КАНЕВСКИЙ Александр Маркович (1873 — после 1926)
Показания КАНЕВСКОГО А.М. 22.02.26 г.
АСТРОМОВА знаю года полтора. Познакомил меня с ним Василий Федорович ГРЕДИНГЕР, с которым после долгого перерыва я встретился в 1919-21 г., когда от имени комиссара Высшей кавалерийской школы он просил меня прочесть в ней курс права и Конституции РСФСР. Во время чтения лекций я часто встречал ГРЕДИНГЕРА, служившего в Вышкавшколе. Года полтора тому назад я говорил с ним о том, что изучал буддизм и хотел бы познакомиться с древними науками Востока. Он указал мне на АСТРОМОВА, как на масона, специально изучающего эти науки, и познакомил меня с ним.
Заинтересовавшись русским масонством, с которым я был знаком по литературе и науке, я вступил в Орден в надежде почерпнуть много сведений из восточных наук. К сожалению, ничего этого я не нашел. Все мое пребывание в масонстве заключалось в изучении гимнастики и дыхания, что я и так знал по хатха-йоге. На вопросы научные я получал ответ, что знать мне это преждевременно. Наряду с этим я, за какие-то мне неизвестные достоинства и опыт жизни получил степени, которыми мало интересовался, и потому стал реже бывать у АСТРОМОВА, обладавшего, как выяснилось, далеко не большими знаниями.
Поддерживать или возрождать Автономное русское масонство ему не по плечу. В нем проявляется фанатизм к внешним формам безо всякого внутреннего содержания. Так еще в самом начале моего поступления в Орден, он поручил мне передать ГРЕДИНГЕРУ подписку о самоубийстве. На мое удивление АСТРОМОВ заявил мне, что в Ордене правило: раз кто-либо судится, берется такая расписка. Я передал эту расписку ГРЕДИНГЕРУ и мы с ним много смеялись над ней.
Раз Орден запрещает касаться политики, значит и не должно быть произнесено о ней ни одного слова. Правильное ношение шапочки и значков являлось главной обязанностью членов Ордена.
Кроме АСТРОМОВА я знал в Ордене молодого художника СВЕРЧКОВА, которого я редко встречал. Третьим лицом был ГРЕДИНГЕР. В начале вступления моего в ложу он оттолкнул меня крайне некрасивым поступком с Августой Михайловной САДОВСКОЙ, которую он, называя «душой-сестрой», по-моему, развращал. Она жила в нашей квартире. Здесь в комнате он устраивал какие-то, якобы масонские «служения», называл себя «Магистром Храма», делал с ней и с ее подругами какие-то опыты «черной магии» и увлекал девушку, приехавшую из провинции учиться, своей якобы магической силой. В конце концов, как оказалось, он пользовался ее телом и потом отбросил. Девушка, не имея вокруг себя нравственной поддержки, опустилась. Теперь, как я слышал, она с ребенком (от ГРЕДИНГЕРА или нет — не знаю) работает в детских яслях. За этот поступок с САДОВСКОЙ ГРЕДИНГЕР был исключен из Ордена. С того момента я его долго не видел. Незадолго до исключения меня из Ордена, к моему крайнему удивлению, он был снова принят в Орден; это меня окончательно оттолкнуло от последнего.
За время моего пребывания в ложе занимались только тем, что раздавали четырем-пяти лицам значки, почти не касались научных вопросов и говорили о былых ритуалах и необходимости возвращения к ним. О науке, знаниях и идеалах не было и речи, а после возвращения ГРЕДИНГЕРА не стало и того, что указано в идеологии масонства: обязанность принимать достойных и порядочных людей. Лично я нахожу это учреждение хиреющим и умирающим, ибо идеалы русского масонства не нашли людей, способных служить им.
За мое пребывание мне было поручено написать работу о четырех расах. Я это исполнил, но нахожу, что после тысячи книг по этому вопросу моя работа была совершенно излишней. Когда недавно АСТРОМОВ поехал в Москву в ГПУ хлопотать о легализации Автономного русского ордена масонов, я высказал свое сомнение, что легализировать нечего; приблизительно то же, по словам АСТРОМОВА, ему ответили в ГПУ.
Все здесь сказанное я, выведенный из терпения, высказал СВЕРЧКОВУ и ГРЕДИНГЕРУ, прося не скрывать моего мнения от АСТРОМОВА, у которого я перестал бывать. Я прибавил, что приглашать в ложу новых лиц, ищущих знаний, значит обманывать их, ибо я сам за полтора года научился только гимнастике, что, пожалуй, в мои годы и излишне. В ответ на это 30-го сего октября СВЕРЧКОВ и ГРЕДИНГЕР привезли мне постановление АСТРОМОВА об исключении меня из Ордена «за болтливость, озлобленность и нетрудоспособность». После этого я более никого из них не видел до 19-го сего февраля, когда приехал ко мне ГРЕДИНГЕР, заявляя, что мое исключение из Ордена — незаконно и недействительно, и что он с какими-то лицами образует новую ложу, и он просит меня быть у них «мастером стула» или «ритором». Я ответил ему, что я лично считаю мое исключение действительным и что ни в какие ордена и ложи более не пойду, после того как на мою просьбу дать мне место в научном обществе я попал в компанию, далекую не только от науки, но и от порядочных людей, исключительно благодаря ему, ГРЕДИНГЕРУ.
Сборов я за полтора года заплатил всего рублей до десяти на заказ значков, которые мною возвращены.
Писал собственноручно.
А.М.Каневский
22.02.26 г.
Допросил Уполномоченный 3-го отделения СОЧ Денисов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 209 — 210об]
<< Назад Вперёд>>
