Юридическое регулирование крестьянских сходов удельных крестьян в царской России
Вашему вниманию предлагается отрывок из книги Н.В. Дунаевой "Удельные крестьяне как субъекты права российской империи (конец 18 - первая половина 19 в.)" (СПб.: БАН, 2006), посвящённый крестьянскому сходу, как юридически регулируемой формы принятия решений.
---
Важную роль в сельском удельном управлении играли крестьянские сходы, издавна выступавшие представительными органами крестьянского самоуправления. Их рассмотрению подлежали: выборы крестьян на общественные должности; назначение общественных сборов с крестьян; отчетность старшин приказа о расходе денежных средств; определение рекрутских очередей; назначение к отдаче в рекруты крестьян «дурного поведения»; внутренняя раскладка податей в селениях; определение мер к взысканию недоимок с неисправных плательщиков; назначение меры займа хлеба нуждающимся из запасных хлебных магазинов, а также «вообще все предметы, требующие общественного соглашения».
Учреждение 1797 г. ввело подворный принцип представительства каждого селения на сходе или «сколько приказано будет», а также санкции за неявку (штраф 50 коп.), «бесчинство и шум» на сходе (штраф 2 руб.). Для сходов всех селений приказа норма представительства была более высокой (от каждых 100 ревизских душ — по два домохозяина). Крестьяне неохотно посещали сходы, особенно общие (приказные). Так, в ходе ревизии Вятского удельного имения в 1803 г. было установлено, что на сходы, где обычно решались наиболее важные вопросы крестьянской хозяйственной жизни, собирается очень мало крестьян, «иные селения присылают от себя несоразмерно малое число поверенных, иные же совсем не посылают,... наряжают на сход всякого без разбора, т. е. и хозяина дома, и бобыля, и умного, и непонятного, и престарелого, и несовершенных лет». Поскольку в этих обстоятельствах решения сходов теряли свое общественное значение, департамент уделов разработал правила проведения сходов. Положение 1808 г. запрещало участие в сходе крестьян, подвергавшихся наказаниям или записанных в штрафную книгу как замеченные в «дурных поступках». В 1826 г. запрет впервые распространили на крестьян нескольких приказов Псковской удельной конторы, имевших «по нерадению и беспорядочной жизни» значительные долги (недоимки) по уплате государственных податей и удельного оброка. За самовольное появление на сходе им грозил штраф в размере 2 руб., а за сопротивление при удалении с собрания «зачинщиков и возмутителей» было предписано виновных «препровождать в нижний земский суд для исследования и суждения в уездном суде уголовным порядком». Циркулярным предписанием департамента уделов от 26 января 1827 г. эти правила были распространены на все удельные приказы. С учетом постоянного роста числа крестьян-«недоимщиков» это означало исключение из процесса принятия решений значительной части крестьян и ограничение их правоспособности в сфере крестьянского самоуправления.
Тогда же департамент уделов уточнил ряд процедурных вопросов, касавшихся проведения сходов. Стихийные сходы крестьян (как всего приказа, так и отдельных селений), собиравшиеся без объявления о них головой приказа или сельским старостой, не запрещались прямо, но считались «недействительными». Правомочным считался только тот сход, на котором присутствовало не менее двух третей законно избранных делегатов. Делегатам предписывалось по знаку колокола или повестке немедленно являться на место схода, «соблюдать там тишину и в точности исполнять приказанное». Неявка на сход, а также «бесчинство и шум» во время ее проведения наказывались штрафом в размере 15 коп. сер. и 60 коп. сер. соответственно. Штрафы налагались удельной конторой после уведомления о происшествии. Аналогичное наказание грозило крестьянам, которые самовольно являлись на общий сход и оставались там даже после двукратного требования головы удалиться. В этом случае закон предписывал всему составу схода во главе с приказными старшинами переместиться для продолжения собрания в другое место, а по его окончании донести о происшествии удельной конторе. Наиболее активных зачинщиков контора отсылала в земский суд «для исследования и суждения по законам». Введение этих норм свидетельствует о сокращении к середине XIX в. судебной функции крестьянского схода, который ранее имел право самостоятельно принимать решения о наказании «нарушителей общественного порядка», и передаче ее удельным чиновникам. Легитимность решений крестьянских сходов была также обусловлена соблюдением процедур голосования, проводившегося при помощи шаров белого и черного цвета, подведения его итогов (решение считалось принятым, если за него проголосовало больше половины участников схода), а также правил оформления решения схода (мирского приговора).
Мирские приговоры — составленные и подписанные самими крестьянами документы, в которых выражалась коллективная воля сельского схода, издавна служили источником права в жизни крестьянской общины. Предметы мирских приговоров были чрезвычайно разнообразны, их могли принимать на общих и частных сходах как по вышеперечисленным вопросам, так и при заключении сельским обществом коллективных сделок или вступлении обществом в обязательства (например, по исполнению земских или общественных повинностей или работ, выдаче доверенности (поручительства) и т. п.). Без приговоров не могли быть реализованы многие нормы обычного и писаного права, регулирующие правоотношения в крестьянской среде. В коронном аграрном секторе мирские приговоры служили обязательной основой принятия многих управленческих решений органами государственного управления, по этой причине во второй четверти XIX в. этот институт «крестьянского права» стал подвергаться все более строгой формализации в нормативных правовых актах.
В 1827 г. в связи с проводимой реорганизацией сельского удельного управления были выработаны более строгие правила составления мирских приговоров. Их решено было составлять только в том случае, если по обсуждавшемуся предмету будет выражена воля большинства явившихся на законный сход. В приговор стали записывать имена крестьян, имевших «особое мнение», а также не явившихся на сход, несмотря на то, что были «призваны». Неявка на сход и несогласие с записанным в приговоре мнением большинства не освобождали крестьянское общество от обязанности исполнять принятое решение. Исключение составляли только те случаи, когда мирским приговором оформлялось поручительство члену общины при заключении им (ими) договора подряда или займа; в этих случаях имущественную ответственность несли только крестьяне, подписавшие мирской приговор. Ведомственные нормативные правовые акты содержали исчерпывающий, хотя и не систематизированный, перечень вопросов, по которым составление мирского приговора было обязательным для придания решению схода юридической силы.
В этом проявлялась правовая обособленность крестьянства («свободных сельских обывателей»), которую «консервировала» коронная администрация. Для приобретения мирским приговором законной силы требовалось совершить определенные действия: грамотно записать его и подписать, произвести регистрацию в книге приказа, засвидетельствовать печатью и подписью головы приказа, утвердить в удельной конторе или в особо значимых случаях — в департаменте уделов. Последний оставлял за собой право отменять те приговоры, которые признавал «несправедливыми».
Таким образом, во второй четверти XIX в. право крестьян на участие в процессе коллективного волеизъявления по многим важным для них вопросам жизни и быта подверглось существенному нормативно-правовому регулированию со стороны удельного ведомства. Этот процесс был обусловлен утверждением принципа «законности» в государственном (коронном) управлении. Однако в условиях юридического неравенства и правовой обособленности крестьянства это способствовало не только упорядочению важных общественных отношений в крестьянской среде, но и усилению административного нажима на крестьян.
Одним из средств, обеспечивающих достижение целей удельного ведомства, стало своеобразное правовое просвещение крестьян. Департамент уделов, исходивший из потребности установления единых правил сельского удельного управления, требовал, чтобы приказы и сельские старосты руководствовались в своей деятельности законами и административными актами, а крестьяне установленные правила «затвердили, и никто бы в случае упущения неведением не мог отговориться». Все удельные приказы получили полный текст Учреждения об императорской фамилии, а позднее по высочайшему указу Павла I, данного из департамента уделов 14 февраля 1799 г., на места были разосланы 255 экземпляров отпечатанного типографским способом «Наставления сельским приказам», а также 3540 экземпляров VIII (заключительного) раздела Учреждения 1797 г. под названием «Порядок сельского внутреннего правления» для распространения в каждом удельном селении. Таким образом, основные правовые нормы, регулирующие общественную жизнь и хозяйственные обязанности удельных крестьян, были доступны для них в каждом сельском приказе и удельном селении, где они вывешивались на видных местах и зачитывались на сходах и даже во время литургии в церквях, расположенных в удельных селениях.
«Наставление» закрепляло принцип коллективной ответственности крестьянской общины за раскладку и исправное внесение податей, исполнение рекрутской, почтовой, ремонтной (дороги и мосты) и прочих повинностей, за растрату приказом собранных денежных сумм (институт круговой поруки); уточняло полномочия приказных старшин и сельских выборных, устанавливало юридическую ответственность за «упущения и всякое лихоимство» (с неопределенной санкцией: «с виновными поступлено будет по всей строгости законов»); вводило принцип представительства крестьянского общества каждого селения на общих сходах всего приказа (норма представительства определялась местными условиями); утверждало форму коллективного волеизъявления общины — мирской приговор, который становился правовым основанием для действий приказных выборных (по вопросам раскладки податей, сбору дополнительных денежных сумм с крестьян на общественные нужды, распределению части «выкупных» денег, получаемых общиной за переход ее членов в купечество и мещанство или выходе в замужество за горожан). В «Наставлении» подчеркивалось, что «ни экспедиция, ни приказ на крестьян никаких налогов сами собою класть не могут, под строжайшим за сие ответом и взысканием».
После введения в действие Положения департамента уделов 1808 г., управляющий Вятской удельной конторой А. И. Жмакин предложил повторить опыт популярного изложения основных прав и обязанностей удельных крестьян. В 1811 г. он подготовил и представил в департамент уделов рукопись «Руководства к познанию прав и обязанностей для удельных поселян», которую решено было напечатать и распространить среди крестьян. За основу были взяты нормы Положения департамента уделов и министерской инструкции управляющим удельными конторами от 31 августа 1808 г., касавшиеся удельных крестьян. Удельный чиновник постарался изложить материал понятным крестьянам языком в виде вопросов и ответов. Весьма показательно, как этот документ определял предмет ведения удельной администрации — так называемые «дела хозяйственные», а именно: «взимание податей, отдачу рекрут, сбор хлеба, раздел земель, снабжение лесом, прекращение ссор между удельными крестьянами, отдачу в оброк [в аренду] оброчных статей, выпуск в купечество, выдачу в постороннее ведомство вдов и девок, переселения, снабжение паспортами, наконец, наблюдение за всеми мирскими издержками, повинностями и действиями приказных старшин, равно и поведением вообще крестьян». В проекте особо подчеркивалось, что по этим предметам установлена исключительная подведомственность и подсудность крестьян удельной администрации, а не другим учреждениям в губернии. «Руководство» выдвигало на первый план принцип уравнительного распределения земли между крестьянами и обязанность каждого из них «беспрекословно заплатить в положенное время все, с него следующее, ибо за сие пользуется он землею и всеми правами, поселянам от государя императора дарованными».
В отношении крестьянских «выборных», автор памяток прямо указывал, что «голова выбирается по назначению управляющего единожды навсегда из 10 кандидатов, выбранных управляющим», тот же принцип действовал и при выборах заседателей. Обязанностью крестьян под угрозой штрафа было «голову и старшин почитать, оказывать им послушание и обходиться вежливо». Устанавливалась и ответственность старшин «за неправый суд, притеснение, а кольми паче за злоупотребление», правом управляющего в этом случае было отдать виновных под суд или самостоятельно наказать, «смотря по вине». Таким образом, основной мотив «правового просвещения» удельных крестьян коронными чиновниками определялся необходимостью упрочения административной власти удельного ведомства над ними и полного подчинения ей растущего корпуса сельских должностных лиц. «Руководство» с некоторыми исправлениями по решению департамента уделов было напечатано в типографии и разослано по всем удельным приказам и селениям, его текст вывешивался в каждой приказной избе и каждом доме сельского старосты под стеклом, а для неграмотных крестьян зачитывался на сходах. Так ведомство продолжало проводить правовое просвещение крестьян, добиваясь усвоения ими не столько прав, сколько обязанностей, и предупреждая о грозившей за неисполнение предписаний юридической ответственности.
Просмотров: 14148
Источник:
statehistory.ru в ЖЖ:
