Глава 2. Масоны и отречение Николая II
Толпа рабочих и солдат заполонила Таврический дворец, где в Полуциркульном зале собрались не желавшие подчиниться царскому указу о временной приостановке работы Государственной Думы народные избранники, тут же образовавшие из своей среды Временный комитет Государственной Думы. В то же время в другом помещении дворца группа меньшевиков-думцев, а также несколько большевиков и левых эсеров учреждают в спешном порядке временный Исполком Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Председателем Исполкома в тот же день был избран масон, член Верховного совета «Великого Востока народов России» меньшевик Н. С. Чхеидзе. Членами Исполкома и его заместителями стали такие же масоны: Н. Д. Соколов, М.И. Скобелев, Н. Н. Суханов, А. Ф.Керенский. Масонское влияние в Петросовете было таким образом обеспечено. Такая же примерно картина сложилась и с масонским представительством во Временном комитете Государственной Думы, куда вошли следующие братья: Н. В. Некрасов, А. Ф.Керенский, Н. С. Чхеидзе, А. И. Коновалов, М.А. Караулов, В. А. Ржевский1.
Едва ли такое было бы возможным, если бы братья масоны оказались застигнутыми врасплох молниеносными событиями Февральской революции, как уверял впоследствии А. Я. Гальперн. «Революция застала нас врасплох. Растерянность среди нас была вначале просто фантастической— говорил он в своем интервью Б.И. Николаевскому. Факты, однако, свидетельствуют как раз об обратном: врасплох событиями Февральской революции оказались застигнутыми не столько масоны, сколько царь и его окружение.
Получив 27 февраля 1917 года первые сведения о фактическом перевороте в Петрограде, царь распорядился о немедленной отправке туда батальона георгиевских кавалеров в 700 человек во главе с генералом Н. И. Ивановым. По дороге к ним должны были присоединиться надежные части Северного фронта. Этого, в принципе, было вполне достаточно для восстановления правительственного контроля над столицей. А в 5 часов утра отправился из Могилева на Петроград и царский поезд. Маршрут его был следующим: Смоленск — Лихославль — Тосно — Царское Село. 1 марта около 2 часов ночи поезд прибыл на станцию Малая Вишера. И вот здесь-то как раз и произошел первый сбой в планах царя. Пронесся слух, что все станции на пути царского поезда якобы заняты революционными солдатами и матросами. Это была ложь. Главным виновником задержки царского поезда был масонский комиссар А. А. Бубликов. Командированный своими братьями думцами в Министерство путей сообщения, он буквально засыпал местное железнодорожное начальство на пути следования царского поезда своими «революционными» приказами о его немедленном блокировании2. Однако коронным и, пожалуй, наиболее действенным номером А. А. Бубликова стала дезинформация о занятии тех или иных железнодорожных станций революционными солдатами и матросами3. Ведь если кого и боялся царь, то это были, конечно же, именно «революционные солдаты и матросы». А об окружении царя и говорить нечего.
Весьма характерен в этом отношении дворцовый комендант В. Н. Воейков. Получив утром 1 марта сообщение, что станция Тосно занята восставшими (на самом деле сообщение это не соответствовало действительности), вместо того чтобы проверить его, В. Н. Воейков заявил царю, что считает дальнейшее продвижение поезда на Тосно опасным. Царь в ответ на это заявил, что он хотел бы прибыть на станцию, где есть телеграфный аппарат.
B. Н. Воейков отвечал, что такой ближайшей станцией является Псков. Николай II распорядился повернуть на Бологое, и уже в 13.00 1 марта 1917 года царский поезд прибыл на станцию Дно. Здесь его уже ждала телеграмма от председателя Государственной Думы М.В. Родзянко о том, что он якобы срочно выезжает в Дно для встречи с царем.
Однако в Дно М.В. Родзянко так и не появился, передав по телеграфу Николаю II, что выезжает в Псков, где и просит принять его. Это была ловушка, т.к. генерал Н. В. Рузский, чьи части стояли в Пскове, был несомненным участником заговора против Николая II. «Направляя царя, очевидно с подачи Н. В. Некрасова, в Псков, М.В. Родзянко тем самым выполнял план заговорщиков», — пишет в этой связи С. В. Куликов4.
Что касается А. А. Бубликова, то его роль в истории с блокированием царского поезда на пути его следования в Петроград, конечно же, важна. Но сам А. А. Бубликов в масонской иерархии был сравнительно мелкая сошка. Подлинным организатором погони или, правильнее, блокирования царского поезда и предательского направления его в Псков — прямо в руки заговорщика Н. В. Рузского был член Верховного совета «Великого Востока народов России» Н. В. Некрасов. «Два момента особенно врезались в память, — вспоминал он в 1921 году, — приказ командующему Балтийским флотом Непенину арестовать финляндского генерал-губернатора Зейна и погоня за царским поездом, которую мне довелось направлять из Государственной Думы, давая распоряжения Бубликову, сидевшему комиссаром в Министерстве путей сообщения»5 Сам Н. В. Некрасов о смысле своего управления погоней за царским поездом умалчивает, хотя он и очевиден. Нетрудно уяснить и то, что делалось это скорее всего не по личной инициативе Н. В. Некрасова, а уж тем более А. А. Бубликова, а по прямому поручению Верховного совета «Великого Востока народов России», который, собственно, и являлся фактическим штабом революции в эти дни. «Руководя А А Бубликовым, — справедливо пишет С. В. Куликов, — Н. В. Некрасов, несомненно, выполнял план по задержанию царского поезда, разработанный под руководством А И. Гучкова»6.
Самое поразительное в этой истории — так это удивительная синхронность действий А. А. Бубликова и ближайшего окружения царя, которое сумело-таки убедить его изменить первоначально намеченный курс поезда и повернуть на запад — на Псков, где якобы под командованием генерала Н. В. Рузского еще оставались надежные части Северного фронта. Это, как скоро выяснилось, была ловко подстроенная заговорщиками западня, так как именно Рузский как раз и являлся одним из наиболее деятельных участников готовившегося на апрель 1917 года государственного переворота. Ничего этого царь, разумеется, не знал, и вечером 1 марта 1917 года его поезд благополучно прибыл в Псков. «Мы знаем теперь, что генералы Алексеев, Рузский, Крылов, Теплое и, может быть, и другие были с помощью Гучкова посвящены в масоны (Военная ложа. — В. Б). Они немедленно включились в его заговорщические планы», — пишет Н. Н. Берберова7. Все так.
«1 марта, — записал в своем дневнике царь. — Среда. Ночью повернули с Малой Вишеры назад, т.к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановились на ночь... Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось»8.
0 том, что Псков оказался ловко расставленной ловушкой для Николая II, стало ясно уже из первых реплик, которыми встретил царскую свиту хозяин положения — главнокомандующий Северного фронта Н. В. Рузский. «На вас только и надежда», — говорили они ему. И что же Н. В. Рузский? «Вовек не забуду, — с горечью вспоминал позже об этом эпизоде генерал Д. Н. Дубенский, — ответа генерал-адъютанта Н. В. Рузского на этот крик души всех нас... «Теперь надо сдаться на милость победителя», — сказал он. После разговора с Рузским мы стояли потрясенные и как в воду опущенные... С цинизмом сказанная Рузским фраза: «Надо сдаваться на милость победителя» — все уясняла и с несомненностью указывала, что не только Дума, Петроградский совет, но и лица высшего командования на фронте действуют в полном согласии и решили произвести переворот»9 Так оно, как мы теперь знаем, и было. Вскоре царь пригласил Н. В. Рузского к себе, и в ходе затянувшейся за полночь беседы с ним Николаю II воочию пришлось убедиться в предательстве генерала, неожиданно предъявившего самодержцу требование о его немедленном отречении от престола. Давление Н. В. Рузского было столь велико (фактически царь был полностью в его руках), что в 0 часов 20 минут 2 марта Николай II послал генералу Н. И. Иванову, который уже находился в Царском Селе, приказ не предпринимать никаких действий по борьбе с заговорщиками без его специальных на сей счет указаний. Впрочем, едва ли Н. И. Иванов мог что-либо сделать в сложившейся ситуации со своими георгиевскими кавалерами, так как Н. В. Рузский решительно отказался передать в его распоряжение какие-либо войска. В 3 часа ночи 2 марта Н. В. Рузский вступил в телеграфные переговоры с председателем Государственной Думы М.В. Родзянко в Петрограде и генералом М.В. Алексеевым в Ставке. Последний решил помочь Н. В. Рузскому и по своей инициативе как начальник Генштаба срочно разослал из Ставки телеграммы командующим фронтами с недвусмысленным призывом высказаться за отречение императора от власти10. Содержание полученных им ответных телеграмм М.В. Алексеев тут же препроводил во Псков, лицемерно добавив от себя: «Умоляю Ваше Величество безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам. Промедление грозит гибелью России»11. Увы, гибельным для России, как оказалось впоследствии, было не промедление, а скорее поспешность, с какой принял царь предъявленный ему ультиматум.
Последняя телеграмма от командующих фронтами поступила во Псков 2 марта около 15 часов дня. А уже через 5 минут, пока еще только для себя, никому ничего не говоря, царь принимает принципиальное решение о своем отречении. Сопоставление этих фактов не оставляет никакого сомнения, что главным виновником разыгравшейся драмы с отречением Николая И были военные: начальник Генерального штаба М.В. Алексеев и генерал Н. В. Рузский. Правда, поскольку М.В. Алексеев был далеко — в Могилеве, гнев царя обрушился главным образом на Н. В. Рузского. «Генерал Рузский был первым, который поднял вопрос о моем отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада, — с обидой вспоминал впоследствии царь. — Бог не оставляет меня. Он дает мне силы простить всех моих врагов и мучителей, но я не могу победить себя только в одном — генерап-адъютанту Рузскому я простить не могу»12.
Впрочем, предателям очень скоро пришлось горько пожалеть о содеянном.«Никогда не прощу себе, что поверил в искренность некоторых людей; послушался их и послал телеграмму главнокомандующим по вопросу об отречении государя от престола— сокрушался уже через несколько дней в беседе с генералом А. С. Лукомским М.В. Алексеев. Что это были за люди, по наущению которых М.В. Алексеев решился разослать главнокомандующим фронтов злополучную телеграмму и какие отношения связывали его с ними, генерал предпочел умолчать. Догадаться, впрочем, в свете того, что мы уже знаем о его масонских контактах, не сложно. Заметим в то же время, что сожаление о беспрецедентном давлении, оказанном им вечером 1 марта 1917 года на Николая И, высказывал впоследствии и Н. В. Рузский13 (расстрелян в 1918 году в Пятигорске при занятии города красными повстанцами). Но было поздно.
2 марта в 10 часов вечера с требованием об отречении Николая II прибыли наконец-то во Псков и посланцы Думы —октябрист A.И. Гучков и «монархист» В. В. Шульгин. Масоном, пусть под вопросом, из них мог быть только А. И. Гучков. Но серьезного значения этот факт в данном случае не имеет. Вся необходимая подготовительная работа с царем была уже проведена до них М.В. Алексеевым и Н. В. Рузским. Принципиальное же решение об отречении было принято Николаем II скорее всего, как уже отмечалось, еще днем — в 15 часов 15 минут, или, иначе говоря, за 7 часов до появления думцев в салон-вагоне царского поезда.
До сих пор было принято думать, что А. И. Гучков и B. В. Шульгин были за отречение царя в пользу сына и якобы на отречении в пользу брата Михаила настоял сам Николай II. Однако, как показал в последнее время С. В. Куликов, вплоть C. до последнего момента царь твердо стоял за то, чтобы передать престол сыну Алексею, и только под неожиданным давлением А. И. Гучкова, пригрозившего ему разлукой с сыном, вынужден был согласиться на «переотречение» в пользу брата Михаила. «Непонятное на первый взгляд поведение А. И. Гучкова, — пишет он, — выставлявшего себя сторонником монархии, было предопределено тем, что при подготовке заговора, как и в ходе Февральского переворота, он действовал в тесном контакте с республиканцами. В заговорщической группе А. И. Гучкова республиканцами были Н.В.Некрасов и М.И.Терещенко, связанные с А. Ф.Керенским».
Если расшифровать «птичий язык» С. В. Куликова и назвать вещи своими именами, т.е. «республиканцев» Некрасова и Терещенко, о которых он пишет в сюей статье, хорошо известными историкам масонами, а А. Ф.Керенского, с которым они были связаны, генеральным секретарем «Великого Востока народов России», который, собственно, и являлся их непосредственным масонским начальником, то картина действенного масонского участия в этой истории становится ясной. «Передача престола Михаилу, а не Алексею, — пишет С. В. Куликов, — была весьма выгодна республиканцам (читай: масонам. — В. Б.), — поскольку создавала реальную предпосылку для немедленного введения республики, вынудив у Михаила, близкого к оппозиции и не стремившегося к власти, отречения в пользу народа, т.е. Учредительного собрания. В отличие от Михаила Алексей, как несовершеннолетний, отречься от престола не мог, а поэтому, даже при его добровольном согласии на отречение, оно считалось бы недействительным»14.
В 23 часа 40 минут 2марта 1917 года долгожданный документ был наконец-то подписан царем. Старый масонский план по насильственному устранению Николая II от власти путем захвата царского поезда на его пути из Ставки был наконец-то осуществлен.
«2 марта. Четверг, — записал в своем дневнике Николай II. — Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь Министерство без Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку; а Алексеев всем главнокомандующим. К двум с половиной часам пришли ответы от всех. Суть та., что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект Манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный Манифест. В 1 час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман»15
Решающую роль в понуждении Николая II к отречению от престола сыграла Ставка Верховного главнокомандующего. Именно здесь, в Могилеве, составился и первый проект манифеста об отречении царя (второй привезли с собой из Петрограда члены Государственной Думы А. И. 1учков и В. В. Шульгин). Конечно, первоначальный текст отречения составлял не генерал М.В. Алексеев, а «специалист» — начальник дипломатического отдела Ставки Н. А. Базили, которому помогал генерал А. С. Лукомский. По сведениям Н. Свиткова (Степанова), Н. А. Базили был масоном16. Современный исследователь А. И. Серков не согласен с этим17. Поскольку, как мы уже выяснили, сам М.В. Алексеев был каким-то образом причастен к заговору, ближе к истине, скорее всего, Н. Свитков. Как бы то ни было, редактировал подготовленный, очевидно, по его указанию Н. А. Базили текст отречения, видимо, все-таки он. Он же распорядился, как мы знаем, и о передаче по телеграфу 2 марта 1917 года подготовленного в Ставке текста этого документа в Псков генералу Н. В. Рузскому18. В 8 часов 30 минут вечера он был уже на руках у генерала. Именно этот проект и лег в основу того текста, который вынужден был подписать царь с известными переделками его в пользу Михаила и который передали затем в Ставку, главкомам фронтов и который был опубликован 4 марта 1917 года в «Известиях»19.
Сегодня не так уж и важно, были ли официально посвящены в вольное каменщичество генералы-заговорщики: М.В. Алексеев, Н. В. Рузский «со товарищи», как полагает Н. Н. Берберова, или все же не были, на чем настаивают более осторожные исследователи. Не в этом суть. Важнее другое. Все они были осведомлены о готовящемся заговоре, сочувствовали ему и, в конце концов, приняли в нем самое активное участие. Стояла же за ними и направляла действия генералов «группа» А. И. Гучкова, центральную роль в которой как раз и играли братья масоны Н. В. Некрасов и М.И. Терещенко, тесно связанные в свою очередь с генеральным секретарем Верховного совета «Великого Востока народов России» А. Ф.Керенским. На эту же связь по масонской линии указывает в своем исследовании о загоюре генералов (правда, из осторожности не называя ее масонской) и С. В. Куликов20, о чем уже шла у нас речь.
Не был самостоятельным в своих действиях и руководитель заговора А. И. Гучков, за которым также стоял, как это теперь становится очевидным, все тот же единый масонский центр (А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов). Стоит подчеркнуть, что речь не идет о том, чтобы сводить события февраля — марта 1917 года к одним только масонам, их планам и проискам.
Конечно же, в революционных событиях были задействованы и активно проявили себя не только масоны, но и другие силы, никакого отношения к масонам не имевшие. Все это так. Однако и отрицать, что из всех политических и общественных структур предреволюционного времени именно политическое масонство в рамках «Великого Востока народов России» и его Верховного совета оказалось наиболее эффективным инструментом, направленным на захват и последующее удержание власти, нельзя.
«Основной пружиной заговора был, конечно Гучков— отмечал Иван Солоневич и называл его «главным стратегом ФевраляТехническим же исполнителем переворота был, по его мнению, генерал М.В. Алексеев21. Верно схватив суть происшедшего, И. Солоневич оставался, однако, в полном неведении относительно тайных масонских пружин «Великого Февраля». На самом деле А. И. Гучков был таким же «техническим исполнителем» переворота, как и М.В. Алексеев или Н. В. Рузский. Стратегию же переворота на самом деле разрабатывали совсем другие люди. И лучшей иллюстрацией этого положения может служить, как представляется, последующая судьба династии Романовых.
Дело в том, что лидер кадетов П. Н. Милюков и октябрист А. И. Гучков отстаивали необходимость сохранения конституционной монархии в России. Однако масонское большинство во Временном комитете Государственной Думы и в Петроградском Совете было решительно против. Принципиальное решение об отречении МА Романова было принято на заседании в доме М.С.Путятина с участием А.И.Гучкова, П.Н.Милюкова, Г.Е.Львова, А.Ф.Керенского, М.И.Терещенко, Н.В.Некрасова. Решительным оппонентом П. Н. Милюкова и А. И. Гучкова выступил здесь А. Ф.Керенский, пригрозивший в конце своей речи тем, что в противном случае он не ручается за жизнь Михаила Александровича22.
Натолкнувшись, как пишет В. И. Старцев, на сплошной масонский фронт республиканцев во главе с Н.В.Некрасовым, П. Н. Милюков вынужден был отступить, и идея отречения Михаила победила23. И тому не оставалось ничего другого, как согласиться. Текст отречения Михаила от власти составил, по его собственному признанию, Н. В. Некрасов.
«В момент начала Февральской революции всем масонам был дан приказ немедленно встать в ряды защитников ноюго правительства — сперва Временного комитета Государственной Думы, а затем Временного правительства. Во всех переговорах об организации власти масоны играли закулисную, но видную роль», — подчеркивал Н. В. Некрасов24. Сама инициатива образования 27 февраля 1917 года Временного комитета Государственной Думы и решения не подчиняться царскому указу о временной приостановке ее работы исходила от масонов. «Весь первый день пришлось употребить на то, — вспоминал Н. В. Некрасов, — чтобы удержать Думу на этом революционном пути и побудить ее к решительному шагу взятия власти... Когда в ночь на 28 февраля нам удалось убедить Родзянко провозгласить власть Временного комитета Государственной Думы, я ушел в техническую работу помощи революции»25. Работа эта заключалась на первых порах, как мы уже знаем, в организованной им погоне комиссара А. А. Бубликова за царским поездом, и беспрецедентном давлении через Н. В. Рузского и М.В. Алексеева на царя с целью заставить его отречься от престола.
О возможных последствиях совершенного в разгар войны государственного переворота братья предпочитали особенно не задумываться. Зато на Западе услуга, оказанная ими извечным недругам России, была оценена по достоинству. «Нет больше России, — с удовлетворением констатировал в своем дневнике, узнав о революции в России, британский посол в Париже Ф.Берти. — Она распалась и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на Востоке, т.е. Финляндии, Польши, Украины и т.д., сколько бы их удалось сфабриковать, то по мне остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку»26. Дело тут, конечно, совсем не в том, что Ф.Берти был таким уж отчаянным русофобом. Даже при самом благожелательном отношении к России и русским английского дипломата и его европейских коллег трудно было бы убедить, что существование огромного, сильного и независимого соседа на Востоке так уж отвечает национальным интересам их стран.
Напрасный труд. Нет, их не вразумишь.
Чем либеральней, тем они пошлее.
Цивилизация для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы,
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы, —
пророчески писал в свое время о масонствующей русской либеральной интеллигенции Федор Иванович Тютчев. Все так. Хотели того русские масоны или не хотели, но сценарий разыгранного ими в 1917 году «действа» был написан все-таки на Западе, и все складывалось так, что никакой другой роли, кроме «пятой колонны, «демократической» Европы в России, уготовлено им не было. Такова уж, видно, судьба нашей «прогрессивной интеллигенции», которая традиционно всегда равнялась и равняется на более передовые в ее понимании страны Запада.
1 Старцев В. И. Русское политическое масонство начала XX века. С. 143.
2 Отречение Николая И. Воспоминания очевидцев, документы. M., 1998. С. 241.
3 Сафонов М.М. Кругом измена, и трусость, и обман. // Диван. 1997. № 11.
C.15.
4 Куликов Сергей. Февральская "революция сверху", или Фиаско генералов доя "пронунсиаменто". // Россия XXI. Общественно-политический и научный журнал. M., 2004. С. 137.
5 Из следственных дел H. В. Некрасова 1921,1931 и 1939 IT. Публ. В. В. Шелохаева и В. В. Поликарпова. // Вопросы истории. 1998. № 11—12. С. 20.
6 Куликов Сергей. Февральская "революция сверху", или Фиаско генералов доя "пронунсиаменто". // Россия XXI. Общественно-политический и научный журнал. M., 2004. С. 152-153.
7 Берберова Н. Н. Люди и ложи. Русские масоны XX столетия. С. 43.
8 Дневники императора Николая II. M., 1991. С. 625.
9 Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы. С. 54.
10 Поливанов О.А Позиция русского генералитета и отречение императора Николая II. // Новый часовой. СПб, 2001. № 11-12. С. 408-411.
11 Миллер Любовь. Царская семья — жертва темной силы. Мельбурн. 1998. С. 508.
12 Винберг В. Ф. Крестный путь. Т. 1. Мюнхен, 1922. C. 142.
13 Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. M., 1992. C. 633.
14 Куликов С. В. Февральская «революция сверху», или Фиаско генералов для «пронунсиаменто». // Россия XXI. Общественно-политический и научный журнал. M., 2004. С. 177-174.
15Дневники императора Николая II. M., 1991. С. 625.
16 Свитков Н. Масонство в русской эмиграции (к 1 января 1932 года). Составлено на основании масонских документов. Париж, 1932. С. 18.
17 Серков А И. История русского масонства. 1845—1945. С. 2.
18 Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев. Документы. С. 65—72.
19 Сафонов М.М. Кругом измена, и трусость, и обман. С.11.
20 Куликов С. В. Февральская «революция сверху», или Фиаско генералов для "пронунсиаменто". // Россия XXI. Общественно-политический и научный журнал. M., 2004. С. 177.
21 Солоневич И. Наша страна. XX век. M., 2001. C. 198.
22 Шульгин В. В. Дни. M., 1990. С. 272-274.
23 Старцев В. И. Русское политическое масонство начала XX века. C. 150.
24 Из следственных дел Н. В. Некрасова 1921,1931 и 1939 гг. // Вопросы истории. 1998. №11-12. С 39.
25Там же. с.20.
26 Национальная политика России и современность. Отв. ред. В. А. Михайлов. M., 1997. С. 255.
<< Назад Вперёд>>
