Обстановка в Луганске и его окрестностях накануне революции 1905 — 1907 годов была, как и по всех стране, накаленной. Луганские пролетарии подвергались чудовищной эксплуатации русских и иностранных капиталистов; крестьяне близлежащих сел и деревень страдали от безземелья и всевозможных притеснений со стороны помещиков. Расстрел солдатами по приказу царя мирной рабочей демонстрации в Петербурге 9 января 1905 года вызвал и здесь мощный взрыв народного возмущения. [12]
Кровавое воскресенье стало началом первой русской революции. Рабочие и крестьяне Луганщины приняли в ней активное участие. Их борьбу возглавил Луганский комитет РСДРП (большевиков). По его инициативе в городе началась подготовка к всеобщей забастовке. В деревнях большевики разъясняли крестьянам необходимость совместных действий с рабочими, решительных выступлений против помещиков.
Посланцы партийного комитета побывали тогда во всех цехах гартмановского завода и на других предприятиях города. Они помогли рабочим выделить представителей в стачечный комитет.
16 февраля забастовали рабочие завода Гартмана. Они предъявили дирекции не только экономические, но и политические требования: 8-часовой рабочий день; увеличение заработка на 20 процентов; не рассчитывать и не арестовывать рабочих и выборных от них как во время забастовки, так и после нее; право участия народных представителей в управлении государственными делами; свобода слова, печати, собраний, союзов и стачек; освобождение всех пострадавших за убеждения. Эти требования были заранее обсуждены и изложены в специально выпущенной листовке. Их горячо поддержали все собравшиеся на митинг паровозостроители.
Выступая на этом митинге, К. Е. Ворошилов сказал:
— Дело революции зреет, и никто не в состоянии помешать нашей победе. Надо готовиться, поднимать массы на борьбу, действовать смело и организованно.
На следующий день заводской двор снова заполнили тысячи рабочих. Они единодушно утвердили 29 пунктов своих требований к дирекции завода и избрали 56 депутатов для ведения переговоров с администрацией (по два представителя от каждого из 28 заводских цехов и отделов). Депутатское собрание стало руководящим органом забастовщиков и выделило из своей среды исполнительный комитет. Председателем исполкома избрали К. Е. Ворошилова, его членами — передовых рабочих Д. А. Волошинова, Д. М. Губского, Д. Н. Гурова, И. Н. Нагих и других.
Чтобы устрашить рабочих и сломить их упорство, местные власти вызвали в Луганск роту солдат. Но забастовка [13] продолжалась. По призыву Луганского комитета РСДРП в поддержку паровозостроителей выступили рабочие железнодорожных мастерских, эмалировочного, костыльно-гвоздильного, спиртоочистительного и других заводов, многих мелких предприятий. Под руководством большевиков шесть тысяч рабочих двинулись к государственному патронному заводу, рабочие которого присоединились к шествию пролетарских колонн. Забастовка стала всеобщей.
Напуганная дирекция гартмановского завода пошла на уступки. Таким образом, забастовка, продолжавшаяся с 16 по 21 февраля, закончилась победой рабочих.
Одним из важных ее результатов было то, что луганским рабочим удалось сохранить депутатское собрание и превратить его в свой постоянный исполнительный орган — зародыш рабочей власти. По существу, писал позднее К. Е Ворошилов, наше депутатское собрание ...являлось подлинным Советом рабочих депутатов, подобным тем, которые возникли тогда в Иваново-Вознесенске, Петербурге, Москве и многих других городах страны...
Влияние депутатского собрания, работавшего под руководством городского большевистского комитета, было настолько сильным, что с его решениями были вынуждены считаться заводская администрация, домовладельцы, хозяева магазинов4.
Большое значение Луганский большевистский комитет придавал работе среди крестьян. При комитете была создана специальная крестьянская группа. Члены ее побывали тогда почти во всех селах уезда, проводили там беседы о начавшейся революции, распространяли большевистские листовки, выявляли надежных активистов из деревенской бедноты, договаривались с ними о совместных действиях.
Выступая на одной из нелегальных сходок крестьян села Александровки, Климент Ефремович говорил:
— Мы боремся за наше лучшее будущее, за новую жизнь... В этой священной борьбе у нас общие интересы, [14] рабочие и крестьяне — это единокровные братья, и мы должны идти одной дорогой и сообща бороться за землю и свободу, против наших общих врагов — помещиков и капиталистов.
Луганские большевики помогли создать в Александровке крестьянский актив, который установил связь с другими селами. Крестьяне Александровки в мае 1905 года отобрали землю у помещика Голубева и пользовались ею до 1907 года.
По указанию III съезда РСДРП Луганский партийный комитет вел энергичную работу по подготовке к вооруженному восстанию. К. Е. Ворошилов, Т. Л. Бондарев, А. Я. Пархоменко и другие большевики выявили надежных людей среди рабочих, служивших в армии и умевших владеть оружием, создали боевую дружину, обеспечили ее оружием, организовали при заводской больнице конспиративную санитарную дружину.
Боевые рабочие дружины состояли из строго законспирированных групп по 10 — 12 человек. Они проводили строевые занятия, тренировки в стрельбе, охраняли рабочие митинги. Особенно смело действовали рабочие-дружинники Н. М. Дьяченко, С. К. Крюков, А. А. Лимарев, И. Д. Литвинов, братья Павел и Петр Мальцевы, А. С. Руденко и многие другие. Все они в дальнейшем стали активными участниками Октябрьской революции и гражданской войны.
На счету дружин была и такая боевая операция, как поджог тюрьмы.
Вспоминая о тех днях, рабочий К. А. Кариков писал: «В Луганске было две тюрьмы: новая и старая. Старая пустовала, так как нуждалась в ремонте... Арестованных было много. Нам стало известно, что старую тюрьму будут ремонтировать. В этот момент мы получили боевой приказ от Ворошилова — сжечь тюрьму. Сожгли. Сожгли по Климову приказу».
В июле 1905 года луганские паровозостроители вновь забастовали. Но полиция напала на безоружных рабочих, собравшихся на общезаводской митинг, и открыла по ним стрельбу из револьверов, ранив при этом одного из своих (в дальнейшем этот факт послужил «основанием» для обвинения руководителей забастовки в уголовном преступлении — «умышленном покушении на жизнь полицейского»). [15]
К. Е. Ворошилов и некоторые другие участники и руководители забастовки были зверски избиты полицией и брошены в Луганскую тюрьму. Находясь в заключении, Климент Ефремович сумел наладить связь с членами большевистского комитета и с их помощью продолжал руководить городской партийной организацией.
Нарастание революции по всей стране вынудило самодержавие пойти на уступки — 17 октября 1905 года царь издал манифест, в котором обещал «гражданские свободы» и выборы в «законодательную» думу. Луганский пролетариат по примеру рабочих Петербурга, Москвы, Харькова и других городов усилил натиск на своих классовых врагов. А когда в Москве началось Декабрьское вооруженное восстание, луганские большевики предъявили городской думе ряд революционных требований, суть которых сводилась к следующему:
1. Немедленно распустить городскую думу, образовать вместо нее новую думу, выбранную на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права.
2. Немедленно удалить из города полицию и казаков, передать охрану города в руки народной милиции, отпустив необходимые средства на организацию и вооружение народной милиции.
3. Немедленно отвести соответствующее помещение для народных митингов.
4. Принять меры к прекращению повышения цен на продукты.
Рабочие города единодушно поддержали эти требования.
Отказ городского головы и гласных городской думы выполнить волю народных масс вызвал новый взрыв рабочего возмущения. Тысячи луганских пролетариев двинулись к тюрьме и потребовали освобождения руководителей июльской забастовки. Полиция, жандармские чины и прокурор, вызванные тюремщиками, пытались уговорить рабочих мирно разойтись, однако дело грозило обернуться вооруженной схваткой. В страхе городские власти вынуждены были выпустить на свободу под залог К. Е. Ворошилова, Т. Л. Бондарева, В. Т. Абросимова-Архипкина и других. [16]
В условиях назревавшей революции луганские большевики укрепляют связи с социал-демократическими организациями Алчевска, Алмазной, Горловки, Дружковки, Харькова, Юзовки, с крестьянами пригородных сел и деревень.
Наметились связи с солдатами. По поручению Луганского комитета РСДРП в воинских частях побывали Т. Л. Бондарев, К. Е. Ворошилов, А. Я. Пархоменко, И. И. Шмыров и другие большевики; в солдатских ротах и казачьих отрядах распространялась прокламация «Ко всем солдатам и казакам!». Боясь усиления влияния большевиков, начальство было вынуждено отозвать из Луганска находившиеся там казачьи и общевойсковые подразделения и заменить их другими.
Луганцы живо откликнулись на горловское вооруженное восстание и злодейский расстрел царскими солдатами восставших рабочих. Луганский комитет партии добывал оружие, бомбы, рассылал своих представителей по заводам и окрестностям. На призыв партийного комитета ответили сотни рабочих. Один из них, алчевский металлист Н. Н. Строкатенко, впоследствии писал:
«...Началось горловское восстание, и я поехал туда драться против самодержавия... Думаю, что не только я один поехал из-за ворошиловских прокламаций... Большинство участников горловского восстания были ворошиловскими учениками»5.
На помощь горловцам прибыли боевые дружинники из Алчевска, Гришина, Енакиева, Харцызска, Ясиноватой и других городов и железнодорожных станций, но силы были не равны. И хотя участники восстания сражались с полицией и войсками стойко и самоотверженно, восстание потерпело поражение. По полицейским данным, было убито 300 дружинников.
Постановлением царского суда многие участники горловского вооруженного восстания были осуждены на бессрочную каторгу или на 15 — 20 лет каторжных работ, а восемь организаторов и руководителей восстания приговорены к повешению. Были казнены: П. Л. Бабич, А. И. Вещаев, В. П. Григоращенко, [17] А. М. Кузнецов-Зубарев (М. Шайтлендер), И. Д. Митусов, Г. Ф. Ткаченко-Петренко, В. В. Шмуйлович и А. Ф. Щербаков. «Бесстрашно пошли они — восемь рабочих героев — на смерть, — писала тогда большевистская газета «Пролетарий». — Их повесили... за оградой Екатеринославской тюрьмы. Но они живы... Живы в памяти пролетариев, в неостанавливающейся пролетарской борьбе...»6.
После подавления восстания в Горловке усилилась угроза ареста членов Луганской большевистской организации. Работать становилось все труднее. Был арестован Я. И. Моргенштейн, под угрозой провала был вынужден покинуть город Л. Л. Шкловский («Сергей») — профессиональный революционер, присланный в Луганск партийным центром. Но луганские большевики и в этих условиях продолжали революционную борьбу.
Шла подготовка к IV (Объединительному) съезду РСДРП. Выполняя ленинские указания, луганцы вели упорную идейную борьбу против меньшевиков, разоблачали их оппортунистические взгляды и действия. Большую помощь в этом оказали проекты резолюций съезда, написанные В. И. Лениным и разосланные в местные партийные организации для обсуждения. Эти документы способствовали усилению большевистского влияния среди рабочих и крестьян. Их обсуждали на нелегальных собраниях и массовках.
«В апреле 1906 года в одной из балок вблизи Луганска состоялась большая массовка, на которой присутствовало около 400 человек, — вспоминает участник революционных событий той поры рабочий И. Д. Литвинов. — Доклад о предстоящем партийном съезде сделал тов. Ворошилов. Он охарактеризовал повестку дня съезда, изложил позиции большевиков и меньшевиков и т. д. Речь его была резко заостренной против меньшевистской тактики. После Ворошилова выступил меньшевистский гастролер, приехавший в Луганск проводить предсъездовскую кампанию. Он критиковал линию большевиков, охаивал восстание и т. д. Собрание начало шуметь и вскоре заставило меньшевистского оратора прекратить свою болтовню». [18]
Настоящий бой меньшевикам представители луганских большевиков дали на IV (Объединительной) конференции «Донецкого союза РСДРП». Они убедительно доказали необходимость объединения с меньшевиками на основе строгого соблюдения определенных условий — ленинских указаний, изложенных в проектах резолюций к предстоявшему съезду.
К. Е. Ворошилов вспоминал, что на конференции представители меньшевиков убеждали делегатов в необходимости выдержки, призывали «хорошо изучать марксизм», собирать силы и средства, не спешить с революционными действиями, пока не станет совершенно ясно, кого надо поддерживать в развертывавшейся революционной борьбе. Это была, отмечает он, типичная меньшевистская болтовня, и надо было дать ей суровую отповедь.
— Революция — это не пустая говорильня, — заявил на конференции К. Е. Ворошилов, — а тяжелое и смертельно опасное дело. Она не терпит пустозвонства и интеллигентской рыхлости... Революция — это кровное дело рабочих и долг подлинных революционеров — быть в первых рядах рабочего класса, а не путаться у него в ногах.
Эти слова вызвали бурную поддержку делегатов, и не только большевиков, но и многих рабочих, еще не порвавших с меньшевизмом. Возгласы: «Правильно!», «Долой меньшевистских соглашателей!», «Да здравствует ленинская платформа объединения!» — отражали настроение подавляющей массы участников конференции. Это была большая идейная победа над меньшевиками, и она была закреплена в результатах голосования по вопросу об объединении: конференция единогласно приняла резолюцию «О необходимости немедленного объединения обеих фракций».
Посланцами на IV (Объединительный) съезд партии луганские большевики избрали своего руководителя Клима Ворошилова и рабочего Ткаченко (в протоколах съезда — Володин и Н. Титов).
«С огромной радостью, — писал Климент Ефремович, — весной 1906 года я под фамилией Володина выехал из Луганска в Петербург, где еще ни разу не был. Мне было в то время 25 лет, и я с волнением и гордостью ощущал, что у меня в потайном кармане находится [19] мандат на предстоящий съезд партии и что в самое ближайшее время я встречусь с работниками Центрального Комитета, а может быть, и с Владимиром Ильичем Лениным, которого я уже хорошо знал по его выступлениям в нелегальной печати, по подпольным и легальным изданиям. Они оставили в моем сознании неизгладимый след. В лице Ленина я видел несгибаемого вождя революции, беспредельно преданного делу рабочего класса, всего народа».
4 За невыполнение указаний депутатского собрания о прекращении торговли во время первомайской демонстрации 1906 года были оштрафованы на крупную сумму купцы Лузгин, Николаев и Грудинин, а когда Грудинин отказался платить штраф, его магазин был подвергнут рабочему бойкоту.
5 «На службе пролетарской революции», стр. 50.
6 «Пролетарий» № 49, 3 октября 1909 года.
<< Назад Вперёд>>
