Глава 15. Судьбы половничества в XVI—XVII вв.
Только совокупность признаков позволяет охарактеризовать существо половничества XIV—XV вв., дает возможность выделить основное отличие половников от владельческих и черносошных крестьян. Оно заключалось в том, что половники сидели на «чужой» земле и сами это сознавали. А от арендаторов, тоже сидевших на «чужой» земле, половники отличались тем, что находились в сеньориальной зависимости от землевладельца. Чем дольше половники сидели на земле привилегированных землевладельцев-сеньоров, тем прочнее оказывались привязанными к ней, и тем эфемернее становилось отличие «чужой» для крестьянина и «своей» земли. Когда после 1497 г. переход был обусловлен выплатой «пожилого», бедным крестьянам стала труднее целой семьей переходить от одного землевладельца к другому. А после введения «заповедных лет» и особенно после полного запрещения переходов половники на землях частных феодалов слились с остальной массой крестьян.
Если в XIV—XV вв. половничество встречалось в Северо-Восточной, Северо-Западной и Северной Руси, то в конце XVI в. половники не сохранились нигде, кроме Поморья.1 А к 1670-м годам и в большинстве поморских уездов осталось лишь небольшое количество половников. Только в Сольвычегодском уезде числился 1021 двор (30% всех дворов) и в Устюжском уезде— 1852 двора (22% дворов).2 Были половники и в Сибири. Об этом свидетельствует направленная в 1648 г. в Тобольск царская грамота, в которой было сказано о том, что «ведомо государю учинилося (в Сибири.—Л. Ш.) учали жить... на церковных землях, и за детьми боярскими, и за подъячими, и за всякими служивыми людми на пашнях во крестьянех и половниках» пришлые люди из поморских городов и уездов.3
В поморских уездах поместное землевладение и крупное землевладение светских вотчинников не получили распространения. Значительно большую роль в Поморье играло монастырское землевладение. Однако лишь в немногих церковных вотчинах (Соловецком, Антониево-Сийском монастырях, Холмогорском архиепископском дворе4) в XVII в. сидели их крепостные крестьяне. Большинство других монастырей Севера принадлежало к числу черных (тяглых) и не могло иметь своих крестьян. Недаром власти Троицко-Гледенского монастыря писали, что у них пашут «монастырские земли исполу, по уговору, половники и наемные люди».5
Посадские люди, причетники и приходские церкви, владевшие землей в Поморье, тоже не имели собственных крепостных и эксплуатировали половников и наймитов. Наконец, черные крестьяне, составлявшие подавляющее большинство населения Поморья, выделяли из своей среды прослойку зажиточных, а иногда и богатых хозяев, которым недостаточно было работников из своих семей, но которые не имели права держать крепостных.
Специфической особенностью Поморья являлась относительно значительная мобилизация крестьянских земель и обезземеливание части крестьян. Таким образом, там появлялись не только люди, заинтересованные в привлечении половников, но и люди, готовые пойти в половники.
В других районах было немало людей, оторванных от земли и стремившихся вновь на нее сесть. В период действия нормы судебников о крестьянских переходах люди, ушедшие от прежних владельцев в установленный срок и на законном основании, а также вольноотпущенники, выходцы из-за рубежа, люди, не учтенные писцовыми книгами и существовавшие за счет найма на работу, и другие, именовавшие себя «вольными», нередко заключали с помещиками и вотчинниками порядные грамоты. И после введения «заповедных лет» и даже после окончательного закрепощения по Уложению 1649 г. сохранялся контингент таких «вольных» людей. Обнаружено немало порядных грамот, заключенных в Новгородских пятинах, на Псковских землях, в Центре, Восточных районах страны, и особенно много — в Поморье. Анализ корпуса порядных грамот позволяет уяснить особенности половничьих порядных, положения половников и их отношения к земле в отличие от людей, поряжавшихся «во крестьяне» или бобыли.
«Вольные» люди, порядившиеся к помещикам и вотчинникам «во крестьяне» или бобыли, принимали обязательство ставить дворы или «хоромы старые делати и новые поставити», и «живучи пашня пахати и пожни косити, и поля городити». Они давали обещание «жити тихо и смирно, никаким воровством не воровати, и корчмы и блядни не держати». Давший на себя порядную крестьянин соглашался «государевы подати по окладу платити» и «помещицкой» или монастырский доход «давати», чем его землевладелец изоброчит, «и изделье делати с суседи в ряд». При этом иногда на первые годы порядчик получал льготу.
В псковских, новгородских и других, не относящихся к Поморью, порядных обычно не оговаривается срок, на который порядчик идет «во крестьяне» или в бобыли. Он обязуется «не сойти и не сбежати» ни на дворцовые земли, «ни за монастыри, ни за помещики никуда не переходити». В порядных иногда прямо говорилось, что порядчики крепки землевладельцу «во крестьянстве», а если они сойдут или сбегут, «волно их» обратно «вывесть». Лишь в отдельных случаях порядчик обязуется жить «во крестьяпех по живот» землевладельца. А «после моего живота волно ему (порядчику. — А. Ш.) итти, куде он похочет». Иногда указывается, что обязательство «ни за кого не выдти» остается в силе «до выходных лет».6
Стремясь к строгому соблюдению условий поряда, землевладелец добивался надежного поручительства за новосела. В этой связи порядные грамоты все чаще превращались в порядно-поручные или просто поручные. Обратимся к характерному для этого вида источников документу. В 1669 г. четверо крестьян из разных погостов Старорусской вотчины Иверского монастыря поручилось монастырским властям за Карпушку Маркова, который порядился «во крестьяне» на тяглый участок. «А подмоги он Карпушка за нашею порукою у них властей взял из их монастырской казны на лошади и на коровы, на всякой скот и на хлебные семена денег взял 50 рублев. И живучи ему за нашею порукою... хоромы и двор поставить, рига и гумно построить, и пашня пахать, и пожни и поросли розчищать, и сено косить, и изгороды около поль городить, и рвы в полях учинить. И великого государя всякие подати и мирские платить, и монастырской обежной всякой оброк в монастырскую казну платить, и всякое монастырское и мирское тягло тянуть со крестьяны вместе. И из их монастырской отчины за помещики и за отчинники и за иного ни за кого... (далее оторвана часть документа. — А. Ш.) и всякого монастырского тягла и мирских податей с собою не снести, и того участка в пусте не покинуть, и земли не запереложить». Далее говорится, что в случае, если Карпушка нарушит свои обязательства или «из их монастырской отчины за помещики, или за отчинники, или за иного за кого учнет во крестьяне и в бобыли подряживаться, а их монастырские подможные деньги,
и обежный оброк, и всякие монастырские подати и тягло с собою снесет», иверские власти могут «взять на нас, па поручииках... все что ни начтетца» на порядчике.7
В половничьих порядных, составленных в XVIII в. в Поморье, также говорится об обязанности новосела чинить хоромы и огороды, ставить новые хоромы, огораживать участок и деревни «не запустошить». Половники принимали обязательство «пахати, и орати, и сеять, и косить, и всякое дело делати», «а разрубы платити и службы служити» с соседними крестьянами вместе. Но половничьи порядные Поморья, в отличие от крестьянских и бобыльских порядных других районов, фиксируют срок, на который половник садится на земельный участок. Так, в 1662 г. Семен и Ермола Григорьевы дети Матфеевы порядились на деревню Троицкой приходской церкви в Ухтостровской волости «вперед на 10 лет». В 1684 г. Иван Савин сын Худяков порядился на деревню Николаевского Корельского монастыря «на десять лет сряду с нынешняго 192-го году апреля з 23 числа да впред до лета до 202-го года апреля до 23 ж числа».8
По наблюдениям М. А. Дьяконова, половничьи порядные заключались в первой половине XVII в. на срок от двух до десяти лет, причем чаще всего на три года. Ученый встретил лишь одну порядную, в которой говорилось, что половник обязуется жить до возвращения ссуды.9 М. Островская, изучавшая фонд порядных Гледенского и Коряжемского монастырей, приводит данные о сроках, на которые половники садились там на земельные участки.10
Сроки, на которые заключались половничьи порядные, носили наименование «срошные годы» или «срочные лета». И с временным характером поряда половников связаны важнейшие особенности их порядных. Землевладелец проявлял особую заботу о сохранении плодородия данных на время земель. В частности, повторяется требование «назем возить из дворца по вся годы», а в порядных Гледенского монастыря часто встречаются такие добавки: «назем возить куда ключник укажет» или «назем возить и на задние полосы ровно».11 Землевладелец особенно опасался, что половник оставит после себя поля запущенными, поэтому в порядных указывалось, что «в остатошном лете» половник должен передать треть покидаемой земли «высевком», т. е. засеянной озимым хлебом, и соломы «с деревни не свозить», и колья и жерди с полей не увозить. Землевладелец также требовал, чтобы в «выхожей год» дворовые постройки оставались в отремонтированном состоянии. Срочность половничьего поряда приводила к тому, что в некоторых случаях платежи половников именовались «брязгой». Однако смешивать их с арендой нельзя.
В XVI—XVII столетиях, как и в предшествующее время, половники входили в состав беднейших слоев крестьянства. И в XVI—XVII вв. для них была характерна хроническая задолженность. Не случайно монастырские приказные люди, производившие в 1599—1600 гг. описание владений Соловецкого монастыря, писали, что во всем Каргопольском уезде обычай «ведетца в монастырских вотчинах, да и у государевых крестьян, у которых в деревнях половники живут, в пашенное время хлеб в заем им дают, а которому половнику хто в заем хлеба не дасть, и он своей пашни не пашет, да где хочет, там наймуяся на сторонних людей что делает». Приказные люди сообщали, что они дают половникам взаем посевную рожь, жито и овес ежегодно. А «доправить» заемный хлеб на половниках удается далеко не всегда, «и тот на них хлеб монастырской по вся годы в долгу ставитца». Происходило это потому, что половники «все люди недостаточные, а изможных людей в половники жити нихто не идет».12 Это свидетельство особенно ценно, так как оно относится и к половникам, живущим у черных крестьян, которые крайне слабо представлены в сохранившихся источниках.
Из вотчинного описания Соловецкого монастыря от 1599— 1600 гг. мы узнаем и об условиях, на которых половники держали землю в Каргопольском уезде. Они пахали пашню, жали и молстили хлеб, косили сено «собою». «А тое их пашни хлеба да и сена, на монастырь идет половина». Других натуральных поборов, денежных «пошлин» половники монастырю не платили и «дела ничего не делают», а «государеву дань и оброк и всякие подати половники платят с монастырем пополам».13
Половник Гледенского монастыря отдавал землевладельцу половину «приполона» (оставшегося после возвращения монастырю семян чистого сбора хлеба) только в тех случаях, когда он работал на своих лошадях. Если же он работал па монастырских лошадях, 3/5 чистого урожая забирал землевладелец и лишь 2/5 оставлял половнику. Доля сена, скошенного половниками с предоставленных им лугов, иногда делилась пополам, иногда же монастырь брал себе 2/5 или 2/3 собранного сена. А бывали случаи, когда монастырские власти требовали себе почти все собранное сено и оставляли половникам лишь небольшую его часть. Кроме того, в большинстве порядных XVII в., заключенных половниками с Гледенским монастырём, встречается повинность «ходить на изделье, что старцы нарядят».14 Известны порядные, заключенные с другими землевладельцами и устанавливающие обязательства половника «во всем слушаться» хозяина, его детей и приказчиков, «ходить на всякие изделия», куда позовут, «и пешим и конным» и своевременно выполнять все работы.15
В половничьих порядных грамотах вслед за формулой о подмоге, которую половники брали у землевладельца, часто следует такое добавление: «...а за тот подмог сделать мне (имярек.— А. Ш.) приряду...». Приряд мог состоять из работ по поднятию нови и расчистке старых пашен и сенокосов, в ремонте и строительстве новых построек во дворе. А иногда вместо приряда или его части половники платили монастырю деньгами. Эти платежи фигурировали под именем «пожилое».16 Денежными платежами в некоторых случаях монастырь заменял и барщину — «зделье». Перед выходом из вотчины Гледенского монастыря половники должны были вернуть подмогу и выполнить приряд. «А отживу срошные годы, — обязывался при заключении порядной грамоты половник, — и поеду вон из деревни и подмог заплатить и приряд зделать весь доготова». В некоторых порядных последней четверти XVII в. встречается уточнение этого обязательства: «...не заплатя подможных денег и хлеба и приряда не зделав, вон из деревни не выехать».17 Эти кабальные условия затрудняли передвижения. Известны факты, когда на одном и том же участке земли сидели половники из одного и того же рода (деды, отцы и внуки) в течение многих десятков лет. Известны также факты превращения половников, сидевших на землях крупных церковных землевладельцев, в их крепостных.18
Чрезвычайно значительная доля продукта, экспроприированною землевладельцем в форме издолья, и другие повинности половников определяли норму эксплуатации, которой они подвергались в XVII в. Она оказывалась более высокой, чем норма эксплуатации большей части крепостных крестьян. А затруднения, которые землевладельцы иногда чинили при отходе половников, сближали их с крепостными. Однако социально-экономическую характеристику половничества не следует ограничивать этой близостью.
Неодинаковым было отношение половников к средствам земледельческого производства: у некоторых из них отсутствовал рабочий скот, а другие имели своих лошадей; известен даже случай, когда 2 половника порядились «на деревню ... на трех лошадях своих половничьих». «Снасть всякая деревенская» тоже была в этом случае половничья, а семена давала церковь, сажавшая половников на свою землю.19 В других случаях половники рядились половничать «на казенных монастырских конях», причем иногда и «снасть всякая» была монастырская, наконец, монастырскими были семена.20
Когда вольный человек рядился к землевладельцу на срок, работал его орудиями производства и получал 1/2, 2/5 или 1/3 урожая, его доля может рассматриваться как заработная плата наймита. И в XVII в. ее иногда так и характеризовали. Во время судебного разбирательства земельного спора в 1662 г. представители одной из сторон — церковные старосты Устюжского Спасодевичьего монастыря — так говорили о представителях другой стороны: «...а они Панкратей и Федос не вотчинники, а вольные срочные люди, жили в наймех по зарядным записем и поряжены были жить в годы, а не вечно, а найму де они половники Панкрашко с товарищем на той деревне имали от пашни за работы — за Семены хлебом половину». В судном деле подчеркнуто, что половники, поряженные «в годы, а не вечно», не имеют прав на обрабатываемый ими участок.21 М. А. Дьяконов видел особенность северных вотчинников, у которых нет «вечных крестьян», в том, что на их землях сидят по уговору погодно «вольные половничишка, наемные люди», живущие столько, «как кому в которых местах поживетиа».22 У Дьяконова даже отмечен случай, когда половник вместо половины собранного хлеба стал получать месячину.
Из сказанного следует, что споры о том, является ли половничество XVI—XVII вв. «особой формой крепостной зависимости» (3. А. Огризко) или формой найма (А. И. Копанев), не могут быть решены однозначно. На деле существовали различные формы половничества. С одной стороны, половник, порядившийся на короткий срок, свободно уходит по истечении этого срока, он не имеет своих лошадей и орудий производства и пользуется хозяйскими. Получаемую им половину или треть урожая можно при таких обстоятельствах рассматривать как заработную плату, а самого половника — как наемного рабочего. С другой стороны, половник, севший на землю господина, отбывает кроме тяжкого издолья барщину, а за подмогу выполняет приряд. Не вернув к моменту истечения срока порядной подмогу и не выполнив полностью обязанностей по приряду, половник не может по своей воле покинуть участок, пока не выполнит все повинности, которые назначит господин, и находится под его частичной юрисдикцией. Его отношения с землевладельцем— это отношения феодальной зависимости, близкие к крепостническим отношениям, в которые они в отдельных случаях перерастают.
Между этими крайними формами мы наблюдаем множество форм промежуточных: когда половник может уйти по истечении срока поряда, а во время пребывания на участке отбывает назначаемые по произволу землевладельца повинности и находится под его сеньориальной властью; или когда половник, подобно феодальному крестьянину, располагает своими орудиями производства и в то же время резко отличается от крепостного крестьянина возможностью уйти с земельного участка. Можно назвать и другие сочетания элементов крепостнической или полукрепостнической эксплуатации с элементами наемного некрепостного труда. Подобное сочетание мы встретим и в более позднее время, причем в XIX в. в издольщине капиталистические черты будут выступать более, а отработки менее отчетливо. Применительно к XVI—XVII вв. этого еще не произошло. Черты феодальной зависимости выступали тогда сильнее, чем черты наемного труда.
1Попов К. А. Половники.— В кн.: Памятная книжка Вологодской губернии на 1862 и 1863 гг., вып. II. Вологда, 1863, с. 82.
2Богословский М. М. Земское самоуправление, т. 1. М., 1909, с. 135—136.
3ДАИ, III, с. 65.
4Впрочем, часть земель Соловецкого монастыря обрабатывалась не крестьянами, а монастырскими половниками.
5Огризко 3. А. Из истории крестьянства на Севере феодальной России XVII в. М., 1968, с. 8.
6Дьяконов М. А. Акты, относящиеся к истории тяглого населения в Московском государстве, вып. 1. Юрьев, 1895, с. 24, 25.
7Архив ЛОИИ, ф. 181, on. 1, д. 1456.
8Там же, Двинские акты, кол. 47, оп. 2, № 208, 307.
9Дьяконов М. А. Половники поморских уездов —ЖМНП, 1895, № 5, с. 10.
10Островская М. Земельный быт сельского населения Русского Севера в XVI—XVIII веках. СПб., 1913, с. 242.
11Огризко 3. А. Из истории крестьянства... с. 30.
12Вотчинная дозорная книга Соловецкого монастыря. — В кн.:^Земледельческое производство и сельскохозяйственный опыт на европейском Севере. Вологда, 1985, с. 146.
13Там же, с. 138.
14Огризко 3. А. Из истории крестьянства... с. 20, 23, 27.
15Спицы н А. А. Оброчные земли в Вятке в XVII в.—Изв. Общества археологии, истории* и этнографии при Казанск. ун-те, т. X, вып. 1, 1892, с. 54.
16Огризко 3. А. Из истории крестьянства... с. 35—47.
17Островская М. Земельный быт... с. 241.
18Копанев А. И. Крестьяне Русского Севера в XVII в. Л., 1984, с. 166—167.
19Попов К. А. Половники, с. 93.
20Жучков Б. И. Вопросы экономического положения половников 20—50-х годов XVIII в.—Учен. зап. Моск. пед. ин-та, т. LXXXIII, вып. 1, 1957, с. 38.
21Островская М. Земельный быт... с. 186.
22Дьяконов М. А. Акты... с. 152—154.
<< Назад Вперёд>>
