Особо следует остановиться на фактах использования японцами заграничной и царской печати как источника для получения шпионских материалов.
Очень много ценных сведений о состоянии и передвижениях царской армии японский генеральный штаб черпал из русской прессы того времени, которая с преступной небрежностью печатала многие вещи, вовсе не предназначенные для всеобщего сведения. Газеты немедленно трубили о мобилизации той или иной части войск для отправки на Дальний Восток и даже сообщали «.предположения из достоверных источников» о переброске царских войск. Репортеры, не жалея красок, описывали проводы, той или иной части на Дальний Восток, слали «приветы с Байкала», писали о прибытии частей на театр военных действий и т. д. Сведения эти немедленно передавались по телеграфу за границу. В результате японский генеральный штаб имел полное представление о пропускной способности царских железных дорог в военное время, о количестве царских войск и пунктах их сосредоточения на Дальнем Востоке.
Дело дошло до того, что в газетах печатались все распоряжения военного министерства, сообщались даты окончания формирования воинских частей, публиковались списки убитых и раненых. Харбинские и манчжурские газеты публиковали даже объявления с указанием стоянок русской армии. В этом отношении особенно отличался «Вестник Манчжурской армии».
Так, например, в номерах 212 и 245 «Вестника» за 1905 г. были помещены «всеподданнейшая» телеграмма главнокомандующего генерала Линевича и приказ о производстве смотра прибывшим на театр военных действий пластунской бригаде, 4-й стрелковой бригаде и кавказской казачьей дивизии.
В номере 225 «Вестника» был опубликован приказ главнокомандующего за номером 444 о производстве смотра 5, 17 и 9-му армейским корпусам 3-й армии и 10 и 6-му сибирским корпусам той же 3-й армии.
В одном из номеров был помещен приказ генерала Каульбарса (командующего 3-й русской армией. — А. В.), в котором он прощался с уходившим в 1-ю армию 1-м сибирским корпусом и приветствовал 6-й сибирский корпус, перешедший из состава 3-й армии во 2-ю русскую армию в Манчжурии.
Число таких приказов, напечатанных в царских газетах, можно бы умножить, но и приведенные достаточно полно иллюстрируют положение с военной тайной в царской армии во время русско-японской войны и постыдную роль в этом отношении многих органов царской печати и генералов царской армии.
Наряду с этим тот же «Вестник» печатал массу объявлений о розыске военнослужащими своих родных и «задушевных товарищей». И так как в объявлениях указывался адрес, то и это проливало свет на расположение частей царской армии.
Естественно, что все эти сведения при свободной продаже русских военных газет и наличии широкой агентурной разведки японцев немедленно использовались японским генеральным штабом для оперативных целей. Приведем один из многих фактов. После одного из боев под Сандепу японская газета «Джапан Таймс» поместила подробный перечень русских войск, участвовавших в этой операции, ссылаясь на номер одной из царских газет, печатавшей списки убитых и раненых с подробным указанием названий частей, в которых они состояли на службе.
О том, что не все офицеры царской армии даже после русско-японской войны 1904–1905 гг. уяснили необходимость строжайшего сохранения военной тайны, говорит следующий факт. В пятом номере журнала «Офицерская жизнь» (журнал издавался царскими офицерами в Варшаве с 1906 г.) было напечатано следующее объявление:
«До настоящего времени специально военные самокаты «Ормонд» поставлены в следующие военные учреждения и части войск...» И дальше следовало перечисление 57 городов и пунктов царской России, с точным наименованием и нумерацией частей, расположенных в них. Короче говоря, печатный орган царских офицеров в Варшаве осведомлял всех заинтересованных... о расположении русской армии.
О том же пренебрежении к сохранению военной тайны говорили и объявления в военной газете «Русский инвалид», призывавшие высылать материалы к годовщине того или иного полка. В подобных объявлениях указывался не только точный адрес воинской части, но и краткая история ее существования.
Японский генеральный штаб черпал сведения о царской армии также и из иностранной прессы, перепечатывавшей эти материалы из русских газет. В одной из царских газет в начале войны было напечатано о назначении командиров корпусов и начальников дивизий царской армии. Основываясь на данных, приведенных в этой заметке, французская военная газета «Ля Франс Милитэр» весной 1904 г. поместила сообщение о предстоящей отправке на фронт таких-то и таких-то корпусов царской армии, причем перечень этих корпусов и их назначение в предстоящих военных операциях были сообщены газетой совершенно точно.
Приведенных примеров достаточно, чтобы судить, что не только прямое преступное разглашение военной тайны (в чем была виновата вся царская пресса), но даже «мелочи», невинная на первый взгляд хроникерская заметка, нацеливают шпиона, дают ему направление, нить для его догадок, помогают ему, в сопоставлении с другими фактами, делать чрезвычайно важные выводы о намерениях противника.
Многочисленные примеры преступного разглашения военной тайны газетами царской России во время русско-японской войны напоминают аналогичные факты легкомысленного отношения к соблюдению военной тайны со стороны некоторых французских газет во время франко-прусской войны 1870–1871 гг., что, как известно, сыграло роковую роль для французской армии. Из истории франко-прусской войны 1870–1871 гг. известно, что после сражения при Верте третья немецкая армия наступала вслепую на запад и уже разошлась на два-три перехода севернее с противником, наступавшим на восток.
В это время в одной из французских газет появилась заметка о том, что армия французского генерала Мак-Магона сосредоточилась в Реймсе. Это сообщение во французской газете немедленно было использовано противником, который своевременно повернул войска на север.
Широко используя помещаемые в русской и иностранной печати сведения о передвижениях царской армии, японский генеральный штаб установил строжайшую цензуру всей японской прессы, которой за несколько недель до начала войны было запрещено печатать что-либо о начавшихся в то время передвижениях японских войск. Еще более строгие правила были установлены японской цензурой во время самой войны.
Печать европейских стран — Франции, Германии и др., на основании сведений, почерпнутых из царских газет, имела возможность публиковать подробные описания военных действий русских войск (в этих описаниях приводились даже расписания боевых действий царской армии), в то время как о передвижениях японской армии сведения в заграничной печати почти отсутствовали.
Японцы добились этого и тем, что сразу учли, какой нежелательный результат могут дать сообщения иностранных корреспондентов, если допустить их поближе к фронту. Иностранные корреспонденты ждали разрешений для поездки на фронт по полгода, а иногда и больше, причем получение разрешения выехать на передовые позиции часто обставлялось так, что иностранный корреспондент предпочитал уехать домой, чем писать о дозволенном. «Что делать! — писал один из офицеров иностранной державы, — японцы до сих пор обязаны своими успехами сохранению всего в тайне. Они говорили: это наша война, мы ведем ее для себя, а не для газет. И они правы: война ведется не для газет».
Следует ли из вышеприведенных фактов, что японская разведка и шпионаж во время русско-японской воины не знали провалов и что русские разведчики были беспомощны в борьбе с давно приготовившимся к войне противником. Нет, абсолютно нет! Несмотря на то, что русским разведчикам приходилось вести борьбу в далеко неравных условиях, в районах, давно охваченных японской агентурой, им есть чем гордиться.
Русские разведчики своевременно сообщали о подготовке Японии к воине, но бездарный царь и его клика не обращали на эти сообщения никакого внимания.
Своевременно, в конце декабря 1903 г., русские разведчики предупреждали о начавшейся высадке японских войск в Корее. Но Николай II и К° решили ждать, предполагая, что японцы ограничатся захватом южной Кореи и не пойдут далее 38-й параллели.
За несколько недель до бандитского нападения японских судов на русские суда в Порт-Артуре в руках русских разведчиков оказался экземпляр книги кода (шифра), при помощи которого японское посольство в Гааге (Голландия) вело переговоры со своим правительством. Царское правительство не сумело использовать этот замечательный случай, для того чтобы узнать о готовящемся вероломном нападении японских захватчиков.
Более того, бездарное царское правительство не было даже в состоянии оценить и отметить храбрость и находчивость русских разведчиков. Между тем эти качества вызывали восхищение самих противников. Приведем пример. Японский полевой военный суд вынес смертный приговор одному из русских разведчиков; переодетый китайцем, он был случайно обнаружен японской контрразведкой в тылу у японцев. Приговор был приведен в исполнение, но храбрость русского разведчика, его мужественное поведение на суде произвели глубокое впечатление даже на таких изуверов и фанатиков, как японские офицеры.
<< Назад
Вперёд>>
