Версия генерала В.И.Алидина "Закулисная борьба... за обладание властью"
"Бегство кремлевской вдовы"
В 1996 году исполнилось 70 лет дочери И. Сталина Светлане Иосифовне Аллилуевой. Но до сего времени особенно много слухов и сплетен связано с ее побегом из Советского Союза в 1967 году. В крутой замес реальных фактов и досужих вымыслов вплетаются изощренное коварство КГБ, наивность беглянки,глупость членов Политбюро ЦК
КПСС, иезуитская хитрость ЦРУ и даже отставка председателя КГБ при СМ СССРв 1961-1967годах В. Семичастного.О том, как на самом деле раскручивалась тугая спираль событий тех дней, рассказывает их непосредственный участник Владимир Ефимович Семичастный.
Человеком Светлана была, мягко говоря, оригинальным. К середине шестидесятых она уже дважды побывала замужем. От первого мужа Григория Морозова у нее родился сын Иосиф— назвали в честь деда; от второго — Юрия Жданова — дочь Катя. Благодаря распоряжению Совета Министров СССР №5423р от 21 марта 1953 года об оказании материальных услуг осиротевшей дочери Сталина она не бедствовала. Насколько я помню, Светлана имела персональную пенсию в 300 рублей и по 100 рублей на каждого ребенка. По тем временам, когда зарплата простого инженера составляла всего 75 - 90 рублей, это были большие деньги, тем более что младшая Катя часто гостила у бабушки Зинаиды Александровны Ждановой. Втроем Аллилуевы занимали большую пятикомнатную квартиру в "Доме на набережной" (ул. Серафимовича, 2), бесплатно пользовались правительственной дачей в поселке Жуковка и государственной машиной "по вызову".
В Политиздате, где Светлана подрабатывала, занимаясь переводами, она познакомилась с индусом Раджем Браджеш Сингхом. Он был членом индийской компартии и тоже работал в издательстве. Трудно сказать, что она нашла в этом человеке (лысый, худой и нескладный, с жиденькой козлиной бородкой, к тому же сильно больной, его постоянно мучил удушливый кашель). Впрочем, он был из непростой семьи — его дядя занимал пост министра в правительстве Д. Неру.
Вскоре после знакомства Светланы с Сингхом нам стало известно, что они подали документы в загс и готовятся к свадьбе. Что нам оставалось делать? Сами понимаете, подобного рода браки творятся не на небесах, а в коридорах власти.
Волевым порядком, не согласовывая свои действия с «молодоженами», мы забираем документы из загса и докладываем ситуацию А. Косыгину — он всегда питал добрые чувства к Светлане и в сложных житейских проблемах был ее постоянным и добрым опекуном. Алексей Николаевич встретился с «невестой» и объяснил ей, что кроме очередного скандала из этой затеи ничего не получится. Ведь Сингх имеет законную семью в Индии и, судя по всему, не собирается порывать с нею. А после хрущевских разоблачений культа личности эта свадьба неминуемо обернется еще одним ушатом грязи на имя Сталина. К тому же и Светлана, и Сингх уже далеко не дети и вполне могут устроить свою личную жизнь без официальных церемоний - Политбюро ЦК будет смотреть на это сквозь пальцы.
Так оно и вышло. Сингх переехал к Светлане, и она фактически не только стала гражданской женой, но и содержала своего сожителя, поскольку всю зарплату он отправлял семье в Индию, иногда и сам выезжая на родину. Ситуация устраивала всех, кроме сына Иосифа.
Хотя он и был медиком, но терпеть не мог смрада индийских благовоний и снадобий, которыми вскоре пропахла вся квартира.
Однако случилось то, что и должно было случиться.
31 октября 1966 года Сингх умирает. Его тело кремируют в Москве, а Светлана пишет письмо Л.И.Брежневу с просьбой о временном выезде в Индию, встречается с А. Косыгиным и убеждает его в том, что должна поехать на родину мужа и выполнить индуистский обряд - развеять его прах над священными водами Ганга.
Не знаю, что за дебаты состоялись в Кремле, но проходили они без каких-либо согласований со мной. Я лишь получил решение Политбюро ЦК от 4 ноября "Согласиться с просьбой о выезде в Индию на 7 дней Аллилуевой Светланы. Поручить тов. Семичаст- ному выделить двух работников для поездки с ней в Индию. Тов. Бенедиктову оказать помощь во время пребывания в Индии".
В общем-то никаких особенных опасений в связи с поездкой не возникало, тем более что уже была назначена дата свадьбы Иосифа, и мать имела твердое намерение за несколько дней до бракосочетания вернуться в Москву для участия в семейном торжестве. Кое-какие сомнения возникали по поводу "Двадцати писем к другу".
Светлана уже завершила работу над рукописью и мы имели копию всех этих "двадцати писем". Ничего особо криминального в них не было - немного грязи по поводу репрессивной политики отца, благодарность Хрущеву и Косыгину за то, что после смерти Сталина ей сохранили многие льготы и привилегии, воспоминания о встрече с Василием после его выхода из Владимирской тюрьмы и другие эпизоды семейной жизни. Естественно, что в СССР она не смогла бы их напечатать. Опубликовать на Западе тоже, видимо, не решалась. Побоялась она и везти рукопись с собой в Индию. Нам стало точно известно, что при отъезде "писем" у нее не было. Скорее всего эти материалы были заранее переправлены с помощью дочери посла Индии в СССР господина Кауля.
Выполняя решение ЦК, я откомандировываю вместе со Светланой в Индию двух наших сотрудников - мужчину и женщину для сопровождения, обеспечения охраны и недопущения возможных провокаций со стороны противника.
В то время послом СССР в Индии был Иван Александрович Бенедиктов (при Сталине он работал министром сельского хозяйства), а нашим резидентом в Дели - Радомир Георгиевич Богданов. Это прекрасные люди, великолепные специалисты. И. Бенедиктов всегда питал наилучшие чувства к Сталину, поэтому постарался устроить его дочь с возможно большим комфортом.
В Дели ее поселили в маленькой, но уютной гостинице при посольстве, где она и прожила почти месяц. Индуистская традиция развеивания праха была соблюдена, но домой Светлана не торопилась. Более того, позвонив в Москву, она попросила сына отложить свадьбу, а сама поехала в индийскую деревню, где когда-то жил ее муж. Там она провела еще месяц без какой-либо нашей охраны. А из Москвы ее доставал звонками сын.
Действительно, ситуация с переносом свадьбы становилась довольно пикантной, а праздновать такое событие без матери - не в традициях семьи. Тем не менее, Светлана уговорила сына еще на одну отсрочку, а сама вернулась из деревни в Дели.
Наконец, дата возвращения — 6 марта 1967 года — была определена, и даже куплен билет до Москвы.
Накануне - в годовщину смерти своего отца - Светлана была в посольстве и встречалась с И. Бенедиктовым. Посол (правда, без согласования с нами) вернул Светлане паспорт, который хранил в своем сейфе, и стал готовиться к ее отъезду.
Светлана тоже как будто собиралась в дорогу: устроила стирку, развесила в комнате белье, стала собирать вещи. По предварительной договоренности в это же время с прощальным визитом к ней пришла ее приятельница по Москве — дочь посла Индии в СССР — и стала ждать ее у ворот посольства. Ждет полчаса, час, а Светланы все нет и нет. Тут уж и наша охрана забеспокоилась. Заглянули в комнату - белье висит, все на месте, казалось, что и сама хозяйка где-то тут. Лишь когда тревожная информация дошла до резидента, отважились на осмотр всей комнаты. Светланы уже и след простыл — калитка американского посольства рядом (всего 40-50 метров), туда она и прошмыгнула. Один из охранников рассказал, что видел Светлану. С небольшим чемоданчиком в руках она направлялась к выходу, сказав мимоходом, что должна встретиться с дочерью индийского посла. Охранник, естественно, не обратил на это никакого внимания, такие встречи с посетителями у посольских ворот были постоянными.
В эту же ночь из американского посольства Светлана была тайно переправлена в аэропорт Дели, а оттуда — в Швейцарию, где и попросила политического убежища. Швейцарцы отказали, боясь осложнения дипломатических отношений с СССР. Светлана выехала в Италию, но и там получила отказ в убежище. Несколько раз она звонила в Москву и разговаривала с сыном. Оказавшись из-за ее поступка в двусмысленном положении, Иосиф довольно в резких тонах высказал матери все, что думал по поводу ее побега, и отказал ей в разговоре с Катей.
Вскоре беглянка оказалась на американской военной базе в ФРГ, а оттуда была переброшена в США, где власти удовлетворили ее просьбу о политическом убежище.
Нам же оставалось принять необходимые контрмеры, чтобы локализовать попытки спецслужб использовать бегство С. Аллилуевой в целях компрометации СССР. Это был год полувекового юбилея Октябрьской революции, и мы не хотели, чтобы праздник был хоть чем-то омрачен. Больше всего мы боялись, что, получив рукопись "двадцати писем", американцы нашпигуют их махровым антисоветским содержанием, порочащим все наши достижения и идеалы, и за подписью дочери Сталина растиражируют этот пасквиль по всему миру. По своим каналам мы решили упредить американцев и опубликовать подлинный текст "писем" в "Штерне" или "Шпигеле". А чтобы избавить себя от возможных неприятных сюрпризов, довели до сведения мировой общественности, что оригинал рукописи хранится в швейцарском банке. Против этой идеи был только Н.Подгорный. Он воспринял наши предложения как обливание себя собственной грязью.
Через два месяца, 18 мая, когда вся история стала уже понемногу забываться, состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС. Работа подходила к концу - остались лишь члены, кандидаты, секретари ЦК - и я собирался уходить, но тут Л.И.Брежнев поднимается и говорит: "Владимир Ефимович, вы задержитесь, есть еще один дополнительный вопрос. Мы, то есть я, Подгорный и Косыгин, к нам еще Суслов присоединился, вносим предложение освободить товарища Семичастного от занимаемой должности. Он уже давно работает, претензий к нему никаких нет, обвинений тем более, но, чтобы приблизить Комитет госбезопасности к ЦК, мы рекомендуем на эту должность Андропова".
- Что значит приблизить?! — взорвался я. — Я ведь член ЦК. Если есть какие ошибки, давайте создадим комиссию, расследуем...
- Нет, ну что вы, Владимир Ефимович, никаких претензий, — стушевался Брежнев.
Дебаты и прения по моему вопросу ему были явно не нужны. Тут посыпались реплики с мест. Итог подвел Мжаванадзе: "Ну кто-то же должен ответить за Аллилуеву".
- Вот, пусть и отвечает тот, кто разрешил этот выезд, — огрызнулся я.
Тогда со своего места поднялся А. Косыгин и рассказал всю предысторию. К его чести, рассказал все как было, ничего не забыв и не утаив. Вспомнили даже о моей прошлогодней записке в ЦК КПСС, где я информировал о подходах английских и американских спецслужб к Светлане Аллилуевой, когда она еще проживала в Москве.
И тем не менее, решение состоялось.
На следующий день я уже сдавал дела.
А история Светланы продолжалась.
В 1970 году она в очередной раз вышла замуж - теперь за американского архитектора Уильямса Весли Питерса. Вскоре родилась дочь Ольга. А потом были финансовые затруднения мужа, на покрытие которых ушел весь авторский гонорар Светланы за издание трех ее книг: «Двадцать писем к другу», «Только один год», «Далекая музыка», и, как следствие, - развод и переезд в 1982 году в Англию.
В ноябре 1984 года вместе с младшей дочерью Светлана возвращается в Москву, увы, ненадолго. До недавнего времени она жила в маленькой квартирке на западном побережье Англии на скромную — 65 фунтов в неделю пенсию, которую из милости выплачивает английское правительство пожилым неимущим людям. По последним сведениям, Светлана Иосифовна Аллилуева-Сталина — теперь Лана Питерc — получила монашеский постриг и уединенно живет в одном из монастырей Италии.
<< Назад Вперёд>>
