А. М. Пономарев (Ярославль). Торский и Бахмутский соляные заводы в XVII в.
Начало солеварения на Слободской Украине — на Торских соляных озерах — было положено еще в XVI в. русскими людьми1.
В XVII в. в связи с массовым заселением Слободской Украины соляные промыслы стали заметно расти. Первое время соль варили наездами. Со временем продолжительность наездов стала увеличиваться, некоторые из солеварильщиков жили на Тору по две-четыре недели2. Появились постоянные жители. В 1676 г. для защиты от нападений крымцев был построен «соляной городок Тор и при званы на житье черкасы» (т. е. украинцы,— А. Я.)3. Основным занятием торских жителей было солеварение. Среди них выделились крупные промышленники, концентрировавшие в своих руках добычу соли.
В 1664 г. на Торских соляных озерах были построены казенные соляные варницы на 100 сковород — Торский завод. Он состоял из трех построек, «куреней», размером 46 на 3 сажени каждая. Через два года для обслуживания и охраны завода были присланы 215 работников, 15 целовальников и 32 стрельца. Подводы для транспортировки соли должны были давать жители Цареборисова. Чугуева и других городов. В 1665—1666 гг. завод давал от 5158 до 9300 пудов соли4.
Соль сбывалась на Слободской и Левобережной Украине и в соседних уездах — Курском и Воронежском. Успешной добыче соли на Торских озерах мешали постоянные нападения крымских татар, которые опустошали местность, разрушали соляные варницы, захватывали в плен людей. В 1690 г. на Тору осталось только 50 жителей — «русских и черкас»5.
Во второй половине XVII в. возникли соляные промыслы в районе реки Бахмут. Первыми соль здесь стали варить наездами казаки Сухаревской станицы; вслед за ними стали приезжать жители Маяка, Тора, Изюма и других городов.
В начале XVIII в. на Бахмуте начали заводить соляные промыслы торские жители, причем соль здесь варить оказалось выгодней, чем на Торских озерах. Это обстоятельство способствовало притоку на Бахмут солепромышленников из Изюмского и других слободско-украинских полков. Приходили сюда также «русские всяких чипов люди и беглые помещиковы люди, и крестьяне»6. Неимущий люд находил здесь работу, нанимаясь на соляные варницы.
С приходом на Бахмут изюмских казаков начались взаимные притеснения и жалобы донских и слободско-украинских казаков. В 1703 г. донцы жаловались на то, что их соляные промыслы по приказу изюмского полковника разрушены, а сами они согнаны с Бахмута. В том же году на Бахмут для описания соляных промыслов и составления планов был послан поручик Петр Языков. Составленные им описные книги дают представление о состоянии бахмутских промыслов и населении Бахмута. На Бахмуте было 140 жителей, в том числе русских «торских и маяцких и иных разных городов 36 человек, черкас изюмскаго полку: торских и маяцких жителей — 112 человек, донских казаков — 2 человека». У них имелось 29 «соловарных колодязей», 49 дворов и столько же изб, 11 амбаров, 48 куреней и землянок7. Сведения П. Языкова дополняются данными описных книг капитана Григория Скорихина, составленных в 1704 г. Из них видно, что при бахмутских соляных промыслах в то время имелся городок, огороженный дубовым острогом; в нем находились ратуша, таможня, 15 амбаров и 9 кузниц, принадлежавших изюмским казакам, торским и маяцким жителям. В городке построились и жили «дворами» 54 изюмских казака и 19 русских людей. У реки Бахмут «устроены у соловарных колодязей Изюмскаго полку Козаков из разных городов 140 сковород соловарных, да разных городов всяких чинов людей 30 сковород»8. Таким образом, в начале XVIII в. Бахмут превратился в довольно крупный центр добычи соли.
В 1704 г. царским указом повелевалось бахмутские соляные промыслы «отписать» в казну, а торские соляные варницы «как менее доходные», были отданы на откуп за 2 тыс. руб. в год торским солепромышленникам9.
На соляных приисках использовалась наемная рабочая сила — «беглые помещиковы люди и крестьяне». С переходом промыслов в казну социальный характер рабочей силы мало изменился, так как на них по-прежнему работали наемные люди — «бурлаки»10. Во время Крестьянской войны 1707—1709 гг. Бахмутский соляной завод был разорен и сожжен повстанцами. Это произошло в конце нюня или в самом начале июля 1708 г.11 Бахмутские варницы, по-видимому, были уничтожены почти полностью, так как встал вопрос о том, стоит ли их восстанавливать. Так, 12 октября 1708 г. полковник Г. И. Волконский писал князю А. Д. Меншикову: «А ежели царское величество повелит быть строению на Бохмуте салепым промыслом, то надлежить зделать крепость»12.
Торский соляной завод избежал участи Бахмутского, хотя булавинцы еще 3 февраля 1708 г. намеревались разорить и его13. На Тору, помимо казенных варниц, были и частные соляные промыслы. Казенный завод в это время, по-видимому, был в запущенном состоянии и нуждался в капитальной перестройке14. На Торском заводе, в отличие от Бахмутского, казенной варки и продажи соли не было; солеваренные сковороды сдавали в откуп (т. е. аренду) местным жителям. Наиболее раннее упоминание об этом в доку ментах относится к 1708 г.15 В 1715 г. оба казенных соляных завода, находившихся в ведении Адмиралтейства, по указу Петра I были переданы в ведение Поместного приказа16. В 1715 г. на Торском заводе казенного солеварения по-прежнему не было. Это следует из донесения капитана Чиркова в Камер-коллегию, в котором отмечается, что на Тереком заводе «казенным коштом соли не варится и варить не подлежит... для того что торская соль не выгодна и дров исходит много, отчего есть и лесам трата великая». Если на Бахмутском заводе каждая сковорода давала 100 пудов соли в сутки при расходе 10 возов дров, то на Торском заводе с одной сковороды выходило лишь 20 пудов при расходовании 12 возов дров. Капитан Чирков делал вывод в своем донесении, что соль «надлежит варить токмо в Бахмуте»17.
На основании доклада Чиркова от Камер-коллегии на Торский завод для его осмотра и «лучшего учреждения» соляных варниц были направлены ландрат Киевской губернии Никита Вепрейский и капитан Чирков. В 1720 г. по предложению капитана Чиркова была сделана пробная варка соли на Спеваковских соляных заводах, находившихся около села Спеваковка, в 15 верстах от Изюма. Время их основания неизвестно, но из донесения Чиркова следует, что они задолго до этого уже были заброшены: соляные колодцы засыпаны, засорены и залиты пресной водой. Проба показала, что из спеваковских рассолов с одной сковороды в сутки можно получить 16 пудов 10 фунтов соли18, причем в летнее время результат мог быть, по предположению Чиркова, еще более обнадеживающим.
На основании заключения Чиркова и Вепрейского Камер-коллегия решила возобновить Спеваковский завод. 9 августа 1720 г. был дан указ о возобновлении Спеваковского завода и о передаче ему оборудования и солеваров Торского завода. Соль на Спеваковском заводе предполагалось варить в размере 20 сковород. Близ села Спеваковка и на озерах около реки Емельяновки были уже построены соляные варницы, когда выяснилось, что торская соль «весьма вываркою происходит лучше спеваковской и забору денежного казне было больше»19. Посланный Камер-коллегией в Спеваковку для освидетельствования соляного завода стольник Ларион Сенявин пришел к выводу о необходимости «содержать» Торский завод. Он остановил до указа Спеваковский завод и определил возобновить Торский, умножив на нем число сковород до 50. Солеварение на Торском заводе началось 9 октября 1726 г.20.
Солеварни на реке Емельяновке после возобновления Торского завода, очевидно, продолжали работать. 15 «Известил о состоянии заводов на Украине», составленном в 1735 г., отмечается, что соляной завод в Спеваковке «так упал, что ныне по 2 рубля за сковороду брать не хотят»21. Из этого следует, что после прекращения казенной выварки соли в Спеваковке соляные сковороды поштучно сдавались в аренду частным промышленникам — «солеварельщикам».
На Торском заводе наряду с казенной варкой соли практиковалась поштучная аренда сковород. Это вытекает из сообщения стольника Сенявина о том, что «приезжие из разных городов люди соль покупают и из найма варят довольное число»22. В дальнейшем оказалось, что казенная «выварка соли весьма неприбыльна». Сковороды на Торском заводе были того же размера, как и в Бахмуте, однако соли на них вываривалось в 3—4 раза меньше при большем расходе дров. Бахмутский воевода С. Корин предлагал закрыть Торский завод, полагая, что можно будет «приезжающих для покупки и варения из городов довольствовать одними Бахмутскими соляными заводами без всякой нужды»23.
Судьба Бахмутского соляного завода сложилась более удачно. Солеварение на нем оказалось прибыльным. В 1715 г. соль варилась на 300 сковородах. В 1712 г. для обеспечения завода рабочей силой к нему были приписаны 11 городов и «новопоселенных слобод»: Маяк, Янполь, Сухарев, Краснянский, Боровский, Старый и Новый Айдар, Цареборисов, Райгородок, Боровая, Трехизбянская, которые были переданы в ведение Бахмута. Помимо этого в 1714 г. было приказано высылать на завод из ближайших мест до 300 солдат24.
С переходом Торского завода 31 мая 1715 г. в ведомство Поместного приказа приписанные к нему населенные пункты передавались в ведение Воронежского губернского правления. Это создавало большие трудности в обеспечении завода рабочей силой. К тому же в 1718 г. началась эпидемия чумы, и рабочие разбежались25.
В 1719 г. Бахмутский завод был передан в эксплуатацию начальнику Бахмутского сторожевого батальона Чиркову и ландрату Вепрейскому, которые обещали извлекать из него по 326 500 руб. ежегодно26. По их просьбе Камер-коллегия постановила возвратить Бахмутскому заводу все прежде приписанные к нему населенные пункты с тем, чтобы они ежемесячно высылали по 415 человек (половину конных, половину пеших), которые должны были работать в счет податей. По указу Камер-коллегии высылаемым по нарядам работным людям устанавливалась заработная плата «по плакату».
К 1721 г. урон, нанесенный Бахмутскому заводу из-за эпидемии чумы, был устранен. В течение последующих десяти лет, с 1721 по 1731 г., приносимые заводом доходы составляли от 35 до 69 тыс. руб. серебром в год27. Но трудности, связанные с эксплуатацией завода, все же были очень велики, особенно в связи с перевозкой дров вследствие большой отдаленности лесов. Постоянно остро ощущалась нехватка рабочей силы. Мешали нормальной работе завода и набеги крымцев. Поэтому в 1728—1730 гг. в целях большей безопасности цитадель Бахмута и ретраншемент были укреплены28.
В 1731 г. Бахмутская провинциальная канцелярия доносила соляной конторе, что «приписными городами и слободами заводских работ исправить не можно». Население этих городов и слобод, составлявшее, согласно переписи, 5744 человека, в действительности не превышало 2163 человек, в числе которых к тому же имелись престарелые, малолетние, безлошадные и «неимущие»29.
В связи с этим было решено сдать в аренду Бахмутский и Торский заводы. Указом Сената от 14 января 1732 г. вместо нарядов из приписанных ранее городов и сел приказывалось высылать из Изюмского, Рыбинского и Харьковского полков для возки дров и других работ 600 человек — по 200 из каждого полка, а указом от 21 декабря 1732 г. заводы были сданы в аренду компании десяти петербургских и московских купцов во главе с Василием Озеровым на десять лет. За аренду заводов откупщики обязались вносить ежегодно в казну по 50 тыс. руб., отдавать половину всей вываренной соли и содержать бахмутский гарнизон. При этом им предоставлялось право рубить на топливо казенный лес по Северному Донцу. Правительство определило для компанейщиков продажную цену на соль: в Бахмуте по 10 кои., а в Торе по 11 коп. пуд. Компанейщикам предоставлялось право субаренды, т. е. сдачи в наем поштучно солеваренных сковород частным промышленникам. В интересах компании на территорию края, в котором были расположены Бахмутский и Торский заводы, запрещался ввоз дешевой эльтонской соли. «В заводское произведение» компанейщики вступили 1 мая 1733 г., срок аренды оканчивался 1 мая 1743 г.
Сдавая соляные заводы в аренду, правительство рассчитывало спять с себя заботу и в то же время обеспечить исправное поступление доходов в казну. Однако эти расчеты не оправдались. Уже в декабре первого года аренды из-за нападения калмыков и крымцев выварки соли в Бахмуте не было. Скоро возникли затруднения и в обеспечении заводов рабочей силой. Условия аренды, гарантировавшие высылку на заводы из трех слободских полков по 600 человек, конных и пеших каждый месяц со сменой, не выполнялись, 3 довершение всего скоро выяснилось, что условия аренды оказались для компании убыточными. Особенно убыточным был Торский завод, приносивший лишь около двух тысяч руб. дохода в год. Компанейщики просили разрешить им не варить соль на Торском заводе. Эта просьба, по-видимому, не была удовлетворена, так как задолженность их казне продолжала расти. Уже в 1734—1736 гг. на них был «недобор», составивший в 1742 г. огромную сумму — 120 060 руб. 77 коп.30
Во время русско-турецкой войны 1735—1739 гг. выварка соли на Торском и Бахмутском заводах резко сократилась. Заводы остановились «от набегов неприятельских и от взятия в плен солеваров и других чинов людей»31. Высылка работных людей из-за частых «неприятельских набегов», а особенно из-за вспыхнувшей эпидемии «опасной болезни» почти полностью прекратилась. Между компанейщиками начались раздоры и доносы друг на друга32.
За «великий недобор» «в откупной сумме» у них были описаны в казну «дворы их и пожитки», а заводы отобраны. После этого казна сделала попытку отдать Бахмутский и Торский заводы в собственное содержание частным лицам «своим кошпом» без предоставления им «служителей и работников казенных», но безуспешно. Несмотря на троекратную публикацию, желающих не оказалось.
Потерпев неудачу с арендой, правительство приняло решение реконструировать оба завода. Необходимость этого вызывалась, во-первых, большой нехваткой соли на Слободской Украине, особенно в военное время, и, во-вторых, стремлением предотвратить контрабандную «вредительскую продажу чужой, а особливо польской соли»33. Указом от 30 июля 1737 г. на Бахмутский и Торский заводы «для лучшего и основательного исследования и поправлення» был назначен «надзирателем» Г. Ф. Юнкер34. 9 сентября того же года он командирован в Германию для изучения организации соляной промышленности и приглашения опытных мастеров. Из Германии Юнкер возвратился в 1740 г. В помощь ему по предложению Миниха был направлен инженер-капитан Илья Мазовский, который и находился на соляных заводах с января 1741 по 1744 г., когда его сменил инженер-капитан Федор Молчанов35.
Представление о Бахмутском и Торском заводах в это время дает составленная Юнкером записка «Известие об украинских соляных заводах». На первое место Юнкер поставил Бахмутский завод, при котором имелись три соляных колодезя с таким насыщенным рассолом, что четвертая часть его «уваривалась», а остальные «три доли ровной доброты соли остается». Соль варилась на 300 сковородах, которые давали в сутки 45 тыс. пудов36. «Черпание и варение» соли велось не казной, а мелкими «вольноварельщиками», арендовавшими сковороды поштучно. Аренда всех 300 сковород приносила казне 1800 руб. дохода в сутки, при этом дровами арендаторы обеспечивали себя сами. «В добрые годы» на соляные заводы приезжали до 10 тыс. «соленных извозчиков», т. е. вольноварельщиков. Но их притоку мешала опасность со стороны Крымского ханства, а также вымогательства воеводы и подьячих. «Без подарков» вольноварельщикам невозможно было «ни сковороды добиться, ни пашпорта к возвращению своему получить»37. Из-за этого извозчики (чумаки) в мирное время ездили за солью больше в Крым. Чтобы привлечь чумаков и извлечь из этого для себя больше прибыли, крымский хан старался держать Бахмут в постоянной опасности38.
Аренда солеваренных сковород вольноварельщиками не приносила казне большого дохода. За вычетом расходов на содержание бахмутского гарнизона, казацкой роты и на жалованье подьячим и кузнецам чистый доход составлял 30—50 тыс. руб. Юнкер пришел к выводу, что если соляное производство «лучшим распоряжением» не «поправить», то оно «вскоре вельми упадет». Для обеспечения заводов дровами Юнкер предлагал насадить леса и, кроме того, использовать в качестве топлива каменный уголь, в огромном количестве залегающий на небольшом расстоянии от заводов. Вместо старых неэкономичных заводских печей он советовал построить новые по образцу дрезденских пивоваренных39.
О Торском заводе Юнкер пишет скупо, отмечая, что он «за недостатком в дровах уже, почитай, весь упал». В 1741 г. на нем было выварено лишь 8405 пудов соли, причем первые два месяца выварки соли не велось.
Из «Предложения» Юнкера видно, что Бахмутский и Торский заводы были недостаточно производительными. Жители края «наиболее довольствуются иностранной солью», привозимой из Польши, Крыма и Кубани, в результате чего казна несла большие убытки. Юнкер предлагал перестроить заводы с таким расчетом, чтобы ежегодно получать с каждого по миллиону пудов соли, и это позволило бы полностью обеспечить потребности провинций, лежащих между Днепром и Доном, и в то же время казна смогла бы получать ежегодно доход в 160 тыс. руб.40. По расчетам Юнкера, для перестройки Бахмутского завода требовалось 30, а для перестройки Торского завода — 20 тыс. руб.
В 1742 г. Юнкер доносил Соляной конторе, что «старые бахмутские заводы поисправил»41. Однако Бахмутский завод был перестроен лишь частично: в 1742 г. построена рассолоподъемная машина, исправлены печи. В отличие от старой машины с деревянными трубами, на ионом трубы были чугунными. Благодаря созданию рассолонодъемной машины и исправлению печей наполовину сократился расход дров и на треть численность рабочих. Кроме того, как видно из документа от 1748 г., на реке Бахмут построена плотина и молотовый амбар «для сплавления старого сковородного железа»42.
29 июня 1742 г. Мазовский сообщал Соляной конторе, что «приняты к возобновлению и производятся Торские заводы», производственная мощность которых будет доведена до 48 солеваренных сковород. Торский завод решено было подвергнуть коренной перестройке. Б решении Сената говорится даже о его «учреждении», т. е. постройке заново.
Частичная реконструкция Торского завода началась еще в 1740 г., к полной реконструкции приступили в следующем43. Наибольшему усовершенствованию подверглись печи, которые были примитивными по устройству, представляли собой вырытые в земле ямы, укрепленные вдоль степ кольями и обмазанные глиной. Новые печи имели форму опрокинутого усеченного конуса, благодаря чему достигалась экономия топлива. Если в старых печах дрова клали непосредственно на землю, то в новых — на специальные решетки, чтобы «жару напрасно ничего пропасть» не могло. Вновь построенные печи были вполне современными, «новоманерными». Благодаря им не только сокращался расход дров, но и выварка соли «имеет... быть гораздо прибыльнее»44.
Из четырех варниц, которые предполагалось построить на Тереком заводе, в 1742 г. были построены две на шесть печей каждая. Две другие были только заложены. Каждая варница, согласно описанию академика И. А. Гильденштедта, имела 24 сажени в длину, около 4 саженей в ширину и 8 футов в высоту без крыши. Печи были каменные. Солеваренные сковороды изготовлялись из листового железа и имели почти фут глубины. Сковорода подвешивалась цепями над печью. Около каждой сковороды у продольных стен варниц находились большие ящики-садовницы для ссыпания мокрой соли45. Кроме варниц, были построены, согласно ведомости 1743 г., два больших склада для соли на 100 тыс. пудов каждый, малый склад и два сарая для хранения инструментов и различных припасов, «ручная пильная машина», кирпичный завод и караульня, отремонтирован скотный двор46.
К 1743 г. из-за нехватки рабочей силы перестройка завода не была завершена: не были построены соляные колодцы и рассолоподъемные машины. Колодцев оставалось пять; все они находились на левом берегу речки Колоптаевки. Внутри первого колодца установлена рассолоподъемная труба с черпаками и рычагами, приводимыми в движение четырьмя человеками. Колодец давал 40 куб. футов рассола в час. Из первого колодца рассол шел по трубам в остальные четыре. Главным был пятый. В нем смешивался рассол из всех колодцев и с помощью рассолоподъемной машины, приводимой в движение восьмью волами или лошадьми, поднимался в два бассейна, из которых по трубам подводился непосредственно к солеваренным сковородам47. До постройки рассолоподъемной машины рассол из колодцев поднимали вручную, бадьями. Машина давала в сутки 174800 ведер рассола и могла обеспечить до 100 соляных сковород.
Таблица 1
Производство соли на Бахмутском и Торском заводах в 1741 — 1743 гг.
Источники: ЦГАДА, ф. 248, оп. 22, д. 1604, л. 426.
С 22 по 31 октября 1744 г. была произведена проба «варению соли» на новых варницах. Хотя не все трубы были еще готовы, соль во всех сковородах получалась «одинаковой доброты». С каждой сковороды за сутки было получено от 50 до 87 пудов соли, себестоимость ее составила 4,5 коп. пуд. С пуском рассолоподъемной машины ожидалось дальнейшее снижение себестоимости — до 3,5 коп48.
В 1742 г. сделана удачная «проба» доставки леса на дрова водным путем. Она давала возможность снизить расходы на доставку топлива почти вполовину. С этой целью Юнкер предполагал построить три новых шлюза и прорыть канал длиной в две версты от реки Торца до новых варниц. Однако сооружение канала было прекращено из-за угрожающего городу Тору и соляным озерам наводнения. Сплав леса на заводы продолжался до 1759 г., когда из-за обмеления реки Торца его пришлось прекратить49. Строительство Торского завода затянулось не только из-за нехватки рабочей силы, но и «за неимением денег как на зарплату работным людям, так и на прочие расходы». В результате и в 1744 г. реконструкция не была закопчена. Надежды, возлагаемые на перестройку Торского завода, не оправдались: его производительность оставалась недостаточной для обеспечения солью населения края, контрабанда соли продолжалась50.
Представление о размерах производства соли казной на Бахмутском и Торском заводах в 1741—1743 гг. дает указанная таблица.
Сведения о Бахмутском заводе более позднего времени содержатся в описи 1764 г. Завод в это время состоял из пяти варниц размером 33,5 на 4 сажени 1 аршин каждая. В варницах было по 10 печей и, помимо них, еще 3 старых, «ветхих» варницы на 9 печей. Рассол в варницы подавался из двух колодцев — Кириковского и Хаиловского — рассолоподъемными машинами, которые приводились в действие конным приводом. Первая машина была оборудована 12, вторая — 6 насосами. При заводе имелись кузницы, воловий двор и мастерская для починки телег и колес51.
На Торском заводе варницы, построенные Юнкером, в 1772 г. были заменены новыми, описание которых имеется у академика И. А. Гильденштедта. Новые варницы уступали по своим размерам прежним, имея 19 саженей в длину и 4 сажени в ширину. В каждой варнице было по шесть печей, которые, в отличие от прежних, топились по-черному. Устройство новых варниц обходилось в четыре раза дешевле прежних, зато убытки, причиненные ими, по словам Гильденштедта, превышали «их кажущую выгоду». Варницы нового устройства были почти не пригодны для работы зимой. Гильденштедт имел о них крайне низкое мнение. «Сходно с теперешним устройством,— заключает он,— некогда варили соль простые казаки»52.
Способ варки соли был несложным. Разведя огонь под сковородой, в нее пускали рассол по трубе, который поступал в течение шести часов. Во время варки рассола на дно сковороды ставили небольшие четырехугольные сковороды-машотки с ручками в виде вертикального стержня. В них скоплялся осадок — песчаная и известковая земля, называвшаяся глеем. После шестичасовой варки рассола, когда солеваренная сковорода оказывалась почти полной, кран закрывали, и рассол переставал поступать. Затем этот рассол варили еще шесть часов. Полученная таким образом соль называлась цурковой. После снятия со сковороды соли оставшийся рассол шел в пользу солеварам, которые варили из него гаманную (гаман) и баранцовую соль.
Несмотря на простоту производства соли, на соляных заводах существовало относительно широкое разделение труда. Представление об этом дает составленный Юнкером для Торского завода «Примерный проект штату». В нем, кроме заводской администрации, конторских служащих, сторожей и лекаря, названы 3 плотника, 3 «рядовых плотника» при канале, 9 плотников и столько же «рядовых плотников» при шлюзах, 6 плотников, токарь, чеботарь, кузнец, 2 кузнечных помощника и 6 плотницких при рассолоподъемной машине. На соляных варницах предусматривалось быть надзирателю, атаманам, или солеваренным досмотрщикам, из расчета один атаман на каждую солеварню, солеварам и их помощникам.
При кузницах — слесарю, кузнецам, кузнечным помощникам, меходелателю и его помощнику. В проекте названы также колесники, шорники и шорные помощники. Помимо того, необходимо иметь В виду рабочих, занятых на заготовках и транспортировке дров и на других вспомогательных работах53.
Бахмутский и Торский заводы, будучи казенными предприятиями, не эксплуатировались только казной. Некоторое время они находились в аренде у купеческой компании, как было показано выше; в остальное время варка соли для казны совмещалась с посуточной арендой сковород вольноварельщиками. В числе последних выступали мещане, казаки, однодворцы и крестьяне. В отдельные периоды казенная варка сводилась на нет, и соль варилась только вольноварельщиками. Аренда сковород была выгодным делом и вызывала громадный наплыв вольноварельщиков. С одной сковороды за две недели на своих дровах вольноварельщик получал до 280 руб. чистой прибыли54.
В 1756 г. Торский и Бахмутский заводы были отданы в аренду купцу Рябову «с товарищи» на шесть лет. Однако условия аренды оказались невыгодными для компанейщиков, и они за два года до наступления срока отказались от заводов55. Администрация завода вынуждена была по-прежнему практиковать аренду сковород вольноварельщиками. По спискам 1765 г., на Торском и Бахмутском заводах числилось до тысячи вольноварельщиков56. Число суток выварки соли вольноварельщиками росло. В 1750—1755 гг. оно в среднем составляло на обоих заводах 710, в 1756 г.— 1232, в 1762 г,— 171557. Вольноварельщики варили соль на своих дровах, нанимая рабочих по четыре на одну сковороду58. Посуточная аренда сковород приносила казне ежегодно до 50 тыс. руб. чистой прибыли.
В результате посуточной аренды сковород частыми солеварельщиками, главным образом горожанами, Бахмутский и Торский казенные заводы стали постоянной сферой широкого приложения мелкого капитала. Они представляли собой своеобразный симбиоз крупного казенно-феодального и мелкого частного предпринимательства. Это редчайший случай такого сочетания.
В середине XVIII в. производство соли на Бахмутском заводе достигало 600 тыс. пудов в год59. Затем казенная выварка заметно стала снижаться и на Бахмутском, и на Торском заводах. В 1759 г. она составила на обоих заводах 241 541 пуд, в 1760 г.— 250 590 пудов в 1761 г.— 234 180 пудов, в 1762 г.—209 684 пуда, в 1763 г.— 25 406 пудов60. При этом выварка соли вольноварельщиками во много раз превышала выварку соли казной. Во второй половине 70—начале 80-х годов XVIII в. объем производства на обоих заводах резко снизился. Если в 1763—1775 гг. он в среднем составлял на Бахмутском заводе 109 тыс., а на Торском — 43 тыс. пудов в год, то в 1776—1782 гг. соответственно только 38 700 и 10 300 пудов61
Бахмутский и Торский заводы снабжали солью население Левобережной и Слободской Украины, Курско-Белгородского и Воронежского краев и Дона62, а также воинские части Украинской линии. С середины XVIII в. у бахмутской и торской соли появился сильный конкурент — дешевая самосадочная эльтонская и крымская соль. Несмотря на учреждение в слободско-украинских полках застав, контрабандный провоз соли продолжался, сбыт бахмутской и торской соли все более затруднялся из-за ее дороговизны. На складах в Бахмуте и Торе скопились огромные запасы не находящей сбыта соли, которой могло хватить для продажи на пять лет. В связи с этим Главная соляная контора определила: соль на Бахмутском и Торском заводах в казну до указа не варить. Падала выварка соли и вольноварельщиками. В 1771 г. за пять месяцев было выварено лишь 89 сковород. В 1773 г. правительство разрешило ввоз на территорию, снабжавшуюся Бахмутским и Торским заводами, крымской соли.
Судьба заводов была решена. Главный смотритель соляных заводов полковник И. Шабельский доносил в Азовскую губернскую канцелярию о невозможности сохранить заводы из-за сильной конкуренции донской и крымской соли и истребления лесов по Северному Донцу.
21 декабря 1782 г. Азовская губернская канцелярия определила закрыть соляные заводы. Новороссийский генерал-губернатор Потемкин утвердил это решение. Имущество и строения заводов были переданы с публичного торга за 12 тыс. руб.63. Причиной закрытия соляных заводов была большая отдаленность их от лесов, требовавшая значительного количества рабочей силы и удорожавшая производство соли.
Е. Черкасская характеризовала Торский и Бахмутский заводы как крепостные предприятия. Основная масса рабочих на них была, но ее мнению, крепостной и состояла из приписных государственных крестьян, т. е. казенных крепостных. Наемных же рабочих было немного64. Однако такая характеристика экономической природы и социального состава рабочей силы заводов является упрощенной и односторонней. В действительности состав рабочих обоих заводов был более сложным. По месту в производственном процессе и по своему социальному составу рабочие делились на три основные группы: солеваров; кузнецов, кожевенников; вспомогательных рабочих. Все солевары были вольнонаемными и получали сдельную заработную плату. Многие из них происходили из казаков и казачьих «подпомощников», причем они работали на заводах по 6—40 лет, являясь постоянными рабочими. Пополнение кадров солеваров происходило за счет их детей и свойственников. Зачисление в солевары производилось по определению заводской конторы, при этом их приводили к присяге в церкви. Чтобы поступить в солевары, необходимо было сначала пройти обучение в качестве солеварного помощника.
Солевары на каждом заводе объединялись в «солеварные команды» и были освобождены от подушной подати. Во главе команд стояли «солеварные атаманы», по одному на варницу. Они выбирались членами солеварной команды и утверждались бахмутским командиром. По ведомости 1765 г., на Бахмутском заводе числились 235 «действительных солеваров», из которых постоянно работали 109, остальные занимались также извозом и торговлей65. Солевары работали сдельно, получая заработную плату от пуда вываренной соли. Кузнецы, входившие во вторую группу рабочих, были казенными и присылались из Ельца и Тулы на год с последующей заменой. По указу Сената от 24 мая 1744 г. им устанавливалось «заработанные деньги давать безобидно как бы наемным подлежало». Происхождение кожевников не совсем ясно, но и они получали заработную плату.
К третьей группе относятся работные люди, присылавшиеся на заводы по наряду для вспомогательных работ. Их работа была отбыванием феодальных повинностей перед государством. Они использовались на заготовке и возке дров, кошении сена для заводских волов и лошадей, на строительстве новых солеварен, а до постройки рассолоподъемных машин черпали из колодезей соляный рассол66. Некоторые из зажиточных нанимали и посылали вместо себя неимущих, нуждавшихся в заработках67. Указом от 1724 г. приписным людям устанавливалась поденная заработная плата: конным по 10 коп. в день летом и по 6 коп. зимой, пешим соответственно по 4 и 5 коп. Для работавших на заготовке дров существовала сдельная оплата — 2 руб. за заготовку сажени дров.
Установленное для завода число приписных работных людей — 600 человек — никогда полностью не высылалось. В отдельные месяцы оно опускалось до нескольких десятков, вследствие чего «в возке дров и в варении соли происходит вящая остановка»68. Невозможность полностью обеспечить заводы рабочей силой заставляла администрацию сокращать казенную варку соли и все в больших размерах практиковать аренду сковород вольноварельщикам — мелким арендаторам.
Торский и Бахмутский заводы были долгое время одним из крупных центров производства соли в России, обеспечивая потребность в ней населения значительной территории. Расположенные слабо населенной местности и в значительном отдалении от лесов, что требовало большого количества рабочих рук для заготовки топлива и значительно удорожало производство соли, оба завода постоянно испытывали острые затруднения в рабочей силе и были нерентабельными. Попытки казны путем реконструкции заводов сделать их доходными были обречены на неудачу, так как осуществлялись казенно-феодальными методами. Будучи казенными и имея сложный состав рабочей силы, они в то же время были постоянной сферой приложения частного капитала. Последнее обстоятельство в значительной мере определило капиталистический характер их экономической природы.
1 Слюсарский А. Г. Социально-экономическое развитие Слобожанщины XVII—XVIII вв. Харьков, 1964, с. 313.
2 Воссоединение Украины с Россией: Документы и материалы в трех томах. М., 1953, т. 3. с. 318.
3 Записки ООИДР. Одесса, 1844, т. 1, с. 352.
4 Багалей Д. И. Заметки и материалы по истории Слободской Украины. Харьков, 1893, с. 76.
5 Багалей Д. И. Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства (Харьковской и отчасти Курской и Воронежской губ.) XVI—XVIII столетий, собранные в разных архивах. Харьков, 1886, с- 157.
6 Записки ООИДР, т. 1, с. 369, 565.
7 Там же, с. 354.
8 Там же, с. 364.
9 Черкасская Е. Стачка рабочих Бахмутских и Торских соляных заводов в 1765 году.— Историк-марксист, 1940, № И, с. 109.
10 Булавинское восстание (1707—1708 гг.). М., 1935, с. 395.
11 Там же, с. 270, 290.
12 Там же, с. 342.
13 Там же, с. 318, 365.
14 Там же, с. 343.
15 Там же, с. 342.
16 ЦГАДА, ф. 353, оп. 3, д. 309, л. 1.
17 Там же.
18 Там же, л. 2.
19 Там же, л. 3, 4.
20 Там же, л. 4.
21 Там же, ф. 375, д. 62, л. 16 об.
22 Там же, ф. 353, оп. 3, д. 309, л. 4.
23 Там же. л. 5.
24 Мешалин Н. В. Промышленность России в первой четверти XVIII в. и ее территориальное распределение.— Изв. Всесоюз. геогр. о-ва, М., 1940, № 72, вып. 3, с. 360.
25 ЦГАДА, ф. 248, оп. 22, д. 1604, л. 337; Скалъковский А. Опыт статистического описания Новороссийского края. Одесса, 1853, ч. 2, с. 456.
26 Слюсарский А. Г. Указ, соч., с. 320.
27 Скалъковский А. Указ, соч., с. 456—457.
28 ЦГАДА, ф. 375, д. 62, л. 16.
29 Там же. ф. 248. оп. 22, д. 1604, л. 338.
30 Там же, ф. 353, оп. 3, д. 309, л. 5 об., 6; ф. 248, он. 22, д. 1604, л. 55.
31 Там же, ф. 248, оп. 22, д. 1604, л. 55.
32 Там же.
33 Там же, ф. 353, оп. 3, д. 309, л. 19.
34 Там же, ф. 248, оп. 22, д. 1603, л. 57, 58.
35 Там же, д. 1602, л. 955.
36 Там же. ф. 375. ц. 62, л. 8.
37 Там же. л. 10.
38 Там же.
39 Там же. л. 13.
40 Там же. ф. 248. оп. 22, д. 1604, л. 4.
41 Там же, ф. 353. оп. 3, д. 309, л. 21.
42 Там же. ф. 248, оп. 22. д. 1604, л. 1037.
43 Там же, ф. 371, д. 44. л. 136.
44 Там же, ф. 353, д. 309, л. 19.
45 Путешествие академика Гильденштедта но Слободско-Украинской губернии. Харьков, 1892, с. 43—44.
46 ЦГАДА, ф. 248. оп. 22, д. 1604. л. 229—231. 6
47 Путешествие академика Гильденштедта..., с. 33—39.
48 ЦГАДА, ф, 248, оп. 22, д. 1604. л. 819—822.
49 Путешествие академика Гильденштедта..., с. 41—42.
50 ЦГАДА, ф. 353, он. 3, д. 1084, л. 1, 2; ф. 248, оп, 88, д. 1604, л. 197.
51 ЦП1А УССР, ф 371, д. 36, л. 160, 162, 173.
52 Путешествие академика Гильденштедта..., с. 46.
53 ЦГАДА. ф. 248, он. 22. д. 1604. л. 740-746.
54 Там же, ф. 375, д. 62, л. 9.
55 Слюсарский А. Г. Указ, соч., с. 231.
56 Скильковский А. Указ. соч.. с. 460.
57 Цукерник А. Л. Соляная промышленность Донецкого бассейна в УVIII в,—В кн: Вопросы экономики, планирования и статистики. М., 1957. с. 274.
58 ЦГАДА. ф. 248, он. 22, д. 1604, л. 754; Путешествие академика Гильденштедта.., с. 46.
59 Семенов II. II. Географо-статистический словарь Российской империи. СПб., 1862, т. 1, с. 221.
60 ЦГИА УССР. ф. 371, д. 44, л. 188—180.
61 Горный журнал на 1838 год, кн. 8, ч. 3, с. 253—254; Слюсарский А. Г. Указ, соч., с. 326.
62 Слюсарский А. Г. Указ. соч.. с. 327.
63 Скалъковский А. Г. Указ, соч., с. 463, 464.
64 См.: Черкасская Е. Указ. соч.
65 Цукерник А. Л. Указ, соч., с. 276, 277.
66 ЦГАДА, ф. 248, оп. 2, д. 1604, л. 590.
67 Там же, д. 1108, л. 374.
68 Там же, оп. 22, д. 1604, л. 336, 339.
<< Назад Вперёд>>
