Введение
Вступив в высшую и последнюю стадию капиталистического развития, когда капитализм превратился в паразитический, загнивающий и умирающий, Россия явилась узловым пунктом всех противоречий империализма, слабым звеном в его цепи. Всё более возраставшее в эпоху империализма несоответствие капиталистических производственных отношений характеру производительных сил привело к созданию объективных условий, позволивших самому передовому — русскому пролетариату, руководимому Коммунистической партией, осуществить в октябре 1917 г. первую в мире социалистическую революцию.
Своеобразные черты капиталистического развития России, в особенности на монополистической стадии, наложили отпечаток на характер и течение экономических кризисов.
В данной работе автор ставит своей целью исследовать внутреннюю основу циклических колебаний промышленного производства и значение внешних факторов в развитии промышленных циклов и экономических кризисов в России.
Задача по существу сводится к выяснению вопроса о том, в какой мере рост внутреннего рынка зависел от развития промышленности и какое значение имели для циклических колебаний
производства сложившиеся конкретно исторические условия развития капитализма в России.
Советская экономическая литература не уделяла должного внимания этой теме. Если истории экономических кризисов западных стран посвящен целый ряд исследований, таких, например, как вышедшие в 1937 и 1939 гг. два тома коллективного труда «Мировые экономические кризисы», то вопросу о кризисах в России в нашей литературе посвящены лишь опубликованные в 1939—1940 гг. статьи академика С. Г. Струмилина, которые при всей их ценности ни в какой степени, конечно, не исчерпывают проблемы. В упомянутых статьях впервые дан краткий обзор всех наблюдавшихся в России промышленных кризисов, и в этом огромная заслуга автора статей. В трудах по истории народного хозяйства России экономические кризисы рассматриваются мимоходом. Полнее и глубже освещен кризис 1900 г. в работе П. И. Лященко «История народного хозяйства СССР».
В дореволюционной литературе с буржуазных позиций этот же кризис сравнительно подробно описан в «Русской фабрике» Туган-Барановского, а отчасти в книжке Брандта «Торгово промышленный кризис в России», вышедшей ещё в 1902 г. Прибавив к названным работам несколько статей, напечатанных в журналах прошлого столетия, мы полностью исчерпаем перечень опубликованных специальных работ по истории кризисов в России. При этом нельзя забывать, что Туган-Барановский и другие буржуазные экономисты дали ложную, антинаучную концепцию кризисов, призванную скрыть истинные причины и губительные последствия экономических кризисов.
Учитывая огромное значение данной проблемы для правильной оценки истории экономического и политического развития страны, автор стремился, руководствуясь марксистско-ленинской методологией, по возможности полнее исследовать промышленные кризисы России, выявляя их специфические особенности. Во избежание неправомерного отрыва кризисов от других фаз капиталистического цикла автор рассматривает их смену на фоне общего развития экономики, точнее, на фоне истории народного хозяйства.
Научную трактовку истории кризисов можно дать только на основе единственно правильной — материалистической марксистско-ленинской теории. Без точного знания сущности кризисов, без глубокого проникновения в причины, их вызывающие, и в следствия, из них вытекающие, нельзя понять истории кризисов. Подлинно научное, исчерпывающее учение об экономических кризисах содержится в трудах Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина.
Конечно, и буржуазная политическая экономия не могла пройти мимо таких грозных спутников капиталистического общества, как неизбежные периодически повторяющиеся экономические кризисы. Чем разорительнее кризисы для народного хозяйства, чем шире их размах, чем глубже вызываемые ими потрясения, тем решительнее борьба трудящихся против эксплуатации и угнетения, что заставляет и учёных лакеев буржуазии искать объяснения этому жгучему вопросу. Подменяя слово «кризис» более мягкими и менее опасными терминами: «депрессия», «неблагоприятная конъюнктура», или прячась за мнимые «большие циклы», апологеты капитализма не прекращают сочинять всё новые и новые «теории» кризисов. Известный английский экономист Робертсон насчитал в экономической литературе свыше 200 точек зрения на происхождение и сущность кризисов. В интересах буржуазии в капиталистических странах созданы многочисленные институты и бюро, ведущие систематическое наблюдение за изменениями отдельных элементов хозяйственной жизни.
Однако, как ни разнообразны буржуазные «теории» кризисов, в основном и главном все они сходятся: причины кризисов они видят не в самой капиталистической системе, не во внутренних законах её развития, а в факторах внешних, более или менее случайных и, следовательно, по их мнению, устранимых. Рассматривая капитализм как вечную, естественную и слаженную систему хозяйства, маскируя его антагонистические противоречия, буржуазные экономисты довольствуются описанием поверхностных явлений.
Так, например, в бесконечном количестве вариантов трактуется в буржуазной литературе «концепция», выдвинутая ещё швейцарцем Сисмонди, будто основной причиной экономических кризисов является недопотребление масс, которое может быть якобы устранено доброй волей предпринимателей путём повышения заработной платы. Своеобразный вариант теории недопотребления выдвигает и представитель современной буржуазной политической экономии английский экономист Кейнс, который в расширении потребления — не столько личного, сколько производительного — видел гарантию бескризисного развития капитализма. Добиться же такого расширения, по мнению Кейнса, может сильное, активно вмешивающееся в хозяйственную жизнь государство. Кейнс одновременно восхваляет непроизводительное потребление буржуазного государства, в частности воспевает благодетельное влияние на экономику огромных расходов на вооружение и войны, что делает его «теорию» особенно заманчивой для поджигателей войны.
Столь же антинаучной является «теория» Туган-Барановского о нарушении пропорциональности в народном хозяйстве как главной и единственной причине промышленных кризисов вне зависимости от основного противоречия капитализма. Разрывы и несоответствия в развитии различных отраслей, по его мнению, — это лишь небольшие, исправимые недостатки совершенного механизма: с внутренними противоречиями системы они не связаны, из законов её движения не вытекают. Стоит только образумить конкурирующих дельцов, более точно учитывать производство и потребление — и капитализм избавится от угрозы кризиса, якобы по природе ему не свойственного. Капиталистическое хозяйство, утверждал этот апологет капитализма, может развиваться и тогда, когда все рабочие, вплоть до одного, будут замещены машинами. Туган-Барановский ложно утверждает, что капитализм может развиваться беспрерывно и бесконечно, независимо от личного потребления, постоянно находя в себе самом свой рынок сбыта.
Современные «теоретики» империализма (Чейз, Беверидж и др.), тщетно пытающиеся доказать возможность планирования и регулирования капиталистической экономики, фактически питаются откровениями Туган-Барановского, хотя и стараются казаться оригинальными.
По существу этой же «теории» диспропорциональности придерживаются и лидеры правых социалистов, усматривающие в господстве монополий радикальное средство от анархии производства и кризисов. Они проповедуют, будто империализм — это уже «организованный капитализм», даже «ранний социализм», когда, мол, при всевластии трестов и концернов конкуренция устранена, производство развёртывается по плану, классовая борьба затухает п кризисы отходят в прошлое. Однако в действительности конкурентная борьба становится всё ожесточённее, разорительнее, классовые противоречия обостряются, а кризисы учащаются, углубляются, потрясая до основания здание капиталистической экономики.
Многие представители буржуазной экономической «науки» (Митчелл, Кассель) сводят причину кризисов к легко излечимым дефектам в сфере обращения: к недостатку или избытку ссудного капитала, к высокому или низкому уровню процента, к расширению или сужению денежной массы, к колебаниям нормы прибыли и т. д.
Поверхностность рассуждений этих вульгаризаторов политической экономии выражается и в том, что расширение и сокращение кредита — простые симптомы меняющихся периодов промышленного цикла — они рассматривают как их причину. Надо ли удивляться тому, что профессора Гарвардского университета перед наступлением кризиса 1929 г. предсказывали расцвет экономики!
Рассматривая каждый кризис как явление изолированное, обусловленное временными, случайными причинами, вульгарная политическая экономия тем самым уходит от теоретического исследования.
Лишь стройное, жизнью проверенное учение марксизма-ленинизма о капиталистической формации, её внутренних противоречиях и законах её развития, о характере капиталистического базиса создаёт гранитную основу для теоретических исследований в области истории кризисов. Марксизм-ленинизм учит, что промышленный кризис перепроизводства — не случайное явление при капитализме, а естественный результат развития последнего, неизбежный его спутник.
Процессу капиталистического воспроизводства, основанному на частной собственности, имманентно присущи глубокие противоречия, прежде всего между трудом и капиталом, между производством и потреблением, между потреблением и накоплением, между первым и вторым подразделениями общественного производства, между различными отраслями внутри подразделений, и между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всём обществе. Все эти антагонистические противоречия являются формой проявления основного противоречия капитализма — противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения, а потому они не могут быть устранены, пока существует породивший их капиталистический способ производства. В определённый момент накопившиеся в ходе воспроизводства несоответствия и разрывы достигают такой остроты, что дальнейшее развитие производства становится невозможным: тогда разражается кризис, означающий, что производительные силы восстают против экономического базиса, который они переросли.
Кризис насильственно на короткий момент восстанавливает нарушенное равновесие: он подгоняет размеры производства к узким границам потребления; резко сокращает продукцию отраслей, особенно быстро развивающихся, снижает цены, уничтожает массу производительных сил и потребительных стоимостей. Так движется капитализм, циклически, периодически сотрясаясь от кризисов, причём само движение производства осуществляется через периодическое разрушение известной его части до тех пор, пока социалистическая революция не уничтожит капиталистическую общественно-экономическую формацию. Общий вывод марксизма-ленинизма о кризисах гласит: чтобы уничтожить кризисы, надо уничтожить капитализм. Пролетарская революция — единственный путь ликвидации противоречий, порождающих экономические кризисы.
Основоположники марксизма-ленинизма дали глубокий анализ и стройную теорию капиталистических кризисов. Они вскрыли источники и причины кризисов, их непреодолимость в условиях капиталистического строя и разрушительную силу.
К. Маркс впервые дал законченную и единственно научную теорию капиталистических кризисов. Капиталистический процесс накопления, указывал Маркс, означающий огромный рост богатства на одном полюсе и нищеты на другом, создаёт имманентную основу для явлений, обнаруживающихся в кризисах.
Опровергая «ребяческие рассуждения» Рикардо о невозможности всеобщего перепроизводства при капитализме, Маркс разъясняет понятие перепроизводства, проводя чёткую грань между абсолютным и платёжеспособным спросом. Он подчёркивает, что во время экономических кризисов наблюдается всеобщее перепроизводство лишь по отношению к платёжеспособном спросу, так как абсолютные потребности значительной части населения и особенно рабочих именно в эти моменты удовлетворяются и обеспечиваются ещё меньше, чем когда-либо в другое время. Перепроизводство в моменты кризисов имеет отношение только к платёжеспособному спросу и не имеет ничего общего с абсолютными потребностями. Если бы все члены нации смогли удовлетворить хотя бы самые насущные свои потребности, то в истории буржуазного общества не было бы не только всеобщего, но даже и частичного перепроизводства; однако, поскольку целью капиталистического производства является извлечение прибавочной стоимости, а не удовлетворение потребностей человека, кризисы перепроизводства неизбежны.
Маркс подвергает тщательному анализу содержание и формы проявления капиталистических кризисов. Он показывает, что форма, но только «самая абстрактная форма», кризисов и формальная их возможность возникают уже в простом товарном хозяйстве. Возможность кризисов превращается в действительность в условиях развитого капитализма, в силу противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения.
Кризисы, писал Маркс, всегда представляют собой только временное насильственное разрешение существующих противоречий, насильственные взрывы, которые на мгновение восстанавливают нарушенное равновесие.
Маркс вскрыл основы капиталистических циклов и ту роль, которую играет массовое обновление основного капитала в периодичности капиталистических кризисов.
Массовое обновление основного капитала, осуществляемое за счёт усиления эксплуатации рабочих, разорения мелких и средних производителей, служит основой для временного выхода из кризиса и вместе с тем материальной предпосылкой для следующего за ним цикла.
Учение Маркса о капиталистических кризисах получило дальнейшее творческое развитие в трудах В. И. Ленина.
В своих первых работах, относящихся ещё к 90-м годам прошлого века, Ленин в борьбе с народниками, «легальными марксистами» отстоял чистоту марксистской теории кризисов.
Свыше 50 лет назад Ленин в статье «Заметка к вопросу о теории рынков» (1899 г.) опроверг утверждение Туган-Барановского о якобы внутренней противоречивости учения Маркса о кризисах и показал, что капиталистическому производству присуще, с одной стороны, «стремление к безграничному расширению производительного потребления, к безграничному расширению накопления и производства, а с другой стороны, — пролетаризировавши народных масс, ставящее довольно узкие границы расширению личного потребления»1.
В более ранней работе — «К характеристике экономического романтизма», написанной в начале 1897 г., В. И. Ленин выступил с резкой критикой Сисмонди и отечественных сисмондистов, утверждавших, что основной причиной кризисов является несоответствие производства и потребления, недостаточное потребление масс. В. И. Ленин показал, что факт недостаточного потребления масс сам по себе не объясняет причины экономического кризиса. Недопотребление масс, т. е. противоречие между производством и потреблением, присущее капитализму, состоит в том, что растёт национальное богатство наряду с ростом народной нищеты, растут производительные силы общества без соответствующего роста народного потребления: пролетарское состояние народных масс не даёт возможности расти личному потреблению. Противоречие между производством и потреблением является следствием проявления основного противоречия капитализма — между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения.
Особенно ярко выражена и развита эта мысль в известном труде Ленина «Развитие капитализма в России», где на основе анализа богатого фактического материала В. И. Ленин на примере России вскрыл причины, порождающие экономические кризисы перепроизводства.
В этом же труде Ленин подчеркнул неизбежность скачкообразного развития крупной механизированной промышленности с закономерными сменами периодов подъёма и кризисов.
Глубокий анализ цикличности капиталистического воспроизводства мы находим в статье Ленина «Уроки кризиса» (1901 г.). «Капиталистическое производство, — пишет В. И. Ленин,— не может развиваться иначе, как скачками, два шага вперед и шаг (а иногда и целых два) назад»2. Ленин делает в этой работе политические выводы, указывающие на важнейшие задачи пролетариата, который не может ограничиться борьбой только за отдельные уступки капиталиста. Уроки кризиса настоятельно выдвигают на первый план низвержение пролетариатом господства капитала и частной собственности.
Развивая марксистское учение о кризисах в новых условиях развития капитализма — в условиях эпохи империализма, В. И. Ленин научно доказал неизбежность углубления и обострения экономических кризисов, уничтожение которых возможно лишь с уничтожением капитализма.
Исследование И. В. Сталиным проблемы общего кризиса капитализма и в связи с этим экономических кризисов имело большое значение для дальнейшего развития марксистско-ленинской теории экономических кризисов и революционной борьбы пролетариата.
Капиталистические кризисы перепроизводства имеют одну и ту же природу независимо от времени и места их развёртывания. Они всегда представляют собой периодически повторяющуюся фазу капиталистического цикла, в которой бурно, разрушительно взрываются противоречия капитализма. Однако помимо общих черт, свойственных всем кризисам, каждый данный кризис неизбежно носит на себе печать специфических условий, ему сопутствующих, конкретных обстоятельств, при которых он возник и развивался.
Следует особо подчеркнуть нарастание, расширение и углубление капиталистических противоречий от кризиса к кризису. При этом кризисы эпохи империализма, особенно на стадии общего кризиса капитализма, отличаются наибольшей всеобщностью, остротой, продолжительностью и разрушительными последствиями.
Формы проявления кризисов могут изменяться в зависимости от стадии развития капитализма, от положения страны в системе мирового капитализма, а также от исторических событий и ряда экономических и политических факторов в той или иной стране. В связи с этим резко различаются между собой, например, экономические кризисы XIX и XX столетий.
Известно, что даже в рамках одного периода развития капитализма каждый кризис имеет свои особенности. Если первые кризисы носили частичный характер, охватывая лишь отдельные отрасли хозяйства той или иной страны, то с развитием капитализма кризисы поражают всю экономику сначала отдельных стран, а затем выходят на широкую арену мирового капиталистического хозяйства. Так, например, кризис 1857 г. в России необходимо рассматривать как кризис частичного перепроизводства, в то время как кризис 1873 г. явился кризисом общего перепроизводства, первым кризисом эпохи промышленного капитализма.
Кризисы, разразившиеся в эпоху империализма, приобрели ряд отличительных признаков: всеобщность, исключительную глубину, небывалую продолжительность.
Вместе с тем кризисы неодинаково проявлялись в США, Германии, Англии, Франции и в других капиталистических странах, где конкретно-исторические условия придавали им свои особенности. Особую остроту и всеобщность приобрели экономические кризисы на стадии общего кризиса капитализма (кризисы 1929—1933 гг. и 1937-1938 гг.).
Промышленные кризисы в дореволюционной России, будучи по природе своей капиталистическими кризисами перепроизводства, естественно, отличались рядом особенностей, обусловленных запоздалым развитием капитализма в России по сравнению с другими капиталистическими странами, наличием значительных феодальных пережитков и положением России в системе мирового капиталистического хозяйства.
Лишь исторический подход к анализу кризисов, как и других явлений общественной жизни, является единственно правильным, дающим ключ к пониманию сущности, причин и форм проявления экономических кризисов. В общественной науке, учит В. И. Ленин, самое главное — «...не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь»3.
Экономика России не оставалась неподвижной, а развивалась, росла, изменялась, вследствие чего кризисы протекали неодинаково, формы" их проявления были разнообразны в зависимости от стадии развития капитализма, от достигнутого уровня производительных сил, от исторической обстановки и других факторов.
В нашей литературе нет общепринятого взгляда по вопросу о том, с какого времени возникли в России периодические кризисы. Академик С. Г. Струмилин насчитывает семь промышленных кризисов до 1900 г. Авторы же коллективного труда «Мировые экономические кризисы» склонны считать кризис 1900 г. первым экономическим кризисом в России. Если принять эту последнюю точку зрения, то придётся допустить, что в России кризисы появились только на высшей стадии развития капитализма. Как известно, кризисы возникают вслед за появлением механизированной крупной промышленности, когда общественный характер производства вступает в вопиющее противоречие с частнокапиталистической формой присвоения. Поэтому первые кризисы в России проявились не в начале XX в., а в середине XIX в.
В настоящей работе исследован отрезок истории народного хозяйства России, охватывающий 80 лет,— с 30-х годов прошлого столетия до первой мировой войны. На протяжении этого времени страна пережила восемь кризисов, из них 3 частичных кризиса в дореформенный период (1839, 1847, 1857—1858). Что касается кризиса 1867 г., на который указывает в своих статьях академик С. Г. Струмилин, то нам при всей тщательности анализа экономических показателей не удалось его обнаружить. Первые кризисы протекали ещё при господстве в стране феодально-крепостнических отношений, а последние два (1900 и 1908 гг.) — в условиях монополистической стадии капитализма. Поэтому экономические кризисы в России рассматриваются нами в разрезе трёх периодов: дореформенного периода, периода промышленного капитализма и периода империализма. Такая группировка кризисов но исключает, а настоятельно предполагает тщательное изучение индивидуальных особенностей каждого кризиса в отдельности.
Рассматриваемый нами дореформенный период (1831 — 1861 гг.) — это десятилетия завершения процесса вызревания капиталистического способа производства, его становления. Капиталистические отношения властно врываются в жизнь, завоёвывая у мелкого производства одну отрасль за другой, но хозяйство в целом остаётся ещё феодально-крепостническим. Капитализм этого периода стихийно прокладывает себе путь в условиях феодально- крепостнических отношений. Глубоко ошибаются исследователи, квалифицирующие Россию 30-х, 40-х и 50-х годов прошлого века как чисто феодально-крепостническую страну. По ревизии 1859 г. в обрабатывающей промышленности России из общего числа занятой рабочей силы лишь 13% представляли крепостные. Остальные были вольнонаёмными рабочими.
Можно ли уже на данном этапе говорить о полной подверженности не освободившегося ещё от крепостнической скорлупы капитализма закону циклического развития? Вряд ли. Применение механических двигателей в промышленности только началось: в 1860 г. в среднем на одного рабочего приходилась одна десятая лошадиной силы механической энергии. Свыше 90% населения черпало средства к жизни из сельского хозяйства и мало было связано с рынком. Выделение «свободной» рабочей силы тормозилось феодальными отношениями, вследствие чего резервная армия труда создавалась очень медленно; возникновение её задерживалось также крайне медленной денатурализацией сельского хозяйства. В этих условиях не могло быть резкого превышения производства над потреблением, не было ещё почвы для кризиса как всеобщего перепроизводства товаров.
Наблюдавшиеся в дореформенный период кризисы 1839, 1847 и 1857—1858 гг., особенно два первых, были слабо выраженными, частичными кризисами, преимущественно торговыми, как это явствует из приведённых в работе материалов. Порождены были эти кризисы не столько внутренними условиями развития промышленности, сколько внешними факторами. Молодая российская промышленность дореформенного периода чутко реагировала на циклические колебания, происходившие в промышленности более развитых стран Запада. Чем шире развивались в тот период хозяйственные связи России с государствами зрелого капитализма, тем сильнее отражались экономические кризисы в зарубежных странах на её экономике.
Основным каналом, по которому эти кризисные волны достигали русской промышленности, основным рычагом их воздействия на неё была внешняя торговля. Неизбежное сжатие экспорта, прежде всего хлебного, вызываемое кризисом на Западе, снижало платёжеспособный спрос населения России на промышленные изделия; усиленный импорт последних по пониженным ценам, наоборот, повышал их предложение, обостряя конкурентную борьбу. Правда, русская промышленность выигрывала от ввоза оборудования по низким кризисным ценам, но этот выигрыш не мог компенсировать ущерба от застоя в торговле и заминки в работе промышленности.
Банкротства и сжатие кредита в западных странах оказывали влияние на понижение вексельного курса, усиливая расстройство денежного обращения России.
Существенное влияние на промышленность и торговлю в дореформенный период оказывали колебания спроса в зависимости от размеров урожая, определявшего платёжеспособность не только помещиков и крестьян, но и ремесленников и кустарей, поскольку последние обслуживали деревню. Как правило, пониженный сбор хлебов в дореформенной России непосредственно приводил к сокращению промышленного производства, особенно текстильного, дававшего в то время главную массу продукции. Отнюдь не случайно первые кризисы начались в неурожайные 1839 и 1847 гг.
Общего перепроизводства как массового явления, в смысле превышения всего промышленного производства над рамками потребления, в дореформенный период ещё не отмечалось. Лишь в единичных отраслях имели место серьёзные симптомы перепроизводства: например, в хлопчатобумажной промышленности и в чёрной металлургии во время кризиса 1847 г. Несколько заметнее моменты эти вырисовывались в кризисе 1857—1858 гг., представлявшем собой уже переход к следующему периоду.
Второй период охватывает историческую полосу в 40 лет — с 1861 г. до конца столетия — эпоху домонополистического капитализма. Реформа 1861 г., несмотря на всю её ограниченность, половинчатость, несмотря на сохранение ею значительных крепостнических пережитков, освободила молодой русский капитализм от сдерживавших его развитие феодальных пут. Обезземеление крестьян создало для промышленности огромные резервы «свободных» рабочих рук, продававшихся за бесценок. Полученный помещиками выкуп в размере многих сотен миллионов рублей составил солидный добавочный фонд для инвестиций, для грюндерства.
Капиталистические производственные отношения, отягощенные, правда, феодальными пережитками, стали господствующими в стране; экономические законы капитализма полностью вступили в силу. Они сказались в быстрой концентрации промышленности, в ускоренном развитии производительных сил страны, в усилении эксплуатации рабочих, в разорении мелких товаропроизводителей, в увеличении безработицы, в техническом оснащении предприятий. За восьмилетний период развития (1864—1872 гг.) количество промышленных предприятий выросло на 39%, количество рабочих —на 47, а выпуск продукции —на 75% (данные о 34 производствах). Литейное производство и машиностроение увеличились в 2,5 раза, а добыча угля — в 3 раза. Интенсивно осуществлялось железнодорожное строительство.
Вместе с ростом промышленности росла и торговля, внутренняя и внешняя, получили большое распространение товарные биржи. И, как обязательный спутник развитого капитализма, возникли многочисленные банки, охватившие своими щупальцами все отрасли народного хозяйства.
Следовательно, все элементы капиталистического хозяйства были в России налицо уже в первые десятилетия пореформенного периода. Естественно, что внутренне присущие капиталистическому способу производства противоречия должны были и здесь накапливаться и в полном соответствии с законами капитализма взрываться в кризисах перепроизводства.
Кризисы периода промышленного капитализма — 1873, 1882, 1890 гг.— являются капиталистическими кризисами общего перепроизводства, фазами капиталистического цикла. В их проявлении сказываются некоторые особенности, отражающие наличие в экономике страны многих феодальных пережитков.
Кризис 1900—1903 гг. начался с отраслей II подразделения,-главным образом с текстильной промышленности. Однако в лёгкой промышленности этот кризис сказался менее разрушительно, чем в тяжёлой, где в ряде отраслей он привёл к наибольшему сокращению производства и к резкому падению цен.
Кризис 1908—1909 гг. не вызвал ни большого сокращения производства, ни стремительного падения цен, ни массовых банкротств, ни резкого усиления безработицы. Всё это объясняется тем обстоятельством, что во время предшествующего оживления и подъёма, продолжавшегося с 1904 по 1908 г. (с перерывом в 1905 г.), расширение основного капитала происходило в ограниченных размерах.
Кризисы начала XX в. способствовали возникновению десятков монополистических объединений, основой которых явилась концентрация, а также централизация производства, обусловленная гибелью мелких, менее конкурентоспособных предприятий. Всё это ускорило переход страны к системе монополистического капитализма. Происходило сращивание банковского и промышленного капитала и на их основе —возникновение финансового капитала. Кризис 1900—1903 гг. усилил рост рабочего движения в стране, содействовал росту классового самосознания пролетариата: от экономических стачек рабочие стали переходить к политическим. Массовое политическое движение пролетариата в 1903 г. было как бы прелюдией к революции 1905 г.
Таким образом, в отношении кризисов пореформенной России (включая и период империализма) должен быть отброшен взгляд, что они здесь были лишь отражением кризисов в западных странах. Кризисы в капиталистической России порождались внутренними противоречиями в развитии экономики, обусловленными в последнем счёте противоречием между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Внешние для промышленного цикла факторы, конечно, отражались, но их влияние лишь вносило те или иные специфические черты в развёртывание кризиса, видоизменяло его формы, но не определяло его.
1 В.И. Ленин, Соч., т.4, стр.45.
2 В.И. Ленин, Соч., т.5, стр.74.
3 В.И. Ленин, Соч., т.29, стр.436.
Вперёд>>
