Особенности Русской революции и Гражданской войны в Поволжье: несколько тезисов
В 1914-1917 гг. в логике войны и развернувшегося невиданного военного строительства центральным городом Поволжья была Казань - центр крупнейшего тылового военного округа. После корниловского выступления стали доминировать иные тенденции - демобилизации, возникновения локальных местных фронтов и начала советского военного строительства.
Аграрные пространства Поволжья, поднятые мобилизациями 1914 г. и последующих годов, привели, как и повсюду в стране, к созданию в городских пространствах военных городков, в которых сосредотачивались массы плохо обученных мобилизованных (запасные полки). В уездных городах численность этих частей могла быть сопоставима с количеством жителей. Параллельно росли лагеря военнопленных. Германцев старались отправлять вглубь страны, в Сибирь и Туркестан, в Поволжье преобладали подданные Австро-Венгрии, среди которых было множество славян. С распадом государства в 1917 г. данные места стали источником самых многообразных опасностей и начинаний. К первым надо отнести эпидемии, прежде всего сыпного тифа. С ухудшением снабжения и падением дисциплины неконтролируемые солдаты становились субъектами всякого рода насилия. Параллельно как запасные воинские чины, так и пленные оказывались резервуаром для формирования отрядов красной гвардии, а затем и РККА. Вместе с тем, в разных местностях эти процессы шли по-разному и требуют детального исследования. Архивные фонды запасных полков и местных бригад могут предоставить новую информацию по названным сюжетам.
Фактором активизации конфликта, начиная с рубежа 1917-1918 гг., стало казачье соседство. Донские, уральские, отчасти астраханские казаки самоорганизовались по сословному признаку. Противостояние с ними вызвало к жизни первые красные формирования вроде «Армии Саратовского Совета». Оренбургские казаки, организованно ехавшие с фронта домой через саратовские станции, также вызвали консолидацию местных революционных сил.
В стратегическом отношении Волга как возможный вектор развития операций или Поволжье как театр военных действий возникали не раз. Летом 1918 г. савинковский Союз защиты родины и свободы планировал широкое восстание с опорой на верхневолжские города - Ярославль, Кострому, Нижний Новгород. План не удался, однако самоотверженное ярославское восстание стало самостоятельной страницей Гражданской войны и продолжает приковывать исследовательский интерес. Недавно вышли новые книги об этом событии.2 Есть соображения о том, что юрьев-польские зеленые на Владимирщине - известная банда «Юшки» Скородумова - организационно оформились в результате впечатления от ярославских событий.3 Это открывает новые возможности для оценки настроений и потенциала протестного движения «вокруг» Ярославля.
Тем же летом 1918 г. перед руководством КомУча встал вопрос о направлении развития операций - на Саратов или на север, в сторону Нижнего Новгорода. Успешный авантюрный бросок на Казань поставил вопрос о развитии успеха. В. О. Каппель полагал правильным двигаться дальше, на Нижний. Однако дерзкое решение не состоялось, Казань через месяц пришлось оставить, а сил добраться до Саратова у Народной армии также не оказалось. В Нижнем Поволжье тогда же разворачивался сюжет с выбором точки приложения сил Добровольческой армии. Это могли быть Царицын или Кубань. В первом случае добровольческо-донские части имели шанс создать общий фронт с державшимися еще на Средней Волге чехами и народоармейцами. Естественно, возникала коллизия между германской ориентацией Дона и ярко-союзнической - чехов, КомУча и добровольцев. Вопрос разрешился с началом Второго Кубанского похода 22 июня 1918 г.
После окончания Первой мировой войны вопрос о появлении теперь уже «союзников» на царицынском фронте на фоне переговоров атамана П. Н. Краснова и генерала А. И. Деникина о едином командовании вызвал настоящий психоз в измотанных казачьих частях: пошли слухи о прибывающих войсках и танках, об ультиматуме союзников большевикам и т.п. Кончилось все гибелью донского Северного фронта и окончанием битвы за Царицын.
С занятием войсками ВСЮР Царицына 30 июня 1919 г. и появлением «Московской директивы» Кавказской армии предписывалось двигаться на север. Однако уже ближайшая задача занятия Саратова оказалась невыполнимой, а попытки П. Н. Врангеля перенести войну на левый берег Волги оценивались, например, генералом Н. В. Шинкаренко как неразумное разбрасывание скудных сил.
Большое наступление войск А. В. Колчака весной 1919 г., названное «бегом к Волге», вывело их на дальние подступы к Казани и Самаре. Однако сколько-нибудь значительно задействовать ресурсы этих губерний белым не удалось.
Наконец, в период наибольшего развития повстанческого движения весной 1921 г. значительные более или менее организованные контингенты Ф. Попова, М. Пятакова, А. Антонова образовывали весьма внушительную конфигурацию возможных скоординированных усилий. Известна даже ложная новость об образовании «Саратовской антибольшевистской республики».
Среди губернских городов в Поволжье большинство пребывало под красной властью. Самара в июне-октябре 1918 года являлась столицей КомУча, под этой же властью недолго состояли Симбирск и Казань. Царицын де-факто и де-юре оказался центром новой советской губернии с сентября 1918 г. В рамках Донской государственности параллельно возник Царицынский округ. Интересно, что и под белой властью во второй половине 1919 г. город стал местом пребывания управления Саратовской губернией. Так, быстро развивавшийся промышленный Царицын превратился в значительную административную величину в разных юрисдикциях. Ярославль две недели держался против красных во время восстания 1918 г. и претерпел громадный урон. В Костроме, Саратове, Нижнем Новгороде существовало офицерское и эсеровское подполье. История его развития исследовано весьма фрагментарно. Остававшаяся в советских руках Астрахань пережила три крупных и жестоко подавленных восстания в январе и августе 1918 г. и в марте 1919 г.
1918-й год сформировал две своего рода культовых точки на карте Гражданской войны в Поволжье: Казань - «красное Вальми», и Царицын - «красный Верден». Так они понимались в дальнейшем в революционном мифе. Карьеры М. Н. Тухачевского и И. В. Сталина, обкатка красного террора как средства борьбы и устрашения, массированное, по масштабам Гражданской войны, применение бронепоездов и авиации и многие другие военно-политические сюжеты берут начало в борьбе за эти пункты. Казань продемонстрировала грандиозный энтузиазм при появлении белых в августе 1918 г. Крупный губернский университетский город дал большой массив ушедших с белыми. Это один из наиболее ранних и массовых белых исходов.
Распределение и эффективность использования военно-политического ресурса зависели часто от ситуативных обстоятельств. Так, на севере Саратовской губернии располагались два соседних уезда с центрами в Вольске и Хвалынске. Хвалынск даже не имел железнодорожного сообщения. Вольск же славился как «ампирная столица» Волги и представлял собой богатый купеческий город с населением далеко за тридцать тысяч человек. 1 июля 1918 г. в Вольске произошло дружное антибольшевистское восстание. До 12 июля, когда город пришлось оставить под натиском красных, возникла Вольская народная армия с приличным офицерским кадром. Однако утрата города и уход восставших на север не позволили реализоваться значительному повстанческому и белому потенциалу. В результате Вольский полк Народной армии скромного состава остался единственным наследником массового антибольшевистского движения в небедном краю. А Хвалынск, не находившийся в отрыве от территории КомУча, стал, несмотря на бедность, базой и основой боеспособного отряда Ф. Е. Махина. Богатая Сызрань, также входившая в основную территорию под властью КомУча, дала в белые ряда два полка, окончившие боевой путь в качестве Сызранской Егерской бригады в отряде А. С. Бакича в 1922 г.
Интересно сопоставить двух основных боевых командиров армии КомУча в волжский период борьбы - В. О. Каппеля и Ф. Е. Махина, а также те добровольческие кадры, которые они смогли востребовать. Очевидно, Каппель опирался в большей степени на классических белых добровольцев-горожан, а Махин строил свою вооруженную силу на основе крестьянских добровольческих отрядов и жителей аграрного города Хвалынска. Надо заметить, что собственно волжское (поволжское) наименование не очень активно звучит в событиях войны. Донцы в эпоху Краснова, например, склонны были называть Волгу «казачьей рекой» и вспоминать об исконном казачьем присутствии здесь. «Волжанами» именовали себя в белой армии именно бывшие чины отряда В. О. Каппеля, развернувшегося в 1-й Волжский армейский корпус (впоследствии Поволжскую армейскую группу войск).
Имеет смысл собрать уроженцев поволжских губерний, сыгравших значительную роль в Гражданской войне. Так, уроженцем тверского Калязина является красный командарм В. И. Шорин, Казани - В. И. Оберюхтин, начальник штаба 3-й армии А. В. Колчака, а позже командующий Восточным фронтом, в Корчевском уезде Тверской губернии родился А. П. Перхуров, в симбирском Карсуне - С. М. Торейкин, белый генерал, начальник 7-й Уральской дивизии горных стрелков. Возможно, с выстраиванием достаточно полного корпуса командиров обеих сторон откроются новые возможности для понимания мотивов и жизненных траекторий активных и удачливых участников Гражданской войны в Поволжье. Кроме того, окажется возможным понять расклад офицерских корпораций поволжских городов по сторонам противостояния, по стратегиям выживания, по реально сформировавшимся судьбам. Ведь под белой властью только Самара недолго имела столичный статус. В то же время в рамках советской государственности многие поволжские города оказались местом пребывания крупных военных штабов: Приволжского военного округа и Юго-Восточного фронта (Саратов), Запасной армии и Заволжского военного округа (Самара), Высшей военной инспекции, штаба 9-й красной армии (Балашов в Саратовской области) и т.д. Этот факт определял и привлечение местных офицерских кадров и вообще цензовых элементов в РККА.
Недавние уездные города стали центрами республик в рамках советского государственного и национального строительства. Царевококшайск стал в 1920 г. центром Марийской автономной области, Чебоксары - Чувашской. При этом во внимание принимались отнюдь не социально-демографические параметры. Так, куда более логичным было бы сделать главным купеческий Козьмодемьянск, но он в отличие от будущей Йошкар-Олы находился не в центре новой Марийской автономии.
Переселенческое Поволжье знало несколько крестьянских повстанческих волн. Во-первых, летние и осенние восстания 1918 г., охватившие практически все поволжские губернии, от Нижнего Новгорода до Царицына. Во-вторых, Чапанную войну весной 1919 г. в уездах Симбирской и Самарской губерний. В-третьих, летние восстания 1919 г. В-четвертых, «зеленовщины» на Верхней Волге (многие уезды Ярославской, Костромской, Тверской губерний). В-пятых, «вилочное восстание» зимой-весной 1920 г. Наконец, восстание А. П. Сапожкова в июле 1920 г. начинает мощную волну повстанчества 1920-1922 гг. в Среднем и Нижнем Поволжье и Заволжье, в котором будут участвовать недавние красные командиры. С точки зрения вовлеченности населения в военные события на первое место должна быть поставлена заволжская Самарская губерния, бывшая ареной военных действий как в рамках «большой» гражданской войны, так и ее заключительной повстанческой фазы. Уроженец Самарской губернии В. А. Серов стал командиром последнего крупного повстанческого формирования в европейской части страны, продолжавшего сопротивление до середины 1922 г.
Чапанная война и «вилочное восстание» отличаются составом участников. В первом случае поднялась в основном русская деревня, во втором - татаро-башкирская. При этом лозунги носили антиразверсточный и общедемократический характер, так что указанное различие носило, очевидно, организационно-коммуникационный характер при общности протеста. На фоне Чапанного восстания в Самаре произошел бунт советского полка, который можно рассматривать как элемент этого движения. В июне того же 1919 г. в Казани многотысячный Татарский запасный батальон устроил бунт с убийством советских активистов и карательными мерами при подавлении.
В Николаевском уезде Самарской губернии с 1917 г. разворачивалась эпопея В. И. Чапаева, и происходило зарождение его формирований. Сегодня героико-мемуарный дискурс освоения этой темы сменяется академическим. Саратовский исследователь А. А. Симонов может быть назван лучшим знатоком темы и, в частности, персоналий чапаевских командиров.4 Данный сюжет интересен и как перспективный для изучения размежевания сельского населения в условиях распада общегосударственной жизни. Наряду с широко известными красными добровольческими формированиями уезд дал немало кадров и в белые ряды, как Народной армии, так и Уральской казачьей. Совокупное изучение этого добровольчества даст со временем объективную картину поведения деревни степного переселенческого края в гражданской войне.
Перспективно дальнейшее изучение роста и смены настроений добровольческих контингентов В. И. Чапаева и А. П. Сапожкова - двух красных командиров, черпавших свои силы в гигантских степных Николаевском и Новоузенском уездах Самарской губернии. Начдив Сапожков почти через год после гибели Чапаева поднял восстание, которое вовлекло в свою орбиту и недавних чапаевцев, и само по себе стало прологом к восстаниям красных командиров. В этом контексте стоит уделить внимание участию чапаевцев в раннем социалистическом мега-проекте железной дороги и нефтепровода Александров Гай - Эмба («Алгемба») и их недовольству своим положением трудармейцев. Перспективным видится формирование базы активных участников чапаевских и сапожковских формирований с целью увидеть, кто и каким образом оказывался вовлечен в дальнейший карьерный рост в РККА, кто попадал на жизненную периферию, а кто переходил на повстанческое положение в 1920-1921 гг. Означенное начинание может расширяться за счет исследования круга повстанцев с красным прошлым. Например, очевидно, что в восстании К. Вакулина значительное участие приняли недавние чины дивизии Ф. К. Миронова, И. Колесов и Суворов имели за плечами командирские карьеры в Первой конной армии.
Современные исследования показывают интересные пути развития событий в Нижегородской губернии.5 Обнаруживается связь между местным офицерством, подпольем, настроением крестьян-призывников. В губернии выделялся антибольшевистским настроением Семеновский уезд, что можно связать с повышенным процентом религиозных диссидентов в нем. Своего рода совокупным итогом обрисованных процессов стала сдача 11-й Нижегородской дивизии на Южном фронте осенью 1918 г.6 Дальнейшие исследования на нижегородском материале имеют научные перспективы.
Целый ряд селений в ходе восстаний и карательных экспедиций с неадекватным применением силы тяжело пострадал или вовсе оказался стерт с лица земли. Подобные события остаются в местной памяти и превращаются в компонент регионального или локального сознания. Такова история расправы над селом Красное Костромской губернии летом 1919 г. отряда Френкеля. Такова история села Усинское Сызранского уезда. Оно стало одним из центров Чапанной войны и жестоко пострадало при подавлении. В настоящий момент уроженец села пишет подробную историю малой родины, стараясь максимально точно воспроизвести, в том числе, и события весны 1919 г. Помнятся жестокие расправы в ответ на сопротивление продовольственным изъятиям в татарском селе Семеновское Сергачского уезда Нижегородской губернии, селе Бакуры Сердобского уезда Саратовской губернии и многие подобные.
Обещает интересные результаты исследование инфраструктурных сетей, которые так или иначе продолжали функционировать, несмотря на войну. Это железные дороги, почта, телеграф, отчасти банковская система. Для Поволжья очевидной транспортной артерией и системой жизнеобеспечения являлась Волга. Изучение волжского судоходства, легальной и нелегальной торговли водным путем, системы перевозок и эвакуации в 1917-1922 гг. способно многое объяснить в экономике и повседневности гражданской войны в Поволжье.
Транспортная инфраструктура активно использовалась для мобилизации «масс». В Поволжье работали агитационные поезда и пароходы. Поезд имени В. И. Ленина стал первым, он был обкатан на казанском направлении в конце лета 1918 г. Наиболее активным оказался агитпоезд «Октябрьская революция» с тверским уроженцем М. И. Калининым, главой ВЦИК. Этот поезд с апреля 1919 г. по декабрь 1920 г. совершил 12 рейсов по стране. В 1919 г. он побывал в Казанской, Симбирской, Самарской, Саратовской, Пензенской губерниях, собирая многочисленные митинги и работая всем своим художественным арсеналом. Поволжье является родиной лидеров двух главных революционных партий В. И. Ульянова (Ленина) и В. М. Чернова, премьера «свободной России» А. Ф. Керенского, одного из крупных большевиков А. И. Рыкова. Однако в Гражданской войне сколько-нибудь существенное участие названных уроженцев в судьбах Поволжья, в отличие от Калинина, незаметно. По Волге и Каме с лета 1920 г. ходил также агитационный пароход «Красная звезда».
По объективным обстоятельствам слабоизученными остаются формы пассивного сопротивления и уклонения населения в условиях политики военного коммунизма - дезертирства, неактивного зеленого движения, мешочничества, уклонения от трудовых повинностей, перемещений и переселений в интересах выживания. В частности, богатые хлебом самарские и саратовские местности привлекли множество мешочников. В Верхневолжье широким был уход от государства в лес, на Нижней Волге - в калмыцкие и киргизские степные просторы. Судьба и активность калмыков образуют самостоятельный сюжет. Идея оказачивания калмыков вызвала известную эпопею Астраханской армии и астраханской государственности в 1918 - начале 1919 гг. Калмыцкая степь и калмыцкое общество оказались разделены между белыми и красными.
В событиях Гражданской войны в тесной связи с Поволжьем оказались внеповолжские регионы. Например, Уральская область (губерния). В то же время поволжская по формальной принадлежности Пензенская губерния скорее может рассматриваться как часть черноземного массива. Балашовское Прихоперье также в событиях междоусобицы более тесно связано с воронежскими (зеленое движение лета 1919 г.), тамбовскими («Антоновщина») и, отчасти, донскими краями.
Трагическим элементом гражданской войны в Среднем и Нижнем Поволжье стал голод 1921 г. В Самарской и Саратовской губерниях он носил практически тотальный характер в сельских районах. Даже оставляя в стороне вопрос о степени спровоцированности голода политикой РСФСР, отметим, что в угасании массового повстанческого движения и изменении массовых настроений в пользу прекращения борьбы голод сыграл огромную роль и вполне может считаться равным соперником новой экономической политики.
Автор статьи Посадский А. В. - д.и.н., профессор кафедры истории государства, права и международных отношений Поволжского института управления им. П.А. Столыпина
1 Статья подготовлена при поддержке РФФИ, проект 18-09-00149«Феномен «красного» повстанчества в гражданской войне: сопряженность идейных установок, военных и организационных решений (Центральное Черноземье, Поволжье и Южный Урал)».
2 Васильченко А.В. Ярославский мятеж. М.: Издательство «Пятый Рим», 2018; Соловьев Е.А. Расстрелянный Ярославль: историческая панорама трагедии города на Волге, июль 1918: к 100-летию Ярославского восстания. 2-е изд., испр. Ярославль: Академия 76, 2018.
3 См.: Чернышев Р. Юшко. Историко-документальный очерк о деятельности «Зеленой армии» на территории Владимирской губернии с 1919 по 1923 г. Б/м, б/г, 2018.
4 См., например: Вожаки и лидеры Смуты. Биографические материалы под ред. А. В. Посадского. М.: АИРО-XXI, 2017. С.144-184.
5 См.: Андрюхин В. И. Жернова революции. Нижний Новгород: Литера, 2017; Беляков А., Дегтева О., Сенюткина О., Смирнов С. Политические репрессии в Нижегородской области. 1917-1953. М., Н. Новгород, 2017.
6 См.: Посадский А. В. Полковник В. К. Манакин и Саратовский корпус. Эпизод Гражданской войны. М.: АИРО-XXI, 2018. С.411-438.
Просмотров: 1905
Источник: Посадский А. В. Особенности Русской революции и Гражданской войны в Поволжье: несколько тезисов // Эпоха Революции и Гражданской войны в России. Проблемы истории и историографии. — СПб.: Издательство СПбГЭТУ «ЛЭТИ», 2019. — С. 249-257
statehistory.ru в ЖЖ:
