«Мистер Кепстэн» о Гражданской войне в России и в Северной области
Под этим псевдонимом скрывался молодой журналист и поэт Александр Петрович Дедков. Согласно заполненной им собственноручно анкете переписи населения в 1920 г., он родился в Ростовской волости Шенкурского уезда Архангельской губернии. Учился в Архангельской учительской семинарии, но был исключен из нее как газетчик, что считалось несовместимым с учебой в ней.
В годы Первой мировой войны Дедков служил рядовым в пехоте. После Октября 1917 г. он стал одним из основателей Архангельской федерации анархистов. Редактируя ее печатный орган — газету «Анархист», он сотрудничал и в эсеровской газете «Воля Севера».
После падения советской власти 2 августа 1918 г. Дедков остался в Архангельске. 11 августа 1918 г. вышел первый номер ежедневной областной общесоциалистической газеты «Возрождение Севера». Она была преемницей ранее закрытой большевиками «Воли Севера» и, хотя называлась «общесоциалистической», фактически была газетой эсеров. Эта газета была почти официозом власти, ибо созданное 2 августа и существовавшее до начала октября Верховное управление Северной области состояло в основном из так называемых «умеренных социалистов». Впрочем, цензура интервентов Антанты уже в августе 1918 г. установила жесткий контроль за публикациями в этой газете, и она не раз в это время и в дальнейшем выходила со своеобразными «проплешинами», пустыми местами в номере, что означало удаленные материалы. Комментируя это, Дедков писал 20 октября 1918 г.:
По статьям печатным снова
Бродит старый леший,
Вместо красочного слова
Оставляя плеши.
С 28 августа в «Возрождении Севера» стали постоянно публиковаться лирические стихи А.П. Дедкова, подписываемые собственной фамилией. А с 20 октября и в дальнейшем очень часто, а в отдельные периоды почти ежедневно, он стал публиковать свои материалы под псевдонимом Мистер Кепстэн. Дедков откликался на общественно-политические события, происходившие в Архангельске и в Северной области, писал о настроениях населения, резко критически отзывался о коллегах из правых периодических изданий, в стихотворно-фельетонной форме реагировал на события в политической жизни страны и за рубежом. Заметим, что о Советской России Дедков почти не писал. Исключением стал его материал «Песня о Совнаркоме», опубликованный 25 октября 1918 г.
Резко критический настрой Мистера Кепстэна замечает цензура, и 6 декабря вместо его «маленького фельетона» в газете — белое пятно, что означает, что материал удален цензорами. В дальнейшем они всё более внимательно читают материал этой рубрики, неумолимо удаляя из газеты материалы Дедкова целиком или частично, вымарывая, например, наиболее критические четверостишия из публикуемых текстов. По материалам Мистера Кепстэна чувствуется его нарастающий критический настрой в отношении того, что происходило в Северной области. Так, за несколько дней до ее годовщины он помещает материал, названный «1918 — 2 августа — 1919», весьма критически оценивающий состояние дел, разрыв между обещаниями и реалиями.
20 декабря 1919 г. Дедков в стихотворном фельетоне «На грани (Раздумье)» фактически предвещает скорый крах Белого Севера. За два дня до падения Архангельска он публикует материал, иронически оценивающий только что созданное новое правительство. А накануне падения публикуется его стихотворный фельетон «Шум и гам».
Отметим еще раз, что все материалы !Мистера Кепстэна» опубликованы в газете «Возрождение Севера». Дата, указываемая в конце стихотворения, означает дату издания номера этой газеты.
Завершающий материал под названием «На смерть Мистера Кепстэна» был опубликован А.П. Дедковым уже после восстановления советской власти в Архангельске под псевдонимом Григорий Гвоздарев в газете «Известия Архангельского губернского ревкома» 31 марта 1920 г. Его венчают строки:
Спи же, «Кепстэн», власти белой
Ты не раз рукой умелой
Нож вонзал своих стихов.
Добавим, что в 1920 г. Дедкову было 26 лет. На вопрос анкеты, какую профессию считает специальностью, он отвечал: «Журналист».
А.П. Дедков умер от туберкулеза 16 сентября 1921 г. в Пензе.
Думается, что опубликованные материалы покажутся читателю интересными и помогут лучше понять настроения населения, события и процессы в Архангельске и Северной области в 1918-1920 гг.
В НАШИ ДНИ
Осень. В тучах серых небо.
Холод. Дождь. И слякоть.
Нет картошки. Мало хлеба.
Впору хоть заплакать.
Прокатилось быстро лето,
Листья облетели.
Даже чёрные газеты
Сразу пожелтели.
По статьям печатным снова
Бродит старый леший,
Вместо красочного слова
Оставляя плеши.
С каждым днём всё дорожает,
Рублик — дров поленце...
Только тешится, играет
Ведьма-инфлуэнца.
Видно ей у нас прекрасно:
Можно веселиться,
Навещая ежечасно,
Кладбища, больницы.
Даже Вильям видит: глупо
Жизнь с людьми играет
И недаром в Гваделупу
Скоро уезжает.
Осень... В тучах серых небо...
Холод. Дождь. И слякоть.
Нет картошки. Мало хлеба.
Впору — хоть заплакать.
20 октября 1918 г.
РАЗДУМЬЯ ПОКЛОННИКА СПИСКА № 31
Сколько поистрачено
Силы на собрания!
Сколько переплачено
Денег за воззвания!
До поту старалося
День-деньской купечество.
В корень исписалося
Даже и «Отечество».
Вильям со старанием
Дрался точно бешеный.
В тысячах воззвания
Были понавешены.
Много было рвения
У господ писателей —
Всё для уловления
«Тройкой» избирателей»
Ну, а результатами
Блок мирян с квартальными
Блещет не богатыми,
А совсем печальными.
28?! А двойкою2
82 получено!!!
(Видно, воля стойкая
Не совсем замучена?)
Стыдно... В сердце просятся
Жалобы, рыдания.
И снежком заносятся
Громкие воззвания.
22 октября 1918 г.
ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ
Повсюду реет вольный дух,
В какой угодно штучке —
Базар международный вдруг
Он сделал из толкучки.
Кого — чего там только нет:
В ряды опорок русских
Вошёл гармонией берет —
Изделье рук французских.
Среди дырявых «спинжаков»,
Среди лаптей крестьянских, —
Стучат подошвы сапогов
Гостей американских.
А ваш пронырливый маклак
И спекулянт российский —
Распродаёт теперь табак.
Из-под полы. Английский.
Торговлю бойкую ведут
Крикливые мальчишки —
И с барышами продают
И доллары, и бишки.
Купить здесь можно сигарет,
Галет, варенья банку,
Поесть картофельных котлет
И подцепить — испанку.
Здесь представители всех стран,
Какие есть под солнцем:
От серба, жителя Балкан,
До жёлтого японца.
И бритт, и янки деловой,
Русак и франк свободный —
— Они составили здесь свой
Конгресс международный.
23 октября 1918 г.
ПЕСНЯ О СОВНАРКОМЕ
Мистэр Ленин
Неизменен...
На Руси Советской
Мечет громы
В Совнаркоме
Прямо молодецки.
— Мы разрушим,
— Передушим
— Всю буржуазию.
— Сами сгинем,
— Но уж двинем
— Немцев на Россию.
— И — хоть лопнем —
— Дверью хлопнем
— Так, что вся Европа
— В нашем взмахе
— Дрогнет в страхе
— Вплоть до Конотопа.
Мечет громы
В Совнаркоме
Ленин — мир пугает.
Но с тоскою
Всё ж порою —
На Восток взирает.
24 октября 1918 г.
НАСЛЕДСТВО
Теперь в управе городской
Вопросы все решаются
Одной приписочкой простой:
— До Думы отлагается...
В управе — люди с головой,
С познаньями богатыми:
Недаром в «тройке деловой»
Все были кандидатами.
А деловитость их в одном
Лишь только выражается:
— Мы скоро все от дел уйдём
Пусть дума разбирается.
И горы дел напрасно ждут
В управе рассмотрения.
— Социалисты, мол, придут
И вынесут решения.
В управе сон.
Управа спит
Под думы безотрадные.
Но новой думе подарит
Наследие громадное.
25 октября 1918 г.
ТОЖЕ БУРЖУАЗИЯ
Писаки жёлтой прессы воют:
— Отдать всю жизнь буржуазии.
Она, мол, сразу жизнь устроит
И даст спасение России.
Но слыша выкрики такие,
Я одного не понимаю:
Откуда класс буржуазии
Вдруг народился в нашем крае,
Есть, правда, люди с капиталом.
Дома имеют. Но, признаться —
Дома и деньги — слишком мало
Чтобы буржуем называться.
Торговцы мясом и сельдями,
Треской, готовым платьем, кожей,
Мануфактурой, сапогами —
И на буржуев не похожи.
Без власти призрачной на свете
Они живут себе прекрасно
И люди в жёлтенькой газете
За них стараются напрасно.
31 октября 1918 г.
НАОБОРОТ
Доллар — вечно в повышеньи,
Русский рубль — наоборот.
С каждым днём его паденье
Всё стремительней идёт.
У одних — нет корки хлеба,
У других — наоборот.
Значит им, счастливцам, небо
В изобильи хлеб даёт.
Таксы-цены понижают,
А у нас — наоборот.
Видно, дело понимает
Оборотистый народ.
Цензор... Впрочем, не кончаю,
Кто захочет, тот поймёт,
Что не ласки расточаю,
А совсем наоборот.
2 ноября 1918 г.
ПЕСНЯ О ЗАБВЕНЬИ
Старцев3 вернулся в Архангельск
(сентябрьский заговор предан забвению).
В нашей области свободной
Захотим — и что угодно
Можем сделать мы.
При уменьи да желаньи
Мы устроим и восстанье,
Не боясь тюрьмы.
Свергнуть власть — для нас забава,
А не выгорит — со славой
Мигом удерём.
Можем смело куролесить,
Ведь за это не повесят
Не сожгут живьём.
А потом придёт забвенье,
Снова мы без опасенья
Прилетим туда,
Где привольно и свободно
Можно делать, что угодно,
Не боясь суда.
6 ноября 1918 г.
ПРОСТОЙ РЕЦЕПТ
В архангельских аптеках наблюдается
отсутствие лекарств.
Для возрождения страны,
Для сохранения порядка,
Для продолжения войны —
Рецепт составлен очень кратко:
— Побольше дела — меньше слов,
— Для всех сердец — одно желанье,
— Объединенье всех слоёв
— И русской армии созданье.
Рецепт нам кажется простым
Для воссозданья государства,
Но лишь одним невыполним:
— В аптеках наших нет лекарства.
8 ноября 1918 г.
26 И 32
32 и 26
26 и 32...
По серьёзному учесть
Эти надобно слова.
№ 2 и № 3,
Как их вместе сочетать.
Что ты там ни говори —
Рядом трудно им дышать.
Будут спорить из-за мест,
Бесконечно отводить,
Никогда в один присест
Им вопроса не решить.
32 и 26.
Кто быть должен головой?
Кандидат из списка 2
Иль из «группы деловой»?
Первый — слишком важный муж,
Петроградский адвокат.
А второй — совсем как уж
Из совдепа бюрократ.
Ну, и будет им отвод
Сделан каждой стороной,
И никто не подойдёт
Быть для думы головой.
Видно, дать по голове
Надо каждой стороне,
И Управы — выбрать две.
Ум хорошо, а два — вдвойне.
10 ноября 1918 г.
ДУМСКИЕ МОТИВЫ
Все мы думали напрасно,
Что у новых думских гласных
Все дела пойдут прекрасно
Без враждебных слов.
Будут, мол, трудиться вместе,
Позабудут чувства мести,
Заработают по чести
Шестьдесят голов.
Но на деле оказалось:
26 ретировалось,
Только 33 осталось
Тех, кто полевей.
А направо — ряд прекрасных,
деловитых и бесстрастных, —
Но, к прискорбию, безгласных, —
26 людей.
Хорошо им, людям справа,
Им не надо и управы —
Дума вся — для них — забава —
Ничего не знай —
Лишь присутствуй в заседаньях,
Критикуй без состраданья,
Да отказ в голосованьях
Чаще выставляй.
Удивительно, какие
Это люди деловые,
Знать, недаром же Россию
Вздумали спасать.
Зазывали: всё мы можем,
Беспорядки — уничтожим
Возрождению поможем —
А пришли... поспать.
13 ноября 1918 г.
«ДОРОГОВИЗНА ЖИЗНИ»
— Наша жизнь — бесценный дар
— И дороже злата
Так для нас поэт-гусляр
Распевал когда-то.
Но забылась старина,
Жизнь — дешевле стала,
На продукты лишь цена
Страшно возрастала.
И теперь, хотя поют
О дороговизне,
Но моржовками4 дают
Цену нашей жизни.
16 ноября 1918 г.
ПЕРЕМЕЩЕНИЕ
Гул на Западе военный
После долгих лет
Затихает постепенно
От лихих побед.
Марса — кончена работа,
Только лишь у нас
Прибавляются без счёта
Фронты и сейчас.
Фронты в Пинеге, в Онеге,
Фронты — у Сельца,
Там бои, а тут набеги,
Драки без конца.
Заражённый кровью, зверский
Бросил Марс Шампань
И, примчавшись к Обозерской,
Собирает дань.
18 ноября 1918 г.
ПЕСЕНКА О ВЛАСТИ
Я не знаю — это счастье иль беда,
Что затеяна у власти чехарда?
Тут и там, от власти, к власти все идут.
И Россиюшку на части рвут и рвут.
На Дону, в Уфе, на Волге и у нас,
Власть творилась очень долго...
А сейчас
Объявилась и в Париже вдруг она!
Эх! Немного был поближе
Да одна!
8 декабря 1918 г.
ДЕНЬ ДЕЛОВОГО МИНИСТРА
Утром — чай с английской булочкой,
Сигаретка ароматная,
А потом — пешком прогулочка
В канцелярию — приятная.
Там — приёмы в кабинетике
С курьерами, с разрешеньями,
Срочно — спешные пакетики
С бесконечными прошеньями.
Непонятные усилия
Над докладами (— и на полочку! —)
Залихватская фамилия
На нарядах на иголочки.
Тёмный взор в дела бумажные
Со значительною миною.
И уход — походкой важною —
Так, в двенадцать с половиною.
В тёплом воздухе разнеженном
Снова славная прогулочка,
По мосткам — зимой заснеженным,
По проспектам и по улочкам.
Дома — завтрак с трубкой длительный...
А потом — и сон крепительный
После службы государственной.
12 декабря 1918 г.
СОБИРАНИЕ РУСИ
Ревностным старанием
Все сердца зажглись.
Руси собиранием
Люди занялись.
Много о спасении
Думает голов.
Проявляют рвение
Бубликов и Львов.
Возрождают нацию,
Едут в Вашингтон.
Чью-то делегацию
Принимал Вильсон.
Все то, все стараются
Русь восстановить,
Видно собираются
Весело пожить.
Просьбы бесконечные
Кто-то подаёт...
Тянут Русь сердечные,
...Только не вперёд.
19 декабря 1918 г.
ОБЫВАТЕЛЬЩИНА
Сахар будет выдаваться дополнительно
По мясным талонам.
Петроград. Москва. Либава.
И Сибирь. И большевизм.
Власть. Борьба за власть. И слава.
И всесветлый катаклизм.
Это всё не беспокоит
Обывателя ничуть.
Жизнь свою он так же строит,
Как и прежде: как-нибудь.
Он живёт, не замечая
Солнца, звёзд, луны, небес.
Но готов страдать без чая
И без крупки «Геркулес».
И теперь я слышу стоны.
Потому что у иных
Нет на карточке талонов
Геркулесовско-мясных.
Съели их в горячей спешке -
(Что поделаешь с семьёй?),
А теперь по ним — в насмешку —
Сахар выдадут с крупой.
На мясной талон по фунту -
Кто бы мог предугадать?
И готовы люди бунтом
Сахар с крупкой отстоять.
Взлезть готов на баррикаду
Обыватель за талон...
Но Москвы и Петрограда
Знать совсем не хочет он.
24 декабря 1918 г.
БЕЗ МАНДАТА
Коковцов, Вырубов и Львов,
Савинков, Корф и Милюков,
Писатель, граф, барон и князь
(Вот так компанья собралась) —
Сии почтенные столпы
В Париж направили стопы.
Прекрасно русская страна
Все эти знает имена:
Они разбиты были в прах,
Но вот опять на всех парах
Летят в Париж, чтоб на конгрессе
Представить русский интерес.
Кого-то будут защищать,
Кого-то будут представлять,
И нам известно наперёд,
Что защищается народ.
Но злые люди говорят:
Народом не дан им мандат.
27 декабря 1918 г.
С НОСОМ
Милюков вынужден покинуть Париж.
Из телеграмм
Недавно ещё на Украйне
Плясал Дарданелльский матчиш
И немцам потворствовал втайне,
А ныне пробрался в Париж.
Кому-то зализывал пятки
И с кем-то беседовал там;
Давал от России задатки
И вдруг получил по «шеям».
И выехал мирно, без гнева,
Вбирая поглубже бока.
Направо побрёл иль налево —
Об этом не знаем пока.
Но ясно, что ныне в Павлуше
Кадеты лишились мозгов.
В нём были их очи и уши,
Кадетом он был до зубов.
И видно ещё по газетам:
Провален Павлушин вопрос;
А через Павлушу кадетам
Наклеен огромнейший нос.
29 декабря 1918 г.
ЗАБЕЖАЛ
Князь Львов выступил
В Париже с декларацией.
В Париже Львов вполне уверенно
Твердит о том, что можно нам
Теперь республикой умеренной
Сердечно смазать по губам.
Он говорит: земля крестьянами
Теперь поделена (каков?),
Живут они в России панами,
Готовы гнать большевиков;
И ждут поры, когда потерянный
Свой путь обрящет Милюков
И к нам, с республикой умеренной,
Приедет князь светлейший Львов.
Но вот другие сообщения
Из деревень и сёл идут,
Что без земли — одно мучение,
Что там без хлеба люди мрут.
Что не решил вопрос с землицею
И до сих пор ещё народ...
И в деле этом за границею
Былой министр скакнул вперёд.
И смысл Парижской декларации
Имеет мало новизны,
Являясь только спекуляцией
С изображением страны.
31 декабря 1918 г.
ВСЁ РАВНО
(Модный танец о Принцевых островах)
Не видать нам островов,
Как своих ушей,
Хоть и тратим много слов
И речей.
Где уж нам пуститься вплавь
В дальние края.
Мысль о принце, друг, оставь,
Не мечтай.
Островов нам не видать —
Так всё там темно...
Будем здесь уж, дома, ждать.
Всё равно.
12 февраля 1919 г.
МАНИЯ
Я — сын науки и культуры.
Борьба с цингой меня примчала
К признанью только диктатуры
Единоличного начала.
В одних руках — лишь твёрдость власти.
Бесспорно это, непреложно.
Лишь диктатурой все напасти
И победить сейчас возможно.
Лишь диктатура — все сугробы
Расчистит нам для жизни новой.
Лишь диктатура — все микробы
Убьёт в решимости суровой.
Да, я — диктатор. На рубахе
Я вошь нашёл.
И тут же, сразу
Убил ее в безумном страхе
Из опасения заразы.
Да... В диктатуре лишь спасенье.
И к ней меня цинга примчала.
Я верю ныне, без сомнения,
В единоличное начало.
23 февраля 1919 г.
ЛЕКСИКОН
Если по порядку читать «Отечество»,
«Русский Север» и «Северное утро»,
Отмечая их ругательства, то
Получится следующее.
Большевик. Совдеписты. Преступление.
Пропаганда. «Демократы». Меры строгие.
Совнархозы. Исполкомы. Выступление.
Демагоги. Демагоги. Демагогия.
Полуленинцы. Младенцы. Провокация.
Коммунисты и политики убогие.
Большевистские агенты. Агитация.
Прокламация. И снова демагогия.
Так политики седые и бесстыдные
Отдаются беззаветно демагогии.
22 марта 1919 г.
1918 — 2 АВГУСТА — 1919
Время мчится. Год уж скоро.
Год промчался день за днём
С той поры, как метеором
Улетел Губисполком.
Целый год на возрожденье
Направляли все труды,
Пели только о спасеньи
И на всякие лады.
Сколько слов высокопарных
О грядущих новых днях,
Недалёких, светозарных,
Шли мы к ним на всех парах.
Обещаний необъятных
Ворох принял наш народ.
А речей? Статей печатных?
В целый год не перечтёт.
Все кричали. Все кричали.
Всех покрыл из фраз туман.
Крикуны не Русь спасали —
А, скорее, свой карман.
Всё, что добыто, забыто,
Не предвидится вперёд.
У разбитого корыта
Новый год нас застаёт.
Только фунты, франки, иены
Жизнь пока преподнесла,
Да торговые гиены
Пляшут в курсах без числа.
22 июля 1919 г.
ИЗ ПЕСЕН КАДЕТА
Деникин намерен созвать
представителей населения для управления.
Рабочее законодательство будет рассмотрено
совместно с представителями рабочих, заявил он.
Из телеграмм.
Господи! Ужас какой.
Все обещают рабочим
В петлю скорей головой —
Пусть бы не видели очи.
Вводят отделы труда,
С ними сношенья ведутся.
Надо уснуть, никогда,
Чтобы потом не проснуться.
Ищут поддержки крестьян
Там — совещанья сбирают.
Плавает красный туман,
Наши мечты погибают.
Там обещают земли.
Это ли, други, не странно.
Мчите скорей, корабли,
Наших кадетов в нирвану.
1 августа 1919 г.
НОВЕЙШИЕ ПЕСЕНКИ
Что ни день, то курс политики
Снова новый.
Исчезают мигом критики
Вслед за словом.
Каждый день нас тешат драмою
Бестолково...
А на деле то же самое,
Всё не ново.
Взят недавно курс политики
Новый с толком,
Критикуют только критики
Тихомолком.
27 сентября 1919 г.
НА ГРАНИ (РАЗДУМЬЕ)
В эти дни мы живём, как на грани.
Мы живём у последней черты.
Перед нами маячат в тумане
О грядущем, о светлом мечты.
Где-то там призывают к коммуне.
Где-то дико восстал капитал.
Мы живём — мы живём — накануне, —
Мир кануна такого ещё не видал.
То, что умерло, больше не встанет.
И не будет возврата назад.
Мы живём на неведомой грани
Перехода иль в рай, или в ад.
Мировая не кончена схватка,
Лишь девятый запенился вал,
Но на грани иного порядка
День грядущий для всех засиял.
Революции ход неизбежный
Захватил старый мир в водопад.
И над миром призывом мятежным
Разрастается грозный набат.
20 декабря 1919 г.
ДА БУДЕТ ТАК!
Нельзя сказать, чтоб очень скоро,
Но всё же вылупилась власть.
И вот — пред нами семь министров
Стоят, не думая упасть.
Ползут какие-то платформы
С рядами ярких панорам,
И даже правовые нормы,
И даже нечто от программ.
В сердцах у граждан — ликованье,
Восторг у каждого в душе.
Арбюр воспрянул и в воззванья
Затиснул дивные клише.
Весь кабинет вдруг стал ответственен
И жаждет быть хоть сам в бою.
Да будет так! Но стих приветствий
Я при цензуре не спою.
17 февраля 1920 г.
ШУМ И ГРОМ
Шум и гром. Гром и шум.
Всюду рукоплещут.
Много слов — мало дум,
Высь бесстрастно блещет.
Шум и гром. Гром и шум.
Речи, плачи, зовы.
Стал заметен и подъём
В эти дни грозовы.
Говорят — кто куда.
Говорят не мало.
Не поймёшь никогда
общих идеалов.
Так — коль так повернём.
Этак — коль иначе.
Гром и шум. Шум и гром.
А глядишь — и плачем.
Гром и шум. Шум и гром.
Даже чуть обидно.
Ну, да что, поживём —
Дальше будет видно.
Удивительный миг,
Всё одно и то же.
Одинаков язык,
Думы не похожи.
18 февраля 1920 г.
«НА СМЕРТЬ МИСТЕРА КЕПСТЭНА»
Солнце гонит горы снега.
С солнцем к нам пришёл Совет.
Умер Кепстэн, мой коллега,
И не тешит больше свет.
Бросил вовремя и в пору
Сатирический кинжал.
Миллер кончил звякать шпорой.
Городецкий убежал.
Нет для Мистера объектов
Для насмешек и сатир —
Реют флаги над проспектом,
Встал на красный подвиг мир.
Встала Воля с песней смелой
У рабочих кварталов.
Спи же, Кепстэн, власти белой
Ты не раз рукой умелой
Нож вонзал своих стихов.
Григорий Гвоздарев.
Известия Архангельского губернского ревкома. 31 марта 1920 г.
Голдин Владислав Иванович — доктор исторических наук, профессор, профессор Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова, заслуженный деятель науки Российской Федерации (Архангельск); v.i.goldin@yandex.ru
1 Список № 3 — это так называемый внепартийный список «национального возрождения», иначе говоря, список коалиции буржуазных партий и группировок на выборы в Архангельскую городскую думу, которые проходили 13 октября 1919 г.
2 Список № 2 — социалистический блок.
3 Кадет Н.А. Старцев был одним из руководителей правого переворота в Архангельске, состоявшегося в ночь на 6 сентября 1918 г., когда заговорщиками было арестовано и отправлено под охраной на Соловецкие острова Верховное управление Северной области. Правда, через несколько дней по настоянию дипломатов стран Антанты члены ВУСО были возвращены в Архангельск, а руководители заговора, в т. ч. правительственный комиссар Старцев, подали в отставку и покинули Архангельск.
4 Моржовки — деньги Северной области.
Просмотров: 1207
Источник: Голдин В.И. «Мистер Кепстэн» о Гражданской войне в России и в Северной области//М.: Пятый Рим (ООО «Бестселлер»), 2020.-с.337-362
statehistory.ru в ЖЖ:
