Внутренний рынок России во второй половине XVIII - первой половине XIX в.

Требование научной методологии отбора исторических источников выдвигает исключительно сложные и трудоемкие задача при изучении такой крупной проблемы, как внутренний рынок России второй половины XVIII — первой половины XIX в. Для исследования истории образования, структуры и функционирование внутреннего рынка в масштабах столь обширной страны, как Россия, особенно важное значение приобретает выявление таких массовых источников, совокупность которых обеспечивает необходимую полноту и представительность, достоверность и сопоставимость подлежащих анализу фактов и цифр. Отобранные для изучения проблемы источники должны содержать информацию относящуюся ко всей стране.

Специфика и сложность работы с источниками по истории внутреннего российского рынка состоят, во-первых, в том, что происхождение было связано с деятельностью различных государственных, научных учреждений, местной администрации, отдельных лиц; во-вторых, выявление, отбор и систематизация сведений, необходимых для изучения российского рынка, потребовали обращения к ряду специальных методических приемов обработки исторической информации, создания обширных подготовительных материалов, послуживших базой для последующей постановки и анализа рассматриваемых в монографии вопросов.

Во второй половине XVIII в. впервые появляются массовые источники внутренней российской торговле — имеется в виду не просто значительное количество источников, а такая их численность, и совокупность, которая представляет всю или большую часть территории России и создает возможность воссоздания общей картины состояния внутреннего российского рынка⁶¹.

Многие сведения о состоянии внутреннего российского рынка конца 1760-х гг. содержатся в ответах на хозяйственную анкету Академии наук (академическую) и Шляхетского кадетского корпуса 1760 г. (кадетскую), а также на анкеты Вольного экономического общества (ВЭО) 1765 г. и Сената 1767 г. (сенатскую)⁶².

Академическая и кадетская анкеты, составленные М. В. Ломоносовым (первая) и Г. Ф. Миллером (вторая), были разосланы по именному указу из Сената всем губернаторам, провинциальным и уездным воеводам в 1760 г. Анкеты во многом совпадают, обе состоят из 30 пунктов, затрагивают одни и те же вопросы, но пункты в редакции Миллера обстоятельнее, и вследствие этого ответы на них зачастую полнее. Из 30 пунктов этих анкет, касающихся самых разнообразных вопросов географии и экономики, непосредственно к торговле имеют отношение пять: 4-й, 5-й, 8-й, 15-й и 17-й. Пункт 4-й: «Когда бывают в городах ярмонки, есть ли гостиные дворы, откуда больше и с какими товарами приезжают, который день в неделе торговой. Каково купечество». Пункт 5-й: «У обывателей какие есть промыслы». Пункт 8-й: «Есть ли ряды и ярмонки в каких знатных селах; чем больше торгуют; в какое время и откуда купцы съезжаются». Пункт 15-й: «Где по рекам есть пристани купеческие, из коих мест на оныя с грузом приезжают, до которых мест сплавляют и порожние суда назад обращаются ли». Пункт 17-й: «Где есть переволоки, чрез кои с одной реки на другую товары сухим путем перевозят и при каких условиях, дорога лежит по каким местам».

Сенатская анкета была разослана Сенатом местной администрации в 1767 г. Анкета включала 14 пунктов, все они относились к проблеме хлебных цен и хлебной торговли.

Анкета ВЭО, составленная членом общества Т. Ф. Клингште-том и опубликованная в трудах ВЭО в 1765 г., посвящена вопросам сельского хозяйства. Однако в числе ее 65 пунктов нашлось место и двум вопросам о торговле (точнее трем, но 32-й пункт дублирует 31-й) преимущественно сельскохозяйственными товарами. Пункт 31-й: «Куда излишний хлеб, ненадобный для употребления тамошних жителей, ежегодно отвозится для продажи? По каким обыкновенно продается ценам, кем и кому? Какого больше продается хлеба и тамошних продуктов? Молотый ли отпускается оттуда хлеб или немолотый; водою или сухим путем, по каким рекам, на каких обыкновенно судах? Как дорог обыкновенно становится провоз на четверть до назначенного места? В какое время в году продажа сия обыкновенно чинится?». Пункт 53-й: «Ежели по тамошним рекам возят много товаров, то по каким, в какое время, на каких судах, сколько далеко оные ходят оттуда?... Которая дорога на судах, отправляемых сюда, дале расстоянием?».

Ответы на академическую и кадетскую анкеты поступали в течение семи лет (но основная их часть была получена в течение 1761 — 1762 гг.) и охватили 3Д уездов — 227 из 300, существовавших в 1766 г.⁶³ Ответы на сенатскую анкету были получены в течение трех месяцев из 14 губернских, 6 провинциальных и 166 уездных канцелярий; анкета охватила практически всю Россию.⁶⁴ Ответы на анкету ВЭО за десять лет поступили из 2 губерний, 24 провинций и 3 уездов, охватив в общей сложности примерно 43% уездов на 1766 г.⁶⁵

Таким образом, хозяйственные анкеты 1760-х гг. в совокупности содержат сведения о ярмарочной, базарной и лавочной (стационарной) торговле в 75% уездов, а о торговле сельскохозяйственными товарами — во всех уездах тогдашней России.

Массовые сведения о внутренней торговле в стране за 1770-е гг. также были собраны анкетным способом. Это, во-первых, поступившие в Коммерц-коллегию но запросу ее президента А. Р. Воронцова в 1774—1781 гг. ответы на анкету (в дальнейшем будем называть ее анкетой Коммерц-коллегии) «ведомости присутственных мест о числе купечества в разных городах, о ярмарках и о прочем, относящемся до торговли»,⁶⁶ и, во-вторых, присланные в Комиссию, учрежденную при Академии наук для составления географического описания России, ответы на специальную анкету, составленную в 1778 г. К. Ф. Германом (в дальнейшем будем называть ее анкетой Германа), в которой был специальный вопрос о торгах и ярмарках.⁶⁷ Материалы 1770-х гг. несколько уступают по полноте и широте охвата ответам на хозяйственные анкеты 1760-х гг., но особая ценность этих материалов состоит в том, что они освещают состояние торговли именно в тех губерниях, которые не были в достаточной мере охвачены кадетской и академической анкетами 1760-х гг.: в Рижской, Ревельской, Выборгской, Псковской, Черниговской, Харьковской, Могилевской, Полоцкой, Новгородской и Оренбургской. Благодаря этому материалы 1760-х и 1770-х гг., дополняя друг друга, создают реальную возможность получить общую картину состояния внутреннего рынка России в 1760—1770-е гг.

В 1779 г. по инициативе генерал-прокурора А. А. Вяземского губернаторам была разослана еще одна анкета с шестью вопросами, касающимися исключительно ярмарочной торговли (в дальнейшем будем называть ее ярмарочной анкетой): «1. В каких именно местах в здешней губернии есть ярмонки. 2. В какое время оные бывают и сколько продолжаются. 3. Откуда свозятся продаваемые на тех ярмонках товары. 4. В чем главнейшие товары состоят и куда большею частью по распродаже развозятся. 5. Разделяются ли те ярмонки на большие, средние и малые относительно количества и цены товаров. 6. По каким дорогам и из каких мест, какого сорта товары на ярмонки привозятся и откуда какими дорогами развозятся от покупщиков». Ответы на анкету поступили из всех наместничеств и губерний, исключая Пермскую, в сравнительно короткий срок — в течение 1780 г. (лишь два губернатора задержали присылку сведений до 1781 г.). Поступившие материалы были рассмотрены на специальном заседании Комиссии о коммерции и пошлинах, которая представила после заседания 7 июля 1781 г. Екатерине II доклад о состоянии ярмарочной торговли в России⁶⁸. Ответы на ярмарочную анкет дают наиболее полное представление о ярмарках России второй половины XVIII в.

Последнее двадцатилетие XVIII в. тоже удовлетворительно обеспечено источниками. Массовые сведения о внутреннем рынке содержатся в Топографических описаниях губерний. Описания, имеющиеся по большинству губерний (отсутствуют лишь по Екатеринославской, Эстляндской губерниям и Земле Войска донского), выполнены по специальным, весьма обширным программам, составленным в 1778⁶⁹ и в 1790 гг.⁷⁰ Большая часть описаний не опубликована и хранится в разных архивах СССР⁷¹. Во всех Топографических описаниях уделено значительное мест ярмаркам, базарам, лавочной торговле, купечеству. Достоинств этого источника почти те же, что и хозяйственных и ярмарочных анкет. Топографические описания составлены примерно единовременно — преимущественно в 1780-е гг., по единой программе обусловившей единообразие их структуры и содержания, что в значительной степени облегчает их обработку и генерализацию, т. е. сведение всех данных в единую общероссийскую картину. Они исходят от компетентных лиц — главных образом от губернских и уездных землемеров, хорошо знавших хозяйственную жизнь на местах и к тому же располагавших специальной документацией⁷².

Сходны по содержанию с Топографическими описаниями и многочисленные другие экономические описания губерний, созданные под влиянием первых в порядке частной инициативы или специально по заданию ВЭО и Академии наук, а также Экономические примечания к Генеральному межеванию, составление которых землемерами началось в 1780-е гг. и закончилось в XIX в. (только 23 губернии были обмежованы в течение XVIII в.). Разноплеменность межевания в отдельных губерниях затрудняет сопоставление их данных, а отсутствие обобщенных сведений по отдельным вопросам, в том числе о торговле (Экономические примечания содержат поуездные описания отдельных сельских «дач» и только по городам дают некоторые сводные характеристики), чрезвычайно затрудняет их обработку⁷³.

Результаты анкетных опросов и хозяйственные описания губерний, в том числе рукописные, а также материалы официального делопроизводства послужили источником сведений для составления во второй половине XVIII в. двух географических слома рей и словаря ярмарок.

Географические словари, составленные Ф. А. Полуниным⁷⁴, Л. М. Максимовичем⁷⁵ и А. М. Щекатовым⁷⁶, содержат много ценной систематизированной информации о торговле в большинстве населенных пунктов империи, почерпнутой главным образом из ответов на анкеты и из Топографических описаний губерний, представляют важный свод сведений и поэтому использовались в настоящем исследовании⁷⁷.

Специальный словарь ярмарок был составлен М. Д. Чулковым в течение 1788-1789 гг. публиковался трижды: отдельной книгой, в составе «Географического словаря» Максимовича (ч. 1, и в «Историческом описании российской коммерции» (т. V, кн. IV. М., 1788). Как показал источниковедческий анализ М. Д. Чулков составил свой словарь на основе материалов трех анкет — академической, кадетской, Коммерц-коллегии, — дополненных в незначительной степени другими материалами из фонда Коммерц-коллегии. В словаре имеются прямые заимствованные сведений из ответов на анкеты. Например, в характеристике торговли Устюжны Железнопольской в словаре М. Д. Чулкова почти дословно повторяется ответ на кадетскую анкету, хотя к моменту издания словаря состояние торговли в городе изменилось⁷⁸.

"Здесь бывает торг в неделю один раз в субботу, и привозятся более зимнее время из уездов Устюжского, Новгородского, Бежицкого, Ярославского, Белозерского уездными обыватели всякой усыпной и молотый хлеб, лен, холст и сукны, овчины, съестные припасы и прочие потребности."
(Чулков)

"Торг бывает в неделе в один день в субботу, на те дни более в зимнее время привозится из уездов Устюжского, Новгородского, Бежицкого, Ярославского, Белозерского уездными обывателями всякой разсыпной и молотый хлеб, рожь, пшеница, ячмень, овес, греча, семя льняное и конопляное, лен и толстый холст, сукна, овечьи овчины и съестные припасы и скотские припасы и скотские кормы, также посуда деревянная, дощаны, ведра и глиняные горшки и прочие потребности, а знатных товаров в продаже не бывает."
(Кадетская анкета)

В словаре М. Д. Чулкова ярмарки идут по алфавиту населенных пунктов, однако в ряде случаев принятый порядок нарушается: вслед за уездным городом сообщаются сведения о ярмарках в селах уезда, как это было принято в хозяйственных анкетах, причем последовательность перечисления пунктов и орфографии написания их названий, которая в XVIII в. еще не устоялась, те же, что и в анкетах. Так, например, получилось с Волоколамском⁷⁹, Угличем⁸⁰ и рядом других городов, сведения о которых автор заимствовал из хозяйственных анкет и буквально повторил их. В своем словаре Чулков использует разновременное административное деление. Так, в словаре встречается деление на провинции, наместничества и губернии, в то время как губернская реформа 1775 г. упразднила деление на провинции и ввела деление на наместничества и губернии. Ряд пунктов Чулков относит к тем уездам и губерниям, которые существовали либо в 1760-е гг., либо в 1770-е гг. Так, Верхний Ломов в словаре числится в Воронежской губернии, Хлынов — в Казанской, это соответствует административному делению 1760-х гг. Невель, Динабург и другие пункты, отошедшие к России в 1772 г., отнесены автором к Псковской губернии, в состав которой они входили всего лишь пять лет, до образования Полоцкого наместничества, а Хвалынск — к Саратовской губернии, образованной в начале 1780 г. Судя по административному делению, все сведения, используемые Чулковым, относятся ко времени от 1760 до 1780 г. Отсюда следует, что автор механически объединил сведения о ярмарках, содержавшиеся в кадетской, академической и коммерц-коллежской анкетах, и не использовал материалы генерал-прокурорской анкеты, поскольку они поступили в Сенат позже — в 1780-1781 гг.

В целом источниковедческий анализ приводит к выводу, что примерно на ¾ словарь ярмарок Чулкова состоит из материалов хозяйственных анкет 1760-х гг. и на ¼ из материалов анкеты Коммерц-коллегии. К материалам последней анкеты автор обратился для того, чтобы заполнить лакуны в сведениях хозяйственных анкет, поскольку они охватили около 75% территории России. В результате словарь ярмарок Чулкова отражает состояние ярмарочной сети России преимущественно на 1760-1770-е гг. Следует подчеркнуть, что в словаре Чулкова есть указания на ярмарки, сведения о которых не встречаются в известных нам материалах XVIII в., но зато мы их находим в материалах XIX в. Это можно объяснить тем, что часть анкет XVIII в. к настоящему времени была утрачена либо Чулков пользовался источниками, не дошедшими до нас или не обнаруженными нами. В пользу первого предположения говорит, например, тот факт, что среди опубликованных материалов академической анкеты есть ответ из г. Торопца⁸¹, а среди сохранившихся архивных источников ответ не обнаружен. Из всего вышеизложенного следует, что данными словаря Чулкова нужно пользоваться, учитывая разнородный характер материалов, лежащих в его основе; поэтому при обращении и материалам словаря проводилось тщательное сопоставление этих материалов с данными других источников.

Важным подспорьем в работе над монографией служила также обширная экономическая литература и периодика второй половины XVIII в., материалы Комиссии о коммерции о пошлинах⁸², Коммерц-коллегии⁸³ и Комиссии о хлебе 1787—1788 гг.⁸⁴

Во второй половине XVIII в. ни центральная, ни местная администрация Российской империи не собирали систематически сведений о внутренней торговле. Все ценнейшие комплексы источников о внутренней торговле, которые сохранились от второй половины XVIII в., обязаны своим происхождением инициативе либо отдельных лиц — академиков М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера, К. Ф. Германа, либо отдельных представителей государственной администрации — А. Р. Воронцова, А. А. Вяземского, Екатерины II. Сбор сведений не носил систематического характера.

В начале XIX в. с утверждением министерств положения стало постепенно изменяться. В Департамент министра коммерции при Коммерц-коллегии по специальному распоряжению министра в течение 1806-1810 гг. поступали сведения о торговле на четырех ярмарках: Ирбитской, Макарьевской, Коренной и Вердичевской⁸⁵. Новый Департамент мануфактур и внутренней торговли, заменивший Департамент министра коммерции, стал собирать сведения также и о Харьковской и Роменской ярмарках⁸⁶. Так продолжалось до 1816 г., вследствие чего ни одно центральное учреждение не располагало сколько-нибудь полными сведениями о состоянии внутренней торговли в стране за предшествовавший период.

Даже в периодической печати первых десятилетий XIX в. можно найти значительно больше данных о ходе внутренней торговли, чем в громадных фондах центральных правительственных учреждений. Эти сведения поступали с мест от частных лиц. Так, газеты «Санкт-Петербургские коммерческие ведомости» (издавались в 1802-1811 гг.) и «Северная почта» (издавалась в 1809-1819 гг.) почти в каждом номере помещали сведения своих корреспондентов о ходе внутренней торговли на крупнейших ярмарках и в торговых центрах страны⁸⁷.

После пожара 1816 г. на Макарьевской ярмарке, уничтожившего все торговые помещения, Александр I распорядился составить новые правила и новые планы строительства селений, в особенности тех, где бывают ярмарки, и приказал министру внутренних дел представить ему ведомость о важнейших в России ярмарках. В Министерстве внутренних дел (МВД), как и во всех других центральных учреждениях, требуемых сведений не оказалось⁸⁸. В срочном порядке МВД предписало гражданским губернаторам в кратчайший срок прислать ведомости о ярмарках. На местах данные о внутренней торговле не собирались, и подниму губернаторы смогли представить в 1818-1819 гг. требуемый сведения только за 1817 г. Лишь в 1819 г. на основе получении и данных, наконец, была составлена для императора Ведомость о важнейших в России ярмарках, в которую вошли 64 ярмарки с оборотом от 500 тыс. руб. до 3 млн. руб.⁸⁹

Одновременно с распоряжением прислать сведения о ярмарках 1817 г. МВД приказало губернаторам ежегодно доставлять данные о крупных ярмарках с оборотом свыше 2 млн. руб. Так было положено начало систематическому сбору сведений о ярмарочной торговле. Базарная же и стационарная торговля по-прежнему не привлекали внимание центральных учреждений.

Тщательное знакомство с фондом Хозяйственного департамента МВД и Департамента мануфактур и внутренней торговли (в 1811-1819 гг. он числился в составе МВД, в 1819 г. был передан в ведение Министерства финансов) приводит к выводу и том, что после 1817 г. сведения о ярмарках стали собираться регулярно, хотя к настоящему времени они полностью не сохранились.

18 ноября 1831 г. МВД отдало распоряжение губернаторам о присылке ежегодно ведомостей обо всех ярмарках. А через несколько месяцев последовало новое распоряжение губернаторам: «Имея ныне надобность привести в точную известность все без исключения ярмонки и производящиеся на них торговые обороты: собрать немедленно нужные сведения, доставить в Хозяйственный департамент единовременно по прилагаемой форме ведомости: 1) о ярмарках, бывших в нынешнем 1832 г., прислать сведения за сей год, а о тех, которые еще будут, сведения за прошлый год; 2) в ведомости включить все ярмонки, кроме малых торгов, бывающих в некоторых селениях каждонедельно или во время храмовых праздников, где продаются большей частью лишь съестные припасы и мелочные для крестьянского быту вещи». Сведения требовалось доставить по форме: 1) название населенного пункта; 2) время ярмарки; 3) какие товары «в привози»; 4) примерная сумма привоза; 5) примерная сумма продажи; 6) примерное стечение народа⁹⁰.

Министр внутренних дел решил отличиться и представить министру напечатанный словарь ярмарок уже в 1832 г. В проспекте такого словаря указывалось, что, кроме списка ярмарок, в издании будут даны указатели, а также предисловие с короткими историческими сведениями о ярмарках и заключение статистическими выводами о современной ярмарочной торговле⁹¹. Технические трудности при печатании и задержка с присылкой сведений из некоторых отдаленных губерний замедлили издание словаря, и он вышел только в 1834 г. в количестве 600 экземпляров, без предполагавшихся предисловия и заключения⁹².

Изданный в 1834 г. словарь ярмарок выгодно отличается от словаря Чулкова прежде всего тем, что сведения в нем единовременные, за 1831-1832 гг.; благодаря этому словарь отражает состояние ярмарочной торговли на 1832 г. Однако спешка с изданием и предписание губернаторам не представлять данные о мелких ярмарках привели к тому, что в словарь не попали сведена более чем о тысяче ярмарок (см. об этом подробнее ниже).

С 1833 г. Хозяйственный департамент МВД начал систематический сбор сведений обо всех или во всяком случае о большинстве ярмарок России по приведенной выше форме. Одновремено с ним стал собирать аналогичные сведения Департамент мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов⁹³. В фондах этих учреждений частично сохранились поступившие с мест сведения о ярмарочной торговле за 1833-1863 гг.⁹⁴

Кроме сведений о ходе торговли на ярмарках, в Хозяйственный департамент из губерний стали ежегодно поступать данные о вновь утвержденных местным губернским начальством ярмарках и базарах⁹⁵ (так появились систематические официальный сведения о базарной торговле), а в Департамент мануфактур в внутренней торговли — ведомости о купцах, предметах их торговли и размерах ее, о наложенных на купцов повинностях⁹⁶ (в результате появились систематические официальные сведения) о стационарной торговле, а также и о купечестве).

Сведения о крупных ярмарках и об учреждении новых ярмарок и базаров, собираемые Хозяйственным департаментом с 1836 г. нередко включались в сокращенном виде в ежегодные и отчеты министра внутренних дел⁹⁷, а сведения о торговле, поступившие в Департамент мануфактур и внутренней торговли, — 1826 г. в ежегодные отчеты Департамента⁹⁸. Эти отчеты, сохранившиеся почти за все годы, отчасти компенсируют утрату данных губернских правлений за некоторые годы.

Заслуживает упоминания находящееся в фонде Хозяйственного департамента МВД дело «О торгах, существующих без установленного разрешения»⁹⁹. В 1865 г. Департамент решил выявить ярмарки и базары, которые не имели официального разрешения на существование. Торгующие на них по существовавшему законодательству не освобождались от платежа пошлины (как это имело место на действующих по официальному разрешению торгах). Поскольку большинство ярмарок и базаров существовало с давних дней (о чем и свидетельств не сохранилось), то выявить незаконные торжища не удалось. Тогда МВД распорядилось, чтобы губернские правления составили списки всех существующих ярмарок и базаров. Требуемые списки были представлены а МИД главным образом в течение 1867 г. (отдельные губернии доставили сведения только в 1871 г., одна губерния — к 1876 г.), утверждены МВД, Сенатом и императором и опубликованы в Губернских ведомостях. Все вновь возникавшие без официального решения ярмарки и базары стали считаться незаконными. Ценность данного источника в том, что он дает возможность получить общую картину состояния базарной торговли в 1860-е гг.

При наличии пропусков в сведениях о внутренней торговле, собиравшихся центральными учерждениями, существенным подспорьем оказываются отчеты губернаторов о состоянии губерний первой половины XIX в., которые в большинстве своем сохранились за 1802-1861 гг. Однако сведения о торговле, преимущественно о ярмарках, появляются в некоторых отчетах только с 1847 г., и лишь с 1842 г. к каждому отчету стала прилагаться ведомость о ярмарочной торговле в губернии за отчетный год с данными о числе ярмарок, об их продолжительности, оборотах, иногда о числе купцов, принимавших участие в ярмарках, и об их капиталах¹⁰⁰.

В личном фонде видного чиновника МВД Н.А. Милютина сохранился ряд дел о внутренней торговле со сводными сведениями о численности российского купечества за 1829-1853 гг., составленными на основе донесений губернаторов¹⁰¹. Но особую ценность представляет подготовительный в 1849 г. под руководством Милютина по сведениям, доставленным губернскими статистическими комитетами, «Статистический атлас Европейской России» до сих пор полностью не изданный, в котором среди прочего содержаться сводные данные по всем губерниям Европейской России (кроме Земли Войска донского) за 1849 г. о ярмарочной торговле, о численности купечества по гильдиям и объявленном ими капитале, а также соответствующие карты, в том числе карты важнейших ярмарок и оборотов ярмарочной торговли по губерниям¹⁰².

Наконец, из архивных источников отметим комплекс дел о внутренней торговле для подготовлявшегося в 1840-1850-е гг. Русским географическим обществом «Обозрения главных отраслей внутренней торговли России». Это издание готовил специальный комитет, утвержденный в 1848 г. при отделении статистики РГО в составе К.И. Арсеньева, А.К. Мейендорфа, Н.А. Милютина, Г.П. Неболсина и В.С. Порошина¹⁰³. Комитет опубликовал программу издания и через печать призвал всех желающих принять участие в этом труде. В РГО в течение 1840-1850 гг. из губерний поступило значительное количество весьма полезных материалов, большинство которых хранится до си пор архиве РГО, только не в одном фонде, а в соответствии с особой организации хранения материалов в этом архиве в фондах отдельных губерний. Ряд дел архива попал в личные фонды членов комитета¹⁰⁴. Исследование не удалось подготовить – слишком широко была задумана его программа, а надлежащих сведений и исполнителей не оказалось. Однако некоторые из поступивших материалов публиковались в трудах Русского географического общества и в других изданиях, использовались членами комитета и их работах.

Первая половина XIX в. богата специальной литературой в торговле, статистическими сборниками, периодикой, общими трудами по экономике, в которых торговле уделено заметное место. Отметим важнейшие труды, использованные при подготовке данной монографии. Сведения о состоянии ярмарочной, базарной и частично стационарной торговли преимущественно за 1840-е гг. в 52 губерниях России (без Польши, Финляндии и Кавказа) содержаться в «Военно-статистическом обозрении Российской империи», изданном Генеральным штабом¹⁰⁵. Имеющиеся в этом издании данные для 25 губерний дополняются «Материалами для географии и статистики России, собранными офицерами Генерального штаба» и относящимися в основном к 1850 – началу 1860-х гг.¹⁰⁶ Сведения о ярмарках в 41 губерниях за 1850-1860-е гг. имеются также в «Списках населенных мест Российской империи»¹⁰⁷. В пореформенное время МВД издало данные – самые полные из всех имеющихся – о ярмарочной и базарной сети в сельской местности на конец 1870-х гг.¹⁰⁸ и о торговле в городах Европейской России на 1861-1862 гг.¹⁰⁹, в Сибири – на 1876 г.¹¹⁰

Кроме указанных выше изданий, существует ряд статистических сборников о состоянии городских поселений в 1820-1850-е гг., где уделено место и стационарной торговле, которая до 1861 г. сосредоточивалась преимущественно в городах¹¹¹. Наконец, отметим еще четыре издания. В первом¹¹² из них содержаться наиболее полное описание состояния российской торговли и масса статистических сведений по всем отраслям народного хозяйства на 1800-е гг., во втором¹¹³ — данные о ярмарочной торговле по губерниям в 1863 г., в третьем и четвертом¹¹⁴ — статистические сведения по экономике на 1850-1860-е гг. Так, основные источники, использованные в монографии для исследования внутреннего российского рынка второй половины XVII первой половины XIX в.

Источники 1750-1850-х гг. содержат информацию по следующим аспектам внутреннего рынка: численность и характеристика пунктов с правильно организованной торговлей; число марок, базаров, стационарных торговых заведений (лавок, магазинов и т. п.); время и продолжительность работы ярмарок, базаров, лавок; коммерческие обороты периодической и стационарной торговли; количество и социальное положение продавцов и покупателей; товары, обращающиеся в ярмарочной, базарной и стационарной торговле; количество и происхождения товаров, обращающихся в разных видах торговли; торгов связи между местными рынками.

В течение исследуемого периода все указанные аспекты внутреннего рынка просматриваются в источниках, т. е. последние являются однородными в отношении содержащейся в ней информации, что позволяет проследить развитие российского внутреннего рынка (по этим аспектам) за более чем столетний период времени. Но реализация этой возможности неразрывно связана с представительностью, достоверностью и сопоставимостью данных. Поэтому рассмотрим выявленные источники с этой точки зрения.

Представительность источников. В ходе краткой характеристики источников было показано, что они, как правило, охватывают всю или большую часть территории страны. В тех случаях, когда один источник освещает состояние внутреннего рынка части территории, его сведения дополняются другими источниками. Так, по XVIII в. данные академической и кадетских анкет, охвативших 75% уездов, дополняются сведениями анкет Коммерц-коллегии и словарей Полунина и Чулкова; данные анкеты ВЭО, охватившей треть провинций, — сведениями сенатской анкеты; данные анкеты генерал-прокурора — сведение Топографических описаний, словаря Щекатова и Экономических примечаний к Генеральному межеванию. По XIX в. пробам в словаре ярмарок 1834 г. дополняются данными Губернских домостей и отчетов губернаторов 1830-х гг., пропуски в списках населенных мест — описаниями губерний, выполненных офицерами Генерального штаба. Отсюда ясно видна, что компенсируют функция разных групп источников. Благодаря этому в своей ведомости имеющиеся в нашем распоряжении источники дают полную картину состояния российского внутреннего мира на отдельные хронологические промежутки: 1750-е, 1760-е, 1770-е, 1780-е, 1790-е, 1820-е, 1830-е, 1840-е, 1850-е гг.

Для решения вопроса о полноте источников необходимо знать освещения ими состояния внутреннего рынка в отдельной усадьбах, губерниях, районах. Сравнение данных, содержании им и однородных по своему характеру источниках на одни и те же смежные годы, позволяет ответить и на этот вопрос. Как проведенное сравнение, любая группа источников имеет некоторые пробелы, но они восполняются сведениями из других, смежных по времени создания источников. Рассмотрим, например, как был составлен нами список имевшихся в России ни конец XVIII в. ярмарок, включающий 4044 ярмарки. Сведении 2247 ярмарках (это 55,6% их общей численности) выявлены по ярмарочной анкете, еще о 1031 ярмарке — в Топографических описаниях (25,4%), о 668 ярмарках (17%) — в словаре Чулкова, и совсем небольшое число ярмарок обнаружено при обращении к словарю Щекатова (55 ярмарок, 1,4%) и на академических и кадетских анкетах (23 ярмарки, 0,6% их общей численности). Причем следует иметь в виду, что приведшие шло цифры отразили сведения о тех ярмарках, которые упоминаются только в одном из перечисленных источников, в значительной же части сведения о большинстве ярмарок фигурируют в нескольких источниках (что является дополнительным аргументом в пользу представительности выявленных данных). И академических и кадетских анкетах, помимо тех 23 ярмарок, о которых другие источники сведений не давали, имеются данный еще о 457 ярмарках, и все они содержатся в других упоминающихся источниках. Подобным же образом дело обстоит со всеми источниками, на основании которых был составлен суммарный список в 4044 ярмарки.

В ходе сравнительного анализа источников выявилось, что чем ближе они были друг к другу по времени своего создания, тем меньше в каждом последующем источнике содержалось данных, дополнительной по сравнению с предшествующим источником информации. Это хорошо видно из нижеследующих данных (в процентах):



Появление в более поздних по происхождению источниках помимо данных о ярмарках, как показал конкретный анализ этих данных, и большей части объясняется не тем, что в более ранних источниках оказались пропущенными какие-то сведения, а в основном теми изменениями, которые постоянно происходят в состоянии торговой сети: отдельные ярмарки и другие торговые точки прекращали свое существование, и с каждым годом появлялось значительно большее число новых.

Оказалось также, что вклад того или иного источника в целую совокупность сведений о рынке по разным губерниям различен. Например, во Владимирской губернии Топографическое описание содержало 71% новой (сравнительно с предшествующими источниками) информации о ярмарках, а по Иркутской губернии ее вовсе не было. То же наблюдаем в источниках XIX в. Список ярмарок 1834 г. содержал сведения о 3608 ярмарках, в то время как по сведениям всех выявленных источниках в начале 1830-х гг. их действовало 4969, т. е. на 27,4% более, чем указано в этом списке. Тот же список по Костромской губернии давал данные о 37 ярмарках, более позднее описание (1862 г.) губернии указывало на существование в 1857 г. 50 ярмарок, но 4 ярмарки из действовавших уже в 1834 г. в описав 1857 г. не вошли, как не попали туда еще 47 ярмарок, выявленных нами по другим источникам¹¹⁵. Описание Курляндской губернии 1862 г. показало наличие на 1857 г. 24 ярмарок, по всем источникам их насчитывалось на этот год 31¹¹⁶ и т. д.

С аналогичным положением сталкиваемся и в отношении других аспектов внутреннего рынка. Сведения о базарной торговле по анкете Германа 1778 г. иногда имеют пробелы сравнительно с данными хозяйственных анкет 1760-х гг., а более поздние Топографические описания губерний 1780-х гг. в некоторых случаях уступают с точки зрения полноты анкете Германа. Описания губерний, выполненные офицерами Генерального штаба наиболее полно освещают состояние торговли в середине XIX в. но и самый скудный источник по торговле этого времени - Списки населенных мест губерний иногда содержит информацию, отсутствующую в других источниках. Так, автор описал Смоленской губернии отделывается общими словами о состоянии базарной торговли в губернии, а в Списке населенных мест эти губернии содержатся сведения о базарах в городах и в уездах¹¹⁷. Номенклатура товаров, обращавшихся в разных сферах торговли в различных пунктах, тоже отличалась по сведениям различных источников. Выше была приведена характеристика товаров бывавших на рынке Устюжны Железнопольской по кадетской анкете и по словарю Чулкова. По данным последнего источника, не смотря на более позднее его происхождение, номенклатура торговли оказалась беднее. Словарь ничего не искажает, но в нем опущена часть информации.

Следует иметь в виду, что известное несовпадение сведений иных источников обусловливалось также и тем, что каждый из них характеризовал состояние рынка на один какой-то момент. Так, согласно генерал-прокурорской анкете, в г. Киржаче Владимирской губернии в 1780 г. действовали 5 однодневных ярмарок, по сведениям Топографического описания 1784 г., эти ярмарки продолжались по 2 дня, а по данным 1861-1862 гг., — и 3 дня (кроме одной)¹¹⁸. Очевидно, здесь сталкиваемся не с противоречиями в источниках, а с развитием ярмарок, с удлинением их сроков. Другой пример. Имеются данные о купечестве, торговавшем на Ирбитской ярмарке с 1806 по 1810 г.¹¹⁹ В 1806 г. купцы прибыли в Ирбит из 60 городов, в 1807 г. — из 58, в 1808 - из 61, в 1809 г. - из 57, в 1810 г. - из 63 городов. Состав городов каждый год изменялся, но не существенно 40% городов постоянно были представлены на этой ярмарке. Значит ли это, что сведения за 1806 или 1810 гг. неполны или недостоверны? Сведения достоверны и, возможно, полны для вывода о торговых связях Ирбитской ярмарки каждого конкретного года, но недостаточны для вывода о всех торговых связях ярмарки.

С целью получения представительной картины состояния рынка в отдельные моменты оказалось необходимым провести для каждого выделенного в исследовании периода объединение данных нескольких смежных по времени своего создания источников. Так, были объединены показания анкет 1760-1770 гг. и географического словаря Полунина; данные анкеты генерал- прокурора, географических словарей Максимовича и Щекатова; списка ярмарок 1834 г. и отчетов губернаторов за 1830-е гг.; отчетов губернаторов за 1850-1860-е гг. с данными географического словаря Семенова, Списков населенных мест и описаний губерний офицерами Генерального штаба 1850-1860-х гг. Подобное объединение данных производилось во всех случаях путем однократного учета повторяющейся в источниках информации с отнесением в итоговых результатов их обработки ко времени поставления последнего в данном комплексе источника.

Изменчивость же и динамизм торговой жизни потребовали для воссоздания объективной картины состояния внутреннего рынка не только полного, но и последовательного (по времени происхождения источников) учета данных, осуществления сравнительного анализа сведений, содержавшихся во всех выявленных источниках о внутреннем рынке (что, кстати говоря, повлияло проследить историю каждой ярмарки и базара, торговой сети России за столетие — 1750-1850-е гг.). Для этого на каждый торговый пункт России, упоминавшийся в источниках, 6ыло заведена особая карточка, на которую последовательно от 175 к 1860-м гг. заносились данные о бываемых там ярмарках, базарах и торгах, о характере производившейся там торговли и изменении, о торговых связях пункта, об изменениях его названия, административной принадлежности и т. д. Эта работа занималась итоговой идентификацией торговых пунктов и составлением их общего, сводного списка на отдельные хронологические моменты¹²⁰. Только после этого проводились анализ записанных на карточках информации, ее генерализация и сведение в таблицы. Результаты подобной работы и послужили источником основой всего исследования.

Достоверность источников. С вопросом о представительности источников о российском внутреннем рынке связан и вопрос об оценке достоверности содержащихся в них данных. Значительная часть сведений о внутреннем рынке России второй половины XVIII в. получена анкетным способом, преимущественно путем опроса разного рода компетентных лиц. Об этом говорится в самих анкетах. «Стараться по всем вышеизображенным пунктам, — рекомендуется в сенатской анкете 1767 г., — в прибавке собственному своему знанию и от других обстоятельно верно наведаться не инако ж, как только ласковыми и дружескими разговорами, рассуждениями, из их на то отзывов». (Любопытно отметить, что в любом современном руководстве по социологическим опросам содержатся аналогичные советы¹²¹. В анкете ВЭО рекомендуется о сведениях по вопросам торговле «лучше всего и подробно сведать от знающего русского купца»¹²². Из ответов на анкеты также явствует, что местная администрация поступала в полном соответствии с рекомендациями — она опрашивала компетентных лиц. «По скаскам Сапожковского уезду от обывателей, от выборных пятидесятнике и от лутших крестьян показано, что де в том Сапожковско уезде бывает годовая ярмонка»¹²³. Подобных указаний о прохождении данных, сообщаемых в ответах на анкеты, имеете множество. На опрос «лутчих людей» и рассчитывали составители анкет. «Не будет притчины долго колебаться над выбором людей к сему делу, — полагал инспектор гимназии Академии Л. И. Бакмейстер, приступая к изданию хозяйственных дел. - Для сего надо расспрашивать таких людей, которые имели способ узнать все то, что от них уведать желаем»¹²⁴.

Но можно ли надеяться, что полученные анкетным способом сведения о торговле достаточно достоверны? Л. И. Бакмейстер, а позднее Б. Д. Греков отвечали на этот вопрос утвердительно, поскольку анкеты в большинстве своем потребовали только факты и больше ничего»¹²⁵. «Канцелярии должны ответствовать на вопросы весьма простые, и они, находясь в тех местах, о которых идет вопрос, — справедливо указывал Бакмейстер, — может осведомиться о всем том, чего сами еще не знают. Правда, они могут обмануться; они могут иногда обмануты быть другими; их посыльные писцы и перепищики сделают, может быть, несколько погрешностей от нерадения; но пусть кто посмотрит на вопросы, тот увидит, что они суть такого свойства, что не можно в ответах на оные сделать многих погрешностей». И за ним Бакмейстер заключает свое методологическое рассуждение абсолютно здравым соображением: «В протчем ничего не печатать такого, истина которого не довольно достоверна, — есть навсегда Российскую географию»¹²⁶.

С этим аргументами Бакмейстера и Грекова в пользу достоверности сведений анкет можно согласиться и распространить их на XIX в., когда речь идет о простой констатации фактов по типу: есть — нет, присутствует — отсутствует. Но как быть с количественной оценкой некоторых фактов, содержащихся в анкетах, по таким вопросам: каковы обороты ярмарок и базаров, сколько на них стекается народа, сколько привозится товаров и сколько продается? Ответы на подобные вопросы дать непросто, поэтому все количественные оценки, содержащиеся в анкетах, требуют специального рассмотрения. Вопрос о точности количественных оценок в равной мере относится и к данным XIX в., хотя со второй трети XIX в. сведения о торговле стали собираться специальными людьми и учреждениями. По мнению критиков официальной статистики, ее данные занижали действительные обороты торговли по трем причинам сборщики сведений, преимущественно полицейские чиновники, имели недостаточно компетентны и старательны; сведения об оборотах ярмарок и базаров собирались, как правило, по окончании, когда основная масса торговцев уже разъехалась; сведения к торговых оборотах собирались путем опроса торговцев, но последние стремились в своих показаниях уменьшить количество привезенного и проданного товара из-за боязни увеличения налогов¹²⁷. Администрация — и высшая, и местная — прекрасно знавала неточность данных о торговых оборотах, числе участников ярмарок и т. п. Поэтому сообщаемым с мест и публикуем: МВД сведениям постоянно сопутствуют слова «примерно», «приблизительно» и т. п. Нет сомнения, что при существовавшем рядке сбора сведений — путем опроса купцов — данные о торговых оборотах приблизительны. Но какова степень этой приблизительности? Абсолютно точный ответ на этот вопрос мол быть получен единственным путем — сравнением официальные сведений с действительными данными за одни и те же годы. Подобный анализ проведен в свое время не был, а теперь, естественно, его осуществить невозможно. Остаются косвенные путем оценки достоверности официальных сведений.

Одним из таких приемов может быть сравнение достоверности сведений о количестве ярмарок, с одной стороны, и об их оборотах — с другой. Когда речь идет о тысячах ярмарок, то общие обороты ярмарочной торговли в губерниях должны находить в зависимости от количества ярмарок. Если же составители ведомостей указывали совершенно не соответствующие действительности данные об оборотах ярмарок, то такой зависимости наблюдаться не может. Оценить это несоответствие между численностью ярмарок в губерниях и их оборотами возможно с помощью коэффициента корреляции, который в нашем конкретном случае покажет степень тесноты связи между числом и оборотом ярмарок. Такой расчет, сделанный для 1832, 1849, 1863, 1868 гг., показал, что между численностью и торговыми оборотами ярмарок в губерниях Европейской России наблюдалась тесная связь, поскольку во всех четырех случаях коэффициент корреляции (может принимать значения от 0 до 1) составлял от 0,76 до 0,8¹²⁸.

Факт тесной связи между численностью ярмарок и их оборотами указывает на то, что, во-первых, приблизительность итоговых оборотов не была столь велика, чтобы существенно искажалась действительность; во-вторых, некоторое отклонение от действительности всегда имело один знак, одно направление (истинные торговые обороты систематически занижались, поскольку многочисленные свидетельства современников говорят о тенденции купечества при опросах занижать свои коммерческие обороты). Поэтому, согласно результатам выполненного анализа, с большой вероятностью можно полагать, что действительные обороты ярмарок, базаров, стационарных торговых заведений, по официальным данным, несколько занижались, но с учетом данного обстоятельства они заслуживают доверия, минимум они могут быть приняты во всяком случае, — считали чиновники Центрального статистического комитета, — так ими лучшие исследователи ярмарок находили почти всегда официальные них цифры ниже действительности»¹²⁹.

Наличие тесной зависимости между численностью ярмарок и оборотами имеет, кроме источниковедческого, еще и общеметодическое значение. Оно дает возможность исследователю на основании данных о численности торговых центров, ярмарок, базаров, всякого рода торговых заведений, т. е. по величине торговой сети, составить некоторое представление об оборотах разных видов торговли — ярмарочной, базарной и стационарной — и каком-то приближении или тенденции. Возможность подобных исключений, открываемая наличием несомненной зависимости между оборотами торговли и масштабом торговой сети, для нас особенно важна: данные о торговой сети — самые достоверные и самые многочисленные, поскольку они относятся как раз к той категории сведений, сбор которых не требовал ни особой подготовки, ни квалификации, а намеренно их исказить было трудно.

Достоверность официальных сведений можно проверить и оценить также и путем сравнения сохранившихся данных о примени и продаже товаров на ярмарках, поскольку со второй трети XIX в. и те, и другие, как правило, указывались вместе. Опять же исходим из предположения, что если и те, и другие ни иные были бы совершенно произвольны, то между ними ни могло бы быть сколько-нибудь существенного соответствия, сходства. Между тем, очевидно, что подобная связь между данными о привозе и продаже товаров должна существовать. Корралиционный анализ показал, что связь между привозом и продажей товаров на ярмарках во всех губерниях Европейской России была и притом очень сильной (коэффициенты корреляции равнялись 0,95-0,99)¹³⁰. Этим также подтверждается определенное представительность данных о торговых оборотах, возможность их использования для исследования рынка, ибо трудно пропустить, чтобы тысячи чиновников, проживавших в разных частях огромной страны и не имевших между собой никаких контактов, все разом одинаково установили равное соотношение между привозом и продажей товаров на ярмарках.

Третий способ оценки данных официальной статистики о торговли состоит в сравнении сведений об оборотах ярмарок с численностью людей, принимавших в них участие. Несомненно, что между числом покупателей и продавцов, с одной стороны, и оборотом торговли — с другой, должна была существовать определенная связь и зависимость. Корреляционный анализ данных относящихся к 1830-м гг., эту связь обнаружил (значение коэффициентов корреляции колебалось в отдельных губерниях от 0,73 до 0,85)¹³¹, что также подтверждает определенную объективность официальных отчетов о торговле.

Наконец, оценка официальной торговой статистики проводилась путем сравнения сохранившихся сведений о ежегодных поступлениях доходов с торговых заведений на ярмарках (с лавок, балаганов и т. п.), которые считаются достоверными данными критиками официальной статистики¹³², с данными о торговых оборотах ярмарок. Такие сведения имеются по крупнейшим ярмаркам, располагавшим гостиными дворами и торговыми рядами: Макарьевской (Нижегородской), Курской Коренно-Ирбитской, харьковским и некоторым другим. Сопоставлении указанных сведений показывает наличие между ними несомненной связи: увеличение или уменьшение оборотов ярмарки совпадает с увеличением или уменьшением доходов с ярмарочных заведений. Вот, например, данные по Нижегородской ярмарке за 1817-1824 гг. (первая строка — привоз товаров в млн. ассигн. руб., вторая — доходы с лавок в тыс. ассигн. руб.)¹³³:



Аналогичным способом можно с известным приближением оценить достоверность данных о стационарной торговле. Число постоянных торговых заведений И обороты стационарной торговли в городах должны были находиться в определенной связи с размером поступлений торговых пошлин (разумеется, в те периоды, когда ставки на пошлины не изменялись). С 1840 по 1856 г. (однородный период по величине обложения торговых промыслов) число постоянных торговых заведений в городах и посадах Европейской России (в сельской местности, если не считать кабаков, их было крайне мало) увеличилось с 61 295 до 84 219 — на 37%, а сбор торговых пошлин — с 3,1 млн. до 4,2 млн. руб. — на 35%¹³⁴. Почти один и тот же прирост (37 и 46 %) за указанный период позволяет полагать, что и те, и другие данные достаточно надежны и в целом могут объективно держать тенденцию развития стационарной торговли.

Источниковедческий анализ выявленных сведений о российском внутреннем рынке второй половины XVIII — первой половины XIX в. показал, что они представительны и достоверны и в отношении численности торговых пунктов, ярмарок, базаров, стационарных торговых заведений, в отношении времени и продолжительности их работы, номенклатуры товаров и торговых связей и т. п., т. е. в отношении качественных признаков внутреннего рынка. Что же касается количественных оценок отдельные аспектов внутреннего рынка, содержащихся в источниках, но они часто приблизительны.

Данные официальной торговой статистики обычно преуменьшают степень развития тех или иных явлений рынка, их следует поэтому использовать преимущественно в целях сравнений, для характеристики динамики явлений, для сопоставления во времени и пространстве и выявления определенных тенденций¹³⁵.

Задача по обработке многочисленных сведений о торговле решились с помощью контентного анализа¹³⁶. На основе обстоятельного знакомства с материалами о торговле по ответам на хозяйственные анкеты, а также с Топографическими и статистическими описаниями губерний XVIII — первой половины XIX в. была составлена программа обработки первичных данных, которая имела вид опросного листа или анкеты. Программа предусматривала систематизацию и формализацию, а в конечном итоге централизации сведений о торговле, находящихся в ответах на анкеты, в географических словарях и в статистико-экономической литературе второй половины XVIII — первой половины XIX в. Программа обработки сведений включила 24 вопроса и все возможные варианты ответов на них, которые почти полностью исчерпывали информацию о торговле, заключенную в любом известии¹³⁷. Приведем программу обработки сведений о ярмарочной торговле — по аналогичной программе обрабатывались сведении о базарной и стационарной торговле (вопросы обозначены римскими цифрами, варианты ответов на вопросы — арабскими, поведения к вопросам даны в скобках).

I.Номер населенного пункта (каждому населенному пункту, который встречался в источниках, присваивался номер; в списке, где все уезды, губернии и пункты для удобства их отыскание расположены в алфавитном порядке, насчитывается 550 уезд 62 губернии, 16 районов, 3404 пункта).

II. Номер уезда, в котором проходила ярмарка (каждый уезд имел определенный номер, алфавитный список уездов включил 550 их названий).

III. Номер губернии (в списке губерний числилось 62 губернии Европейской России и Сибири).

IV. Номер района (всего было выделено 16 районов).

V. Ярмарка: 1) городская, 2) сельская (города и посады отнесены к городским поселениям, все остальные пункты — к сельским).

VI. Населенный пункт, где проходила ярмарка, принадлежа 1) помещику, 2) государству, 3) удельному ведомству, 4) экономическому ведомству.

VII. Время начала ярмарки: 1) январь, 2) февраль, 3) март, 4) апрель, 5) май, 6) июнь, 7) июль, 8) август, 9) сентябрь, 10) октябрь, 11) ноябрь, 12) декабрь.

VIII. Продолжительность ярмарки в днях.

IX. Категория ярмарки по протяженности ее торговых связей (определялась по данным о том, из каких уездов, губерний приезжали торговцы на ярмарку): 1) из многих несмежных районов - относительно района, где проходила ярмарка, — или из-за границы, 2) из несмежных губерний — относительно губерний, в которой собиралась ярмарка, — двух и более несмежных районов 3) из несмежных губерний смежных районов, 4) из смежных губерний, 5) из смежных уездов — относительно уезда, где была ярмарка, — разных губерний, 6) из уездов одной губернии, 7) из пунктов одного уезда.

X. Коммерческий оборот ярмарки: 1) большой, 2) средний, 3) малый, 4) в рублях (если имелись сведения).

XI. Профиль ярмарки по преобладавшим на ней товарам: 1) сельскохозяйственный (продукты растениеводства и животноводства), 2) ремесленно-мануфактурный (сюда включаются и товары кустарных промыслов), 3) промысловый (имеются в виду продукты, не произведенные в сельском хозяйстве, промышленности, ремесле: лес, пушнина, рыба и т. п.), 4) универсальный (товары двух-трех предыдущих групп примерно в равной пропорции).

XII. Тип ярмарки по преобладающему характеру торговли: 1) розничный (товары продаются преимущественно в розницу непосредственно производителями потребителям), 2) узловой сборный (товары скупаются торговцами у производителей для дальнейшей продажи потребителям или другим торговцам), 3) узловой распределительный (товары перепродаются оптовыми торговыми, розничным, переходят, таким образом, из сферы оптовой в сферу розничной торговли), 4) узловой розничный (этот тип проверки характеризуется сочетанием узлового сборного и розничной характера торговли), 5) оптовый (товары переходят от одних оптовых торговцев к другим, оставаясь в пределах оптовой сферы торговли).

XIII. Назначение ярмарки: 1) мобилизация продовольствия, скот и т. п.), а также скупка лошадей, 2) мобилизация сырья (льна, шерсти, хлопка, пеньки, хмеля) для промышленного в случае прямого указания на такую закупку, 3) мобилизации товаров для экспорта (в случае указания на отправку закупленных товаров в порты), 4) реализация крестьянами изделий импортной промышленности и промыслов, 5) реализация торговыми товаров отечественного производства непосредственно потребителям, 6) реализация импортных товаров непосредственно потребителям, 7) перепродажа торговцами товаров друг другу.

XIV. Главные группы и типы товаров местного производства, обращающиеся на ярмарке (имеются в виду товары, производимым в уезде, где происходит ярмарка); все товары разделены на 70 групп, которые объединены в 10 типов.

Первый тип. Земледельческие растительные продукты: 1) зерновые хлеба (рожь, пшеница, овес, ячмень, гречиха и пр.), 2) мука, крупа и солод, 3) кормовые средства (травы, сено, солома, барда, отруби, кормовые выжимки и пр.), 4) масличные семена (льняные, конопляные и пр.), 5) растительные масла, 6) семена (кормовых трав, древесные и пр.), 7) продукты огородничества (капуста, картофель, зелень, овощи, хмель, свекла, арбузы, дыни, лук и пр.), 8) продукты садоводства (фрукты, виноград, орехи и пр.), 9) табак и изделия из него, 10) сахарные продукты (сахар, мелас), 11) крахмально-паточные продукты (патока картофельная, крахмал), 12) хлебо-булочные изделия (печеный хлеб, пряники, калачи и пр.), 13) лен, кудель и пакля льняная, 14) пенька, пакля пеньковая, 15) хлопок, джут.

Второй тип. Продукты животноводства, рыболовства и охоты: 16) лошади и жеребята, 17) мелкий скот (овцы, козы, свиньи и др. ), 18) крупный рогатый скот, 19) разные животные, 20) мясо, свинина, битая птица, разный мясной товар, 21) яйца и молочные продукты, 22) масло коровье и свиное сало, 23) икра и рыба (называется также «чумацким» или «крымским» товаром), 24) кожи выделанные и невыделанные, 25) шкуры выделанные и не выделанные (овчины, козьи, бараньи шкуры и пр.), 26) меховой товар («мягкая рухлядь»), 27) шебайный товар ( пух, щетина, волос, кость), 28) жировые вещества (сало, рыбий жир, ворвань и пр.), 29) воск и мед, 30) шелк и коконы, 31) шерсть.

Третий тип. Лесные материалы и деревянные изделия: 32) древесное топливо (дрова, древесный уголь, зола), 33) деревянные изделия (клепка, бочки, посуда, щепной товар, мебель), 34) плотные изделия и лесные строительные материалы (тростник, метлы и пр.), 35) кора, мочало, рогожи, 36) смоляные продукты (деготь, смола, скипидар и пр.).

Четвертый тип. Минеральные продукты и металлические изделия: 37) минеральные ископаемые и строительные материалы (алебастр, гипс, известь, мел, глина, кирпич, бруски, каменная слюда и пр.), 38) гончарные изделия (изразцы, кафель, черепица, посуда глиняная, фаянсовая и фарфоровая), 39) стекло: стеклянные изделия, 40) нефтяные продукты, 41) каменный уголь, торф, 42) соль (в источниках называется также «чумацкий» или «крымским» товаром), 43) руды, 44) чугун, железо, сталь, медь не в деле, 45) металлические изделия (гвозди, проволо-скобяной товар и пр.; в источниках называется также «черножелезным» или «чернодельным» товаром), 46) оружие, 47) земледельческие орудия и инструменты, 48) сложные инструмент, аппараты и приборы, 49) цветные металлы, сплавы и изделия из них.

Пятый тип. Ремесленно-мануфактурные изделия и галантерея: 50) мануфактурный (в источниках называется также «крымным», «краснорядским, суровским, суздальским, щепетильным или «щепитильным, крамным»), 51) галантерейный (в источниках называется также «игольным, мелочным, красносельским, сдоровским, офицерским»), 52) предметы «одеяния» (белая одежда, головные уборы), 53) обувь, войлок и войлочные изделия (дорогая обувь называется также «лаковым товаром»), 54) пряда, нитки, вата, 55) упаковочные материалы (веревки, канаты, клеенка, мешки и пр.), рыболовные сети.

Шестой тип. Спирт и напитки: 56) спирт и водка, 57) виноградные (называются также «беломорскими» или «греческими» винами) и другие спиртные напитки, 58) прохладительные напитки (пиво, квас, мед, воды минеральные и фруктовые).

Седьмой тип. Бакалейные, москательные и другие товар: 59) бакалейные, гастрономические и кондитерские товары (чаи конфеты, фрукты сушеные и вяленые, моченые и соленые и пр.); 60) осветительные, косметические («благовонные») и медицинские товары (мыло, свечи, спички, масло деревянное, румяны и пр.), 61) москательные и химические товары (краски, дубильные вещества, купорос, квасцы, кислоты, поташ, сера, клей, сода, селитра, порох, сургуч, ладан и пр.), 62) тряпье и обрезки; 63) бумажный и картонный товар (бумага, обои и пр.), 64) канцелярские принадлежности, книжный и игрушечный товар; 65) картины (лубочные и пр.), книги, 66) резиновый, кожаны шорный и щеточный товар, 67) предметы домашнего обихода (домашние вещи, матрацы, подушки и пр.).

Восьмой тип. Предметы искусства, художественных ремесел роскоши: 68) ценные предметы, дорогая галантерея и одежда, (в источниках называется «модным товаром», ковры, часы, ювелирные изделия), 69) церковные вещи (иконы и пр.).

Девятый тип. Крестьянский «черный» товар: 70) «съестной» и «овощной» товар (грибы, капуста соленая и пр.), 71) изделия крестьянских промыслов и кустарной промышленности (сермяжное сукно и пр.).

Десятый тип. Импортные товары: 72) продовольственные товары; 73) ремесленные и промышленные товары, 74) европейские товары, восточные (азиатские) товары, 76) китайские товары.

XV. Главные группы и типы привозных из других уездов и губерний товаров (1-76 группы, I-Х типы; классификацию товаров см. под вопросом XIV).

XVI. Главные группы и типы товаров, вообще обращавшихся в ярмарке (1-76 группы, I-X типы, классификацию товаров см. под вопросом XIV).

XVII. Продавцы и покупатели: 1) купцы и их приказчики, мещане и ремесленники, 3) крестьяне (все категории — государственные, владельческие, однодворцы и пр.), 4) дворяне, помещики, и фабриканты, заводчики и их приказчики, 6) разночинцы, катим, 7) представители малых народов, 8) иностранцы, 9) офицеры, чиновники и другие лица, делающие закупки для казны, 10) бродячие торговцы (офени, разносчики, ходебщики и др.).

XVIII. Количество участников: 1) много (большое), 2) средним («посредственное»), 3) малое (незначительное), 4) человек (всего имелись сведения).

XIX. Связь с другими ярмарками (на какие ярмарки отвозят и с каких ярмарок привозят товар; каждая из выявленных ярмарки и мост порядковый номер в общем алфавитном списке ярмарок).

XX. Год учреждения ярмарки: 1) XVII в., 2) 1701-1725 гг., 3) 1726-1754 гг., 4) 1755-1801 гг., 5) с древних лет.

XXI. Откуда привозят каждую обращавшуюся на ярмарке группу товаров (все пункты, уезды и губернии имеют порядковый номер в общем алфавитном списке пунктов, уездов и губерний).

XXII. Куда отвозят каждую обращавшуюся на ярмарке группу товаров (см. XXI вопрос).

XIII. Транзитные пункты при перевозке товаров (см. XXI вопрос).

XXIV. Как доставляются товары на ярмарку: 1) водой, 2) сущий, 3) смешанным путем.

Самые полные и достоверные сведения о внутреннем рынке могут служить источниковой базой для изучения его динамики иметь в том случае, если они однородны не только по характеру содержащихся в них данных, но и по форме выражения этих данных. Между тем в источниках сведения о рынке привязывались к административному делению того момента, к которому они относятся; деление же это в течение 1750-1860-х гг. неоднократно изменялось. Время ярмарок указывалось не по гражданскому, сельскому календарю, а по церковному. Календарные же даты церковных праздников были переходящими, т. е. каждый год изменялись. Обороты торговли выражались в текущих (coвременных источнику) денежных единицах и ценах, в то время денежная система в рассматриваемый период изменялась дважды за уровень цен менялся непрерывно.

Превращение выявленных неоднородных и потому несопоставимых данных о рынке в однородные и сопоставимые сведения было выполнено на основе следующей методики. Для всего исследуемого периода были приняты, во-первых, единое административное деление начала 1860-х гг., согласно которому в России числились 62 губернии и области (50 — в европейской части, 3 — в Предкавказье и 9 — в Сибири) с 550 уездами, и, во-вторых, единые, соответствующие этому административному делению границы уездов и губерний. Торговые пункты, упоминающиеся в источниках 1750-1860-х гг., на все даты были распределены между губерниями и уездами согласно этому позднейшему административному делению. Данные о том, какие населенные пункты входили в состав уездов и губерний в 1860-е гг., содержащие в Списках населенных мест губерний 1850-1870-х гг. и капитальном издании «Волости и важнейшие селения Европейской России». Кроме того, для всего исследуемого периода принято единое районирование России на 16 регионов, которое в целом соответствует общепринятому в советской историографии экономическому районированию России первой половины XIX в¹³⁸. В состав регионов входили следующие губернии: Северный Архангельская, Вологодская, Олонецкая; Северо-Западный: Новгородская, Псковская, Санкт-Петербургская; Северное Приуралье, Вятская, Пермская; Южное Приуралье: Оренбургская, Самрская, Уфимская; Юго-Восточный: Астраханская, Донская; Средне-Волжский; Казанская, Нижегородская, Симбирская; Ценрально-земледелъческий, юго-восточная группа: Воронежский Пензенская, Саратовская, Тамбовская; Центрально-земледельческий, северо-западная группа: Курская, Орловская, Рязанская, Тульская; Центрально-промышленный: Владимирская, Калужская, Костромская, Московская, Смоленская, Тверская, Ярославская; Прибалтийский: Курляндская, Лифляндская, Эстляндская Западный: Виленская, Витебская, Гродненская, Ковенская, Минская, Могилевская; Юго-Западный: Волынская, Киевская, Подольская; Малороссийский: Полтавская, Харьковская, Чернигорская; Новороссийский: Бессарабская, Екатеринославская, Таврическая. Хепсонская: Предкавказье: Кубанская, Ставропольская Терская; Сибирь: Енисейская, Иркутская, Забайкальская, Приморская, Семипалатинская, Тобольская, Томская, Якутская. Единое районирование обеспечило возможность изучать динамику товарооборота, торговых связей, численности торговых пунктов ярмарок, базаров, торговых заведений и всех других аспектов внутреннего рынка на сопоставимой территории, т. е. осуществить территориальное исследование развития внутреннего рынка России на протяжении столетия.

Хронологическая проблема была решена путем принятия для и о рассматриваемого периода единого православного церковного календаря 1780 г.¹³⁹, поскольку во второй половине XVIII в. значительная часть сведений относилась именно к 1780 г. (в 1780 г. часть приходилась на 19 апреля). Даты переходящих праздников по церковному счислению на все другие годы, встретившиеся и более поздних (и ранних) источниках, были переведены на календарь 1780 г. Вследствие того что переходящие праздники 1860-х гг. переведены на этот календарь, даты всех ярмарки оказались приуроченными к определенной, точно фиксированной календарной дате.

Наконец, сопоставимость всякого рода денежных оценок, выраженных в текущей валюте, была достигнута переводом всех денежных исчислений на серебряный рубль, стопа которого и 1770-1860-е гг. не изменилась, и учетом динамики цен.

Значительные трудности представляла идентификация торговых пунктов, в особенности сельских, в источниках на разные анкеты вследствие того, что орфография их названий во второй половине XVIII — первой половине XIX в. еще не вполне установилось (например, писалось то Аксаково, то Аксаново, то Вишнево, то Пуганево, то Екимец, то Якимец и т. п.). Кроме того, в пределах одного уезда нередко было множество поселений одного названия (Ивановское, Рождественское и т. п.), некоторые населенные пункты имели двойное или даже тройное название (Сергеевское, оно же Шеевчино или Шеино), поэтому получалось, что ни разные даты одни и те же поселения фигурировали под разными названиями, а разные населенные пункты — под одинаковыми. Наблюдалась также противоречивость сведений в разных источниках.

Идентификация торговых пунктов осложнялась изменчивостью границ уездов и губерний и плохим их размежеванием. Во всех случаях идентификация осуществлялась по всей совокупности признаков торгового пункта — название, уезд, губерния, время ярмарки (которое было, как правило, устойчивым), владелиц (государство, помещик и т. п.), местоположение, административная классификация (деревень, село, погост и т. п.) и прочие признаки — с привлечением карт XVIII и XIX вв. Идентификации поселений позволила правильно распределить все населенные пункты между уездами и губерниями. Но самый главный ее результат состоял в том, что благодаря ей удалось получить как бы генеалогию почти всех российских ярмарок и базаров второй половины XVIII — первой половины XIX в., в которых в значительной мере сосредоточилась торговля России того времени.

---

⁶¹ О специфике массовых источников и необходимости применения особенной методики при их обработке см.: Литвак Б. Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX — начала XX в. М., 1979, с. 3-9, 206-291; Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979, с. 5-11, 412-414.
⁶² О происхождении и содержании хозяйственных анкет, а также о полноте и достоверности содержащихся в ответах на них сведений см.: Накместер Л. И. Топографические известия... Т. I, ч. 1-4. СПб., 1771-1774; Греков Б.Д. Опыт обследования хозяйственных анкет XVIII в. — В кн.: Летопись занятий Археографической комиссии за 1927-1928 годы. Вып. 35. Л., 1929, с. 39-104; Нерсесова Э. А. 1) Экономическое состояние Костромской провинции Московской губернии по хозяйственным анкетам 1760-х годов. — Ист. зап., 1952, т. 40, с. 154—185; 2) Хозйственное состояние Костромской, Переяславль-Залесской и Юрьев-Польской, Московской губернии по хозяйственным анкетам 60-х гг. XVIII в., Автореф. канд. дис. М., 1960; Миронов Б. Н. Статистическая обработка ответов на сенатскую анкету 1767 г. о причинах роста хлебных цен. - В кн.: Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972, 84—104; Петухова Е. И. Анкетное обследование Вольного экономического общества. — Науч. зап. Ростовского-на-Дону финансово-экономического ин-та, 1958, вып. 1, кафедра статистики, с. 187—218.
⁶³ Ответы на 74 анкеты частично опубликованы: Бакмейстер Л. И. Топографические известия..., т. I, ч. 1—4. — Здесь же приведен текст обеих анкет. Все ответы, в том числе опубликованные, хранятся: Архив АН СССР, Ленинградское отделение (в дальнейшем — JTO А АН), ф. 3, оп. 10-а, д. 1—222 (ответы на академическую анкету); ф. 3, оп. 10-6, д. 1— 154 (ответы на кадетскую анкету). — Количество уездов подсчитано по: Арсеньев К. И. Статистические очерки России. СПб., 1848, с. 93—102.
⁶⁴ Ответы не публиковались и хранятся: ЦГАДА, ф. 248 (Сенат), оп. 113, д. 1651, ч. 1—7. — Текст анкеты опубликован: Миронов В. Н. Статистическая обработка ответов на сенатскую анкету 1767 г..., с. 91—92.
⁶⁵ Ответы на анкету ВЭО частично опубликованы: Тр. ВЭО, 1765, ч. 1; 1766, ч. 2; 1767, ч. 7, 8; 1769, ч. 11, 13; 1773, ч. 23; 1774, ч. 26; 1790, ч. 40; 1791. п. 43. — В ч. 1-й напечатан текст апкеты. Оригиналы ответов находятся: ЦГИА СССР, ф. 91 (ВЭО), on. 1, д. 381, 401. — В 1930-х гг. Археографическая комиссия готовила публикацию ответов на хозяйственные анкеты, но, к сожалению, работа не была завершена, и эти ценнейшие источники по социально-экономической истории России так и остались неопубликованными. Подготовленные материалы хранятся: Архив ЛОИИ СССР АН СССР (в дальнейшем — архив ЛОИИ), ф. 276, on. 1, д. 18, 64.
⁶⁶ ЦГАДА, ф. 276 (Коммерц-коллегия), on. 1, д. 1710, 1711, 1712.
⁶⁷ Там же, д. 1714; ЛО ААН, ф. 27 (К.Ф. Герман), оп. 1, д. 116
⁶⁸ ЦГАДА, ф. 397 (Комиссия о коммерции), оп. 1, д. 370, 370-б (сведения о ярмарках, полученные от губернаторов). — Неполная копия с этого дела имеется в Архиве ЛОИИ: ф. 36 (Воронцовых), он. 1, д. 575. — Частично материалы о ярмарках опубликованы: Академические известия 1781, ч. VII, VIII.
⁶⁹ Начертание общего топографического и физического описания Российской империи, предпринятое имп. С.-Петербургской Академией наук. СПб., 1778; Начертание описания российских губерний. СПб., 1778.
⁷⁰ Начертание ко всеобщей задаче и награждению тех сочинителей, кои хозяйственные описания частных российских наместничеств ВЭО сообщать будут. СПб., 1790.
⁷¹ Кроме изданных описаний отдельных губерний, опубликованы сборники описаний: Собрание сочинений, выбранных из месяцесловов на разные годы. Под ред. Н. Я. Озерецковского. Т. 1-10. СПб., 1785-1793; Тр. ВЭО, 1790, ч. 40; 1792, ч. 46; 1804, ч. 56; 1805, ч. 57. — Сводку неопубликованных Топографических описаний см.: Кабузан В. М. Некоторые материалы для изучения исторической географии России XVIII — начала XIX в. (по фондам центральных государственных архивов и библиотек Москвы и Ленинграда). — В кн.: Проблемы источниковедения. Вып. XI. М., 1963, с. 153—195.
⁷² Характеристику Топографических описаний как исторического источника см.: Рубинштейн Н. Л. Топографические описания наместничеств и губерний XVIII в. — памятники географического и экономического изучения России. — Вопросы географии, 1953, т. 31, с. 39-89. — Здесь содержится и указатель выявленных автором описаний. См. также: Дитмар А. Б. О топографических описаниях Ярославского края конца XVIII века. — Уч. зап. Ярославского пед. ин-та, 1968, вып. 71, с. 129-142; Колесников П. А. Камеральные описания — источники по истории государственных крестьян Европейского Севера России конца XVIII — начала XIX века. — В кн.: Историография и источниковедение истории северного крестьянства СССР. Северный археографический сборник. Вып. 6. Вологда, 1978, с. 91-97; Шаркова И. С. Материалы по истории Севера и собрании Воронцовых архива ЛОИИ СССР АН СССР. — Там же, с. 128-134; Эммаусский А. В. Топографические и исторические описания Вятского наместничества в 80—90-х гг. XVIII в. — В кн.: Проблемы источниковедения. Т. 7. М., 1959, с. 204—215; Петухова Е. И. Анкетное обследование Вольного экономического общества, с. 187-218; Источниковедение истории СССР XIX — начала XX в. М, 1970, с. 18—19.
⁷³ Характеристику данного исторического источника см.: Милов Л. В. Исследование об «Экономических примечаниях» в Генеральному межеванию. М., 1965, с. 9-159. — Вследствие неполноты и разновременности сомдания Экономических примечаний они использовались нами частично, преимущественно для проверки достоверности и полноты сведений других источников, а также в спорных случаях, когда в разных источниках но одним и тем же вопросам содержались противоречивые сведения. См.: ЦГИА СССР, ф. 1350 (Межевой департамент Сената), оп. 412, д. 48-51 (Витебская губерния); д. 52—61 (Владимирская); д. 62—73 (Волынская); д 74—88 (Курская); д. 89—90 (Минская); д. 91—97 (Могилевская); д. 98—109) (Московская); д. 110—119 (Нижегородская); д. 120 (Пермская); д 121—130 (Петербургская); д. 131—139 (Рязанская); д. 140—151 (Смоленская); д. 152—163 (Тамбовская); д. 164—175 (Тверская); д. 176—187 (Тульский); д. 188—189 (Ярославская губерния).
⁷⁴ Полунин Ф. А. Географический лексикон Российского государства, или Словарь. Ч. 1—6. СПб., 1773.
⁷⁵ Максимович Л. М. Новый и полный географический словарь Российского государства, или Лексикон.,. Ч. 1—6. М., 1788-1789.
⁷⁶ Щекатов А. М. Словарь географический Российского государства... Ч. I-VII. М, 1801—1809.
⁷⁷ Характеристику словарей см.: Берг Л. С. Очерк истории русской географической науки. Л, 1929, с. 21-27; Боднарский М. С. Первый русский географический словарь. — Землеведение, 1927, т. 29, вып. 3—4; Илизаров С. С. История создания и публикации первого русского географического словаря. — В кн.: Археографический ежегодник за 1977 г., М., 1978, с. 90—97; Кауфман И. М. Географические словари. М., 1964; Милов Л. В. К истории создания «Географического словаря» Афанасия Щекатова. — В кн.: Археографический ежегодник за 1968 г. М., 1970, с. 166—183.
⁷⁸ ЛO ААН, ф. 3, оп. 10-6, д. 20, л. 2; Чулков М. Д. Словарь учрежденных в России ярмарок, с. 205.
⁷⁹ ЛO ААН, ф. 3, оп. 10-6, д. 51, л. 3; Чулков М, Д. Словарь учрежденных в России ярмарок, с. 34-35.
⁸⁰ ЛО ААН, ф. 3, оп. 10-6, д. 101, л. 8; Чулков М. Д. Словарь учрежденных в России ярмарок, с. 200—201.
⁸¹ Бакмейстер Л. И. Топографические известия..., т. I, ч. 4, с. 388.
⁸² ЦГАДА, ф. 397, д. 368-370.
⁸³ Там же, ф. 276, д. 1623, 1704-1707, 1709-1712, 1714, 1715, 1731; Архив ЛОИИ, ф. 36, oп. 1, д. 543-549.
⁸⁴ Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 410, 411, 412.
⁸⁵ ЦГИА СССР, ф. 13 (Департамент министра коммерции), оп. 1, д. 235, 334, 376, 422, 456.
⁸⁶ Hermann С. Т. Donees statistiques sur les principales foires de la Russie. — Memoires de l'Academie imperiale des sciences de St-Petersburg, 1818, t. 6, p. 685—711.
⁸⁷ См., например: Северная почта, 1812, № 47, 49, 71 (в Санкт-Петербурге), № 91 (в Архангельске), № 42 (в Ирбите), № 35 (в Бердичеве), № 14 (в Харькове), № 48, 49 (в Рыбинске), № 56 (в Курске, Москве и Смоленске), № 64 (в Перми), № 85 (в Казани), № 31, 52 (в Тобольске) и т. д.
⁸⁸ ЦГИА СССР, ф. 1287 (Хозяйственный департамент МВД), оп. 5, д. 37, л. 10.
⁸⁹ Там же л. 82-111, 117-128. — Ведомость неоднократно копирование и поэтому имеется в фондах других учреждений.
⁹⁰ Там же, д. 251, л. 4-5.
⁹¹ Там же, д. 291, л. 4.
⁹² Список существующих в Российской империи ярмарок. СПб., 1834.
⁹³ ЦГИА СССР, ф. 18, оп. 4, д. 381. Об установлении отчетности для вице-губернаторов в ходе торговли на ярмарках, л. 1—12.
⁹⁴ Там же, д. 17 (1834 г.), 513 (1835 г.), 744 (1852 г.), 793 (1856 г.), 827 (1857 г.), 851 (1858 г.), 923 (1862 г.); ф. 1287, оп. 5, д. 249-253 (1832—1833 гг.), 254-279 (1832 г.). — См. сведения по отдельным губерниям: д. 289 (1836 г.), 325-390 (1833 г.); 418-488 (1835-1836 гг.), 522-577 (1837 г.), 591-604 (1838 г.), 649-684 (1841 г.); оп. 6, д. 177-178 (1845 г.), 455 (1848 г.), 480-481 (1849 г.), 558 (1849 г.), 721 (1850 г.), 885 (1853 г.), 1099 (1856 г.), 1348 (1858 г.), 1460 (1858 г.), 1570 (1860 г.), 1667 (1861 г.).
⁹⁵ Там же, ф. 1287, оп. 5, д. 159 (1845 г.), 253 (1846 г.), 367 (1847 г.), 437 (1848 г.), 540 (1849 г.), 715 (1850 г.), 768 (1851 г.), 813 (1852 г.), 875 (1853 г.), 937 (1854 г.), 1093 (1856 г.), 1200 (1857 г.), 1338 (1858 г.), 1451 (1859 г.), 1566 (1860 г.); оп. 6, д. 1572 (1861 г.).
⁹⁶ Там же, ф. 18, оп. 4, д. 226 (1822 г.), 457 (1832 г.), 588-589 (1838 г.), 601 (1839 г.), 796 (1856 г.).
⁹⁷ Там же, ф. 1284 (Департамент общих дел МВД), Отчеты министра внутренних дел за 1836-1860 гг. — Значительная часть отчетов опубликованы в «Журнале МВД» за соответствующие годы и отдельными изданиями: Извлечения из отчетов МВД за 1835, 1836, 1837, 1838, 1840, 1842, 1855 гг.
⁹⁸ ЦГИА СССР, ф. 560 (Общая канцелярия министра финансов), Отчеты Департамента мануфактур и внутренней торговли за 1826-1863 гг.— Подробную характеристику данного источника см.: Яцунский В. К. Отчеты Департамента мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов дореформенной эпохи как исторический источник. — В кн.: Археографический ежегодник за 1958 г. М., 1960, с. 187-209.
⁹⁹ ЦГИА СССР, ф. 1287, оп. 6, д. 2036-2038.
¹⁰⁰ Отчеты губернаторов за 1802-1861 гг. хранятся: ЦГИА СССР, ф 1281 (Совет министра внутренних дел). — В архиве имеется специальная опись всех губернаторских отчетов. Подробную характеристику данного источника см.: Дятлова Н. П. Отчеты губернаторов как исторический источник. — В кн.: Проблемы архивоведения и источниковедения Материалы научной конференции архивистов Ленинграда 1964 г. Д., 1964 с. 227-246; Улащик Н. Н. Отчеты губернаторов Литвы и Западной Белоруссии как исторический источник (1804-1861 гг.). — В кн.: Проблемы источниковедения. Вып. IX. М., 1961, с. 24-55; Нифонтов А. С. Зерновое производство России во второй половине XIX в. По материалам ежегодной статистики урожаев Европейской России. М., 1974, с. 6-49 Литвак Б. Г. О достоверности сведений губернаторских отчетов XIX в. - В кн.: Источниковедение отечественной истории. 1976. М., 1977, с. 125—144.
¹⁰¹ ЦГИА СССР, ф. 869 (Милютиных), on. 1, д. 160, 165.
¹⁰² Там же, д. 789, 790, 786. — Характеристику атласа см.: Яцунский В. К. Неопубликованный статистический атлас МВД 1850 г., составленный Н. А. Милютиным. — В кн.: Вопросы географии. Сб. 17. М., 1950, с. 219-226.
¹⁰³ ЦГИА СССР, ф. 869, оп. 1, л. 1-3.
¹⁰⁴ В фонды Милютиных и Неболсиных (ф. 1001) в ЦГИА СССР.
¹⁰⁵ Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 1-17. СПб., 1848-1858.
¹⁰⁶ Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Т. 1-25. СПб., 1859-1868.
¹⁰⁷ Списки населенных мест Российской империи. Вып. 1-3, 6-7, 9-10, 12-15, 18, 20, 24, 25, 27-31, 33-48, 50-51, 60-62. СПб., 1861-1885. - Издание не завершено.
¹⁰⁸ Волости и важнейшие селения Европейской России. Вып. 1-8. СПб., 1880-1886.
¹⁰⁹ Экономическое состояния городских поселений Европейской России. в 1861-62 г. Ч. 1-2. СПб., 1863.
¹¹⁰ Экономическое состояния городских поселений Сибири. СПб., 1882.
¹¹¹ Штер М.П. Статистическое изображение городов и посадов
Российской империи по 1825 год. СПб., 1829; Обозрение состояния городов Российской империи в 1833 году. СПб., 1834; Статистические таблицы о состоянии городов Российской империи. СПб., 1840, 1852; Статистические таблицы о состоянии городов Российской империи, Великого княжества Финляндского и Царства Польского. СПб., 1842. — Источниковедческий анализ этих материалов см.: Рындзюнский П. Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958, с. 191-196; Источниковедение истории СССР XIX — начала XX в. М., 1970, с. 35—36.
¹¹² Военно-статистический сборник. Вып. 4. Россия. СПб., 1871, с. 527-760.
¹¹³ Статистический временник Российской империи. Вып. I. СПб., 1 отд. 2, с. 158—180.
¹¹⁴ Статистические таблицы Российской империи. Вып. 1—2. С 1858, 1863; Семенов П. П. Географическо-статистический словарь Российской империи. Т. 1-5. СПб., 1863-1885.
¹¹⁵ Список существующих в Российской империи ярмарок, с. 144-14S Крживоблоцкий Я. Костромская губерния. СПб., 1862. с. 420—423.
¹¹⁶ Орановский А. Курляндская губерния. СПб.. 1862. с. 323.
¹¹⁷ Цебриков М. Смоленская губерния. СПб., 1862, с. 248; Смоленская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. СПб 1868, с. 1-3 и др. — Последнее издание в отношении базаров по своей полноте превосходит даже капитальное исследование Я. Соловьева «Сельскохозяйственная статистика Смоленской губернии» (М. 1855, с. 438-439.)
¹¹⁸ ЦГАДА, ф. 397, он. 1, д. 370-б, л. 270; Топографическое описание Владимирской губернии 1784 г. Владимир, 1906, с. 74; Экономическое состояние городских поселений Европейской России в 1861—62 г., ч. 1, Владимирская губерния, с. 59.
¹¹⁹ ЦГИА СССР, ф. 13, on. 1, д. 235, л. 10-11; д. 376, л. 10-12, 22-23; д. 466, л. 14-15.
¹²⁰ Алфавитный список действовавших в России в 1760-1860 гг. я марок и базаров, торговых пунктов (объемом 25 а. л.) не вошел в мои график), приводятся лишь его порайонные итоги (см. с. 122-131).
¹²¹ ЦГАДА, ф. 248, оп. 113, д. 1651, ч. 1, л. 5.
¹²² Тр. ВЭО. Ч. I. СПб., 1765, § 53, с. 188.
¹²³ ЛО ААН, ф. 3, оп. 10-6, д. 125, л. 3.
¹²⁴ Бакмейстер Л. И. Топографические известия..., т. I, 1, предписание, с. 3-4.
¹²⁵ Греков Б. Д. Опыт обследования хозяйственных анкет XVIII в., с. 52.
¹²⁶ Бакмейсер Л.И. Топографические известия..., т. I, ч. 1, предписание § 17.
¹²⁷ См. например: Аксаков И. С. Исследование о торговле на украинских ярмарках. — Автор считает, что официальные данные об оборота: ярмарок занижаются сравнительно с действительными до 40% (с. 67)
¹²⁸ Исходные данные для корреляционного анализа о численности ярмарок и их оборотах по губерниям России в табл. 18. При расчете коэффициента корреляции исключительные сведения о Нижегородской, Ирбитской, Харьковской и Коренной ярмарках, как совершенно не типичных, исключительных по своим оборотам коэффициенты статистически значимы.
¹²⁹ Статистический временник Российской империи, вып. I, с. XXXI.
¹³⁰ Исходные данные для корреляционного анализа о привозе и протоваров на ярмарках по губерниям России приведены в табл. 18. Коэффициенты статистически значимы.
¹³¹ Исходные данные для корреляционного анализа см.: ЦГИА СССР, ф. 1287. оп. 5, д. 249-253. — Коэффициенты статистически значимы.
¹³² Безобразов В.И. Народное хозяйство России. Ч. 1. СПб. 1882, 229.
¹³³ Там же, прил. 8, с. 361-362.
¹³⁴ Статистические таблицы о состоянии городов Российской империи. СПб. 1840, с. 69. - В таблице итоговая цифра лавок подсчитана неверно и исправлена нами. См. также: Статистические таблицы Российской империи за 1856-й год. СПб., 1858, с. 202. Исторический очерк обложения торговли и промыслов в России. СПб., 1893, прил. 1.
¹³⁵ С подобной позиции подходит к данным официальной торговли статистики М.К. Рожкова (К вопросу о значении ярмарок... с. 298-299).
¹³⁶ О контентном анализе см.: Количественные методы в социологических исследованиях. Информационный бюллетень Советской социологической ассоциации. М., 1967. № 9. Методологические и методические проблемы контент-анализа. Вып. 1-2. М.-Л. 1973. Ядов В.А. Социологические исследования. Методология, программы, методы, 1972. с. 124-134.
¹³⁷ О методике этой работы см.: Миронов Б.Н. 1) Статистическая обработка ответов на сенатскую анкету 1767 г..., с. 84-104; 2) Формализация и генерализация содержания массовых исторических источников в материалах анкеты о ярмарках 1779 г.) - В кн.: Вспомогательные исторические дисциплины. XIII. Л., 1981.
¹³⁸ Дробижев В.З., Ковальченко И.Д., Муравьев А. Историческая география СССР. М., 1973. с. 167-122.
¹³⁹ Месяцослов на лето от рождества Христова 1780. СПб.. 1780.

<< Назад   Вперёд>>