От издательства
Что же касается политической оценки событий и характеристики русской армии и флота, то фон Чишвиц повторяет выпады буржуазии и ее меньшевистско-эсеровских подголосков, которые старались взвалить на революцию, и в первую очередь на большевиков, ответственность за разложение русской армии. По этому поводу в «Истории гражданской войны в СССР» (т. I, стр. 248) сказано:
«Всеобщая разруха в стране свидетельствовала о полном крушении всего буржуазно-помещичьего строя в стране, и обвинять в ней большевиков — значило принимать следствие за причину. Ленин неоднократно подчеркивал это».
«Все те клеветы, которые бросали на нас буржуазная печать и партии, им помогавшие или враждебные Советской власти, будто бы большевики разлагали войска, — являются вздором» (Ленин, т. XXII, стр. 280).
Таким вздором являются утверждения Чишвица, что в падении боеспособности русской армии повинна революция.
Автор огульно оценивает русскую армию и флот, приписывая исключительно солдатам и матросам все проявления недисциплинированности.
Между тем:
«Во время операций на островах Эзель и Даго особенной стойкостью отличались большевики-матросы. В то время как все остальные в паническом страхе бежали, в том числе и артиллерия, т. е. части, которые считались наиболее сохранившимися от «большевистской заразы», они оставались на своих местах» («История гражданской войны в СССР», т. I, стр. 248).
Автор утверждает, что если сопротивление немцам кое-где и оказывалось, то лишь благодаря офицерам.
Чишвиц основывает эти свои утверждения на показаниях пленных русских офицеров, как, например, коменданта Сворбе капитана 1-го ранга Кнюпфера. Естественно, что эти «свидетели», потерявшие всякое доверие среди солдатских масс и ненавидевшие эти массы, старались взвалить всю ответственность за поражение на солдат и матросов.
Однако лишь предательством лиц из офицерского состава можно объяснить тот факт, что на борту подбитого миноносца «Гром» была оставлена морская карта с нанесенными на нее в районе островов всеми данными о постановке минных заграждений и пр., которыми и воспользовались немцы. Что же касается солдат, то даже Чишвиц указывает, что русские солдаты чувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Острова охранялись солдатами из второочередных необученных частей. Береговая оборона моонзундских позиций была крайне слаба, и, расписывая успехи германского десанта, Чишвиц вынужден несколько ослаблять эффект указанием на «неравноценного противника».
Керенский рассылал по радио свои призывы к жертвам и «подбадривающие» обещания выслать с материка две дивизии. Но эти обещания были обманом. И все же Чишвиц в ряде мест признает, что, несмотря на полное расстройство русских частей, немецкий десант в ряде пунктов встретил упорное сопротивление и оказывался в критическом положении.
К осени 1917 г. русский флот уже почти полностью находился под большевистским руководством, и матросы-болыневики показали себя.
В бою на Кассарском плесе канонерская лодка «Храбрый» оказалась под угрозой захвата ее немцами. Команда лодки, открыв беглый огонь, сразу потопила два германских эсминца и смело пошла на сближение с кораблями противника. Двадцать немецких миноносцев повернули, спасаясь бегством. У южного входа в Моонзунд два старых русских броненосца, имевших вместе 8 двенадцатидюймовых пушек, заставили отступить четыре новейших германских линкора, обладавших в общей сложности 40 двенадцатидюймовыми орудиями. Трудно поверить после этого, что якобы немецкие войска «рвались в бой» и «коммодору Генриху приходилось охлаждать пыл наиболее храбрых».
Имея перед собой «неполноценного противника», немцы, казалось бы, не имели оснований превозносить свои легкие победы. Однако Чишвиц щедро расточает льстивые похвалы германскому высшему командованию, отмечает «воодушевление» немецких солдат и матросов, забывая о том, что в июне того же года лишь с трудом удалось подавить восстание на германском флоте. Явно преувеличивает Чишвиц количество пленных и размеры захваченной «добычи».
С плохо скрытым огорчением Чишвиц вынужден признать полную неудачу попытки заперёть и уничтожить русский флот в Рижском заливе. Как видно из подсчета потерь (произведенного самим Чишвицем), германский флот понес очень большой урон — 3 линейных корабля и несколько пароходов получили повреждения, 16 миноносцев и тральщиков частью затонули, частью выбросились на берег, несколько миноносцев и тральщиков подорвано минами. Кроме того, значительное количество крупных и мелких судов получило различные повреждения. А революционный русский флот без помехи ушел в Финский залив, закрыв германским кораблям путь на восток.
Какие цели преследовали немцы, стремясь к захвату Балтийских островов?
Чишвиц сам признает, что «настоятельной необходимости занятия островов не было, и роль их для последующих операций также была почти ничтожна».
В чем же дело? Чишвиц отвечает:
«Начиная с 1915 г. было стремление обеспечить себя от угрозы с моря и вместе с тем захватить обратно исконные немецкие земли» (стр. 168).
Отсюда ясно, почему в самом начале книги, упоминая о захвате Риги, Чишвиц подчеркивает, что это «древний германский ганзейский город», что некогда Балтийские острова «принадлежали германскому рыцарскому ордену». Кроме того, Чишвиц указывает на особый смысл этой операции как удара, «нацеленного на Петербург».
Немцы легко захватили острова. Но «прошел год, и все пошло насмарку», пишет с горечью Чишвиц. Однако Чишвиц не склонен расстаться навсегда с добычей, которая так неожиданно ускользнула из рук германского империализма. Он еще рассчитывает «на превратности судьбы» и в полном соответствии с планами германского фашизма заявляет, что цели Германии «не должны лежать в других частях света. Нам выгоднее получить обратно в свое владение наши исконные земли на востоке».
Известно, что в своих захватнических планах германский фашизм уделяет большое внимание прибалтийским странам, проявляя особый интерес к Финляндии и Аландским островам, к Эстонии и принадлежащим ей теперь Балтийским островам, которые Чишвиц заодно со столицей Эстонии причислил к «исконным землям» Германии. Что это означает, видно из заключительных строк книги: заканчивая свою книгу, Чишвиц выражает надежду, что богатый опыт операций 1917 г. по захвату Балтийских островов еще будет использован Германией.
Опыт десантной операции действительно описан Чишвицем достаточно подробно (хотя и односторонне) и представляет несомненный интерес для изучения данного вида боя. Что же касается надежд Чишвица «повторить эту операцию», то можно лишь сказать, что «превратности судьбы» снова и окончательно могут разбить эти надежды.
В переводе произведены сокращения главным образом за счет текста, не имеющего отношения к описываемой операции.
Вперёд>>
