Личным примером
Я вместе с начальником УИТЛК (он же мой заместитель по лагерям) Сухиным решил поехать в этот лагерь и разобраться на месте в причинах такого положения.
Это была зима 1951 года, погода стояла морозная. От железнодорожной станции было 18 километров и мы по бездорожью добирались на вездеходе около трех часов. Прибыли прямо в кабинет начальника лагеря и стали заслушивать его доклад. Не успели отогреться с дороги, как вбежал дежурный офицер по лагерю и доложил, что в зоне заключенных «волынка».
Немедленно одевшись, отправились к воротам охраняемой зоны, и нашим глазам предстала такая картина. Большая группа заключенных, вооружившись самодельными средствами нападения - железными прутами, камнями, палками и другими предметами, напали на часовых, стоявших на вышках, закрыли в бараках внутреннюю администрацию лагеря и начали бесчинствовать, избивая более спокойную часть заключенных. Пришлось вызвать взвод вооруженной охраны и войти в зону, куда с оружием можно входить только в чрезвычайных случаях. Открыли ворота, и вооруженная охрана с автоматами наперевес вошла вместе с нами в зону.
Я приказал дать залп вверх, предупреждая, что в случае неповиновения будет применено оружие.
После залпа вверх в нас посыпался град камней и палок, толпа отступала, находясь от нас в десяти метрах. Малейшее промедление грозило тем, что они напали бы на нас и вооруженную охрану и завладели бы оружием со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Отдаю приказ: «Огонь по нападающим!». Грянул залп, несколько человек упало, и толпа бросилась в рассыпную, еще 2-3 залпа вверх и уже на площади никого не осталось, кроме убитых и раненых, все остальные разбежались по баракам (в этой зоне было 8 бараков). В семи бараках сразу же был восстановлен порядок, лагерная администрация освобождена и приступила к исполнению своих обязанностей.
Но один барак не «сдавался», забаррикадировав двери и окна, заключенные не подчинялись требованиям начальника лагеря. Главарь уголовников, вооружившись кинжалом и сев на печь, угрожал смертью каждому, кто попытается проявить повиновение.
Таким образом, все попытки убедить в неправильном поведении не приводили к желаемым результатам. Нужно было сломить сопротивление силой.
Начальник лагеря предложил «успокоить» разбушевавшегося с помощью холодной воды. Подогнав к бараку три пожарных автомашины, через разбитые стекла окон начали окатывать ледяной водой заключенных. Бунтовщики, не сдаваясь, запели известную песню русских моряков - «врагу не сдается наш гордый «Варяг», иссякла вода, а положение не изменилось. Изучив обстановку в бараке через щели в окнах, начальник лагеря попросил моего разрешения «снять» с печи главаря с помощью ракетницы. Я дал разрешение, и главарь закончил свою подлую деятельность через несколько минут.
После этого все находившиеся в бараке сдались. Открыли барак и начали погружать заключенных в машины, чтобы отправить их в карцер, то есть в камеры для провинившихся.
Когда вытаскивали их из барака, они были похожи на сусликов. Мокрые, посиневшие, жалкие. Казалось, что, по крайней мере, у половины из их на следующий день будет воспаление легких. Каково же было мое удивление, когда на следующий день начальник лагеря доложил мне, что из 32 человек, доставленных в карцер, только у троих была простуда.
В результате этой «волынки» четверо были убиты и семь человек ранены. Немедленно доложив о случившемся министру внутренних дел СССР Круглову С.Н., я попросил немедленно выслать на место комиссию, чтобы разобраться в этом деле и дать соответствующую оценку.
Через два дня прибыла компетентная комиссия из МВД СССР, тщательно разобралась и сделала вывод, что действия руководства УМВД были правомерны и обоснованы.
Вернулся в Горький только через 10 дней вместо трех запланированных и прямо к секретарю обкома партии товарищу Смирнову Д.Г.. Рассказал ему подробно обо всем случившемся. Дослушав меня, он с улыбкой сказал: «У тебя в этом деле получается лучше, чем в сельском хозяйстве».
<< Назад Вперёд>>
