БАРЕСКОВ Андрей Петрович (1884 — после 1928)
с 06.07.25 г. по настоящее время старший инспектор ОМР Валютного Управления. Холост. Адрес — ул. Герцена 36, кв. 9. По этому адресу 17.04.26 г. произведен обыск, во время которого изъята «разная переписка,, оккультно-философские рукописи и книги оккультно-философские в количестве 33 экз.» 22.04.26 г. А.П.Баресков был допрошен и отпущен под подписку о невыезде. Постановлением ОСО КОГПУ от 18.06.26 г. приговорен к высылке в Сибирь сроком на три года вместе с сестрой, Е.П.Вартапетовой-Баресковой, и отправлен 23.06.26 г. в Новосибирск; Постановлением КОГПУ от 23.12.27г. по амнистии срок сокращен на 1/4. Постановлением ОСО КОГПУ от 24.08.28 г. по окончании срока разрешено свободное проживание по СССР.
Показания БАРЕСКОВА А.П. 22.04.26 г.
С Г.О.МЕБЕСОМ и гр. М.А.НЕСТЕРОВОЙ я познакомился в 1920 г. на почве моего интереса к вопросам философским и этическим (самоусовершенствования). Называть имена лиц, которые дали мне возможность этого знакомства, я не считаю возможным, т.к. не вижу в этом столь существенной надобности, чтобы я мог признать допустимым по моей совести причинить им эту неприятность.
Тогда же я сделался учеником Школы O[rdo] M[artinesisti] S[trictae] O[boedientiae] Or[ientalis], которую окончил и являюсь в настоящее время лицом, могущим преподавать как в Школе, так и вне ее. Школа эта была под руководством М.А.НЕСТЕРОВОЙ, я являлся ее учеником, и лишь окончив Школу успешно занимался и занимаюсь даже в стиле программы Г.О.М. под непосредственным его руководством. Никакого звания и т.п. я не получил, т.к. обнаружение своих достижений вызывает некоторую гордость, что совершенно не отвечает стилю преподавания. В настоящее время, поскольку взяты мои тетради-программы (путем выемки), я считаю необходимым дать это пояснение, дабы не давать повода к недоразумениям.
О каких-либо званиях у других учеников я сказать ничего не могу, т.к. званий вообще не было, да и быть не могло, поскольку это прямо нарушало бы основы программы.
Программа Школы, которую я окончил, не представляет собой чего-нибудь догматически неподвижного. Основа воспитания — полное доверие к Учителю, а, следовательно, и исполнение его указаний не за страх, а за личную совесть (в этом смысл strictae oboedientiae — строгого послушания, входящего в название Школы). О том, что кто-либо окончил Школу, остальные могут догадываться исключительно по его свидетельствующим об этом поступкам.
Говоря о программе Школы, лучше всего упомянуть о целях преподавания; цель — расширение образования, но с тем, чтобы это расширение не было теоретическим, не являлось умствованием, оторванным от практических жизненных поступков. Насколько я знаю, такой подход к преподаванию является особенностью Учителя Г.О.М., и это подчеркнуто в названии orientalis — восточный, для явного отделения от остальных оккультных (occultes — скрытый) можно было бы сказать, и мистических в буквальном филологическом смысле, учений.
Наконец, характеризуя программу работы (сказать «работа» — это более даже соответствует обстоятельствам дела, чем слово «школа», поскольку не менее настойчиво возникает в этом случае представление о необходимости писанной программы), нельзя не отметить, что расширение умственного кругозора обучающегося без проработки ее и проведения в жизнь путем этики, создает, по моему мнению, «метафизику» (в смысле Щедринской метафизики веревки — см. вервие простое).
С другой стороны, широкое распространение «содержания» всей схемы может явиться поводом для суеверия, а потому без тайны, без конспирации прямо нельзя обойтись.
В этом понимании заключается меня характеризующий мой личный стиль понимания схемы Г.О.М., и в этом личном я никогда не встречал препятствия со стороны моих учителей М.А.НЕСТЕРОВОЙ, а затем и Г.О.М. Моя упорная и сознательная работа по ответственным заданиям служебного характера, за которую я всегда готов отвечать, подходы к той общественной работе (по выборам в кооперативах, союзных организациях и т.п.) является, мне думается, лучшим ответом на вопрос, какому отношению к советской власти меня учили в то время, когда я прорабатывал программу O[rdo] M[artinesisti] S[trictae] O[boedientiae] Or[ientalis]. Также должны поступать и другие ученики, поскольку это моя деятельность известна им в полном ее объеме. Если же кто-нибудь хочет знать, как я этого достиг, я могу сказать: режимом strictae oboedientia, т.е. дисциплины. Детали схемы могут быть иные, схему Г.О.М. я считаю не единственно истинной и правильной; соответственно указанию моих Учителей я никогда и никому ее не навязываю, а, наоборот, содействую, где могу, укреплению честного и добросовестного отношения к всякой взятой каждым на себя работе, не считая необходимым прикреплять ярлык Школы или упоминать, тем более, слово «оккультизм».
Что касается вопроса о сборах или взносах и т.п., вопрос этот стоит в плоскости исключительно этической. Если бы Учителя в тех случаях, когда я имею возможность поделиться с ними излишками моего заработка, отказали мне в этом, я считал бы это для себя оскорбительным. Говорить о регулярных обязательных взносах мне странно, т.к. я не вижу способа их взыскания.
Что касается моих личных учеников, то я пытался иногда вести занятия в виде бесед со своими знакомыми, проявлявшими желание работать и уже интересовавшимися оккультизмом. Цель такой работы — ликвидация лубочных подходов к оккультизму, борьба, если можно так выразиться, с суевериями в области оккультизма, составляющая неотъемлемую часть схемы Г.О.М., проводимой Учителем М.А.НЕСТЕРОВОЙ в Школе O[rdo] M[artinesisti] S[trictae] O[boedientiae] Or[ientalis].
К сожалению, у меня ученики растекались еще быстрее, чем у Учителя М.А.НЕСТЕРОВОЙ, предпочитая лубочно-суеверный оккультизм упорной работе над собой в области этического самоусовершенствования.
Опыты всякого рода, т.е. показывание чего-либо удивительного, чудесного, никогда не ставились, считая это областью суеверного оккультизма. Что касается вопроса о мистических таинствах, то мне известно благословение Учителем ученика при передаче новой программы работы (посвятительной тетради), производимое при самой простой обстановке в особой комнате на Греческом проспекте, но таинством (в обрядовом смысле) я это не считаю.
При каких-либо обрядовых или, вернее, символических действиях, я не присутствовал и о них ничего не слыхал.
Писал собственноручно.
А.Баресков
Допросил Уполномоченный 3-го отделения СОЧ К.Денисов
В школе у НЕСТЕРОВОЙ я проходил четыре посвящения в мартинезизме, в школе строгого восточного послушания, и ношу название неведомого или тайного посвятителя без права именоваться перед кем-либо этим званием.
Назвать своих учеников из моей школы, имен или сотоварищей по школе НЕСТЕРОВОЙ категорически отказываюсь.
С моих учеников я денег не брал.
Дисциплина в школе была строгая в отношении самосовершенствования, но не в отношении жизненных поступков каждого ученика.
Считаю, что школа НЕСТЕРОВОЙ приносит пользу соввласти. Изложенное записано со слов моих правильно, в чем и подписываюсь.
От подписи дополнения моего показания, изложенного выше, отказываюсь, т.к. смысл записи считаю не отвечающим смыслу моих ответов.
А.Баресков
Допросил Уполномоченный 3-го отделения СОЧ Денисов
[АУФСБ РФ по ЛО, № 12517, л. 471 — 473об]
<< Назад Вперёд>>
