Артиллерия русской армии (1900–1917 гг.)

По вопросу обеспечения армии, в том числе артиллерии, личным и конским составом в положении о полевом управлении войск в военное время, изданном в 1914 г., имелись указания лишь общего характера.²⁰⁹

Согласно положению 1914 г. забота об укомплектовании действующих армий возлагалась главным образом на дежурных генералов при штабах верховного главнокомандующего, главнокомандующих фронтов и командующих армиями. Образование, запаса пополнений и подготовка пополнений возлагалась на тыловые органы военного министерства, не подчиненные фронтовому командованию, и отчасти на военно-окружные управления, расположенные во фронтовых районах и подчиненные поэтому главкомам фронтов.

Положение 1914 г., которым руководствовались на фронте действующей армии, и существовавший Свод военных постановлений 1869 г., которым руководствовалось военное министерство в глубоком тылу, не были увязаны между собой. Последствием этого была во многих отношениях разрозненная деятельность военного министерства и армейских органов управления на театре военных действий.

Согласно Своду военных постановлений, закона хотя и устаревшего, но заключавшего в себе рядом с отжившими немало и ценных указаний, на каждую действующую армию следовало иметь не более одного передового запаса, который назначался не только для снабжения армии артиллерийским имуществом, но и «для безостановочного обеспечения артиллерии людьми и лошадьми».²¹⁰

Фактически во время войны передовые артиллерийские запасы если и были организованы фронтами (но не армиями), то не согласно указаниям закона, а случайно — распоряжением начальников артиллерийского снабжения фронтов. Согласно положению о полевом управлении, они не должны были заботиться о пополнении артиллерии людьми и лошадьми, поэтому они не возлагали эту обязанность на организованные ими передовые запасы.

Согласно положению, дежурный генерал при главковерхе должен собирать и содержать в своем управлении сведения о численности вооруженных сил, составлять общие соображения и разрабатывать общие вопросы по укомплектованию подчиненных главковерху вооруженных сил личным и конским составом и сноситься по этим вопросам с главными управлениями военного министерства. Дежурный генерал штаба фронта должен иметь точные сведения о численном составе армий фронта и делать распоряжения по всем вопросам пополнения личным и конским составом армий; вести учет численности личного и конского запаса, находящегося в ведении военно-окружных управлений района, подчиненного главкому фронта; давать, с разрешения начальника штаба фронта, наряды подчиненным главкому главным начальникам военных округов о высылке укомплектований для пополнения армий из этого запаса; следить за своевременным пополнением личного и конского состава запасных частей и резерва чинов, состоящих при военно-окружных управлениях района, подчиненного главкому фронта, своевременно требуя пополнения от ГУГШ; ставить в известность дегенверха об общем ходе этого пополнения.

Дежурный генерал штаба армии обязан иметь точные сведения о наличной численности войск и учреждений армии, следить за тем, чтобы части армии всегда находились в полном составе; в предвидении убыли должен заблаговременно доносить дежурному генералу фронта о необходимости подачи армии укомплектований и по прибытии их распределять и направлять по войсковым частям и учреждениям армии, в зависимости от потребностей.

В корпусах на обязанности начальника штаба корпуса лежало «заблаговременное возбуждение вопросов и сношение, с доклада командиру корпуса, с дежурным генералом штаба армии о пополнении частей корпуса личным и конским составом».

Наконец, в дивизиях начальник дивизии, «имея особое наблюдение за состоянием частей вверенной ему дивизии в комплекте», должен был принимать все меры, чтобы «число чинов, назначаемых для хозяйственных надобностей, не увеличивалось за счет боевой численности дивизии», и «в предвидении убыли» заблаговременно доносить командиру корпуса» о подаче команд пополнения».

На инспекторов артиллерии корпуса, армии и фронта никаких обязанностей в отношении пополнения артиллерии личным и конским составом не возлагалось. Положениями о них, изданными в 1916 г., это не предусматривалось. В отчете генинспарта о результатах его командировки на Юго-Западный фронт в 1915 г. отмечалось, что подготовка пополнений в запасных частях артиллерии на фронте оставалась без надлежащего объединяющего руководства.

Распоряжениями ГУГШ и Главного штаба ввиду огромных потерь в боях производились частые мобилизации людей из состоявших в запасе и ополчении, досрочные призывы новобранцев, мобилизации и реквизиции лошадей. Призванные люди распределялись по запасным частям, лошади — по отделениям конского запаса и оттуда, по мере требования, отправлялись на фронт в распоряжение дежурных генералов.

Еще по объявлении первой мобилизации в июле 1914 г. прибыло из запаса на 400000–500000 человек больше, чем должно было их состоять по штатам в переменном составе запасных частей. Начиная с сентября 1914 г. по сентябрь 1915 г.²¹¹ было произведено четыре набора новобранцев — до 2950000 человек и три призыва ратников ополчения до 2480000 человек. ²¹² Всего же в течение первого года войны запасные части должны были вместить в своих переменных составах около 7000000 человек. Хотя большая часть переменного состава была отправлена на фронт разновременно, все же запасные части оказались крайне переполненными людьми. Число их было постоянно в 3–5 раз больше положенного по штатам. Для обслуживания, размещения, обучения и пр. нехватало ни средств, ни людей в постоянном (кадровом) составе запасных частей. За недостатком помещений призванные люди размещались в бараках, наскоро сколоченных из досок, на нарах в 2–3 этажа, или в сырых полутемных землянках и лишь небольшая часть находилась в казармах или домах, но всегда крайне скученно, без свежего воздуха. Учебные занятия производились весь день, поочередно партиями, под руководством командиров постоянного состава и в общем кое-как из-за неудобных условий и крайнего переутомления руководителей, которым за малочисленностью приходилось проводить все время на занятиях, почти не имея отдыха.²¹³

Распределение призванных из запаса производилось распоряжением военного министерства, не особенно считавшегося со специальностью на прежней службе в кадровом составе.

Вследствие этого при переполнении людьми запасных артиллерийских частей много бывших артиллеристов, не исключая фейерверкеров — орудийных начальников, бомбардиров-наводчиков, телефонистов, ездовых и других специалистов, которые были крайне нужны для вновь формируемых артиллерийских частей, попало в запасные части пехоты. И хотя они должны были там состоять на особом учете, все же большинство из них были отправлены на фронт в пехотные части и оказались потерянными для артиллерии, будучи при этом мало полезными для пехоты.

Состояние, в каком очутились запасные артиллерийские части с самого начала войны, обрисовано в докладе ГУГШ военному совету 8 (21) декабря 1914 г. по поводу увеличения числа запасных артиллерийских частей²¹⁴.

В докладе говорилось: «четырехмесячный опыт войны показал, что существующее незначительное число — 38 запасных батарей и 2 запасных артиллерийских взвода — совершенно не отвечает потребности. Война принимает затяжной характер. Для пополнения убыли артиллерии потребуется, по всей вероятности, выслать не только имеющийся запас артиллеристов, но вслед затем затронуть и новобранцев призывов 1914 и 1915 гг. Существенной стороной вопроса являются затруднения, которые встретят запасные артиллерийские части, не в меру переполненные и перегруженные нижними чинами запаса и новобранцами срока 1914 г., при приеме к себе еще досрочного призыва новобранцев срока 1915 г., ожидающегося прибытием к 1 (14) февраля 1915 г.»

Вопрос не новый. По «большой программе» развития наших вооруженных сил предполагалось вместо 38 запасных батарей и 2 запасных взводов иметь в военное время 133 запасных батареи (99 легких, 12 горных, 12 мортирных, 6 тяжелых и 4 конных). Недостаточность запасных батарей особенно сказалась вскоре после объявления мобилизации, когда вследствие избытка запаса артиллеристов пришлось назначать таковых в запасные пехотные батальоны и содержать их там на особом учете. В запасных батареях оказывался в некоторых случаях сверхкомплект, достигающий местами 6000 на одну батарею.

Постепенная высылка маршевых пополнений в действующую армию, казалось, могла бы со временем устранить такую перегруженность запасных батарей. Однако война принимает затяжной характер, и надо думать, что запаса артиллерии нехватит и придется высылать на пополнение и новобранцев. ГУГШ перед разрешением вопроса о надлежащей подготовке новобранцев срока 1915 г. находило, что запасные артиллерийские части, куда должны были бы поступать новобранцы, настолько уже перегружены нижними чинами, что обучение молодых солдат при таком положении вопроса станет совершенно невозможным.

Подготовка новобранцев-артиллеристов значительно более сложна, чем в пехоте, и если переполнение в запасных батальонах может признаваться едва терпимым, то в отношении артиллерийских частей оно является недопустимым, так как может крайне вредно отразиться на успешности подготовки.

Для устранения этого обстоятельства в письме ГУГШ признавалось существенно необходимым увеличить число запасных батарей на 54. Командный состав может быть укомплектован офицерами «из состоящих в распоряжении окружных штабов, из числа выздоровевших после ранений и признанных к дальнейшей строевой службе негодными и артиллерийскими офицерами, назначенными из отставки в ополченские части, так как среди последних имеются вполне подготовленные люди и даже из бывших командиров батарей. Солдаты для вновь формируемых запасных частей — из сверхкомплекта в существующих запасных артиллерийских частях, чем устранится переполнение, и солдаты равномерно распределятся между всеми запасными артиллерийскими частями. Лошади — из отделений конского запаса или по реквизиции. Наиболее серьезное препятствие в отношении необходимой материальной части артиллерии, изыскать каковую, за полным ее отсутствием, не представляется возможным. Но это явление не должно останавливать основного решения, и временно возможно допустить подготовку новобранцев в запасных батареях при орудиях, не вполне исправных для производства, боевого выстрела, но пригодных для изучения материальной части артиллерии и приемов при орудиях, т. е. иметь при каждой запасной батарее по 2–4 орудия, годных для боевого выстрела, и 4–6 орудий из негодных для стрельбы, но отвечающих назначению для изучения материальной части артиллерии и приемов при орудиях. Это тем более возможно, что в запасных батареях ни тактических, ни даже практических стрельб не происходит, а для показательных выстрелов все же 2–4 орудия будет. В крайнем случае в запасных дивизионах и бригадах можно сводить взводы указанных годных орудий в батареи».

Между прочим, в распределении новобранцев призыва 1914 г., согласно докладу ГУГШ, обращает на себя внимание крайнее переполнение легких батарей — 17500 человек и недостаток новобранцев для мортирной артиллерии — всего 1000 человек, тогда как за счет последних пополнялась убыль не только в мортирных, но и в гаубичных тяжелых батареях, так как тяжелая артиллерия при существовавшей организации вовсе не имела своего специального запаса.

Докладом ГУГШ намечалось: а) в Московском округе восстановить нарушенный 6-батарейный состав 1-й запасной артиллерийской бригады, т. е. сформировать для нее четыре запасных легких батареи и два управления дивизиона, вместо выделенных двух дивизионов на театр военных действий; б) в Казанском округе сформировать вновь одну (4-ю) запасную артиллерийскую бригаду 6-батарейного состава; в) в Иркутском округе сформировать одну запасную легкую батарею и включить ее третьей в Сибирский запасный артиллерийский дивизион; г) сформировать две запасные мортирные батареи и вместе с существующей запасной мортирной батареей (2-й в г. Гжатске) образовать запасный мортирный артиллерийский дивизион; д) Сибирский отдельный запасный мортирный взвод развернуть в батарею; е) Сибирский отдельный запасный горный взвод также развернуть в батарею; ж) сформировать вновь одну запасную конную батарею.

Сравнение организации запасной артиллерии, существовавшей в начале войны в 1914 г., и новой, осуществленной по проекту ГУГШ в 1915 г., приведено в табл. 14.

По устаревшим штатам довоенного времени в переменном составе запасной конной батареи положено было иметь 600 солдат и лишь 95 лошадей. Состав этот считался недостаточным; в связи с намечаемой реорганизацией конной артиллерии предполагалось его увеличить. Реорганизация не осуществилась, и запасная конная артиллерия оказалась в первое время войны с прежними штатами. Призванных по мобилизации из запаса людей было назначено в переменный состав запасных конных батарей гораздо больше положенного по штатам. Для запасной конной батареи 95 лошадей было крайне недостаточно. Между прочим, в запасных легких, мортирных и горных батареях положено было иметь в переменном составе по 250 лошадей, несмотря на очевидную необходимость иметь лошадей больше в конных, чем в запасных батареях легкой, мортирной или горной артиллерии. На основании доклада ГУГШ 10 (23) октября 1914 г. военному совету решено было увеличить до 400 лошадей в переменном составе каждой запасной конной батареи и установить их количество не по сортам, а в зависимости от потребностей войны.

Полевая артиллерия благодаря главным образом искусному применению закрытых позиций несла сравнительно небольшие потери в боях. Пополнение убыли рядового состава производилось относительно беспрепятственно, если не принимать во внимание, что прибывшие из запасных частей солдаты были в общем слабо подготовлены. Большие затруднения встречались при пополнении офицерского состава, в особенности в 1915–1916 гг., когда развернулись формирования тяжелой артиллерии, на комплектование которой назначалось много офицеров из полевой артиллерии, и притом в большинстве случаев лучших офицеров; командиры батарей, дивизионов и бригад тяжелой артиллерии назначались преимущественно из командиров полевой артиллерии и не только из прошедших в свое время курс офицерской артиллерийской школы, но и из бывших руководителей этой школы. На фронте их предпочитали командирам из крепостной артиллерии, не знакомым с действиями в полевом бою.

Формирования тяжелой артиллерии производились, как упоминалось выше, за счет крепостей по инициативе генкварта ставки. Он же в 1914 г. возбудил вопрос о необходимости пополнения убыли в крепостной артиллерии. Генкварт сообщил дегенверху ставки 26 октября (8 ноября), что пополнение убыли в крепостной артиллерии вызывается формированием осадных артиллерийских бригад, которые «поглощают большую часть личного состава крепостной артиллерии западных крепостей... и большое число орудий, остающихся в крепостях (4/5 орудий крупного калибра, противоштурмовых и для фланкирования рвов), окажется вовсе без личного состава. Пополнение необходимо как в целях обороны крепостей, так и для дальнейшего развития осадных формирований».

30 октября (12 ноября) генерал Маниковский, формировавший тяжелые батареи в Кронштадте, телеграфировал наштаверху, что «последовавшие и дальнейшие формирования обездоливают личный состав крепостной артиллерии», вследствие чего начальник ГУГШ сделал распоряжение о командировании в Кронштадт из Владивостока 100 офицеров и 1650 солдат крепостной артиллерии.²¹⁵ Затем, в январе 1915 г., генкварт просит дегенверха командировать 7 штаб-офицеров полевой артиллерии из действующей армии в Кронштадт для назначения на должности командиров формируемых Маниковским восьми тяжелых артиллерийских дивизионов.²¹⁶

Предложено было спешно командировать в Кронштадт из действующей армии штаб-офицеров, «хорошо знакомых со службой при конском составе»: четырех от Северо-Западного и трех — от Юго-Западного фронтов. Кроме семи командиров дивизионов требовалось еще для формирований в Кронштадте из действующей армии два командира батареи и 70 старших и младших офицеров.

Наштаюз Алексеев ответил дегенверху, что невозможно изъять с фронта офицеров тяжелой артиллерии вследствие их некомплекта, а также ввиду усиливаемого в то время обложения Перемышля и упорных боев по атаке неприятельских укрепленных позиций, когда, по выражению Алексеева, «все — в деятельности офицера».

Несмотря на ответ Алексеева, дегенверх просил его командировать офицеров из легкой артиллерии с небольшими хотя бы добавками из офицеров крепостной артиллерии или всех из легкой. При этом дегенверх имел в виду заключение генинспарта, по мнению которого должности командиров дивизиона и батареи в полевой тяжелой артиллерии следовало замещать предпочтительно лицами, состоящими на таких же должностях в легкой артиллерии²¹⁷.

Осенью 1915 г. было признано необходимым 50% командиров бригад и дивизионов, формируемых 1-м запасным тяжелым артиллерийским полком, назначать из числа полевых артиллеристов и только на должности командиров дивизионов и батарей позиционной артиллерии назначать исключительно офицеров из крепостной артиллерии. Тогда всего требовалось на сформирование семи полевых тяжелых бригад 14 штаб-офицеров и 81 обер-офицер и шести позиционных батарей — 3 штаб-офицера и 21 обер-офицер (по докладу командира названного полка наштаверху 25 октября (7 ноября) 1915 г. для его формирований недоставало 28 штаб-офицеров и 236 обер-офицеров).²¹⁸

На должности командиров полевых тяжелых бригад и дивизионов были назначены выдающиеся командиры, в том числе семь командиров из бывших руководителей офицерской артиллерийской школы. На должности командиров батарей было назначено несколько капитанов полевой артиллерии. Это не удовлетворило командира полка, как завзятого «крепостника», который 11 (24) ноября 1915 г. телеграфировал дегенверху: «...назначением командирами батарей капитанов полевой артиллерии согласиться не могу, так как «полевикам» незнакома техника стрельбы, вспомогательные действия, сложная материальная часть и боевой комплект крепостных орудий. С исключением из штатов заведующих технической частью (крепостной артиллерии) имею достаточное количество опытных командиров батарей».

Если полевые артиллеристы были действительно недостаточно знакомы с материальной частью крепостных орудий устаревших образцов, по большей части обр. 1877 г., то технику стрельбы полевые артиллеристы знали в общем гораздо лучше крепостных артиллеристов. В 1914–1915 гг. ставка отличалась уступчивостью, граничащей с слабоволием, и дегенверх ответил командиру полка: «Прибытие капитанов недоразумение»... «Указано 24.Х (6.ХI) спешно командировать Ваше распоряжение от полевой артиллерии: Западному фронту 56, Северному 20 и Юго-Западному 26 младших офицеров в чине поручика и подпоручика, отличных служебных, нравственных качеств, избранных за ответственностью командиров бригад».

В январе 1916 г. для формирований отдельных полевых штурмовых батарей было командировано еще 38 боевых офицеров полевой артиллерии. Впоследствии некоторые штурмовые батареи получали офицеров из тех артиллерийских бригад в состав которых они включались.²¹⁹

С 1916 г. Упарт, по указанию полевого генинспарта, назначал на должность командиров батарей, дивизионов и бригад тяжелой артиллерии, а также в части ТАОН, формируемые при 2-м запасном тяжелом артиллерийском полку, почти исключительно штаб-офицеров и капитанов легкой артиллерии.

Много офицеров требовалось с фронта для формирований не только тяжелой, но и полевой легкой артиллерии, производившихся вне театра военных действий.

После того как в конце 1915 г. дежурный генерал Главного штаба телеграфировал дегенверху ставки, что ни в военных округах, ни в распоряжении мобилизационного отдела ГУГШ не имеется свободных офицеров для артиллерийских формирований, началось непрерывное командирование офицеров из действующей армии целыми группами.

Например, в начале марта 1916 г. одновременно было откомандировано с фронта на сформирование четырех артиллерийских дивизионов в Казанском округе 2 подполковника на должности командиров дивизионов и 16 капитанов на должности командиров батарей и парков и, кроме того, несколько младших офицеров.

Немало офицеров потребовалось на сформирование артиллерийских частей на замену погибших в боях; например, на сформирование 1-й и 36-й артиллерийских бригад и других частей, потерянных при гибели 2-й армии Самсонова в Восточной Пруссии в августе 1914 г.

Потребность армии в артиллерийских офицерах не покрывалась ускоренными выпусками из артиллерийских училищ. Недостаток их стали пополнять офицерами из других родов войск, по большей части из кавалерии, откуда немало младших офицеров пожелало перейти в артиллерию, когда кавалерию засадили в окопы для действия наряду с пехотой.

С 1917 г. некоторые офицерские должности стали замещать военными чиновниками — должности казначеев, делопроизводителей и пр.²²⁰

Во всяком случае уже в 1916 г. некомплект офицеров в артиллерии давал себя знать; особенно остро чувствовался недостаток старших офицеров для замещения должностей командиров батарей. Нередко приходилось назначать командирами батарей малоопытных и недостаточно подготовленных офицеров.

Указанные неудовлетворительные условия пополнения офицерского состава артиллерии, призыв в первое время войны в артиллерию большого числа слабо подготовленных прапорщиков запаса, недостаточная подготовка офицеров ускоренных выпусков из училищ и офицеров, переводимых из других родов войск, — все это привело к тому, что уровень боевой подготовки офицерского состава артиллерии во. время войны значительно снизился, в особенности в отношении искусства стрельбы.

Некомплект солдат в артиллерии действующей армии почти не ощущался, так как пополнения приходили даже в избытке, но подготовка этих пополнений, как уже упоминалось, оставляла желать много лучшего. К 1917 г. в батареях стал ощущаться недостаток хорошо подготовленных фейерверкеров, наводчиков и разведчиков. Некомплект солдат получался иногда от излишних командировок по различным хозяйственным надобностям. В этом отношении артиллерия не отставала от других родов войск старой армии.

Согласно положению о полевом управлении войск в военное время, дежурный генерал армии обязан был «следить за тем, чтобы части армии всегда находились в полных составах», а начальник дивизии, кроме того, «должен был принимать все меры к тому, чтобы число чинов, назначаемых для хозяйственных надобностей, не увеличивалось за счет боевой численности дивизии».²²¹ Тем не менее несоответствие наличного состава людей штатному составу, влекущее за собой некомплект (хотя и неофициальный), было обычным явлением в войсках действующей русской армии. Впервые обратил серьезное внимание на это безобразное явление наштаверх Алексеев лишь в конце 1916 г., когда наступило истощение людских ресурсов и стало нехватать людей как для пополнения армии, так и для работы в промышленности и в сельском хозяйстве. Одновременно Алексеев обратил внимание и на излишние требования пополнений со стороны фронтов, почти совершенно не регулируемые высшим командованием.

По приказанию Алексеева, дегенверх 4 (17) ноября 1916 г. Сообщил всем начальникам штабов фронтов следующее: «До сего времени приходится слышать от многих войсковых начальников, в том числе часто и от лиц, занимающих весьма высокое положение, что Россия и ныне представляет собой неиссякаемый источник людских пополнений и что с этой стороны мы можем себя чувствовать совершенно спокойно.

Разумеется, наше положение в этом отношении и сейчас значительно лучше положения других воюющих держав; однако те средства, коими мы располагаем, далеко нельзя признать достаточными при условии продолжения войны хотя бы еще в течение года.

С призывом 25 октября четырех возрастов ратников второго разряда (37–40 лет), которых, вероятно, наберется около 350000, всего в переменном составе запасных батальонов внутри округов будет находиться около 1650000. Кроме того, непризванными еще остаются: а) около 700000 новобранцев срока службы 1919 г.; б) около 200000 ныне переосвидетельствуемых белобилетников; в) около 140000 ратников двух остальных непризванных возрастов 2-го разряда. Таким образом, общее количество пополнений, на которое может еще рассчитывать армия, равно 2700000.

Эта цифра хотя и представляется довольно крупной, но надлежит учесть громадную потребность армии в пополнениях, выражающуюся в среднем в 150000–200000 в месяцы периодов затишья и около 500000 в периоды напряженных боев, а также потребность, вызываемую намеченными уже формированиями».

Это сообщалось начальникам штабов лишь «для сведения». Ставка по обыкновению не решилась хотя бы только обратить их внимание на необходимость строгого ограничения требований пополнения ввиду наступившего истощения людских средств.

Дегенверх не счел нужным принять меры к ограничению этих требований, хотя имел в своем распоряжении такой документ, как телеграмму к нему от дежурного генерала Дунайской армии от 3 (16) того же ноября: «Прошу больше пополнений не высылать, так как Рени забито, в Бендеры в 300-й запасный полк из Одессы направляются 47 рот пополнений, где задерживаются, как безоружные, до распоряжения. Ранее прибывшие 96 рот пополнения с 9 (22) октября, все безоружные, направлены по дивизиям, где и служат обузой, благодаря чему корпуса просят приостановить отправку безоружных маршевых рот»...

Одновременно дегенверх сообщил всем начальникам штабов фронтов: «Данные интендантства о числе нижних чинов, состоящих на довольствии, привели наштаверха к выводу, что на каждого бойца приходится 2–3 нижних чина в тылу»... Далее дегенверх в своем отношении к начальникам штабов приводит дословно содержание собственноручной записки Алексеева от 10 (23) октября 1916 г.:... «Полевой интендант говорит, что он кормит от 5 1/2 до 6 миллионов ртов на фронте (не считая внутренних округов). Бойцов мы набираем около 2 миллионов.. .

Одного бойца обслуживают 2 тыловых человека. По нашей даже тяжелой организации тыла должен на 3–4 бойцов быть один тыловой служащий. Это соотношение, если оправдается, будет только официальным. Действительность превзойдет эти расчеты, ибо каждая войсковая часть имеет свои негласные склады, обслуживаемые людьми из строя; каждая войсковая часть имеет немало людей «в пути», посланных за покупками, с разбитой повозкой, в различных мастерских.

Все это создает безотрадную картину нашего пополнения. Нам из центра говорят, что дали для армии 14 миллионов, убыло из них 6, что армия располагает 8 миллионами, а мы все продолжаем просить ввиду действительно сильного некомплекта в строевых частях пехоты.

Необходимо потребовать от армий и фронтов сведения, сверенные с интендантскими данными, о числе состоящих на довольствии: а) в строевых частях, показав отдельно войсковые штабы, управления, учреждения (лазареты, госпитали), б) в штабах и управлениях, принадлежащих армиям и фронтам, в) в тыловых учреждениях и войсках — по их категориям, г) в организациях, питающихся попечением интендантства...

Сбор этих сведений укажет, куда нужно будет обратить усилия, чтобы в массе самой армии извлечь укомплектования и уменьшить различные тыловые учреждения».²²²

* * *

Пополнение конского состава в артиллерии производилось из передовых и тыловых конских запасов и ремонтных депо, куда лошади набирались во время войны главным образом путем реквизиций. Вследствие наступившего ко второму году войны истощения конских ресурсов при распределении лошадей по войсковым частям мало считались с разбивкой лошадей по сортам и с их качеством.

В первое время маневренного периода войны убыль лошадей в артиллерии была довольно значительная, в особенности в конной артиллерии, лошади которой несли очень тяжелую работу.

Во время неудачного похода 1-й русской армии в Восточную Пруссию в августе — сентябре 1914 г. лошади конницы этой армии, в том числе конной артиллерии, бывали под седлом и в упряжи ежедневно от 6 до 20–22 часов, нередко до полуночи и дольше. В такой тяжелой службе виноваты были отчасти начальники, недостаточно заботившиеся о сохранении сил лошадей. Но поход лошади выдержали довольно хорошо, так как в Восточной Пруссии получали корм без всякой нормы: на полях стояло много овса в снопах, а на хуторах были большие запасы прекрасного сена и зернового фуража.

В общем же артиллерия действующей армии не испытывала особой нужды в лошадях, так как в 1915 г. война приняла позиционный характер, который сохранился до самого конца войны. В период «позиционного сиденья» артиллерийскими лошадьми пользовались для хозяйственных работ в тылу; во время боевых действий этого периода лошади являлись отчасти даже обузой для батарей. Но если бы удались глубокие прорывы неприятельской укрепленной полосы и война обратилась бы в маневренную, то некомплект лошадей в артиллерии и пониженное их качество дали бы себя остро почувствовать.

²⁰⁹ Положение о полевом управлении войск в военное время, 1914 г., ст. 57, 59, 130, 131, 132, 439, 441, 444, 512, 610,

²¹⁰ Свод военных постановлений 1869 г., кн. XIII, изд. 3-е, ст. 258–305.

²¹¹ ЦГВИА, 80–253, л. 151 и др.

²¹² ЦГВИА, личный архив Барсукова, Свод сведений, собранных для Верховной следственной комиссии 25 июля 1915 г. о численном составе войск, стр. 6.

²¹³ Автору при объезде в 1916 г. тылового района фронта с целью выяснения возможности размещения батарей ТАОН пришлось лично убедиться, в каких неблагоприятных условиях находились запасные части.

²¹⁴ ЦГВИА, 286, л. 325–330, 403, 404.

²¹⁵ ЦГВИА, 714, л. 144, 176, 177.

²¹⁶ ЦГВИА, 715, л. 126.

²¹⁷ ЦГВИА, 81–782, л. 26–29.

²¹⁸ ЦГВИА, штаб-офицеры — полковники и подполковники, обер-офицелы — подпоручики, поручики, штабс-капитаны и капитаны.

²¹⁹ ЦГВИА, 80–907, л. 17, 28, 29, 125.

²²⁰ Приказ ставки 1917 г. № 566 и др.

²²¹ Положение о полевом управлении войск, 1914 г., ст. 441, 610.

²²² ЦГВИА, 80–173, л. 274, 279, 282–284.

<< Назад   Вперёд>>