Русь: От славянского Расселения до Московского царства

   Итак, с конца Х столетия Русь делилась на территориальные единицы, управлявшиеся представителями киевской княжеской династии. В историографии составные части Руси именуются «княжествами», «землями» или «волостями». Первый термин чисто научный, в источниках он не встречается. Два же других реально бытовали в изучаемую эпоху: именно они употреблялись для характеристики территориально—политической структуры как Руси, так и зарубежных стран. Некоторые исследователи использовали термины земля и волость как равнозначные или даже употребляли двойное наименование – «волости-земли» (подразумевающее тождество этих понятий);^[227] другие, говоря о составных частях Руси конца Х – начала XII в. (т. е. до наступления т. н. «удельного периода»), предпочитали термин «волость»;^[228] третьи называли эти составные части «землями».^[229] При этом не предпринималось попыток разобраться, что означали эти два понятия в представлениях современников.
   Рассмотрение всех употреблений терминов «земля» и «волость» (в территориальном их значении^[230]) в источниках XI – начала XII в. показывает, что они не были взаимозаменяемыми и обозначали в этот период территориальные единицы разного уровня и статуса.
   «Землями» именовались независимые государства. В оригинальных памятниках встречаем названия «Русская земля», «Греческая земля», «Болгарская земля», «Лядская земля», «Угорская земля», «Агнянская земля», «Волошская земля».^[231] Такое же значение имел термин «земля» и в переводных произведениях (там встречаются земли Египетская, Ромейская, Ханаанская, Греческая, Перськая, Халдейская, Иерусалимская).^[232] Кроме того, государства часто обозначались отэтнонимическими названиями («Русь», «Ляхи», «Чехи», «Греки», «Угры»).^[233]
   Термином же «волость» (вар.: «власть») в территориальном значении древнерусские памятники XI – начала XII в. именуют главным образом владения князей—Рюриковичей в пределах Древнерусского государства.
   1. ПВЛ. Под 975 г. упоминается о совете воеводы Свенельда киевскому князю Ярополку относительно его брата Олега, княжившего в «Деревах»: «поиди на братъ свои и прими волость его».^[234] Под 977 г. дважды говорится, что Ярополк «перея власть» Олега.^[235] Под 980 г. упоминается, что Рогволод «имяше волость свою Полотьскѣ».^[236] Ярослав Владимирович после смерти в 1036 г. своего брата черниговского князя Мстислава «перея власть его всю».^[237] Племянники – «сыновцы» Всеволода Ярославича в период его киевского княжения «начаша ему служати, хотяще власти»; в результате Всеволод «раздаваше волосте имъ».^[238] В 1096 г. Олег Святославич обращается к Изяславу Владимировичу: «Иди в волость отца своего Ростову, а то есть волость отца моего» (Муром. – А. Г.).^[239] После поражения и гибели Изяслава его брат Мстислав предъявляет аналогичное требование Олегу: «Иди ис Суждаля Мурому, а в чюжеи волости не сѣди».^[240] В 1097 г. Давыд Игоревич советует Святополку Изяславичу не отпускать теребовльского князя Василька Ростиславича «в свою волость».^[241] После ослепления Василька Святополк, оправдываясь перед другими князьями, говорит: «Повѣдал ми Давыдъ Игоревичь, яко Василко брата ти убилъ Ярополка и тебе хощеть убити, и заяти волость твою – Туровъ, и Пинескъ, и Берестии, и Погорину».^[242] Пленный Василько говорит Василю (автору летописной повести о событиях 1097–1099 гг.): «мои Теребовль моя власть и ныне и пождавже»; «якоже и бысть: вскорѣ бо прия власть свою» – замечает автор повести.^[243] Тем временем «поиде Давыд, хотя переяти Василкову волость».^[244] После поражения и бегства Давыда Святополк «нача думати на Володаря и на Василка, глаголя, яко се есть волость отца моего и брата» (Перемышльское и Теребовльское княжества. – А. Г.).^[245] В 1100 г. на съезде в Уветичах сильнейшие князья предложили Володарю и Васильку: «буди вам едина власть – Перемышль».^[246]
   2. НІЛ (известия, не совпадающие с ПВЛ). В начале летописи объявляется намерение поведать о том, как «грады почаша бывати по мѣстом, преже Новгородчкая волость и потом Кыевская».^[247] В рассказе о призвании варяжских князей говорится, что «словене свою волость имели, а кривици свою, а мере свою».^[248]
   3. Запись на Остромировом Евангелии (1056–1057 гг.): «Изяславу же кънязю тогда прѣдрьжащу обѣ власти: и отца своего Ярослава и брата своего Володимира»^[249] (т. е. киевское и новгородское княжения).
   4. «Сказание о Борисе и Глебе». В рассказе о распределении Ярославом столов между сыновьями говорится, что он посадил «Изяслава Кыевѣ стареишаго, а Святослава Чьрниговѣ, а Вьсеволода Переяславли, а прокыя по инѣмъ волостьмъ».^[250]
   5. «Поучение» Владимира Мономаха. Автор пишет о том, как братья предложили ему: «потъснися к нам, да выженемъ Ростиславича (Володаря и Василька. – А. Г.) и волость ихъ отимем».^[251]
   6. Письмо Владимира Мономаха Олегу Святославичу. Предлагая примирение, Владимир обещает: «тои волость възмешь с добром».^[252]
   7. Южнорусское летописание 20–х гг. XII в. В рассказе о смерти Владимира Мономаха (1125 г.) говорится, что его сыновья после похорон «разыдошася кождо въ свою волость с плачемъ великомъ, идеже бяше комуждо раздаялъ волости».^[253]
   В ряду перечисленных упоминаний термина «волость» особняком стоят два фрагмента ПЩ, где «волостями» названы территориальные образования IX в. В первом из этих упоминаний следует видеть ретроспекцию современного летописцу термина на период начала государства. Фраза сходна с записью на Остромировом Евангелии: обе они, очевидно, отражают новгородскую точку зрения на существование на Руси двух главных волостей – новгородской и киевской с явным стремлением к возвеличиванию Повгорода. Во втором фрагменте отразилось современное летописцу представление о волости как территории, находящейся под чьей—либо властью, но поскольку по легенде о призвании Рюрика князей в это время у словен, кривичей и мери не было, то автор изобразил дело так, что владеют этими волостями сами «людие» («владети сами собе»).^[254]
   В остальных 22 упоминаниях термина волость / власть он связывается с конкретным князем (или князьями) – владельцем. В 19 случаях этот князь – вассал киевского князя, и «волостью» названа управляемая им территория. Дважды речь идет о территориях, принадлежащих киевскому князю, но составляющих часть государства (Остромирово Евангелие, ПВЛ под 1097 г. о «волости» Святополка). Всего в одном случае князь—владелец волости – не Рюрикович (Рогволод).
   Почти во всех случаях имеются в виду территории, князь—владелец которых сидит непосредственно в политическом центре данной волости. Исключений – четыре. Запись на Остромировом Евангелии характеризует Повгород как «власть» Изяслава, хотя он в 1056–1057 гг. княжил в Киеве. Ростов и Муром в 1096 г. не имели (до начала войны Олега с Мономашичами) своих князей и характеризуются в воспроизведенных летописью переговорах как волости соответственно Мономаха (в это время княжившего в Переяславле) и Святослава Ярославича (который владел при жизни Муромом как князь черниговский). В прошлом (Новгород с 1–й половины Х в., Ростов и Муром в эпоху Владимира Святославича) все эти центры имели свои собственные княжеские столы. Волостью Святополка под 1097 г. названы все его владения, кроме стольного Киева; поставленный среди них первым Туров был прежде центром его княжения (а еще ранее там княжил Святополк Окаянный).^[255] Таким образом, во владении одного князя могло быть несколько волостей: сам он сидел в центре наиболее значительной из них, другие управлялись его посадниками.^[256] Вероятно, что территория получала право именоваться «волостью» после того, как в ней появлялся княжеский стол, и сохраняла это право и в том случае, если в дальнейшем ею владел князь, непосредственно в ней не сидевший.
   Термин «волость» в приведенных известиях часто сочетается с глаголами, обозначающими действие: волости можно «приять», «переять», «раздавать», «заять», «держать», «отнять», «взять», в волости можно «посадить» (князя). Отметим, что в сочетании с термином «земля» встречается только один из этих глаголов («держать»).^[257]
   В переводных памятниках XI – начала XII в. термин «власть» (полногласная форма в них не употребляется^[258]) также встречается как обозначение части территории государства,^[259] но чаще в этих случаях употребляется этимологически тождественный с ним термин «область»^[260] (в оригинальных произведениях он встречается в таком значении, напротив, гораздо реже, чем «волость»^[261]).
   Таким образом, в конце Х – начале XII в. государство, называвшееся «Русь» или «Русская земля», состояло из «волостей», управляемых представителями киевской княжеской династии. Встречающееся в историографии отождествление понятий «волость» и «земля» для этого периода фактически неверно, поскольку объединяет термины разного уровня – обозначение территории, составляющей часть государства, и обозначение государства в целом.^[262]
   Приведенный материал показывает, что «волость» конца Х – начала XII в. – это прежде всего княжеское владение. Показательно, что если князь—владелец называется или подразумевается во всех случаях (кроме двух «ретроспективных» фрагментов НIЛ), то главный город волости назван лишь 5 раз и ни разу (исключая опять—таки «ретроспективное» упоминание «новгородской» и «киевской» волостей в начальной статье НIЛ, возможно являющееся поздней вставкой) «волость» не определяется притяжательным прилагательным, образованным от названия ее центра.^[263] Понятие «волость» (этимологически восходящее к глаголу «владеть»^[264]) в данный период связано с владетельными правами исключительно князя, а не города или иного субъекта.
   В период до 1–й трети XII в. включительно центрами волостей, т. е. населенными пунктами, где в течение того или иного времени бесспорно существовали столы князей—Рюриковичей, побывал 21 город. Далее они приводятся с датами первого упоминания в источниках княжеского стола и датами, под которыми относящаяся к ним территориальная единица поименована «волостью» (если такое упоминание есть).^[265]
   Новгород. Княжение – 40–е гг. Х в..^[266] «Волость» – 1056–1057 гг..^[267]
   Овруч. Княжение – 970 г..^[268] «Волость» – 975, 977 гг..^[269] Туров. Княжение – 988 г..^[270] «Волость» – 1097 г..^[271] Полоцк. Княжение – 988 г..^[272] «Область» – 1092 г..^[273] Владимир—Вольшский. Княжение – 988 г..^[274] «Волость» – 1054 г..^[275] Тмуторокань. Княжение – 988 г..^[276] Ростов. Княжение – 988 г..^[277] «Волость» – 1096 г. («область» —1071 г.).^[278] Муром. Княжение – 988 г..^[279] «Волость» – 1096 г..^[280] Смоленск. Княжение —988 г..^[281] «Волость» – 1054 г..^[282] Чернигов. Княжение – 1024 г..^[283] «Волость» – 1036, 1054 гг..^[284] Киев. Княжение – 1054 г..^[285] «Волость» – 1054 г..^[286] Переяславль. Княжение – 1054 г..^[287] «Волость» – 1054 г..^[288] Перемышль. Княжение – 1086 г..^[289] «Волость» – 1093, 1097, 1100 гг..^[290] Теребовль. Княжение – 1097 г..^[291] «Волость» – 1093, 1097 гг..^[292] Курск. Княжение – 1095 г..^[293] Бужск. Княжение – 1100 г..^[294] Дорогобуж. Княжение – 1100 г..^[295] Берестье. Княжение – 1101 г..^[296] Минск. Княжение – 1116 г..^[297] Городен. Княжение —1127 г..^[298] Клеческ. Княжение – 1127 г..^[299]
   Таким образом, к концу княжения Владимира Святославича (1015 г.) на Руси достоверно известно 9 волостей, Ярослава Владимировича (1054 г.) – 11 (учитывая, что за «Деревами» статус волости не закрепился), Всеволода Ярославича (1093 г.) – 13, Мстислава Владимировича (1132 г.) – 20.
   В вопросе о генезисе политических центров эпохи Киевской Руси среди исследователей нет единого мнения. Большинство историков 2–й половины XIX – начала ХХ в. исходили из представления, что этими центрами стали бывшие центры «племен».^[300] Иную точку зрения высказал в начале ХХ в. С. М. Середонин. Он считал, что центрами древнерусских «земель» становились, как правило, новые по отношениям к восточнославянским городищам VIII–X вв. поселения.^[301]
   Большая часть исследователей, обращавшихся к этой теме в 30–60–х гг. ХХ в., высказывалась в традиционном духе (изменения коснулись терминологии – в соответствии с утвердившимся представлением о Киевской Руси как феодальном государстве для обозначения его центров стал применяться термин «феодальные города»): города – центры Древнерусского государства формировались преимущественно из «племенных центров».^[302] В то же время В. В. Мавродин, обобщая результаты археологических исследований древнерусских городов, обратил внимание на частые факты «перемещения» укрепленных центров на новое место (Полоцк, Смоленск, Повгород, Ростов, Ярославль, Белоозеро). Причинами такого явления (определенного как «перенос города») могли быть, по мнению исследователя, невозможность роста детинца на старом месте, потребности торговых и военных предприятий и враждебное отношение к процессу феодализации «родоплеменной знати», концентрировавшейся в старых центрах.^[303] Концепция «переноса городов» вновь ставила под сомнение тезис о преемственности между «племенными» центрами и центрами политической власти Древнерусского государства.
   Пакопление в последующие десятилетия археологического материала о древнерусских укрепленных поселениях показало, что многие «племенные центры» прекратили свое существование, не превратившись в города. В результате концепция прямой преемственности между центрами догосударственных общностей и политическими центрами Древней Руси видоизменилась. Ее сторонники теперь полагают, что к племенным центрам восходят в первую очередь крупные города Руси, а небольшие «племенные центры» часто не перерастали в феодальные города.^[304] Другие исследователи высказывают мнение о смене политических центров («переносе городов») как общем явлении для эпохи складывания Древнерусского государства (при этом они не отделяют крупные центры от мелких).^[305]
   Прояснить этот вопрос можно, если сопоставить время основания, согласно археологическим данным, перечисленных выше центров волостей Х – начала XII в. со временем, когда прекратили существование догосударственные общности («Славинии») в регионах, где каждый из них расположен.^[306]

 

 
   81^[307] 82^[308]

 
   83^[309] 84^[310] 86^[311] 87^[312] 88^[313] 89^[314] 90^[315] 91^[316] 92^[317] 93^[318] 94^[319] 95^[320]

 

 
   96^[321] 97^[322] 98^[323]
   Из 17 центров только 4 зародились в период существования «Славиний». Но два из этих четырех (Киев и Чернигов) являлись центрами среднеднепровской Руси, т. е. территориального образования, из которого осуществлялось подчинение восточнославянских общностей. Третий (Перемышль) возник во 2–й половине Х в., по—видимому, в результате деятельности Чешского государства.^[324] В четвертом (Полоцке) в начале XI в. построение нового детинца (вместо разрушенного Владимиром) имело место, но оно было осуществлено всего в полукилометре от прежнего (при впадении Полоты в Западную Двину).^[325] Таким образом, ни одного «чистого» случая эволюции центра раннефеодальной волости из центра «Славинии» нет. Следовательно, правилом было создание при переходе территории под непосредственную власть киевских князей нового центра.
   Конкретные проявления «смены центра» были довольно разнообразны. В земле древлян, у которых, судя по рассказу о гибели Игоря и мести Ольги, центром был Искоростень,^[326] после подчинения Киеву столицей стал, по—видимому, Овруч – в нем укрывается в 977 г. Олег Святославич, княживший в «Деревах», от войск брата Ярополка.^[327] Вероятно, Овруч оставался центром и во время княжения в бывшей земле древлян сына Владимира Святослава (конец Х – начало XI в.).^[328] Позже древлянская территория непосредственно подчиняется Киеву.^[329]
   Центром бывшей земли дреговичей стал в конце Х в. (когда там был посажен Владимиром Святополк) Туров,^[330] возникший, по археологическим данным, примерно в это время.^[331]
   В земле волынян новый центр – Владимир был основан в конце Х в. (примерно в 25 км от старого – Волыни), когда Владимир Святославич посадил в Волынской волости своего сына Всеволода.^[332]
   На бывшей хорватской территории во 2–й половине XI в. возникает и становится центром волости Теребовль.^[333]
   В земле полоцких кривичей новый центр, как говорилось выше, возник после ликвидации Владимиром в конце Х в. местного княжения в 0,5 км от старого и сохранил его название – Полоцк. На территории верхнеднепровских кривичей центр также сохранил свое название – Смоленск, но был перенесен на более значительное расстояние – 12 км. Причем первоначально (в конце Х – начале XI в.) Смоленская волость управлялась из старого центра (ему соответствует археологический комплекс Гнездово) – новый Смоленск возник только во 2–й половине XI в..^[334]
   На территории словен в IX—Х вв. центр располагался на т. н. «Рюриковом» Городище, в 2 км от позднейшего Новгорода.
   Скорее всего, это поселение и называлось тогда Новгородом.^[335] С середины Х в. появляется город на современном месте.^[336]
   Процесс смены старых укрепленных поселений новыми, по—видимому, затронул не только крупные политические центры. Обобщение археологических данных о древнерусских укрепленных поселениях, проведенное А. В. Кузой (материалы 862 относительно хорошо изученных поселений – 61,8 % от общего числа известных науке на середину 80–х гг. XX в.), показало, что из 181 укрепленного поселения, существовавшего в IX – начале XI в., к началу XII столетия 104 (т. е. 57,5 %) прекратили свое существование, причем у большинства из них это произошло на рубеже Х—XI вв..^[337] Для значительной части восточнославянских «Славиний» (дреговичи, радимичи, кривичи, волыняне, хорваты) рубеж Х—XI вв. – это время сразу после ликвидации их «автономии». Резонно полагать, что последнее явление влекло за собой коренные изменения в структуре укрепленных поселений – упадок старых центров и возвышение новых. Подчинение «Славиний» власти киевских князей и образование на их территориях волостей, управлявшихся представителями киевской династии, вели за собой смену старых политических центров новыми, которые служили опорой власти Рюриковичей и их дружин.^[338] Старые центры либо отступали на второй план (Волынь, Городище), либо приходили в упадок (Гнездово), либо уничтожались (старый детинец Полоцка). Одновременно происходило массовое появление новых укрепленных поселений в составе волостей: они, не имея (или на первых порах не имея) своих княжеских столов, также служили опорными пунктами новой власти. Если в центрах волостей сидели князья, то в более мелких городах – назначаемые ими посадники.^[339]
   Распространенное мнение об эволюции в городе т. н. «племенных» центров как главном пути городообразования на Руси не подтверждается фактами. Нет оснований и для противопоставления путей образования крупных и мелких центров. Известно несколько городов раннефеодального периода, явно эволюционировавших непосредственно из центров догосударственного периода (помимо, оговоримся еще раз, центров территориального ядра Киевской Руси – Киева и Чернигова): это Изборск, Витебск, Волынь.^[340] Но большого значения в период существования единого государства (конец Х – начало XII в.) они не имели. Столицы волостей раннефеодального периода не развивались из центров «Славиний», а возникали уже как центры государственной власти.