Я дрался с самураями

К.К. Коккинаки

Путь в Китай оказался не­близким. Сначала поездом до Алма-Аты. Потом вместе с разобранными истребителями на автомашинах, через горы, через пустыню Гоби в невообразимо пыльный го­род Хами. Это уже Китай. Здесь наши техники собрали самолеты, и мы, как говорится, своим летом двинулись в Ланьчжоу — город на Хуанхэ.
Мы были в штатском, на ремне под пиджаком висел пистолет, а на лацкане был приколот кусочек шелка с китайскими иероглифами, гласящими, что местной администрации и населению над­лежит оказывать содействие летчику-добровольцу.
В районе Ланьчжоу впервые увидели следы войны: черные пятна сожженных японской авиацией деревень, на дорогах и в полях — воронки от бомб. Как-то на большой высоте прошел японский разведчик.

Воевать мы начали в тогдашней столице Китая — Чунцине. Нам была поставлена задача прикрывать город от воздушных налетов противника. Недалеко от нашего аэро­дрома стояло несколько фанз. Вдруг в воздухе загудел самолет, и мальчик затрясся от страха. «Японец летит!» — закричал он, схватив меня за руку, потянул к укрытию. Этот детский крик словно ножом резанул по сердцу.
Боевого крещения нашей эскадрильи я ожидал с не­терпением и с затаенной тревогой. В ту пору за советскими летчиками-добровольцами в Китае уже прочно установилась слава отважных и умелых воздушных бойцов. Слабая китайская авиация под ударами японцев еще в начале войны понесла серьезные потери. Иностранные летчики, за большое вознаграждение вступившие в китайскую армию, были недисциплинированны и серьезной боевой силы не представляли. Японские бомбардировщики безнаказанно летали над Китаем.
Картина изменилась, когда прибыли советские добровольцы. До этого японцы регулярно бомбили Ухань. И вот 18 февраля 1938 г. наши летчики встретили их в воздухе и сбили 12 самолетов. Советские авиаторы победили знаменитых японских асов, воздушных самураев, «четырех королей неба». За эти подвиги отряд советских истребителей называли «Меч справедливости».

Я был убежден, что и наш отряд будет хорошо драться. Мои товарищи отлично летали и стреляли, но ни у кого из нас еще не было боевого опыта. А японцы имели вполне современные самолеты и хорошо обученный летный состав, который воевал уже не первый год.
Над Чунцином японские бомбардировщики появлялись, как правило, в лунные ночи, когда хорошо просматривались на земле крупные ориентиры. Летали они строем и, войдя в зону действия наших истребителей, время от времени по команде флагмана всеми самолетами открывали заградительный огонь в направлении наиболее вероятных атак истребителей. Зрелище было эффектное. Словно гигантская огненная метла подметала звездное небо. В одну из таких лунных ночей я в паре с добровольцем Михайловым патрулировал в воздухе. Вдруг увидел ниже себя голубые язычки пламени — выхлопы моторов японских бомбардировщиков. Не теряя ни секунды, дал сиг­нал ведомому следовать за мной и пошел в атаку. С ближней дистанции открыл огонь и сбил японский бомбардировщик. Вскоре на свой боевой счет первые победы за­писали и другие наши добровольцы: Супрун, Михайлов, Кондратюк, Корниенко.
Были и потери. В воздушном бою погиб доброволец, осетин по национальности, Бдайциев. На могиле его установили надгробный камень с надписью на китайском и русском языках: «Здесь погребен советский летчик-доброволец, погибший за китайский народ».
В декабре 1939 г. нашу группу добровольцев перебросили на юго-восток страны. Здесь нам пришлось помериться силами и с японскими истребителями. Они прикрывали свои бомбардировщики, которые наносили удары по китайским аэродромам и коммуникациям.
Помню воздушный бой 10 января 1940 г. Японские бомбардировщики шли двумя группами по 27 самолетов в каждой под сильным прикрытием истребителей. Часть наших ребят связала боем японские истребители, а другая атаковала бомбардировщики. Надо отдать должное боевой выучке и упорству противника. Японские самолеты шли плотным строем, крыло в крыло, умело поддерживая огнем друг друга. Если одна машина, объятая пламенем, падала к земле, ее место занимала сзади идущая, сохраняя боевой строй.

Нам пришлось драться с истребителями прикрытия. Их было значительно больше. В этом бою я сбил седьмой японский самолет. Выйдя из атаки, увидел, что два японца атакуют И-16. Я поспешил на выручку товарищу и сам попал под удар. Пулеметная очередь сильно повредила мою машину, и она крутой спиралью пошла к земле. Тут мне помог опыт летчика-испытателя. Я сумел вывести машину в горизонтальный полет и добраться до своего аэродрома. А летчик-доброволец Резинка из боя не возвратился. Он был похоронен в китайской земле, за свободу и независимость которой отдал свою жизнь, как и многие другие его товарищи — советские добровольцы.
Вскоре обе наши эскадрильи возвратились на Родину. Я, как и многие советские добровольцы, был награжден боевым китайским орденом. Самолеты мы оставили китайским летчикам, которых предварительно обучили на них летать.

<< Назад   Вперёд>>