Глава 3. Разведывательные операции партизан
«Меры безопасности зависят от размера и мощи отряда. Они всегда направлены на окружение всего лагеря и осуществляются на основе наблюдения. Задача отряда — избежать встречи с противником и остаться необнаруженным. В любой обстановке наблюдательные посты должны выставляться вдоль дорог и троп, по которым отряд движется к своему лагерю. Это является необходимым, потому что отряд может преследоваться войсками обнаружившего его противника. Если существует опасность обнаружения отряда, часовые должны предупредить об этом условленными сигналами. Для выполнения этой задачи в отряде выделяются специальные часовые. Часовые могут использовать сигнальные ракеты, но огнестрельное оружие лишь в исключительных случаях и только тогда, когда они уверены, что прикрываемый ими отряд способен отойти, не вступая в бой».
Следующими были разведчики, которые являлись членами партизанского отряда или людьми, тесно связанными с ним. Они служили, как говорилось в одной из советских директив, «глазами и ушами» командира отряда и собирали большую часть сведений. Судя по подробно описанным в предыдущем разделе заданиям разведчиков, ясно, что они являлись ядром разведывательной сети партизан.
И наконец, отряды имели прикрытие из внешнего кольца осведомителей, находившихся в городах, поселках и деревнях. По большей части такие осведомители не являлись постоянными агентами и часто ничего не знали о местонахождении партизанских отрядов. Они поддерживали контакты с партизанами через связных и предупреждали отряды о планах и передвижениях немцев.
«Желательно, чтобы каждый отряд имел осведомителей в населенных пунктах, оккупированных противником. Через них необходимо получать важнейшие сведения о противнике и его целях, а при случае пополнять запасы. Для этой цели [действовать в качестве осведомителей] необходимо подбирать людей, вызывающих у противника наименьшие подозрения (стариков, женщин, подростков и т.д.), с тем чтобы иметь к ним доступ в период боевых действий. Особое внимание при связи с такими осведомителями следует уделять тому, чтобы им ничего не было известно о местонахождении отряда».
На характер сети партизанских осведомителей указывает сообщение партизана, взятого в плен подразделением СС в начале 1943 года: «Партизан из местных жителей собирают в разведывательные отряды и отправляют посещать своих живущих 8 округе родственников для сбора информации. Родственники и знакомые партизан представляют собой настоящую сеть осведомителей для отрядов. Объединение партизан из местных жителей в разведывательное подразделение гарантирует безопасность сети осведомителей...»
Жители деревень, работавшие в городах, также использовались в качестве осведомителей: «Во многих случаях наблюдается существование сети осведомителей в деревнях, расположенных поблизости от базы партизан. Также удалось выяснить, что шпионажем занимаются люди, живущие в округе, и те, кто работают в небольших городах и возвращаются в свои деревни по воскресеньям. Там они передают собранную информацию отрядам и получают новые задания. Такая система весьма эффективна и не связана с риском для противника».
Лица, завербованные в разведывательную сеть партизан, давали торжественную клятву:
ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ПАРТИЗАНСКОГО ИНФОРМАТОРА
Я ... обязуюсь:
1. Сообщать обо всех людях и группах, занимающихся шпионажем против Красной армии и партизанского движения.
2. Сообщать все наблюдения о противнике и его технике.
3. Честно и добросовестно выполнять все задания, порученные мне начальником разведывательного отдела.
4. Никогда никому не сообщать о моей связи с разведывательным отделом.
5. В целях безопасности подписывать все донесения присвоенным мне кодовым именем.
Если я не выполню порученное мне задание, я буду расстрелян.
Немецкие документы не содержат исчерпывающей информации о принципах отбора партизанами агентов для выполнения разведывательных заданий. Но можно предположить, что для этого существовали по меньшей мере два критерия: 1) агент должен был быть хорошо знаком с местными условиями; 2) он должен был иметь хорошее прикрытие, то есть иметь возможность свободно передвигаться и привлекать к себе как можно меньше внимания. Именно в силу последнего обстоятельства партизаны широко использовали женщин, детей и стариков, о чем свидетельствует приведенная выше цитата из донесения начальника полевой жандармерии. Ряд других донесений также подтверждают это. В марте 1942 года командование тыла немецкой 4-й армии сообщало: «Они [партизаны] обладают отличной разведывательной службой, для которой они предпочитают использовать женщин и детей, с тем чтобы не вызывать подозрений». В доне- сепии 339-й дивизии за тот же период отмечается: «Маленькие дети и старики, кажущиеся совершенно безобидными, являются лучшими агентами. Через них они [партизаны] постоянно получают сведения о предстоящих операциях и имеют возможность уклониться от столкновений».
221-я дивизия немцев получила от дезертировавших партизан сведения о том, что в одном случае 14-летний мальчик собрал подробные сведения о существующей обстановке для партизанского отряда, планировавшего нападение на строительную часть немцев. Высоко оценивая разведывательную службу партизан, командование тыла 2-й танковой армии сообщало следующее о людях, используемых партизанами в качестве агентов: «Их источниками информации являются разведчики, симпатизирующее партизанам население, женщины, дети или агенты, переодетые в немецкую военную или железнодорожную форму...»
Партизан, захваченный в плен 83-й пехотной дивизией в мае 1942 года, сообщил, что его отряд использовал в качестве агентов двадцать женщин. Даже калеки и физически неполноценные люди использовались для разведки: «Пользуясь доверчивостью немецких солдат, советские партизаны часто использовали в качестве агентов калек. Известны также случаи, когда физически здоровые люди маскировались, накладывая повязки или нанося себе увечья». Аналогичное сообщение содержалось и в отчете начальника полевой жандармерии за период с июля 1942 по март 1943 года: «Противник все чаще использует калек, в особенности лиц с ампутированными конечностями, в качестве агентов, поскольку считается, что такие лица вызывают меньше подозрений и не будут задержаны во время проверок...»
Однако на вопрос о том, насколько активно местное население помогало партизанам в их разведывательных операциях, не столь легко ответить. В немецких донесениях, р.яд из которых процитирован выше, дается понять, что такая помощь была довольно значительной нешироко распространенной. В 1942 году начальник полевой жандармерии сообщал, что, даже несмотря на существование угрозы смертной казни для лиц, помогающих партизанам, кое-кто по-прежнему был готов рисковать и оказывал им поддержку различными путями.
С другой стороны, большинство немецких донесений 1941 и 1942 годов характеризуют население на оккупированных территориях как дружественно настроенное по отношению к немцам и даже готовое помогать им в борьбе с партизанами. Например, многие выражали готовность стать осведомителями немецких Разведывательных подразделений. В результате последовавшего развития событий, которые не рассматриваются в данной главе, отношение населения изменилось, но даже тогда более типичным по отношению к немцам было скорее молчаливое безразличие, чем открытая враждебность. Можно предположить, что в этих условиях и в силу того, что выполнение разведывательной работы для партизан было сопряжено с огромным риском, лишь наиболее активные и преданные советскому режиму лица добровольно соглашались на такую деятельность, а другие лишь стремились получить гарантии личной безопасности, необходимые им после восстановления советской власти. Что же касается остальной части населения, то партизаны могли рассчитывать лишь на ее пассивный нейтралитет или, в лучшем случае, на предупреждения в случае грозящей им опасности. В захваченном датированным сентябрем 1941 года советском документе, содержавшем инструкции советским агентам и описание условий, в которых им предстояло действовать, говорилось: «...среди населения есть много элементов, симпатизирующих партизанскому движению и советскому режиму. Но, опасаясь последствий, они действуют с большой осторожностью. Так, например, наши агенты получали сигналы покинуть деревню, когда в ней находились немцы; их снабдили продовольствием... и посоветовали уходить, поскольку иначе их могли захватить немцы...»
Население не всегда было столь лояльно к советскому режиму, тем не менее остается фактом то, что партизаны могли рассчитывать на пассивную, а иногда и активную поддержку населения, о чем свидетельствует, например, следующее донесение немцев из Брянской области: «Запуганное партизанами население не выдает никого и не разглашает никаких сведений. В большинстве случаев информацию можно получить лишь путем постоянных уговоров и заверений в том, что мы хотим помочь. В принципе население, в особенности женщины, девушки и дети в деревнях, редко посещаемых немцами, симпатизируют партизанам, которые даже предлагают вознаграждения за особо ценные разведывательные сведения...»
Подобное положение создавало проблему, с которой немцы пытались бороться несколькими путями. Автор процитированного выше донесения, офицер разведки немецкой тыловой дивизии, предлагал расстреливать всех лиц, застигнутых за пределами мест их проживания. Менее радикальным, но широко используемым методом было ограничение передвижения гражданского населения, в особенности ночью и в районах, расположенных близко к фронту. Директивой Верховного командования немецкой армии от октября 1941 года было приказано установить строгий контроль за дорожным движением гражданских транспортных средств. Еще до этого, в сентябре 1941 года, командование 9-й армии ввело комендантский час и установило запретные зоны: «а) жителям запрещено покидать места их проживания в темное время суток (то есть через час после захода солнца и за час до восхода); б) вдоль железнодорожных линий жителям запрещено заходить в полосу шириной один километр по обе стороны от насыпи, за исключением необходимости прохода по общественным дорогам или проведения полевых работ».
Во многих немецких приказах также подчеркивалась угроза безопасности, возникавшая в результате существования возможности относительно свободного передвижения для гражданского населения, что вынуждало командование запрещать такое передвижение. Один из самых строгих приказов был выпущен командованием тыла 4-й армии в октябре 1941 года: «Свобода передвижения во всей тыловой зоне армии запрещена. Все лица призывного возраста (от 17 до 65 лет), которые в дневное время передвигаются между населенными пунктами, должны быть задержаны и отправлены в лагерь. По гражданским лицам, замеченным ночью на шоссе или открытой местности, будет открываться огонь...»
Положение ухудшилось, когда зимой 1941 года потери немцев возросли, многие участки фронта оказались оголенными и на линии фронта образовались большие бреши. Это сделало значительно более легким проникновение и переход линии фронта, на что было указано командованием 4-й армии в феврале 1942 года: «[Русские] видят, что происходит на нашей стороне, а то, чего они не видят или с чем не сталкиваются напрямую, они узнают от своей отлично организованной разведывательной службы. Поскольку у нас не существует непрерывной передовой линии фронта, стало возможным дорожное движение с советской стороны и в обратном направлении, и этим широко пользуются для перехода линии фронта. Происходит проникновение новых партизанских отрядов и выброска русских парашютистов, принимающих на себя командование...»
Слабые места на фронте, в особенности на стыках между корпусами и дивизиями, использовались не только для проникновения советских агентов, но и для нанесения ударов при попытках прорыва. Информацию о таких слабых местах, согласно донесению 2-й танковой армии немцев, получали от местных жителей: «Стало известно, что русские широко пользу- ются сведениями, полученными от местных жителей. Неоднократно отмечалось, что противник имеет точные сведения о слабых местах на нашей линии фронта и часто выбирает стыки между корпусами и дивизиями для нанесения ударов. Поэтому передвижение жителей вблизи линии фронта должно быть прекращено всеми возможными средствами».
По всей видимости, запрещение свободы передвижения гражданского населения оказалось эффективной мерой, сдержавшей размах разведывательных действий, проводимых кадровыми советскими агентами и партизанами. В октябре 1942 года в донесении 3-й танковой армии говорилось: «Запрещение передвижения гражданского населения оказалось эффективным средством для сдерживания враждебных банд и проникновения вражеских агентов».
Помимо ограничения передвижений гражданского населения и введения комендантского часа немцы также организовали строгую регистрацию жителей всех населенных пунктов с целью выявления находящихся среди них партизан и советских агентов. Суммируя результаты ограничения передвижения и предпринятые немцами меры по контролю за ним, начальник полевой жандармерии в середине 1942 года заявлял:
«Назначение надежных старост и полицейских из местных жителей в населенные пункты, недавно очищенные от партизан, оказалось эффективным средством для предотвращения формирования новых партизанских банд в этих населенных пунктах и прилегающих к ним лесах. Старосты и полиция во взаимодействии с немецкими войсками, подразделениями полевой жандармерии и военной полиции тщательно следят за «усмиренными» районами, обращая особое внимание на проверку и регистрацию всех лиц, прибывающих в данные районы.
С целью уменьшения опасности, возникающей в результате миграции населения, полевая жандармерия постоянно проводит крупномасштабные проверки. С их помощью удалось выявить, что среди мигрирующих масс населения, состоящих из эвакуируемых, беженцев и спекулянтов, находится большое количество партизан и агентов противника.
Положительные результаты дали и проверки прохожих на улицах».
<< Назад Вперёд>>
