Ростовские князья
Схема 6
Князья Ростовские
У Федора Васильевича был единственный сын Андрей. Из шести его сыновей потомство пошло от первых двух — Ивана и Федора. У Ивана было двое сыновей Юрий Немой и Федор Голеня. После смерти бездетного сына Юрия Семена ветвь князей Ростовских, шедшая от него, вымерла. У Федора были сыновья Иван и Андрей. Единственный сын Ивана Василий стал заметной фигурой в великокняжеском административном аппарате, хотя в Думу так и не вошел. В 1491/92 г. он описывал переславские земли. В 1498/99 г. ему как писцу докладывались спорные поземельные дела. В том же году он описывал Московский уезд. Около 1499—1502 гг. В. И. Голенин опять разбирал поземельные споры в Переславском уезде. В 1501 г. его назначили дворецким в Тверь, а в апреле 1502 г. ему докладывались поземельные дела на Белоозере. Вскоре он описывал земли в Радонеже (1503/04 г.), а затем снова возвратился к описанию и межеванию переславских земель. В 1504 г. кн. Василий Иванович отделяет земли в Дмитровском уезде. На закате своих дней принимает участие в походах (1507—1508 гг.). В 1510 г. В. И. Голенин «по слову» кн. Семена Калужского судит в Бежецком уезде2. Должно ли означать это последнее известие о Голенине, что в конце своей деятельности он перешел в удел, сказать трудно.
Его трое сыновей умерли бездетными, младший из них (Иван Меншик) вскользь упоминался в разрядах в 1519—1527 гг., а в 1527 г. выступал одним из поручителей по кн. М. Л. Глинском3.
Осталась за пределами великокняжеской Думы и ветвь Голениных, шедшая от дяди Василия Ивановича — Андрея Федоровича. Князь Андрей свою судьбу связал с Волоколамским уделом. К 60-м годам XV в., когда, возможно, и начиналась его деятельность, половина Ростова находилась в уделе вдовы Василия II Марии (Марфы) Ярославны, второй владели потомки младшей ветви ростовских князей. Поземельных связей у Голениных с Ростовом поэтому, вероятно, уже не было. Но и при великокняжеском дворе на ростовских князей смотрели еще с недоверием. В таких условиях «князь-изгой» А. Ф. Голенин перешел на службу к кн. Борису Васильевичу Волоцкому и получил земли в его уделе. Уже в завещании этого князя, написанном около 1477 г., Андрей Федорович упоминается как его боярин. Вскоре Андрей Федорович умер. Сохранилась его духовная грамота, составленная до 1482 г4.
У князя Андрея Федоровича Голенина было трое бездетных сыновей (Иван, Семен и Андрей). Андрей Андреевич еще в 1495 и 1501/02 гг. упоминался в разрядах как воевода кн. Ивана Борисовича Рузского, а в 1496 г. по традиции — как воевода кн. Бориса. В 1502 г. он участвовал в походе на Литву. После смерти кн. Ивана (1503 г.) Андрей Андреевич перешел на службу к кн. Юрию Ивановичу, который получил Рузу, где находились наследственные земли Голениных. В 1508 г. кн. Андрей упоминался как воевода кн. Юрия. Вскоре после этого (но до 1515 г.) он постригся в монахи (под именем Арсения) и стал одним из самых видных старцев Иосифова монастыря5.
Потомки второго из сыновей князя Андрея Федоровича Ростовского — Федора (в их числе Щепины, Приимковы, Гвоздевы, Бахтеяровы) в изучаемое время себя ничем не проявили6.
Более примечательна ветвь ростовских князей, шедшая от Константина Васильевича, женатого на дочери Ивана Калиты. Из его шести сыновей (Иван, Василий, Глеб, Александр, Арсений, Владимир) четверо умерли бездетными. У Александра было трое сыновей: Андрей, бездетный Федор и Иван Пужбольский.
У Андрея Александровича Ростовского было шестеро сыновей: Иван Брюхатый, Дмитрий, Федор, Владимир, Иван Ян, Петр (Дмитрий, Федор и Петр умерли бездетными).
Владимир Андреевич еще в ноябре 1458 г. был вассалом Василия Темного7. В 1474 г. именно он (очевидно, старшие братья его к этому времени уже умерли) вместе с «братом» Иваном Ивановичем и «с всеми своими детми и з братаничи» продали свою половину Ростова Ивану III (возможно, речь идет об Иване Ивановиче Долгом и внуке двоюродного брата князя Владимира Константине)8. Тот передал ее вдовствующей княгине Марии (Марфе), по смерти которой (1485 г.) Ростов вошел в состав великокняжеских земель.
У Ивана Брюхатого было два сына Андрей и Александр Хохолки. Об Александре у нас никаких (кроме родословных) сведений нет9. Об Андрее же известно, что в 1495 г. он ездил в свите Ивана III в Новгород со своими старшими сыновьями Юрием и Александром10. Младший же его сын (Иван Катырь) появился в разрядах значительно позднее11. Юрий Андреевич ничем особенно себя не проявил и после 1522 г. исчез из разрядов12. Зато его брат Александр стал видным администратором. В 1512 г. он служил третьим воеводой на Кашире. В 1514—1519 гг. А. А. Хохолков-Ростовский наместничал в Ивангороде. Затем кн. Александр появляется в разрядах только в июле 1527 г. наместником уже более крупного города — Рязани. Здесь же он находился и в 1527/28 г. В 1529 г. он нес службу в Вязьме. В ноябре 1531—декабре 1533 г. А. А. Ростовский снова наместничал, на этот раз в Смоленске. В ноябре 1532 г. он упоминался уже с боярским титулом13. К тому времени в Думе никого из Ростовских не осталось (А. В. Ростовский умер после сентября 1521 г., сошли в могилу и все дяди кн. Александра, и старший брат Юрий — после 1522 г.).
Летом 1534 г. А. А. Ростовский вместе с другими воеводами служил в Боровске. Последний раз он упоминался в разрядах весной 1536 г. как псковский наместник. Умер кн. Александр бездетным еще до октября 1538 г14.
Как можно видеть, А. А. Хохолков-Ростовский главным образом проявил себя в качестве наместника. Для него, как и для других его родичей, наместничество было своего рода «эрзацем» их старинного независимого положения, а вместе с тем переходной ступенью к полной потере элементов самостоятельной власти. Князю А. А. Хохолкову, вероятно, принадлежала д. Хохолково в 12 верстах от Александровой слободы и с. Богородское (в 30 верстах)15.
Из четырех сыновей брата Андрея Хохолка Александра (бездетный Федор Горбатый, Иван Буйнос, бездетный Андрей и Дмитрий) наибольшую известность приобрел Иван Буйнос, ставший родоначальником Буйносовых. В 1500 г. он, как и его брат Андрей, владел поместьями в Вотской пятине Новгорода16. Иван Александрович Буйное весной 1501 г. и осенью 1507 г. возглавлял полки правой руки в походах новгородского воинства на Литву, а в 1510 г. участвовал в походе на Псков. В 1512 г. он снова в новгородской рати, но во главе сторожевого полка17. В 1521 г. Иван Буйное с войсками (очевидно, новгородскими) стоял в Торопце.
Четвертым (из шести) сыновей Андрея Александровича Ростовского был кн. Владимир, дети которого (Дмитрий и Александр) стали крупными политическими деятелями.
Александр Владимирович Ростовский впервые появляется в разрядах в 1492 г. С 1496 по 1501 г. он князь-наместник во Пскове, а затем с апреля 1501 г. числится в воеводах при княжиче Василии в Твери. Прославился как полководец во время войны с Литвой 1500—1503 гг. Но военное счастье переменчиво: в 1506 г. А. В. Ростовский возглавил конную рать в походе на Казань, который окончился полной неудачей. В 1506 г. участвовал в церемонии встречи литовских послов. Осенью 1507 г. кн. Александр уже возглавил передовой полк, отправленный в поход на Литву. Осенью 1508 г., будучи вторым воеводой большого полка при кн. В. Д. Холмском, был отправлен к Вязьме в связи с начинавшейся войной с Литвой. В Новгородско-псковском походе Василия III конца 1509—начала 1510 г. он уже боярин. В 1512 г. князь А. В. Ростовский отличился при отражении татарских набегов на Кашире и у р. Упы18.
В первом Смоленском походе 1512—1513 гг. А. В. Ростовский вторым из бояр (после Д. В. Щени) сопровождал Василия III. Он был приставлен к передовому полку, который номинально возглавлял дмитровский князь Юрий Иванович. Во втором и третьем Смоленских походах 1513 и 1514 гг. князь Александр возглавлял большой полк, т. е., по существу, всю русскую армию. В 1515 г. он стоял с большим полком на Луках вместе с царевичем Василием Молейгдаровичем, в 1516 г. — с его братом царевичем Федором, а в 1517 г. — один. Вероятно, в это время, т. е. с 1515 до декабря 1522 г., он наместничал в Новгороде. В 1517/18 г., возможно, выполнял функции дворецкого. В Новгороде он был, во всяком случае, в марте—сентябре 1516 г., январе—марте, июле 1517 г., 1518/19 г., феврале и сентябре 1521 г. и декабре 1522 г. В 1519/20 г. находился с М. В. Тучковым на Луках. Здесь в сентябре 1521 г. А. В. Ростовский вместе с М. Я. Морозовым заключает перемирие с Ливонией19. Вскоре после этого он умирает. Один из крупнейших полководцев — кн. Александр Ростовский фактически был отстранен от всех других (кроме военной) видов государственных дел в Москве, но сохранил свое влияние благодаря тому весу, который приобрел и по своему происхождению, и из-за длительного пребывания на посту новгородского наместника20.
Старший брат Александра Ростовского Дмитрий Владимирович в мае 1503 г. как бы наследовал князю Александру, став после него псковским князем-наместником. Там он находился до тех пор, пока в 1507 г. не был отозван Василием III. Вообще о нем сохранилось очень мало известий. В 1517 г. он стоял с войсками на Серпухове вместе с кн. Андреем Ивановичем Старицким21. Тогда он впервые назван боярином. Возможно, вскоре после этого он умер. Трудно сказать, когда получил боярский чин кн. Дмитрий — раньше Александра (т. е. до конца 1509 г.) или после. Прочная традиция старшинства склоняет нас к первому предположению.
В поручной по князьям Шуйским 1528 г. упоминаются только сыновья Дмитрия Петр и Андрей, так как к этому времени сам кн. Дмитрий уже умер. Князь Петр Дмитриевич Ростовский был женат на дочери кн. Бориса Волоцкого. В 1520 г. возглавлял большой полк русской рати, стоявшей на Толстике (в Мещере). Последний раз в разрядах упоминается в 1521 г22. В 1515 г. его брат кн. Андрей возглавлял передовой полк на Луках в войсках кн. А. В. Ростовского. В 1519 г. он был отпущен в Стародуб к Василию Шемячичу. В 1529 г. он стоял на Вязьме вместе со своим отцом. Летом 1531 г. и летом 1532 г. А. Д. Ростовский наместничал в Рязани. В 1534 г. был воеводой «за городом» на Луках. Летом 1535 г. в походе на Литву возглавлял полк правой руки. В 1536 г. в чине боярина находился в Калуге23.
У Ивана Яна Андреевича Ростовского было четверо сыновей. Василий Губка Иванович рано исчезает из источников (он встречался в разрядах в 1495—1500 гг.)24. Ивана Темку хорошо знают разряды 1501 и 1514 гг. Он в 1509 г. наместничал в Ивангороде, в 1513 г. — в Орешке. Вскоре погиб под Оршей (в 1514 г.). В 1500 г. владел поместьем в Вотской пятине25. Третий из братьев, Семен, упомянут с Василием Губкой в Новгородском походе 1495 г.26, а Дмитрий — в 1500 и 1512 гг27.
Дядя Владимира Андреевича Ростовского Иван Александрович был родоначальником князей Пужбольских28. Из четырех его сыновей дети были только у младшего — Ивана Долгого. Его мы застаем около 1471—1476 гг. на Двине. Здесь же владели землями двоюродные братья Долгого: бездетный Константин и Иван Владимировичи, а также их двоюродный племянник Федор Андреевич29. Внук Ивана Владимировича Иван Александрович Лобан около 1495 г. владел поместьем в Новгороде30. Там же было поместье и внука Дмитрия Бритого Ивановича Петра Владимировича31.
Ростовские и суздальские княжата в первой трети XVI в. образовали самую влиятельную прослойку в составе Боярской думы. Но это произошло не сразу. Ростовские князья впервые начинают получать боярские звания около 1509 г., а суздальские — около 1512 г. Сравнительно позднее их включение в состав Боярской думы объясняется тем, что Ростовское княжество было окончательно присоединено к Москве только в 1474 г., а вошло в состав великокняжеских земель только после 1485 г. Суздальские княжата в значительной части занимали положение формально независимых князей-наместников Пскова и Новгорода.
Усиление позиций ростовских и суздальских князей в Боярской думе произошло во второй половине княжения Василия III. Если за время правления Василия III в Думу входили всего пять князей Оболенских, причем единовременно обычно по одному представителю этой фамилии (только в 1526—1529 гг. в Думе было двое Оболенских), если Гедиминовичей было всего трое (единовременно с 1515 г. только по одному человеку), то ростовских и суздальских княжат в Думе насчитывалось семь человек, причем с 1513 г. обычно единовременно трое, а накануне смерти Василия III — четверо, т. е. примерно половина всех бояр. Горбатым (с 1529 г.) и Шуйским (с 1531 г.) удалось добиться, чтобы в Думе насчитывалось по два представителя их фамилий, а Ростовские имели там одного члена. Так, в 1531—1535 гг. в Думе заседали пять потомков ростовских и суздальских княжат. Не менее важное отличие состояло и в том, что ростовские и суздальские княжата корнями были связаны со своими родовыми землями, а сверх этого держали в своих руках ключевые позиции в крупнейших русских городах. Так, новгородское и псковское наместничество было привилегией для этих княжат, ибо оно восходило к старинным связям ростово-суздальских княжат с Новгородом и Псковом времен их независимости. Так, только 9 лет из 28 правления Василия III на новгородском наместничестве не было представителей их клана. В 1470—1471, 1477/78, 1491—1501, 1503—1507, 1514/15—1521, 1539—1540, 1542—1595 гг. Ростовские и Шуйские занимали и псковское наместничество (до 1510 г. были там князьями-наместниками). С 1514 по 1524 г. они были смоленскими наместниками. Служили также наместниками на Вязьме, Дорогобуже, Муроме, Ивангороде, Переславле и Рязани. В итоге получалась очень своеобразная картина. Отстраняя княжат от участия в центральном управлении (особенно в первый период княжения), Василий III вынужден был в связи со слабостью центрального государственного аппарата передать в их руки распоряжение армией и властью на местах. Так, постепенно ростовские и суздальские княжата укрепили свои политические позиции в стране с благословения самого же правительства. Среди этих княжат были крупные администраторы и полководцы, такие, как братья И. В. и В. В. Шуйские, как Б. И. и М. В. Горбатые, которые в 20—30-е годы принадлежали к ведущим политическим деятелям страны. Казалось бы, что служилые княжата имели преимущество перед князьями Северо-Восточной Руси: они считались более привилегированной частью русской аристократии, а в своих вотчинах-княжениях сохраняли суверенные права. Но по существу ростовские и суздальские княжата могли сравниться с ними по своему могуществу. Владения служилых княжат были, как правило, осколками когда-то крупных владений, а сами они были отстранены от реального управления страной. Шуйские, Горбатые и Ростовские были не тенями прошлого, а обладателями значительной власти в крупнейших русских городах и районах страны. Желая ослабить княжескую власть Думы, Василий III, хотел этого или не хотел, усилил их влияние на местах. Тем самым были подготовлены условия для временного торжества боярского самовластия, которое обрушилось (казалось бы, неожиданно) на Россию в годы малолетства Ивана IV.
1 Род. кн. Ч. 1. С. 75; Экземплярский. Т. 2. С. 43; ДДГ. № 61. С. 195.
2 АФЗХ. Ч. 1. № 22, 39; АСЭИ. Т. 1. № 628, 643, 649; Т. 2. № 336, 337, 418; ДДГ. № 94, 95; РК. С. 31, 38, 42; ЦГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии). Бежецк. № 37/1141.
3 РК. С. 62, 64, 66; СГГД. Ч. 1. № 155. С. 428.
4 ДДГ. № 71. С. 251; АФЗХ. Ч. 2. № 15.
5 Род. кн. Ч. 1. С. 77; РК. С. 24, 34, 35, 39; Р. С. 48. Об отношении Голениных к Волоколамскому монастырю см.; Зимин. Вотчина. С. 107, 112—113.
6 Правнуки Дмитрия Александровича Щепы были испомещены в конце XV в. в Новгороде (Род. кн. Ч. 1. С. 77). Тысячником по Шелонской пятине числился кн. И. Д. Щепин (Тысячная книга. С. 82). В Новгороде (Деревская пятина) около 1495 г. находились поместья детей Дмитрия Дмитриевича Приимкова — Дмитрия, Ивана Волка, Семена, Андрея и Льва Балымата (НПК. Т. 1. Стб. 358, 267, 564).
7 Николаева. № 100. С. 94.
8 ПСРЛ. Т. 24. С. 194; Т. 8. С. 180. В пространной редакции разрядных книг под 1475/76 г. сказано: «Купил князь великий другую половину Ростова у князь Володимера Андреевича, а первоя половина при великом князе Иване Даниловиче куплена» (Р. С. 20.).
9 Его сыновья Андрей, Дмитрий и Иван были новгородскими помещиками (Веселовский. Землевладение. С. 291).
10 РК. С. 25.
11 Иван Катырь упоминается в них под 1531—1542 гг. (Там же. С. 80, 92, 93). По Государеву родословцу, боярин Ивана IV (Род. кн. Ч. 1. С. 83). По Ш, боярин с 1531/32 г., умер в 1542/43 г.
12 РК. С. 56, 59, 60, 66, 68. По Ш, боярин с 1516/17 г., умер в 1528/29 г. В Государеве родословце о боярстве его не говорится (Род. кн. Ч. 1. С. 83).
13 РК. С. 46, 70, 74; Р. С. 201, 205, 211; РИБ. Т. 15. № 7, 9, 12, 28; Сб. РИО. Т. 35. С. 839; Т. 59. С. 1; Дунаев. Максим Грек. С. 91. По Государеву родословцу, боярин Василия III (Род. кн. Ч. 1. С. 83). По Ш, боярин с 1513/14 г., умер в 1529/30 г.
14 РК. С. 84, 90; [Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 55].
15 Стромилов. С. 73—74. О владениях ростовских князей в Ростовском уезде см.: Рождественский С. В. Указ. соч. С. 150—152.
16 Переписная окладная книга по Новугороду Вотьской пятины 7008 г. (2-я половина) // Временник ОИДР. М., 1851. Кн. И. С. 133, 361, 370; Род. кн. Ч. 1. С. 84. Иван Иванович Буйносов служил в середине XVI в. по Вотской пятине (Тысячная книга. С. 82).
17 РК. С. 32, 39, 48. То же самое в 1513 и 1516 гг. (Там же. С. 52, 53, 59). В 1517 и 1519 гг. он «на Луках» возглавлял полк левой руки (Там же. С. 61, 64). См.: Масленникова. С. 192.
18 РК. С. 22, 31—34, 37, 38, 42, 44, 46; Р. С. 120 («на Осетре»); ПЛ. Вып. 1. С. 82— 84; ИЛ. С. 142; Сб. РИО. Т. 35. С. 480. По Ш, боярин с 1500/01 г., умер в 1522/23 г
19 РК. С. 48—50, 53, 55, 59, 61; Р. С. 165, 174; РИБ. Т. 15. № 15; Т. 17. № 536, 537; АРГ 1505—1526 гг. № 157. С. 150, 319; РЛА. № 356, 369; ПДС. Т. 1. Стб. 193; ЦГАДА. Ф. 1144 (Новгородская приказная изба). Кн. 8/1. Л. 84 об., 128; Неизданные русские акты XV—XVI вв. Ревельского городского архива // ЧОИДР. 1897. Кн. 2. Отд. IV. № 8; СГГД. Ч. 5. № 95.
20 В 1517/18 г. посельский кн. А. В. Ростовского производил разъезд земель в Переславском уезде (АРГ 1505—1526 гг. № 157).
21 ПЛ. Вып. 1. С. 88, 90, 91; РК. С. 61. По Ш, боярин с 1500/01 г., умер в 1517/18 г.
22 СГГД. Ч. 1. № 156; ДДГ. № 87. С. 350; Р. С. 98, 166, 174; РК. С. 66.
23 РК. С. 62, 74, 76, 81, 85, 87, 89. В Пространных разрядах А. Д. Ростовский называется боярином еще в 1534 г. (Р. С. 248). По Ш, боярин с 1534/35 г., умер в 1549/50 г., вероятно, в начале 1550 г. (Зимин. Состав Боярской думы. С. 57). Постригся в монахи у Бориса и Глеба (Род. кн. Ч. 1. С. 85); см. его кабалу на сельцо Пахомово (ГАР. С. 68 (ящик 145), 343—344).
24 РК. С. 25, 29.
25 Там же. С. 32, 54; ПДС. Т. 1. Стб. 154, 156; Акты Копенгагенского архива // ЧОИДР. 1915. Кн. 4. № 9; ПСРЛ. Т. 13. С. 22; Переписная окладная книга по Новугороду. . . С. 131. Его сын Юрий появляется в разрядах в конце 1531 г. (РК. С. 79). В 1527/28 г. у него были владения в Ростовском уезде (ГБЛ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 533. Л. 722).
26 РК. С. 25.
27 Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37; РК. С. 40.
28 Владимир Волох, Иван Брюхо и Семен Вершка Ивановичи Пужбольские около 1495 г. были новгородскими помещиками (НПК. Т. 1. Стб. 112; Веселовский. Землевладение. С. 291).
29 АСЭИ. Т. 3. № 16. С. 32—33.
30 НПК. Т. 2. Стб. 590.
31 Там же. Т. 3. Стб. 198.
<< Назад Вперёд>>
