в Великобритании, в 8 раз меньше, чем в Соединенных Штатах⁵.

2. Женщины-предприниматели в российской промышленности в 1890-е годы

В 1890-е гг. участие женщин в промышленном производстве возросло, достигнув наивысших показателей за столетие. Для подсчетов были использованы официальные издания Министерства финансов: «Перечень фабрик и заводов», содержащий сведения о 39 тыс. предприятий, и «Материалы для торгово-промышленной статистики» за 1897 г.⁶ Исключив более 4 тыс. польских предприятий, мы работали со списком, включившим 34 723 предприятия.

По «Перечню фабрик и заводов» 1897 г. (далее — Перечень 1897) было выявлено 1684 предприятия. Они принадлежали 1711 владелицам (разница в количестве предприятий и владелиц объясняется тем, что некоторые владелицы имели по нескольку предприятий, и напротив, одно предприятие могло принадлежать нескольким владелицам из одной семьи). Подсчеты показывают, что на этих предприятиях трудилось 106 тыс. рабочих, и стоимость годовой продукции исчислялась в 150,4 млн руб., что составило 6% общероссийского объема производства. Сводные данные представлены в табл. 1.

Сравнение данных 1884 и 1897 гг. демонстрирует возрастание объема производства (в денежном выражении) на предприятиях, находившихся в собственности женщин, в 2,4 раза — с 63,6 млн руб. до 150,4 млн руб. Для сравнения — за то же время совокупный объем производства российской промышленности вырос в 1,9 раза. Количество рабочих на принадлежавших предпринимательницам заводах и фабриках увеличилось в 1,8 раза — с 57,6 тыс. чел. до 105,8 тыс. чел. (при общем возрастании количества рабочих в России в 2,2 раза)⁷.

Как и ранее, в последнее десятилетие XIX в. в женском промышленном предпринимательстве доминировали текстильная и пищевая отрасли, составляя совокупно 84% (по стоимости выпущенной продукции от всего объема производства на предприятиях в собственности женщин). В текстильной промышленности на принадлежавшем женщинам 201 предприятии вырабатывалось 10,6% общероссийского объема производства (стоимость продукции составила 85,7 млн руб.). Количество рабочих исчислялось в 52 452 чел. или 9,9% всех занятых в отрасли. В пищевой промышленности женщинам принадлежало 927 предприятий с 26 377 рабочими (11,6% от всего количества рабочих в отрасли). Годовой объем производства составил 41 млн руб. (6,9% общероссийского показателя).

Среди текстильных предприятий львиную долю продукции производили семейные компании, реорганизованные в конце 1870-х — начале 1890-х гг. в паевые товарищества. Именно эти фирмы наиболее процветали в 1890-е гг., когда объем их производства достиг апогея.

Типичным явлением в 1890-е гг. стало участие женщин в руководстве предприятиями в роли директоров правлений и пайщиков и их значительное влияние на принятие решений, в том числе, финансового характера. Об этом свидетельствуют протоколы заседаний правлений, где зафиксировано присутствие женщин на заседаниях и их личные подписи под принятыми решениями. В состав директората из трех (изредка четырех или пяти) человек входили на полных правах директоров — вдовы, жены, сестры и дочери владельцев-мужчин. По Перечню 1897 в текстильной отрасли было выявлено 25 товариществ, в состав директората которых входили женщины⁸. Приведем несколько примеров.

Таблица 1
Количество предприятий в собственности женщин по отраслям промышленности, 1897 г.



Примечания.
* Производство извести, кирпичей, фаянса, стекла и строительных материалов
** Отрасли размещены в таблице в порядке убывания количества «женских» предприятий
Источник: Перечень фабрик и заводов. СПб., 1897. С. 1- 1047.


Наиболее известным и ярким был пример Марии Федоровны Морозовой (1830—1911), возглавлявшей с 1889 г., после смерти мужа Т.С. Морозова, крупнейшее в России текстильное предприятие — Товарищество Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и Ко». По данным Министерства финансов в 1890 г. Никольская мануфактура занимала по объему производства второе место среди всех российских предприятий, произведя товаров на сумму 13,3 млн руб. (число рабочих — 17 252 чел.)⁹.

Позицию директора-распорядителя Товарищества Тверской мануфактуры (основано в 1859 г.) после смерти мужа Абрама Морозова в 1883—1892 гг. занимала Варвара Алексеевна Морозова, урожд. Хлудова (1848—1917). Она овдовела в 33 года, оставшись с тремя детьми — 11-летним Михаилом, 10-летним Иваном и 8-летним Арсением¹⁰. Поэтому, пока дети не достигли совершеннолетия, в директорате, в 1880-х — начале 1890-х гг. кроме В.А. Морозовой было четверо директоров, не входивших в состав близких родственников (Я.Ф. Гартунг, В.Г. Чибисов, Е.А. Чикин и В.Ф. Долгинцов)¹¹. Однако в 1890е гг. директорат вновь обрел семейный характер — наряду с Варварой Алексеевной тремя директорами в этот период были два ее старших сына — Иван и Михаил, и родственник, видный коммерсант Н.П. Алексеев. В 1893—1916 гг. Варвара уступила главенство сыну Ивану, оставаясь одним из четырех директоров. Тверская мануфактура относилась к крупнейшим предприятиям России (1897 г. — годовое производство 6,7 млн руб., 5772 рабочих). По инициативе В.А. Морозовой на фабриках Товарищества Тверской мануфактуры были созданы больница, родильный приют, ясли, сиротский приют, богадельня, «убежище для хроников», библиотека, школа, театр, вечерние курсы для рабочих. Варвара была крупнейшей благотворительницей в Москве, где родилась и прожила всю жизнь. Она пожертвовала свыше 1 млн руб. на медицину и просвещение, в том числе, 0,5 млн руб. на психиатрическую клинику медицинского факультета Московского университета, общежитие в Императорском Московском техническом училище (ныне Бауманское), крупнейшую «Тургеневскую» городскую общедоступную библиотеку. Морозова являлась председательницей Московского женского клуба, и ее особняк в районе Арбата был местом музыкальных и литературных салонов. Овдовев, она жила в гражданском браке с профессором Московского университета Соболевским, главным редактором влиятельной либеральной газеты «Русские ведомости» и, не побоявшись общественного мнения, родила от него двух детей¹².

Еще один пример. Вдова текстильного фабриканта П.Н. Грязнова, Марина Никандровна, и его дочь Серафима Петровна (в замужестве Садовникова) были двумя из трех директоров товарищества «Покровской ситце-платоч-но-набивной мануфактуры П.Н. Грязнова» (основано в 1878 г.) в Иваново-Вознесенске. В 1897 г. на мануфактуре Грязновых годовая продукция составляла 3,2 млн руб., количество рабочих — 609 чел.¹³

После трех поколений мужского руководства, женщины несколько десятилетий доминировали в семейном бизнесе Куваевых, владевших ситцевой фабрикой (основана в 1817 г.) в Иваново-Вознесенске. После смерти руководителя фабрики, представителя третьего поколения династии Куваевых — Харлампия, с 1865 г. фабрикой руководила его вдова Екатерина, затем с 1872 г. — единственная дочь Надежда. Надежда, вышедшая замуж за представителя видной текстильной династии Бурылиных — Николая, вместе с мужем в 1887 г. основала паевое «Товарищество Куваевской ситценабивной мануфактуры» и стала одним из трех директоров (двумя другими были ее муж Н.Г. Бу-рылин и их родственник — коммерсант В.Г. Мыльников)¹⁴. В 1897 г. было выпущено продукции на 5,5 млн руб., количество рабочих составило 1601 чел.

Следует упомянуть еще одно крупнейшее предприятие, в руководстве которого состояла женщина. Одним из трех директоров и учредительницей «Товарищества мануфактур А.Я. Балина» (с тремя текстильными фабриками в с. Южа Вязниковского у. Владимирской губ., в с. Багрецове Клинского у. Московской губ. и при с. Ваулине Можайского у. Московской губ.) была Илария Николаевна Балина, вдова основателя фамильного дела Асигкрита Яковлевича Балина, а директором-распорядителем стал ее старший сын Николай¹⁵. По данным 1900 г. «Товарищество мануфактур А.Я. Балина» вырабатывало бумажной пряжи на 1,77 млн руб. в год и суровых тканей на 1,3 млн руб. в год. С мелкими побочными фабрикатами годовое производство составляло в сумме 3,14 млн руб. Рабочих на Южской фабрике было 3080, на Ваулинской — 1100, на Клинской — 800 чел.¹⁶.

Подавляющее большинство крупных текстильных предприятий, в руководстве которых участие женщин играло значительную роль, занимались переработкой хлопка и располагались в центральных губерниях, главным образом, в Московской и Владимирской (75 из 201 предприятия)¹⁷.

Причину господства крупных предприятий в российской текстильной отрасли объяснил видный немецкий экономист Герхарт фон Шульце-Геверниц, посетивший Россию в 1890-х гг.: «На Западе крупные промышленные предприятия развились постепенно из средних и мелких. В России крупное производство возникло сразу по воле крупных капиталистов. Таким образом, развитие русской промышленности началось со значительной уже концентрации капиталов. <...> Оказывается, что среднее число веретен на фабрику в Москве и Владимире больше, чем в Англии и Германии»¹⁸.

Шульце-Геверниц писал, что «хлопчатобумажная промышленность в России возникла и развилась, опираясь на местное массовое потребление»¹⁹ и приводил примеры быстрой переориентации низших слоев населения — с домотканной продукции на использование хлопчатобумажных тканей: «В 1895 году я побывал в деревенской лавке одного большого села Воронежской губернии, чтобы получить представление о современном спросе на товары со стороны крестьян. Преобладали разные хлопчатобумажные товары; женщины для нарядов предпочитали яркие цвета ситцев, которые вытеснили невзрачные изделия домашнего производства. Для богатых и искусных вышивок служила хлопчатобумажная машинная пряжа. Единственный товар нерусского происхождения была красная пряжа, которая известна под названием «Müll-house» — неудачная переделка названия места ее производства <...> (Mühlhausen) в Тюрингии. Мужчины также перешли к хлопчатобумажной одежде <...>

Так как в крестьянских избах обыкновенно бывает чрезвычайно высокая температура, то и мужчины и женщины даже и зимой носят дома бумажную одежду. Выходя на двор, они одевают шубу и сапоги»²⁰.

Таким образом, развитие текстильной промышленности и рост богатства владелиц текстильных предприятий был напрямую связан с изменениями в массовом потреблении. Более дешевая и прочно окрашенная серийная фабричная продукция неизбежно вытесняла продукцию домашнего ткачества.

Что касается пищевого сектора, то паттерн его мало изменился в сравнении с 1880-ми гг. Множество мелких и средних мукомольных и винокуренных предприятий (расположенных, главным образом, в западных и южных губерниях), соседствовало с сахароперерабатывающими заводами-гигантами, принадлежавшими представительницам польской аристократии и украинской буржуазии. По количеству предприятий лидировали Киевская (64 предприятия) и Волынская (57 предприятий) губернии. Из губерний с русским населением наибольшее количество «пищевых» предприятий (49) находилось в Воронежской губ. с ее развитым сельским хозяйством.

Крупнейшей землевладелице графине Марии Евстафьевне Браницкой принадлежали в Киевской губ. 11 предприятий — 4 мельницы (все сдавались в аренду), 2 винокурни, пивоваренный завод и 4 свеклосахарных завода²¹. Их годовое производство в 1897 г. (не включая доходы от аренды мельниц) составило около 2,2 млн руб. при 2010 рабочих. В 1890-е гг. среди лидеров свеклосахарного производства появились украинские предпринимательницы, принадлежавшие к двум семьям магнатов-сахарозаводчиков. В Киевской губ. на заводе, владелицей которого числилась Надежда Федоровна Терещенко, годовое производство составило 415 000 руб. при 464 рабочих. Наталье Максимовне Харитоненко (супруге П.И. Харитоненко) принадлежал крупнейший свеклосахарный завод в с. Николаевка Сумского у. Харьковской губ. (1897 г. — годовое производство 1 142 846 руб., 891 рабочий)²².

В 1890-е гг. повысилась активность предпринимательниц балтийских губерний — Эстляндской (33 предприятия) и Лифляндской (18 предприятий). Особенностями этого региона было развитие «пищевых» предприятий (поставлявших продукцию на рынок) в сельских поместьях и то, что большинство владелиц этих поместий принадлежали к элите местного немецкого дворянства (так называемому «остзейскому баронству»). Среди владелиц мелких и средних предприятий, с размером годового производства от 3 до 25 тыс. руб., производивших спирт (из картофеля), сыры, сливочное масло, муку, были: баронесса Наталия Ивановна фон Икскуль (пять предприятий, в том числе, три винокуренных, одна мельница и одна сыроварня), баронесса Александра Оттовна фон Тизенгаузен (два предприятия), баронесса Анна Эдуардовна Буксгевден (два предприятия — по производству спирта и пива), а также баронессы — Юстина Андреевна фон Врангель, Елена фон Рамм, Паулина Людвиговна и Молли Александровна фон Ден, Луиза фон Ренненкампф, Каролина фон Лилиенфельдт, Жозефина Эдуардовна фон Багговут (урожд. баронесса Унгерн-Штернберг), Мария фон Вреде и др.²³

Для иллюстрации высокого уровня полиэтничности женского предпринимательства (этот показатель не поддается полным подсчетам, но может быть представлен в виде множества примеров), отметим появление в 1890-е гг. гречанок и армянок в качестве владелиц предприятий пищевой отрасли в южных губерниях с русским населением (например, в Донской области). Гречанка Колимира Номикос в Таганроге владела двумя макаронными фабриками (на обеих годовое производство 43 350 руб., 37 рабочих), еще одна гречанка По-ликсения Аподиако — макаронной фабрикой (годовое производство 6970 руб., 10 рабочих). Армянка Персане Налбандова учредила собственный торговый дом для продажи макарон и вермишели, производимых на ее фабрике (годовое производство 35 000 руб., 22 рабочих). Для учреждения «Торгового дома Налбандовой и Ко», начальный капитал, наряду с Персане, внесли два вклад-чика-мужчины²⁴.

В 1890-е гг. расширилось также региональное распространение женского предпринимательства. Согласно Перечню 1897, ряд крупных предпринимательниц оперировал в пищевой отрасли в Сибири. К примеру, купчиха М.А. Гусева в с. Шушенском близ Минусинска Енисейской округи владела мельницей, устроенной, видимо, в 1874 г. ее умершим мужем (1897 г. — годовое производство 63 610 руб., 19 рабочих), и также существовавшим с 1889 г. сахарным заводом (1897 г. — годовое производство 153 127 руб., 161 рабочий)²⁵.

В изучаемое десятилетие наблюдалось такое новое явление, как успешное развитие предприятий с чисто женским коллективным руководством, в том числе, в отраслях, которые не относились к традиционно феминизированным сегментам предпринимательства, например, в производстве металлоизделий. Интересный материал дает реконструкция истории дела сестер Завьяловых — одной из известнейших в России фирм по производству столовых и других ножей, ножниц и бритв.

Завьяловы были уроженцами села Ворсма (Горбатовский у. Нижегородской губ.), с XVIII в. славящегося производством ножей и насчитывавшего в середине XIX в. около сотни кузниц. Ворсма (как и текстильный центр Иваново) принадлежала графу Шереметеву, а Иван Гаврилович Завьялов, основавший в 1825 г. первое семейное предприятие, был крепостным крестьянином Шереметева (выкупившимся на волю в конце 1850-х гг.). После смерти Ивана завод перешёл к его старшему сыну Алексею, после которого (около сер. 1870-х гг.) предприятие унаследовали вдова Алексея Анна и незамужние сестры Алексея — Любовь и Анфиса. В их совместном владении было предприятие, где производились «ножи столовые с разными перламутровыми, костяными, каменными, металлическими и деревянными черенками; ножи перочинные с перламутровыми, черепаховыми, слоновой, мамонтовой и моржовой кости, оленьего, буйволового и простого рога и деревянными черенками; ножи дорожные...; кинжалы...; ножи садовые.; бритвы, ножницы — конторские, садовые, портновские и дамские разного рода; инструменты хирургические; слесарные.; столярные и плотничьи, токарные.»²⁶.

Изделия завода Завьяловых славились чистотою отделки, что подтверждалось получением ими медали с надписью «Honoris Causa» за образцы стальных ножей, представленные на всемирной выставке в Лондоне в 1862 г. Этот факт обыгран в романе Ф.М. Достоевского «Подросток», где один из героев произносит фразу: «Чувство патриотизма тоже удовлетворено: например, еще анекдот есть <...>, что Завьялову англичане миллионы давали с тем только, чтобы он клейма не клал на свои изделия»²⁷.

В период женского руководства во второй пол. 1870-х — 1890-х гг. фирма неуклонно крепла: с 1879 по 1897 гг. годовое производство выросло со 100 000 руб. до 214 819 руб.; количество рабочих — с 300 чел. до 1055 чел. Наряду с заводом в Ворсме, действовал второй завод (производивший только столовые приборы) в с. Новоселки Владимирской губ.²⁸ В конце 1870-х гг. (после смерти Анны) предприятие Завьяловых было преобразовано в «Товарищество производства стальных изделий Л. и А. Завьяловых в Ворсме» с правлением в Москве, и владелицами его стали две сестры — Анфиса и Любовь. С 1878 г. старшая, в то время 34-летняя, сестра Анфиса Завьялова записалась во вторую гильдию московского купечества²⁹. Обе сестры не вышли замуж, и бизнес стал смыслом их существования. В Москве, в Китай-городе, на Никольской ул., были арендованы (на имя Анфисы) в престижных торговых помещениях, принадлежавших графу Шереметеву, помещения для конторы и главного магазина (после 1900 г. фирма переехала в Третьяковский проезд). Сбыт изделий осуществлялся, как гласила реклама, «в Москве, Петербурге, Малороссии, Сибири, Польше, на Кавказе, в Персии».

Пример Завьяловых демонстрирует, что владелицы направляли свои усилия не только на развитие производства. Элементами их стратегии также были: перенос правления в Москву и вхождение в московское купечество, что позволило подняться на уровень общероссийской предпринимательской сети; развитие второго завода в близкой к Москве Владимирской губернии; расширение сбытовой сети, охватившей все регионы Империи. Большим успехом завьяловского дела стало получение золотой медали на всемирной выставке 1900 г. в Париже.

Завершая анализ роли женщин-предпринимательниц в индустриальном развитии, следует отметить еще два момента, не проявлявшихся в промышленной статистике до 1890-х гг.

Во-первых, значительное развитие получает писчебумажное и полиграфическое производство, и Перечень 1897 дает информацию о 43 предприятиях в этой отрасли (из общего количества 352), которыми владели женщины (1897 г. — суммарное годовое производство 766 000 руб., 1086 рабочих). Среди наиболее крупных предприятий числились, к примеру, типографии Евгении Дмитриевны Безценной в Архангельске (годовое производство 9607 руб., 15 рабочих), Сары Сыркиной в Вильне под названием «Русская книжная торговля и типография А.Г. Сыркина» (51 815 руб., 58 рабочих), Евпраксии Ивановны Гребенщиковой в Воронеже (11 791 руб., 21 рабочий), Варвары Алексеевны Гатцук и Александры Ивановны Снегиревой в Москве (соответственно, 60 000 руб., 19 рабочих, и 27 726 руб., 72 рабочих), Надежды Алексеевны Сен-тяниной в Орле (65 000 руб., 69 рабочих)³⁰.

Во-вторых, новым направлением становится производство готовой одежды. Перечень 1897 дает сведения о 13 предприятиях, в том числе, восьми в Москве, двух в Харькове и губернии, по одному — в Казани, Екатеринбурге, Петербурге. Эти фабрики были созданы, главным образом, в 1890-е гг. (некоторые ранее). В качестве примера приведем московскую фирму, носившую имя хозяйки, «Мария Надежина-Черкасова» (основана в 1865 г.). Под этой торговой маркой производились меховые изделия: шубы, ротонды, муфты, шляпы. Годовое производство фабрики, находившейся на Чистопрудном бульваре, составило в 1897 г. 10 000 руб., при 22 рабочих. На другой фабрике (основана в 1894 г.), принадлежавшей Клавдии Николаевне Муравьевой и находившейся в с. Старинки Бронницкого у. Московской губ., шились мужские и женские пальто, потом продаваемые в московских магазинах. У Муравьевой портными работали только мужчины (25 чел.). Годовое производство в 1897 г. составило 10 000 руб.³¹

Конец XIX в. принес качественные сдвиги в структуре потребления. Это определило развитие промышленных предприятий, находившихся в собственности женщин. Насколько это повлияло на структуру «женской» торговли будет рассмотрено далее.

3. Женщины-предприниматели Москвы и Петербурга в 1895 г.: социобиографические параметры и экономическая деятельность

Для выяснения социобиографических параметров и структуры экономической деятельности были использованы «Справочные книги» по Петербургу и Москве за 1895 г.³² Выбор Москвы и Петербурга был обусловлен исключительной ролью двух «столиц» в торгово-промышленной жизни Империи. Согласно переписи 1897 г. доля купцов и почетных граждан составляла: во всем населении Империи 0,49%, в губерниях Европейской России 0,59%, в Петербурге же и в Москве достигала наивысших показателей — соответственно 3,98% и 3,95%³³.

Среди петербургского купечества в 1895 г. женщины составили 8,7% (529 чел. из 6064 чел.), среди московского 10,7% (564 чел. из 5274 чел.). В сравнении с показателями 1869 г. абсолютное количество предпринимательниц выросло в Петербурге (1869 г.— 501 чел.), уменьшилось в Москве (1869 г. — 583 чел.).

Далее рассмотрим этнические, возрастные параметры, элитную группу купчих первой гильдии, распределение предпринимательниц по роду занятий и брачному статусу.

Этнические параметры. В Петербурге русских было 410 чел. (77,5%), немок — 54 (10,2%), евреек — 23 (4,35%), француженок — 19 (3,6%), англичанок — 6 (1,15%); прочих 17, в том числе, четыре финки, две шведки, две швейцарки и две бельгийки, по одной украинке, польке, австрийке, армянке, гречанке, караимке и болгарке (в общей сложности 3,2%).

В Москве русских было 462 чел. (81,9%), немок — 41 (7,3%), евреек — 17 (3%), француженок — 13 (2,3%), а также прочих 31 чел., а именно: шесть англичанок и шесть австриек, пять полек, три караимки, по две шведки, швейцарки, бельгийки, украинки, по одной армянке, гречанке и финке (в общей сложности 5,5%).

Фактически, в 1890-е гг., параметры этнического состава петербургских и московских предпринимательниц имели малые отличия. Усиление инонационального компонента (с 8,9% в 1869 г. до 18,1% в 1895 г.) среди предпринимательниц Москвы свидетельствовало об интернационализации этой группы и коммерческой жизни Москвы в целом.

Возрастная стратификация. Наиболее активную группу в Петербурге представляли предпринимательницы в возрасте от 31 до 60 лет, доля которых составляла 72,4%, в том числе в возрасте 31—40 лет — 108 чел. (20,4%); в возрасте 41—50 лет — 135 чел. (25,5%) и в возрасте 51—60 лет — 140 чел. (26,5%). Пять человек были моложе 20 лет (0,95%); 44 чел. (8,3%) были в возрасте 21— 30 лет, 97 чел. были в пожилом возрасте (18,35%), в том числе в возрасте 61— 70 лет — 75 чел. (14,2%) и в возрасте старше 70 лет — 22 чел. (4,15%).

Старейшей в петербургской группе была 82-летняя купчиха второй гильдии Таисия Константиновна Звездина, уроженка Рыбинска Ярославской губ. Она состояла в петербургском купечестве с 1859 г. (то есть, 36 лет к 1895 г.), торговала «шубным товаром» в Александровской линии Апраксина двора³⁴.

Похожей была ситуация в Москве, где также большинство предпринимательниц, записанных в купеческое сословие, входило в возрастную группу от 31 до 60 лет (75,4% от общего количества). В том числе в возрасте 31—40 лет было 130 чел. (23,05%); в возрасте 41—50 лет — 162 чел. (28,7%); в возрасте 51—60 лет — 133 чел. (23,6%). Три человека были моложе 20 лет (0,5%), 50 чел. (8,9%) — в возрасте между 21 и 30 годами. 86 чел. (15,25%) было пожилого возраста, в том числе, в возрасте 61—70 лет — 73 чел. (12,95%); и свыше 70 лет — 13 чел. (2,3%).

Старейшей московской купчихой являлась 80-летняя Пелагея Петровна Серебренникова, уроженка Тульской губ., поступившая в московское купечество в возрасте 66 лет (до этого она записывалась в местное Одоевское купечество и в 1895 г. также числилась живущей в г. Одоеве). П.П. Серебренникова вела оптовую торговлю хлебом «в лабазах Андреева» на крупнейшем из шести московских вокзалов — Курском³⁵.

Статистические данные показывают, что по сравнению с 1869 г. возрастная стратификация предпринимательниц Петербурга и Москвы не претерпела сильных изменений, но при этом показатели среднего возраста сблизились, уменьшившись в Москве (1869 — 54,4 г., 1895 — 51,1 г.) и слегка увеличившись в Петербурге (1869 г. — 47,7 г., 1895 г. — 48,6 г.). Это было связано с увеличением доли замужних женщин активных возрастов среди предпринимательниц, записанных в купеческое сословие.

Анализ этнических и возрастных параметров приводит к выводу о том, что московская купеческая корпорация сравнялась с петербургской по степени открытости и гибкости. (Ранее, по данным 1869 г., Петербург демонстрировал большую открытость купеческой корпорации для женщин, чем в Москве.)

Далее мы рассмотрим, какие сходства и отличия существовали в составе купчих первой гильдии Петербурга и Москвы.

Группа купчих первой гильдии. В 1895 г. численность купчих первой гильдии увеличилась, по сравнению с 1869 г., в Петербурге в 1,8 раза, в Москве в 1,3 раза. В 1895 г. в первую гильдию петербургского купечества было записано 27 женщин (в 1869 г. — 15 чел.), что составляло 5,1% от общего количества 529 (в 1869 г. — 501). В Москве в первой гильдии числилось 44 женщины (в 1869 г. — 34), что составляло 7,8% от общего количества 564 (в 1869 г. — 583).

Что касается этнической принадлежности, то среди 27 петербургских купчих было 16 русских, пять немок, пять евреек и одна шведка. Нерусские предпринимательницы составляли в первой гильдии петербургского купечества 41% (в то время, как средняя цифра для обеих гильдий 19,4%). В Москве из 44 купчих — 33 чел. были русскими, семь — еврейками, три англичанками и одна француженкой (доля нерусских предпринимательниц составляла 25%).

На наш взгляд, это было связано, в первую очередь, с вопросом о еврейском предпринимательстве. Среди предпринимательниц первой гильдии в Петербурге было пять евреек, в Москве — семь евреек. Дело в том, что по законодательству, возможность постоянного проживания вне черты еврейской оседлости предоставлялась только купцам первой гильдии, которые могли с семьями (взяв только несовершеннолетних детей) жить в столицах, если до этого имели благополучный пятилетний опыт экономической деятельности в черте оседлости. После десяти лет проживания в столицах, они получали право постоянного жительства. Дети, достигшие совершеннолетия, как правило, затем оставались в столицах по праву студентов столичных вузов. Эта интерпретация подтверждается тем, что ряд евреек, плативших гильдейский налог в Петербурге, продолжали жить в пределах черты оседлости, в то же время, имея возможность в любой момент (например, в случае начала погромов) уехать в столицу³⁶.

Среди таких предпринимательниц можно назвать Анну Вейсбрем, которая состояла с 1883—1891 гг. «при муже», а позже стала брать купеческое свидетельство в Петербурге на свое имя. Вейсбрем проживала в г. Гродно и там же имела банкирскую контору. Была матерью семи детей. Другая петербургская купчиха первой гильдии, 52-летняя вдова Нехама Гранат, тоже состояла «при муже» в 1881—1891 гг., самостоятельно стала брать свидетельство с 1892 г. Гранат проживала в г. Могилеве, имела дочь. Согласно «Справочной книге» 1891 г. ее умерший муж Соломон Гранат занимался «подрядами по постройке железных дорог», и также проживая в Могилеве, брал свидетельство петербургского купца первой гильдии³⁷.

В 1895 г. из 27 петербургских предпринимательниц первой гильдии промышленными предприятиями владели шесть, из которых три происходили из купеческого сословия (Волкова, Гауш и Максимович), и три из дворянства (Стенбок-Фермор, Половцова, Карагеоргиевич). Далее охарактеризуем подробнее владелиц промышленных предприятий.

Состоявшая в купечестве с 1874 г. 45-летняя Александра Платоновна Волкова была замужем, имела независимый от мужа бизнес — водочный завод на Вульфовой улице (1890 г. — 74 рабочих при годовом производстве спирта, водки, ликеров и наливок на 650 тыс. руб.), выпускавший продукцию под маркой «Готгард Мартини». Ее муж во втором браке Михаил Александрович Волков состоял во второй гильдии, в купечество поступил позже жены (она состояла в первой гильдии с 1874 г., а он во второй гильдии с 1878 г.), торговал «плитою», был гласным Петербургской городской думы с 1881 г. К Волковой, по первому мужу Касаткиной (в справочных книгах обозначена как «вдова потомственного дворянина, титулярного советника», была вдовой уже к 26 годам), сначала перешла после смерти мужа — чиновника особых поручений при Государственном банке и члена правления Санкт-Петербургского общества взаимного кредита Аркадия Ивановича Касаткина — доля в товариществе по управлению водочным заводом. Затем же Александра Платоновна получила в свои руки всё предприятие после смерти предыдущего владельца — отставного поручика Готгарда Франца Монтандра, владевшего этим предприятием (основанным в 1818 г.) в 1860-х гг., а затем совместно с Касаткиным и позже с его вдовой³⁸.

Еще одна фабрикантка, немка Амалия-Луиза-Леонтина-Матильда Гауш (возраст не установлен), содержала кожевенный завод «Гауш и компания» (основан в 1868 г.). В 1897 г. на заводе было 33 рабочих, выпускалось подошвенных кож и приводных ремней для машин на сумму 130 000 руб. Для управления заводом Матильда (по этому имени ее знали в Петербурге) создала товарищество, двумя вкладчиками которого, наряду с собственницей, были Теодор Гауш (муж Матильды) и Георг Ханс³⁹.

Третьей фабриканткой была Евдокия Ивановна Максимович (1835 г., по другим данным, 1845—1903 гг.), владевшая самой крупной петербургской кондитерской фабрикой «Георг Ландрин». Эта фирма была основана в Петербурге в 1843 г. ревельским гражданином Георгом Матвеевичем Ландрином (1821—1882), купцом второй гил. (с 1864 г.), первой гил. (с 1871 г.). Фабричное помещение было устроено Ландрином на Екатерингофском проспекте, кондитерский магазин на Невском проспекте. Продукция фабрики «Ландрин» — шоколад, бисквиты, монпансье, карамель, мармелад и пастила — была представлена на всероссийской мануфактурной выставке 1870 г. По данным 1884 г. фабрика была крупнейшей в России по объему производства — 1014 тыс. руб. (при 287 рабочих), по данным 1890 г. занимала второе место в стране (производство 1110 тыс. руб. при 350 рабочих), уступив первенство фирме Абрикосовых⁴⁰. С 1880 г. Георг Ландрин за поставки шоколада получил звание «Поставщик Двора Его Императорского Величества». На выставках в Москве (1882 г.) и в Нижнем Новгороде (1896 г.) фирме в качестве высшей награды присуждено право помещения на изделиях изображения государственного герба.

Евдокия Ивановна унаследовала дело после смерти Ландрина и в 1883 г. поступила в первую гильдию петербургского купечества. Она была замужем трижды (как явствует из «Справочной книги») и по третьему мужу приняла фамилию Максимович. Она вела активную коммерческую деятельность, что выразилось в открытии двух новых магазинов на Невском проспекте, также действовали устроенные прежде четыре магазина. По сведениям адресной книги «Весь Петербург на 1901 год» Евдокия Ивановна Максимович в это время продолжала оставаться владелицей фабрики «Георг Ландрин». После ее смерти, видимо, дело перешло в руки ее сына В.А. Максимовича (он числился владельцем в 1913 г.).

Все три дворянки были представительницами высшей знати и для всех сердцевиной их бизнеса являлись горные заводы на Урале.

Графиня Н.А. Стенбок-Фермор (1815—1897) и в 1890-е гг. продолжала входить в число крупнейших производителей железа и изделий сталепроката в России. Она унаследовала в 1849 г. после смерти отца, крупнейшего уральского промышленника Алексея Яковлева (дед которого Савва Яковлев купил заводы у Демидова, Воронцова и Ягужинского, и был пожалован в 1762 г. дворянством), восемь металлургических заводов в Пермской губернии на Урале. С 1867 г. брала свидетельство первой гильдии петербургского купечества. Она овдовела в возрасте 37 лет (1852 г.) и с помощью управляющих твердой рукой вела дело Верх-Исетского чугуноплавильного и железоделательного завода (1888 г. — 1300 рабочих), являвшегося крупнейшим производителем чугуна, листового и кровельного железа⁴¹. Стенбок-Фермор также владела огромными лесными дачами на Урале (свыше 126 тыс. га), золотыми приисками там же, мельницами в Нижегородской губ. и Пассажем на Невском проспекте — одним из самых дорогих торговых помещений Петербурга.

21-летняя Аврора Карагеоргиевич, урожд. Демидова Сан-Донато (1873— 1904), начала брать купеческое свидетельство с 1895 г. как участница торгового дела Демидовых, владевших несколькими десятками заводов на Урале (по объему производства превосходивших заводы Стенбок-Фермор). Аврора представляла собственные интересы и интересы своего несовершеннолетнего брата Павла. Аврора была замужем за князем Арсеном Карагеоргиевичем, принцем Югославским⁴².

Третья дворянка — Надежда Михайловна Половцова (1843—1908) — была приемной дочерью⁴³ и единственной наследницей управляющего Государственного банка России (в 1860—1866) барона Александра Штиглица, огромное состояние которого перед его смертью оценивалось в 38 млн руб. В 18 лет Надежда вышла замуж за 29-летнего Александра Александровича Половцова, служащего в Сенате и имевшего большую перспективу придворной карьеры (отец его был министром государственных имуществ, а мать принадлежала к знатному роду Татищевых). В 1885 г. Половцов достиг высшей позиции «Табели о рангах», став действительным тайным советником, в 1883—1892 гг. он занимал пост статс-секретаря императора Александра III, одновременно был членом Государственного совета и Комитета финансов. С 1885 г. Надежда Половцова стала брать гильдейское свидетельство для управления приобретенными в 1884 г. на ее имя горными заводами Богословского горного округа в Пермской губ. на Урале. В 1894 г. был построен получивший ее имя Надеждинский металлургический завод, ставший крупнейшим чугунолитейным и сталерельсовым предприятием Урала, изготавливавшим по правительственному заказу рельсы для Транссибирской железнодорожной магистрали. В строительство предприятия было вложено более 4,5 млн руб., оборудование было заказано на уральских и московских предприятиях, а также в Бельгии, Франции и Германии⁴⁴. Позже, в 1896 г., было образовано Богословское горнозаводское общество с правлением в Петербурге, включившее заводы, рудники, золотые прииски, железную дорогу и пароходство, где большая часть акций (31 550 из 32 000) принадлежала Н.М. Половцевой. Вместе с мужем Надежда была пайщицей ряда ведущих акционерных компаний, в том числе Кренгольмской мануфактуры хлопчатобумажных изделий в Нарве (сейчас Эстония), Невской бумагопрядильной мануфактуры, Невской ниточной мануфактуры.

Кроме горнорудных и металлургических предприятий Н.А. Половцова являлась, согласно Перечню 1897, владелицей четырех предприятий в пищевой отрасли — двух в Воронежской губ.: мукомольного предприятия (годовое производство 206 775 руб., 138 рабочих) и винокуренного завода (данных нет), и двух в Тамбовской губ.: еще одного винокуренного завода (годовое производство 59 150 руб., 64 рабочих) и небольшого предприятия по производству крахмала (годовое производство 9281 руб., 9 рабочих)⁴⁵. Граф Витте (министр финансов в 1892—1903), раздраженный на Половцова, как на более удачливого сановника и богача, имевшего один из самых роскошных особняков в Петербурге, дал в мемуарах язвительную характеристику предпринимательской деятельности Половцова, который распоряжался делами жены. Он писал, что Половцов «всё время <...> занимался различными аферами: продавал, покупал, спекулировал и доспекулировался почти до того, что почти всё состояние своей жены проспекулировал»⁴⁶. Видимо в этом высказывании Витте сказалась его неприязнь к Половцову, хотя стиль предпринимательской деятельности Половцова, управлявшего бизнесом своей супруги Надежды, описан весьма точно.

Далее рассмотрим род занятий прочих купчих первой гильдии (21 чел.).

Из них шесть занимались торговлей текстилем (три русские — Анна Дернова, Анна Кирикова, Анна Чувалдина, две еврейки — Цива Моносзон и Вера Стризивер, немка Катарина Берг). Все они были вдовами в возрасте 42— 63 лет, к которым бизнес перешел после смерти мужей.

Еще две предпринимательницы, также вдовы, владели судоходными компаниями — включенность женщин-предпринимательниц в судоходную отрасль была спецификой Петербурга, одного из крупнейших российских портов. Елена Сатировна Григорьева в течение 40 лет (1853—1893) состояла «при капитале мужа» — Н.М. Григорьева, компания которого содержала пароходы и каботажные суда в Петербурге и на реках Волге, Каме, на Каспийском море. С 1893 г. вела дело сама. Кроме судов Елена унаследовала пароходную пристань в Петербурге, три дома в Петербурге и один в Севастополе. В бизнесе Елене помогал 24-летний сын Владимир⁴⁷. (К сожалению, данные об оборотах компании Григорьевых не обнаружены.)

Другой судоходной компанией, перед этим 18 лет развиваемой Иваном Ивановичем Конецким (1834 г., по другим источникам 1839 г., — 1889 г.), владела его вдова Ироида Матвеевна Конецкая (1847—1905). По данным 1895 г. Ироида была матерью девяти детей в возрасте от 12 до 25 лет (пятеро сыновей и четыре дочери)⁴⁸. О размахе семейного дела и богатстве семьи косвенно свидетельствует тот факт, что могила супругов была на престижном Тихвинском кладбище Александро-Невской Лавры.

Третьей предпринимательницей, связанной с морской торговлей, была немка, 64-летняя Аугуста-Элизабете Крон, имевшая оптовую торговлю винами «при порте», унаследованную в 1889 г. от мужа Карла Крона, который вел этот бизнес в течение предшествующих 25 лет, с 1864 г.⁴⁹

Предпринимательница-вдова Анна Вейсбрем имела банкирскую контору в Гродно (о ней см. выше).

Остальные десять человек торговали различными товарами, в том числе, сахаром, яйцами, дровами, часами. 60-летняя Александра Алексеевна Петровская (петербургская и царскосельская купчиха первой гильдии, видимо, бездетная) вела торговлю «оптом при бирже», унаследовав дело после смерти мужа. Максим Ермолаевич Петровский вел оптовую торговлю при бирже «хлебом и другими товарами», а также владел крупными складскими помещениями для оптовой торговли и двумя каменными домами в Петербурге⁵⁰.

В Москве доля промышленниц (7 чел. из 44) была ниже, чем в Петербурге, и существенно снизилась по сравнению с 1869 г. (когда в первую гильдию было записано 17 фабриканток). Из семи промышленных предприятий, принадлежавших женщинам, два были текстильными, остальные пять производили сахар, чугун, фабричное оборудование, кирпич, кожи.

Сахарорафинадный завод прусской подданной, немки Анны—Катарины Эннерс (1839 — после 1900), основанный в 1861 г. первым мужем владелицы прусским подданным Якобом-Вильгельмом Генером (1821—1872) совместно с гамбургским «уроженцем» Александром Рейнеке (вскоре вышедшим из дела), с 1873 г. перешел во владение к его вдове. В 1871 г. на заводе было 100 рабочих и выпускалось продукции на 148 240 руб. Овдовевшая в 33 года Анна—Катарина была весьма энергичной женщиной и в бизнесе, и в устройстве личной жизни. После двух лет вдовства она вышла замуж и в 1874 г. учредила товарищество первой гильдии «В. Генер и Ко». Значительные средства — собственные и второго мужа (прусского подданного Филиппа Эннерса) она вложила в расширение производства, покупку земельных участков близ завода (где устроила склады, котельную, другие подсобные помещения). Согласно Перечню 1897, его годовой объем производства и количество рабочих возросли (1879 г. — 1,9 млн руб., 286 рабочих; 1897 г. — 2,4 млн руб., 397 рабочих)⁵¹.

Англичанка, великобританская подданная Элизабет (Елизавета) Гоппер (1834—1909) была владелицей крупного чугунолитейного и машиностроительного завода, основанного ее мужем Вильямом Гоппером в 1847 г. (в советское время Московский электромеханический завод имени Владимира Ильича). Завод находился на Даниловской улице и перешел в руки Э. Гоппер после смерти мужа в 1885 г. В 1886 г. вместе с тремя сыновьями Элизабет учредила торговый дом «В.Я. Гоппер и Ко». Согласно «Указателю фабрик и заводов» (1894 г.), в 1890 г. предприятие было третьим среди машиностроительных заводов Москвы по объему производства (после завода «Добров и Набгольц» и мастерских Общества Московско-Рязанской железной дороги) — годовое производство основного завода составляло 590 тыс. руб. при 362 рабочих⁵², в Перечне 1897 о московском заводе семьи Гоппер сведений нет, но упомянуто, что годовой объем второго механического завода, купленного у другого англичанина Девиссона и находящегося во владении Гопперов с 1886 г. (в Орехове Покровского у. Владимирской губ.) составил 161 725 руб., количество рабочих — 134 чел.⁵³

Владелицей крупной шерстоткацкой фабрики, основанной в 1857 г. и находившейся на ул. Старой Басманной, была Зинаида (Зиновия) Артемьевна Федотова (1829—1897). В 1862 г., после смерти мужа, 33-летняя Федотова поступила во вторую гильдию. За 35 лет руководства фабрикой (выпускавшей шерстяные ткани для верхней одежды — плюш, бобрик, искусственные хи-винки) она расширила дело, устроив в 1874 г. в д. Дурыкино Московского у. второе предприятие, выпускавшее пряжу, использовавшуюся на московской фабрике. У Федотовой было три сына — Павел, Константин и Николай — с которыми она в 1883 г. основала торговый дом первой гильдии под названием «З.А. Федотова и Ко» для управления фабриками и продажи их продукции. Институциональное преобразование свидетельствовало о стремлении сделать менеджмент более эффективным. Об успехе бизнеса свидетельствовал рост экономических показателей «старой» московской фабрики (1871 г. — годовое производство 140 000 руб., 150 рабочих; 1890 г. — 184 000 руб. и 220 рабочих; 1897 г. — 242 500 руб. и 329 рабочих). На второй фабрике в 1897 г. годовое производство составило 87 000 руб., количество рабочих — 82 чел. Обе фабрики были механизированы: московская фабрика оборудована керосиновым двигателем в 12 с., фабрика в Дурыкине — двумя локомобилями общей мощностью в 22 с. (1897 г.)⁵⁴.

Из 37 предпринимательниц первой гильдии, занимавшихся в Москве только торговлей, 13 человек торговали текстилем, девять — пищевыми продуктами (в том числе, семь — чаем и сахаром, по одной — маслом и мясом) и одна табаком, две имели банкирские конторы (русская Евдокия Чижова в Москве, еврейка Шейна Брауде — в Минске, где постоянно проживала), одна занималась разменом денег. Остальные торговали обувью, писчей бумагой, иголками, медью, мехами, ювелирными украшениями, швейными машинами. Одна предпринимательница содержала меблированные комнаты. Две женщины платили налог по первой гильдии, но не торговали.

Женщины в промышленности и торговле. В распределении женщин-предпринимательниц по роду занятий (промышленность, торговля, банковское дело, и др.) в 1890-е гг. различия между группами предпринимательниц Москвы и Петербурга стали минимальными. Более значимой тенденцией стали межгенерационные изменения. Если проводить сравнение с 1869 г., то в 1895 г. значительно уменьшилась доля неторгующих купчих (ими были купеческие вдовы, не занимавшиеся предпринимательством, однако, готовые платить гильдейский сбор ради поддержания высокого социального статуса). Это свидетельствовало о том, что молодое и среднее поколения предпринимательниц делали акцент не на формальном статусе, а на участии в экономической жизни наравне с мужчинами, проявлении самостоятельности как фактора самоидентификации, попытках преодолеть патриархальную гендерную модель и выйти за пределы внутрисемейного круга (то, что в западной историографии обозначено как domesticity pattern).

В этой статье мы не будем подробно рассматривать вопрос о владелицах промышленных заведений в Петербурге и в Москве (соответственно 35 и 42 предприятия по обеим гильдиям), а сфокусируем внимание на вопросе о замужних женщинах во главе фабрик, заводов и мастерских. Анализ «Справочных книг» приводит к выводам, что в последней трети XIX в. шло неуклонное повышение доли замужних женщин среди владелиц предприятий (для 1869 г. мы оценили эту долю в 5—7%, для 1895 г. — не менее 20%).

К примеру, в Петербурге 49-летняя жена шведского подданного Елизавета Федоровна Иогансон (1846—1907), состоявшая в купечестве (по второй гильдии) с 1867 г., содержала завод металлоизделий (винты, шурупы, сверла) «Бруно Гофмарк» на Тихвинской улице (1890 г. — годовое производство 325 тыс. руб., 225 рабочих), а 40-летняя жена штабс-капитана лейб-гвардии Гренадерского полка (во втором браке) и купчиха второй гильдии Анна Ивановна Короткая владела существовавшей с 1864 г. табачной фабрикой «Братья К. и. П. Петровы», находившейся на Набережной Екатерининского канала (1890 г. — годовое производство 505 тыс. руб., 520 рабочих)⁵⁵. Е.Ф. Иогансон унаследовала завод после смерти первого мужа Бруно Гофмарка (1834—1885), вышла замуж второй раз и продолжала вести дела предприятия (о детях сведений не найдено). По той же схеме получила табачную фабрику после смерти первого мужа, купца первой гильдии В.П. Гуськова (умершего в 33 года) А.И. Короткая. Обе владелицы действовали в управлении предприятиями весьма активно, а Короткая, видимо, в период между 1885—1890 гг. смогла выкупить долю во владении фабрикой у вдовы своего деверя Екатерины Гуськовой и стала единоличной владелицей.

Пример владелицы одной из московских кондитерских фабрик Екатерины Леновой демонстрирует, что женщины могли играть партию первой скрипки в семейном бизнесе. Стремительное развитие кондитерского дела Леновых (известный ныне «Рот Фронт»), существовавшего с 1826 г., было напрямую связано с женитьбой Георгия Антиповича Ленова на Екатерине Сергеевне Барышевой (1853—1912). Не исключено, что семейный бюджет существенно пополнился за счет ее хорошего приданого. В 1884 г. предприятие получает статус фабрики. Фабричные владения существенно расширяются, после того, как Екатерина Сергеевна скупает ближние к фабрике владения-маломерки. По настоянию Екатерины Сергеевны был зарегистрирован торговый дом «Леновы Г.А. и Е.С.», она же официально числилась владелицей (управляющей) кондитерской фабрики. В 1890-х гг. по инициативе Е.С. Леновой фабрика была оборудована машинами и к ней подведено электричество. В 1895 г. оборот фабрики составил почти 38 тыс. руб. Число рабочих было 68 чел. В 1902 г. Е.С. Ленова строит на углу 3-го и 4-го Монетчиковских переулков новый двухэтажный кирпичный корпус. Число рабочих увеличилось до 170, потом до 200 чел., доходы существенно возросли. После переезда в новое здание расширился ассортимент: здесь и разные сорта карамели, и разноцветные душистые леденцы, и монпансье, и шоколад, и пастила, и знаменитые леновские «атласные подушечки». После смерти Е.С. Леновой в 1913 г. было создано товарищество на паях, однако семейный характер предприятие сохраняло вплоть до 1917 г.: супруг Е.С. Леновой, Георгий Антипо-вич, был председателем правления, сын Николай и его жена Надежда Васильевна (урожденная Куманина) — директорами правления. К 1914 г. фабрика Леновых достигла годового объема производства 1 млн руб. и к 1916 г. вышла на четвертую позицию среди московских кондитерских фабрик после Эйне-ма, Абрикосовых и Сиу. Число рабочих возросло до 1079 чел., производство было максимально электрифицировано⁵⁶.

Далее рассмотрим сферу торговли, в которой была занята большая часть женщин-предпринимательниц, в том числе, в Петербурге 461 чел. и в Москве — 489 чел. (соответственно 87,3% и 86,7% всех женщин-предприниматель-ниц). Подробные данные о специализации торговли представлены в таблице 2.

Таблица 2
Специализация торговых заведений, принадлежавших предпринимательницам в Петербурге и Москве, 1895



Источник: Справочная книга Москвы (1895). С. 1— 277; Справочная книга Петербурга (1895). С. 1—821.

Как и в 1869 г., большинство предпринимательниц действовало в четырех сегментах: розничной продаже пищевых продуктов, продаже текстиля, готовой одежды и обуви, а также в сфере услуг (по российскому законодательству к предмету торговли относилось содержание гостиниц, бань, ресторанов, трактиров, харчевен, кофеен и т.п.)⁵⁷. В 1895 г. совокупная доля этих четырех сегментов изменилась по сравнению с 1869 г. — в Петербурге возросла с 63% до 64,9%, в Москве же понизилась с 62,9% до 60,2%. Однако абсолютное количество предпринимательниц, занимавшихся вышеназванными видами бизнеса, возросло в Петербурге с 243 до 299 персон, в Москве до 240 до 314, что свидетельствовало о процессе феминизации этих сегментов розничной торговли и сферы услуг.

В Петербурге продажа пищевых продуктов оставалась на лидирующей позиции. В московском женском предпринимательстве в 1890-е гг. на первое место вышла сфера услуг (рестораны и кофейни, гостиницы, бани, пассажирские перевозки), а продажа пищевых продуктов и табака сместилась с первой позиции на вторую, продажа текстиля осталась на третьей позиции. Количество предпринимательниц, торговавших текстильной продукцией, увеличилось в 1,3 раза (с 58 до 78 чел.), предпринимательниц, торговавших химикалиями и косметикой — в 3 раза, металлами и изделиями из них — в 1,5 раза.

Важнейшими чертами трансформации сферы торговли, принадлежавшей женщинам в Москве и Петербурге, проявившимися в 1890-е гг., стали: а) возникновение новых видов женского бизнеса и б) значительный приток женщин некупеческого происхождения, включая жен и дочерей чиновников, военных, священнослужителей.

Следует отметить, что на приобщение к предпринимательству жен чиновников в пореформенный период повлияло принятое 24 апреля 1861 г. высочайше утвержденное мнение Государственного совета «О правах на торговлю жен служащих чиновников», которым дозволялось женам чиновников вступать в гильдию и заниматься торговлей, если при записи в гильдию они представят удостоверения «а) от мужа, что они будут производить торговлю на собственный свой, независимый от мужа капитал, и б) от ближайшего начальства их мужей, что муж по роду службы своей не может иметь влияния на торговлю своей жены»⁵⁸.

Обратимся далее к фактам.

В Петербурге 45-летняя вдова сенатора (и известная деятельница народного образования) Александра Михайловна Калмыкова (1849—1926), с 1890 г. брала гильдейское свидетельство для содержания книжного магазина в доме на Литейном проспекте, 60 (там же находилась ее квартира). 39-летняя жена «инженера г. Гельсингфорса» Мария Баде с 1890 г. имела склад осветительных приборов. Жена лекаря, 32-летняя Анна-Мария Яковлевна Гориневская владела магазином гигиенических принадлежностей⁵⁹.

В Москве 51-летняя жена чиновника Елена Ивановна Тубенталь, состоявшая в купечестве с 1878 г. по второй гильдии, владела на Покровке конторой ассенизации (возникновение такого предприятия было связано с обеспечением канализацией и водопроводом жилищ состоятельных москвичей) под названием «Покровское товарищество ассенизации и войлочной дезинфекции Тубенталь и Ко». Другая предпринимательница, состоявшая во второй гильдии с 1880 г. 44-летняя девица Наталья Николаевна Печковская, дочь генерал-майора, имевшая квартиру в одном из самых дорогих доходных домов Москвы на Петровке, создала контору для приема подписки на газеты и журналы. Третья, 36-летняя дочь священника, девица Софья Васильевна Погожева с 1893 г. владела магазином музыкальных инструментов и нот рядом с Московской консерваторией. Четвертая, 29-летняя Алевтина Михайловна Муринова, «жена кандидата университета», имела книжный магазин в собственном доме в Трехпрудном переулке в престижной Арбатской части Москвы, состояла в купечестве с 1893 г. Пятая, 62-летняя вдова генерал-майора, Мария Алферовна Саванчеева, бравшая свидетельство второй гильдии с 1882 г., держала гостиницу «Аркадия» у Сухаревой башни, в доме Серебрякова⁶⁰.

Все вышеприведенные примеры показывают, что бизнесом занимались состоятельные женщины, по доходам относившиеся к среднему классу, о чем свидетельствовало их владение недвижимостью или аренда квартир в престижных доходных домах. В этом случае, мотивация была не только экономической. Предпринимательницы младших поколений, ступившие на стезю бизнеса в 1880-е — 1890-е гг., видели в самостоятельном заработке и обретении профессиональных качеств путь к личностной самореализации.

Одним из параметров межгенерационных изменений стала трансформация параметра брачного статуса предпринимательниц. Для десятилетия 1890-х гг. источники позволяют рассмотреть этот вопрос, используя общероссийские демографические данные, полученные в ходе Первой всеобщей переписи населения (1897 г.). Но вначале представим подсчеты, сделанные по «Справочным книгам» (1895 г.).

Среди 27 петербургских купчих первой гильдии 18 были вдовами (66%), шесть замужними (в том числе, Максимович была замужем в третий раз), одна незамужней, брачный статус двух человек установить не удалось. Среди 44 московских купчих первой гильдии, по брачному статусу 37 были вдовами (84%), три замужними (7%), четыре — незамужними-«девицами» (9%).

В Петербурге среди купчих второй гильдии вдовами были 249 чел. (50%), замужними 167 чел. (33,5%), из них во втором браке 17 чел. (например, упомянутые выше Короткая и Иогансон), незамужними-«девицами» 82 чел. (16,5%). Подсчеты, проведенные для московских купчих второй гильдии, показывают, что 265 женщин были вдовами (51%), 193 — замужними (37%), из них во втором браке состояли десять чел., и 62 были незамужними (12%).

Результирующие данные по обеим гильдиям дают следующую картину: в Петербурге — 268 вдов (51%), 173 замужних (32%), и 83 незамужних (16%); в Москве соответственно — 302 вдовы (53%), 196 замужних (35%), и 66 незамужних (12%).

Сравним эти данные из «Справочных книг» (где представлено купеческое сословие и отчасти дворянки, взявшие купеческие свидетельства) с данными переписи 1897 г. о женщинах-предпринимательницах (где представлены, наряду с купчихами и дворянками, также мещанки, крестьянки и др. сословия). Средние данные по Империи показывают, что вдов было 13,4%, замужних 64%, незамужних (в возрасте 15 лет и старше) — 22,3% (для 0,3% статус не определен). Однако по переписи показатели в столицах-мегаполисах существенно отличались в сторону увеличения незамужних и уменьшения замужних женщин: в Петербурге: вдов 18,4%, замужних 41,3%, незамужних 39,7%; в Москве соответственно: 21,7%, 43,7% и 34,1%⁶¹. Эта демографическая ситуация влияла на поведение женщин в бизнесе и на мотивацию их приобщения к предпринимательству. Получение женщинами образования, в том числе, высшего, в результате давало им необходимые качества для грамотного ведения бизнеса, в том числе, знание бухгалтерии и навыки общения с торговыми партнерами.

Остановимся на вопросе о предпринимательстве незамужних женщин. Многие незамужние женщины в столицах были вынуждены искать источники дохода через занятия бизнесом, и, как мы видим, в Петербурге и Москве, согласно «Справочным книгам» (1895 г.) насчитывалось 149 незамужних предпринимательниц.

Квинтэссенцией предпринимательской деятельности этой группы предпринимательниц были случаи, когда дело переходило от женщины к женщине, как правило, от матери — к незамужней дочери. К примеру, 35-летняя петербургская купчиха второй гильдии Параскева Николаевна Корнилова получила в 26-летнем возрасте, после смерти матери, трактир (которым ее мать владела 12 лет) на Васильевском острове. К другой петербургской купчихе второй гильдии, 51-летней Параскеве Кузьминичне Жеребцовой, в 36-летнем возрасте перешла по наследству москательная торговля (на Гороховой улице), до этого 40 лет (1839—1880) принадлежавшая ее умершей матери⁶².

Эти примеры и статистика свидетельствуют не только об экономических, демографических и юридических сдвигах. К концу XIX в. изменилась самоидентификация женщин-предпринимателей, что повлияло на усиление их самостоятельности и независимое поведение в обществе. Об одной из таких эмансипированных предпринимательниц повествует история Веры Ивановны Фирсановой.

4. Случай Фирсановой: жертва любовной страсти

В последней трети XIX в. усложнение рыночных отношений, развитие юридической базы, регулирующей имущественные отношения, нередко вели к созданию запутанных ситуаций для представительниц женского бизнеса. В таких ситуациях мог возникнуть конфликт несовместимости гендерных ролей, которые должна была играть женщина-предприниматель. Роль женщины — самостоятельного предпринимателя, соблюдающего свои экономические интересы, вступала в противоречие с ролью женщины-жены, обязанной, в соответствии с традиционным «патриархальным» сценарием, в личной жизни проявлять свою слабость и зависимость от мужчины. Выход замуж богатой предпринимательницы в таком случае мог создать одну из наиболее часто встречающихся коллизий в сфере судебной практики — конфликт имущественных интересов между супругами.

Как уже говорилось выше, важнейшими постулатами российского законодательства в отношении собственности супругов были два: а) браком не составлялось общего владения в имуществе супругов, каждый из них мог иметь и приобретать отдельную собственность, Ь) приданое жены, а также имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества (через куплю, дар, наследство) признавалось ее отдельной собственностью.

Начиная с последнего двадцатилетия XIX в. участились так называемые «притворные сделки». Они не носили противозаконного характера, если в них не усматривалось мотива корысти. В случае притворной сделки муж мог получить доступ на управление имуществом супруги тремя способами: 1) по доверенности от жены на ведение дел; 2) получив от нее имущество по дарственной для управления; 3) заключив симулятивную сделку купли-продажи, фактически не подкрепленную денежным расчетом. Все эти способы укрепляли семейное благосостояние, когда совершались в обстановке взаимного доверия. Конфликт интересов возникал, когда портились личные отношения. Видный специалист по гражданскому праву М.М. Винавер, анализируя такие юридические казусы, писал:

«При господствующей у нас полной раздельности имущества супругов, при характеризующем добрые семейные отношения стремлении к нераздельности пользования земными благами и естественном у женщины искании жизненной деловой опоры в более сильном — сплетается такая цепь отношений, что раздельное имущество жены оказывается формально даже не общим имуществом супругов, а раздельным имуществом другого супруга»⁶³.

Один из ярких примеров того, как жена, передавшая мужу имущество по притворной сделке, едва не потеряла значительную часть своего состояния, содержится в истории Веры Ивановны Фирсановой. Фирсанова (1862 — ок. 1928) была самой крупной домовладелицей Москвы в конце XIX — начале ХХ в. Ей принадлежало 18 дорогостоящих домовладений в центре города, в том числе, доходные дома, торговый пассаж «Петровские линии», Сандунов-ские бани, ресторан «Прага», усадьба на Никитском бульваре⁶⁴. Всё это имущество она получила, когда ей было 18 лет, после смерти своего отца.

Ее отец, Иван Фирсанов (1817—1881) занимался поставками дров в казармы и стройматериалов из дерева по казенным заказам для армии. До того, как стать поставщиком казны, он работал приказчиком в ювелирном магазине Щеглеева в Китай-городе. Хозяин посылал Фирсанова покупать фамильные драгоценности в дворянские дома. Фирсанов часть ювелирных изделий старинной французской и итальянской работы приобретал для хозяина, а часть для себя. На этом были скоплены первые деньги, благодаря которым еще до реформы 1861 г. Фирсанов стал скупать у бедневшего дворянства поместья с хорошими лесными участками. Только в 1859 г. он купил 2119 десятин в Московской губ.⁶⁵ Поставляя лес частным покупателям, он заработал достаточно денег, чтоб купить дом в центре Москвы. После смерти старшего бездетного брата Семена Иван, в качестве единственного наследника, получил еще десять домов в центре Москвы. В 1869 г. Фирсанов приобрел самые большие в столице Сандуновские бани.

Увлеченный накоплением богатства Иван Григорьевич долго оставался холостяком. В 44-летнем возрасте он женился на дворянке-сироте, пансионерке из Института благородных девиц Александре Николаевой, на 25 лет моложе его. В 45 лет Фирсанов стал отцом и свою единственную дочь Веру любил без памяти и баловал⁶⁶. Верочка выросла красивой девушкой. В первый раз она вышла замуж в 17 лет за банкира Владимира Воронина, как говорили, чтобы вырваться из-под гнета отца.

Фирсанов умер через год после свадьбы дочери, и смерть его была ужасной. Свои банковские документы и драгоценности он хранил дома в сейфе, ключ от которого держал под подушкой. Постепенно все стали замечать, что мысль о ключе от сейфа стала причиной психического расстройства Фирсанова. По свидетельству мемуариста, «он перед началом агонии вскакивал, оглядывал безумными стеклянными глазами всех присутствующих и с болью и страхом на измученном лице схватывал ключ, стараясь запихнуть его в нос»⁶⁷.

Получив от отца многомиллионное состояние, Вера Ивановна решила уйти от мужа — отношения с банкиром Ворониным у нее не сложились. Но развод по закону был возможен только в случае измены одного из супругов. Статья 44 Законов гражданских гласила: «Брак может быть расторгнут ... по просьбе одного из супругов в случае доказанного прелюбодеяния другого супруга»⁶⁸.

Вера предложила мужу отступную сумму в 1 млн руб., чтобы он взял вину на себя. Развод состоялся, но Вера не скоро вновь вышла замуж (ходили слухи о ее романах с представителями богемы). К тридцати годам Вера Фирсанова нашла, наконец, мужчину своей мечты. Это был петербургский красавец-корнет, сын генерала — начальника петербургской Петропавловской крепости Алексей Гонецкий. Дворянский род Гонецких был известен с XVI в., и надо думать, что для потомицы серпуховских купцов перспектива породниться с аристократией стала решающим обстоятельством. В 1892 г. Вера вышла замуж за Гонецкого. Абсолютно доверяя мужу, она, как впоследствии было зафиксировано в деле Секретного отделения Канцелярии московского генерал-губернатора, «выдала ему полную доверенность на управление ее делами, с правом залога и продажи имений и перевела на его имя по дарственной свой благоприобретенный дом и по купчей, без получения цены, свое родовое имение, Сандуновские бани в Москве»⁶⁹.

Любовная идиллия продлилась шесть лет, а в 1898 г. Вера была шокирована известием о том, что муж завел любовницу, с которой находится в путешествии по Европе, где ведет расточительный образ жизни.

Прежде Вере Ивановне казалось, что муж всецело стоит на страже ее коммерческих интересов. Ведь, именно Гонецкий был инициатором постройки нового здания Сандуновских бань. Он решил, что надо завести в Москве неслыханные по роскоши и прибыльности бани, и заразил своей идеей супругу. Вера с мужем совершили несколько путешествий по Европе, чтоб изучить постановку банного предпринимательства в разных странах.

Новое здание бань (фактически делового центра с банями) возводилось в течение двух лет по проекту модного архитектора Б. Фрейденберга и было открыто в мае 1896 г. Сандуновский комплекс включал восемь строений (девятое — гараж для автомобилей клиентов — появилось в 1910 г.). Недвижимость была застрахована в Первом российском страховом обществе на сумму 1,2 млн руб.⁷⁰ Отделка бань выполнялась с особой тщательностью и из наилучших материалов: итальянского и норвежского мрамора, плитки и кафеля из Англии, Германии и Швейцарии. Доходы с Сандуновского комплекса увеличивались год от года. С 1901 по 1913 гг. они выросли со 109 250 руб. до 112 385 руб. Из этой суммы примерно 60% шло с банного заведения, а 40% со сдачи торговых площадей и квартир в трехэтажном доходном доме (где Вера занимала лучшую восьмикомнатную квартиру).

Обманутая Вера Ивановна поняла, что имущество надо срочно спасать. Она обратилась к знаменитому адвокату Ф.Н. Плевако и по его совету написала прошение императору Николаю II с просьбой оказать покровительство по имущественным делам. Вера выставила претензию к Гонецкому на 2,7 млн руб. и ходатайствовала, чтобы на самом высоком уровне было принято решение о недействительности безденежной купчей и дарственных, что создавало юридическое основание для возврата ей имущества.

Основанием для ходатайства нанятые Верой Ивановной адвокаты во главе с Плевако выставили формулу «нанесение оскорбления ее супружескому праву»⁷¹. Эта формула могла служить основанием для применения нормы гражданского права, предусматривавшей «возвращение дара в случае явного непочтения со стороны одаренного». Статья 974 Законов Гражданских гласила: «Дар, принятый тем, кому он назначен, к дарителю не возвращается; но если принявший дар учинит покушение на жизнь дарителя, причинит ему побои или угрозы, или вообще окажет ему явное непочтение, то даритель имеет право требовать возвращения подаренного»⁷².

Измену мужа можно было расценить как «явное непочтение», что служило юридическим основанием возвращения дара.

Дело передали на экспертизу в Министерство юстиции, но министр Н.В. Муравьев не поддержал просьбу оскорбленной жены, отметив, что он «не усматривает оснований к рассмотрению дела в исключительном порядке, так как ходатайство Гонецкой должно подлежать всестороннему рассмотрению судебных мест, если муж просительницы действительно будет объявлен несостоятельным должником и если кредиторы предъявят права свои к имуществу, переданному мужем жене по дарственным записям, — чего, однако, до сих пор не последовало»⁷³.

Спасение имущества осложнилось, но Вера Ивановна не сидела сложа руки. Она добилась приема у московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича (дяди императора Николая II). Сергей Александрович от своего имени написал письмо о деле Фирсановой-Гонецкой министру внутренних дел Сипягину в Петербург. Делу еще раз был дан ход.

Вскоре последовал скандально громкий развод, после которого Вера получила назад свои бани, пассаж «Петровские линии» (годовой доход с которого в период 1906—1913 гг. составлял от 107 до 152 тыс. руб.⁷⁴), и вернула девичью фамилию. Формально Гонецкий вернул имущество добровольно. Однако по слухам, Вере Ивановне пришлось заплатить 1 млн руб. (как и первому мужу), чтобы он подписал все требуемые документы. После развода Гонецкий уехал, как говорили, в Южную Африку на англо-бурскую войну.

Наученная горьким опытом В.И. Фирсанова больше не вышла замуж. Благодаря доходам от недвижимости капиталы ее продолжали округляться. Она приобрела репутацию меценатки и меломанки. После развода она занялась благоустройством принадлежавших ей двух усадеб, стоивших свыше 195 тыс. руб., в частности, возвела на свои деньги железнодорожную платформу Фирсановская⁷⁵. В купленной у дворян Столыпиных усадьбе Середниково, Вера Ивановна в 1914 г. установила памятник поэту Лермонтову (который отдыхал здесь у родственников в 1829—1832).

О том, как сложилась судьба В.И. Фирсановой после революции 1917 г., когда она потеряла всё имущество, существуют только легенды. Есть версия, что, использовав свои связи в артистических кругах, она уехала в середине 1920-х гг. в Париж под видом костюмерши в составе советской гастрольной театральной труппы. Здесь ее следы затерялись.

Случай Фирсановой свидетельствует о ряде изменений, происшедших в конце XIX в. в социальном и имущественном статусе крупных предпринимательниц, в их юридическом кругозоре. Фирсанова обладала значительным богатством, которое было невозможно для женщины купеческого происхождения еще тридцатью годами ранее. Вера Ивановна была хорошо образована, разбиралась в бухгалтерии, что позволяло ей год от года развивать свой бизнес. Она самостоятельно вела дела по сдаче в аренду крупной коммерческой недвижимости. Уже после смерти отца, она успешно инвестировала свои капиталы в полную перестройку по новейшим строительным технологиям комплекса бань и торгового пассажа, сделав эти помещения лучшими в городе и привлекательными для арендаторов. Те несколько лет, когда она попыталась отойти от дел, и играть только роль жены, стали самыми неудачными для нее и как для предпринимателя, и как для женщины. Ее стратегический талант позволил ей выиграть в тяжелой ситуации, но в дальнейшем она уже никогда не ставила свои женские интересы выше интересов бизнеса.

5. Заключение

В условиях современного экономического роста, который, по мнению экономистов, начался с 1885 г., развитие женского предпринимательства происходило в контексте мощного развития российской экономики. В последнее десятилетие XIX в. объем промышленного производства увеличился вдвое (в денежном выражении), и важным фактором экономической эволюции стала концентрация производства на крупных предприятиях.

Сравнение данных о промышленных предприятиях, принадлежавших женщинам, за 1884 и 1897 гг. демонстрирует возрастание на них объема производства в 2,4 раза — с 63,6 млн руб. до 150,4 млн руб., и количества рабочих в 1,8 раза — с 57,6 тыс. чел. до 105,8 тыс. чел. Доля объема производства принадлежавших женщинам предприятий в промышленности увеличилась с 4,8% до 6%. Наивысших показателей предпринимательство женщин достигло в текстильной отрасли (10,6% общероссийского объема производства), где женщины возглавляли ряд крупнейших предприятий с объемом годового производства от 1 до 6 млн руб. Преобразование семейных фирм в паевые товарищества в России, как и в Европе, сопровождалось внедрением многоуровневой иерархии управления (managerial hierarchies) в фирмах, носивших семейный характер⁷⁶, и в этих иерархиях женщины могли занимать ведущие, и иногда даже, лидерские позиции.

Анализ «Справочных книг о лицах получивших купеческие свидетельства» по Москве и Петербургу за 1895 г. показал, что в сфере торговли количество женщин-предпринимательниц достигло максимальных показателей, в том числе, в Петербурге 461 чел. (87,3%, в 1865 — 77% всех женщин-предпринимательниц), в Москве — 489 чел. (86,7%, в 1869 — 65% всех женщин-предприни-мательниц). Увеличение доли «активных» предпринимательниц, формальный статус которых соответствовал их фактическому участию в бизнесе, в сравнении с данными 1865 г., произошло за счет резкого уменьшения «неторгующих» лиц, ранее бравших гильдейские свидетельства с целью сохранения наивысшей позиции (достигнутой ранее их умершим мужем или отцом) в сословной стратификации.

Важным показателем изменения самоидентификации женщин-предпри-нимательниц стали многочисленные факты присвоения женских имен семейным фирмам — в Москве в 1895 г. 18 из 168 торговых домов первой гильдии имели в названиях имена женщин-владелиц, к примеру, «Анна Белоусова с сыновьями», «Попова и Ко», «Фрада Вайль и сын», «Анна Сергеева и Ко», «Зинаида Федотова и Ко» и др. Это было свидетельством активного внедрения «феминизированных» брендов и импульсом к формированию новых клише в механизме предпочтений потребителей.

Как в промышленности, так и в торговле, повысился уровень мультиэт-ничности группы женщин-предпринимателей, что явилось отражением общего процесса интеграции представителей этнических меньшинств в рыночные отношения. Мегаполисы, прежде всего Петербург и Москва, вступили на путь модернизации и втягивали сотни и даже тысячи людей титульной русской нации и других этнических групп (как русских подданных, так и иностранцев) в процесс развития новых форм производства и обмена, базирующихся на типовой юридической регуляции и жестко институционализированных формах менеджмента. В группе предпринимательниц соотношение лиц русского происхождения и лиц других этнических групп в конце XIX в. составило примерно 4 : 1. Выявленное в ходе исследования повышение коммерческой активности еврейских предпринимателей (включая женщин), их переселение за пределы черты оседлости — демонстрировало, что потребности российской экономики с конца 1880-х гг. стимулировали привлечение еврейских капиталов и интеграцию евреев в класс буржуазии Российской империи.

Использование эмпирических данных из «Справочных книг» (1895) в сопоставлении с общероссийскими демографическими данными, полученными в ходе Первой всеобщей переписи населения (1897) позволило выявить тенденцию уменьшения вдов в общем количестве предпринимательниц, при одновременном возрастании значения групп замужних женщин и одиноких женщин. Это свидетельствовало о постепенном разрушении патриархальной гендерной модели. Занятие бизнесом давало возможность обретения финансовой и юридической независимости и стало одним из каналов выхода женщин на экономическую и общественную арену.

Библиография

Colli A. The History of Family Business, 1850— 2000. Cambridge, 2003.

Nathans B. Beyond the Pale: The Jewish Encounter with Late Imperial Russia. Berkeley and London, 2004.

Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России. Конец XIX в. — 1908 г. М., 1987.

Бовыкин В.И. Экономическая политика царского правительства и индустриальное развитие России: 1816— 1900 // Экономическая история. Ежегодник. 2002. М., 2003.

Варенцов Н.А. Слышанное. Передуманное. Виденное. Пережитое. М., 1999.

Иоксимович Ч.М. Мануфактурная промышленность в прошлом и настоящем. Т. 1. М., 1915.

Кафенгауз Л.Б. Эволюция промышленного производства России (последняя треть XIX в. — 30-е гг. XX в. М., 1994.

Лизунов П.В. Петербургские купцы, фабриканты и банкиры Штиглицы. СПб., 2014.

Петров Ю.А. Московская буржуазия в начале ХХ века: предпринимательство и политика. М., 2002.

Соловьева А.М. Промышленная революция в России в XIX веке. М., 1990.

Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей. 1860-1914. Словарь куп-цов-благотворителей. М., 2014.

Ульянова Г.Н. Два века российских кондитеров. М., 2003.

Ульянова Г.Н. Законодательство о предпринимательстве евреев в Российской империи, XIX — начало ХХ века // Частное предпринимательство в дореволюционной России: этноконфесси-ональная структура и региональное развитие, XIX — начало ХХ века. М., 2010. С. 314— 332.

Ульянова Г.Н, Золотарев М.В. Владельцы дома в Подсосенском (бывшем Введенском) переулке. Родословие Прохоровых и Хлудовых. XIX — начало XX века. М., 2015.

Фаддеев А.Н. Верхне-Исетские чугуно-плавильные и железоделательные заводы гр. Н.А. Стен-бок-Фермор: (К Нижегородской выставке). СПб., 1896.

Шульце-Геверниц Г. Крупное производство в России (Московско-Владимирская хлопчатобумажная промышленность). М., 1899.


Ульянова Галина Николаевна - доктор исторических наук, Институт российской истории РАН, galina.ulianova@gmail.com.

---

¹ Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения Российской Империи, произведенной 29 января 1897 г. В 2-х т. Т. 2. СПб., 1905. С. 286.
² Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России. Конец XIX в. — 1908 г. М., 1987. С. 72.
³ Подсчеты базируются на данных: Бовыкин В.И. Экономическая политика царского правительства и индустриальное развитие России: 1816— 1900 // Экономическая история. Ежегодник. 2002. М., 2003. С. 27.
⁴ Кафенгауз Л.Б. Эволюция промышленного производства России (последняя треть XIX в. — 30-е гг. XX в. М., 1994. С. 60.
⁵ См.: Соловьева А.М. Промышленная революция в России в XIX веке. М., 1990. С. 243.
⁶ Перечень фабрик и заводов. СПб., 1897 (далее — Перечень 1897). С. 1— 1047; Материалы для торгово-промышленной статистики. Свод данных о фабрично-заводской промышленности в России за 1897 г. СПб., 1900. С. IXXIII. Источник, датированный 1897 г., избран в связи с тем, что Список фабрик и заводов Европейской России. СПб., 1903 (далее — Список фабрик и заводов. СПб., 1903), содержащий промышленную статистику 1900 г., не включает полных сведений.
⁷ Снижение количества предприятий в целом и принадлежавших женщинам отмечено только в салотопенной отрасли, что, по-видимому, связано, с постепенным переходом от свечного освещения к электрическому на предприятиях, в общественных и домашних помещениях.
⁸ Показатели этих фирм включены в подсчеты таблицы 1.
⁹ Орлов П.А., Будагов С.Г. Указатель фабрик и заводов Европейской России. Материалы для фабрично-заводской статистики. СПб., 1894. С. 41.
¹⁰ См.: Ульянова Г.Н., Золотарев М.В. Владельцы дома в Подсосенском (бывшем Введенском) переулке. Родословие Прохоровых и Хлудовых. XIX — начало XX века. М., 2015. С. 103, 112.
¹¹ Справочная книга о лицах, получивших на 1890 год купеческие свидетельства по 1-й и 2-й гильдиям в Москве. М., 1890. Раздел «Высочайше утвержденные товарищества, общества, компании и банки». С. 44.
¹² Иоксимович Ч.М. Мануфактурная промышленность в прошлом и настоящем. Т. 1. М., 1915. С. 406— 408.
¹³ Грязновы, как и другие фабриканты Центрального района Европейской России в последней трети XIX в., постоянно жили в Москве, хотя их предприятия находились в 300 км от столицы. В память о муже Марина Грязнова пожертвовала Московскому купеческому обществу в 1894 г. дом с землею (стоимостью 20 тыс. руб.) и капитал 60 тыс. руб. на устройство благотворительного заведения для престарелых. См. Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей. 1860- 1914. Словарь купцов-благотворителей. М., 2014. С. 300-301.
¹⁴ Иоксимович Ч.М. Указ. соч. Т.1. М., 1915. С. 260- 261.
¹⁵ См.: Товарищество мануфактур А.Я. Балина. Историко-статистический очерк. 1885- 1910. / Сост. Я.М. Пашков. М., 1911.
¹⁶ Список фабрик и заводов. СПб., 1903. С. 2.
¹⁷ Здесь и далее в этом разделе подсчеты сделаны по изд.: Перечень 1897.
¹⁸ Шульце-Геверниц Г. Крупное производство в России (Московско-Владимирская хлопчатобумажная промышленность). М., 1899. С. 49.
¹⁹ Там же. С. 14.
²⁰ Там же. С. 11.
²¹ Перечень 1897. С. 690, 698- 699, 702.
²² Там же. С. 702.
²³ Там же. С. 746- 760, 968- 978.
²⁴ Там же. С. 668.
²⁵ Там же. С. 680.
²⁶ Смирнов А. Павлово и Ворсма, известные стально-слесарным производством сёла Нижегородской губернии. М., 1864. С. 12-13. На заводе Завьяловых, существующем до сих пор, ныне производятся медико-хирургические инструменты.
²⁷ Достоевский Ф.М. Подросток // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений. В 15-ти т. Л., 19881996. Т. 8. Л., 1990. С. 337- 338.
²⁸ Орлов П.А. Указатель фабрик и заводов Европейской России с Царством Польским и великим княжеством Финляндским. СПб., 1881. С. 378; Перечень 1897. С. 320, 358.
²⁹ Справочная книга о лицах, получивших на 1879 год купеческие свидетельства по 1 и 2 гильдиям в Москве. М., 1879. С. 131.
³⁰ Перечень 1897. С. 190, 198, 202, 214, 216, 218.
³¹ Там же. С. 178.
³² Справочная книга о лицах, получивших на 1895 год купеческие свидетельства по 1 и 2 гильдиям в Москве. М., 1895. Далее - Справочная книга Москвы (1895). С. 1- 277; Справочная книга о лицах С.-Петербургского купечества и других званий, получивших в течение времени с 1 ноября 1894 по 1 февраля 1895 г. свидетельства и билеты по 1 и 2 гильдиям на право торговли и промыслов. СПб., 1895. Далее - Справочная книга Петербурга. (1895). С. 1-821. В качестве источника выбраны справочные книги за 1895 г., содержащие данные, сопоставимые с данными предыдущих лет. После издания закона о промысловом налоге (1898) принцип доступа к занятию предпринимательством изменился.
³³ См.: Общий свод ... переписи населения. Т. 1. СПб., 1905. С. 64.
³⁴ Справочная книга Петербурга (1895). С. 301.
³⁵ Справочная книга Москвы (1895). С. 212.
³⁶ См.: Ульянова Г.Н. Законодательство о предпринимательстве евреев в Российской империи, XIX - начало ХХ века // Частное предпринимательство в дореволюционной России: эт-ноконфессиональная структура и региональное развитие, XIX - начало ХХ века. М., 2010. С. 314- 332; Nathans B. Beyond the Pale: The Jewish Encounter with Late Imperial Russia. Berkeley and London, 2004. P. 48, 215.
³⁷ Справочная книга Петербурга (1895). С. 13, 22; Справочная книга Петербурга (1891). С. 22.
³⁸ Справочная книга Петербурга (1895). С. 16; Справочная книга Петербурга (1884). С. 175; Справочная книга Петербурга (1878). С. 59; Справочная книга Петербурга (1867). С. 239; Справочная книга Петербурга (1874); С. 39; Указатель фабрик и заводов (1894). С. 651.
³⁹ Перечень 1897. С. 546.
⁴⁰ Петербургский Некрополь. Т. 3. СПб., 1912. С. 18; Орлов П.А. Указатель фабрик и заводов Европейской России и Царства Польского: материалы для фабрично-заводской статистики. СПб., 1887. С. 477; Указатель фабрик и заводов (1894). С. 560.
⁴¹ См.: Фаддеев А.Н. Верхне-Исетские чугуно-плавильные и железоделательные заводы гр. Н.А. Стенбок-Фермор: (К Нижегородской выставке). СПб., 1896.
⁴² Его старший брат Петр I был королем Сербии (1903- 1918), королем сербов, хорватов и сло-вен (1918-1921).
⁴³ По слухам, распространявшимся в придворных кругах, Надежда могла быть внебрачной дочерью великого князя Михаила (брата императора Николая I) и одной из фрейлин. См.: Лизунов П.В. Петербургские купцы, фабриканты и банкиры Штиглицы. СПб., 2014. С. 451- 454.
⁴⁴ Ауэрбах А.А. О постройке в Богословском округе Надеждинского завода. СПб., 1897. С. 1-3, 66.
⁴⁵ Перечень 1897. С. 636- 639, 910- 913.
⁴⁶ Витте С. Ю. Воспоминания. В 3-х т. Т. 1. М., 1960. С. 181.
⁴⁷ Справочная книга Петербурга (1895). С. 23; Справочная книга Петербурга (1890). С. 23- 24.
⁴⁸ Справочная книга Петербурга (1895). С. 40; Справочная книга Петербурга (1889). С. 41; Петербургский Некрополь. В 4 т. Т. 2. СПб., 1912. С. 459.
⁴⁹ Справочная книга Петербурга (1895). С. 43.
⁵⁰ Справочная книга Петербурга (1895). С. 62; Справочная книга Петербурга (1890). С. 60.
⁵¹ Центральный государственный архив г. Москвы (далее ЦГА г. Москвы). Ф. 16. Оп. 25. Д. 437. Л. 1-6; Ф. 142. Оп. 5. Д. 655. Л. 2, 101, 131; Справочная книга Москвы (1869). С. 225; Справочная книга Москвы (1875). С. 302; Матисен Н. Атлас мануфактурной промышленности Московской губернии. М., 1872. С. 146; Указатель фабрик и заводов (1881). С. 557.
⁵² Справочная книга Москвы (1895). С. 15; Указатель фабрик и заводов (1894). С. 379.
⁵³ Перечень 1897. С. 320.
⁵⁴ Московский Некрополь. Т. III. СПб., 1908. С. 329; Указатель фабрик и заводов (1894). С. 26, 47.
⁵⁵ Справочная книга Петербурга (1895). С. 320, 360; Справочная книга Петербурга (1880). С. 28; Указатель фабрик и заводов (1894). С. 394, 710.
⁵⁶ См.: Ульянова Г.Н. Два века российских кондитеров. М., 2003. С. 20- 26.
⁵⁷ Согласно переписи населения, в 1897 г. среди самостоятельных хозяев в сфере услуг мужчин было 123 561 чел., женщин 30 909 чел. (20%). В том числе, 8001 женщина владела гостиницами и меблированными комнатами; 6422 женщины - ресторанами, кафе, столовыми. См.: Общий свод ... переписи населения. Т. 2. СПб., 1905. С. 292.
⁵⁸ ПСЗ II. Т. XXXVI. № 36920.
⁵⁹ Справочная книга Петербурга (1895). С. 150, 242- 243, 324.
⁶⁰ Справочная книга Москвы (1895). С. 59, 179, 192- 194, 207, 233.
⁶¹ Общий свод ... переписи населения. Т. 1. Приложение. СПб., 1905. С. 48, 52- 56.
⁶² Справочная книга Петербурга (1895). С. 290, 358.
⁶³ Винавер М.М. Гражданская хроника // Вестник гражданского права. 1913. № 2. С. 90.
⁶⁴ Анализ когорты наиболее крупных домовладельцев Москвы, включая В.И. Гонецкую (урожд. Фирсанову), содержится в кн.: Петров Ю.А. Московская буржуазия в начале ХХ века: предпринимательство и политика. М., 2002. С. 73- 74.
⁶⁵ ЦГА г. Москвы. Ф. 142. Оп. 5. Д. 42. О вводе во владение несовершеннолетней потомственной почетной гражданки В.И. Ворониной, рожденной Фирсановой, имениями в Смоленской, Тверской и Московской губ. Л. 1, 6-8.
⁶⁶ Варенцов Н.А. Слышанное. Передуманное. Виденное. Пережитое. М., 1999. С. 535.
⁶⁷ Там же. С. 536.
⁶⁸ Тютрюмов И.М. Законы гражданские. (Свод законов. Т. Х. Ч. I. По изд. 1900 г.) с разъяснениями Правительствующего сената и с комментариями русских юристов, извлеченными из научных трудов по гражданскому праву. Т. I. СПб., 1905. С. 7.
⁶⁹ ЦГА г. Москвы. Ф. 16. Канцелярия московского генерал-губернатора. Оп. 89. Д. 67. Дело Секретного отделения по ходатайству жены поручика Веры Гонецкой об оказании ей покровительства по имущественному ее делу. Л. 2.
⁷⁰ Здесь и далее: ЦГА г. Москвы. Ф. 179. Московское городское общественное управление. Оп. 62. Д. 16146. Об оценке владения В.И. Фирсановой по Неглинному проезду, Сандунов-скому и Звонарскому переулкам. 1900- 1913 гг. Л. 1-22об.
⁷¹ ЦГА г. Москвы. Ф. 16. Оп. 89. Д. 67. Л. 2об.
⁷² Тютрюмов И.М. Указ. соч. С. 433.
⁷³ ЦГА г. Москвы. Ф. 16. Оп. 89. Д. 67. Л. 3.
⁷⁴ Там же. Ф. 179. Оп. 62. Д. 16233. Дело об оценке владения В.И. Фирсановой по Петровке и Неглинному проезду, дом 10/13. Л. 2-4.
⁷⁵ Памятная книжка Московской губернии на 1899 год. М., 1899. С. 493, 497; Шрамченко А.П. Справочная книжка Московской губернии (описание уездов). М., 1890. С. 32- 33.
⁷⁶ Этот вопрос рассмотрен в книге: Colli A. The History of Family Business, 1850- 2000. Cambridge, 2003. P. 49- 65.

Просмотров: 3274

Источник: Г.Л. Ульянова. Женщины-предприниматели Российской империи в 1890-е гг.: экономическая деятельность, социобиографические и этнические параметры // Экономическая история: ежегодник. 2016-2017. М.: Институт российской истории РАН, 2017. С. 140-169

statehistory.ru в ЖЖ: