Артиллерия русской армии (1900–1917 гг.)

Фронтовые органы боевого снабжения. Взаимоотношения их с тыловыми центральными органами снабжения

В 1914–1915 гг. боевое снабжение на театре военных действий организовано было на основании положения о полевом управлении войск в военное время, утвержденного 29 июля 1914 г.

Положение это оказалось крайне неудовлетворительным в отношении организации боевого снабжения во время войны. Составители положения недооценили того огромного значения, какое имело боевое снабжение для успеха военных действий.

Положение внесло в работу ГАУ и органов артиллерийского снабжения на театре военных действий не планомерность, а скорее беспорядок и даже сумбур. Деятельность фронтовых и армейских учреждений по боевому снабжению, никем не объединяемая и не регулируемая, привела в первые 1914–1915 гг. войны к крайней неравномерности в обеспечении войск артиллерийским имуществом и к несоответствию обеспечения предметами боевого снабжения оперативным заданиям командования действующей армии.

В действующей армии — во фронтах, в армиях, в корпусах — каждый орган, имеющий то или иное отношение к боевому снабжению, создавал свой порядок, который был кое-где лучше, кое-где хуже. Нередко войсковые части посылали в тыл за предметами вооружения своих ходоков, доходивших до ГАУ, и верили главным образом им.

Выше (см. первую часть) указывалось, что при верховном главнокомандующем, согласно положению о полевом управлении, не было никакого специального органа, который бы ведал и руководил боевым снабжением действующих армий. Там же (часть первая) сказано о фронтовых органах управления боевого снабжения (начальник артиллерийского снабжения армий фронта, заведующий артиллерийской частью этапно-хозяйственного отдела штаба армии, инспектор артиллерии корпуса, начальник окружного артиллерийского управления военного округа, входящего в район театра военных действий), а также о взаимоотношениях этих органов с ГАУ.

На каждом фронте действующих армий управление боевого снабжения сосредоточивалось в организации начальника артиллерийского снабжения армий фронта.

Таких организаций, независимых, не связанных между собой и не объединяемых свыше, было в начале мировой войны пять (два фронта и три отдельные армии).

При штабе главковерха не было никакого достаточно компетентного органа, который мог бы планировать работу боевого снабжения на фронтах и в отдельных армиях. Таким органом не могло являться ГАУ, находившееся в глубоком тылу и не имевшее живой органической связи с действующей армией, к тому же совершенно лишенное сведений как о состоянии артиллерийского снабжения на фронтах, так и оперативных, на основании которых возможно было бы критически относиться к требованиям и заявкам, градом сыпавшимся из армии на ГАУ, — и не только из армии от органов снабжения, но и от отдельных начальников, и от законодательных учреждений, от отдельных членов Государственной думы и даже от разных общественных деятелей, будто бы радеющих за армию.

Требования предъявлялись к ГАУ самые разнообразные — от какой- нибудь запасной части к орудию и телефонного провода до сформирования новых батарей и пр. (например, главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов предъявил ГАУ требование о формировании в крепости Брест осадного артиллерийского парка⁴¹⁴).

ГАУ лишено было возможности выделять те требования, которые действительно необходимо было удовлетворять в порядке оперативном, а не в порядке личных знакомств и протекционизма, как это имело место в первый год войны. Требования эти с первых же дней войны были проникнуты элементами преувеличений и паники, что в тылу не могло не отражаться на планомерности работы ГАУ, а также и на ценах предметов вооружения, поставляемых частной промышленностью.

Беспорядок в деле боевого снабжения продолжался во время войны до 1916 г., т. е. до тех пор, пока в штабе верховного главнокомандующего не был создан специальный центральный орган — полевой генерал-инспектор артиллерии с его управлением (Упарт), взявший под свое руководство не только боевое снабжение, но всю артиллерийскую часть всей русской армии.

Учреждения боевого снабжения в тыловых районах театра военных действий — фронтовых и армейских. Взаимоотношения и характер деятельности тыловых артиллерийских учреждений

Тыловыми районами фронтов и отдельных армий являлась значительная часть территории приграничных военных округов со всеми учреждениями, на них расположенными и предназначавшимися для обслуживания армий фронта или отдельных армий.

Во главе артиллерийских учреждений тылового фронтового района стояло военно-окружное артиллерийское управление на театре военных действий, которому, следовательно, подчинялись не только артиллерийские склады с их мастерскими, но и оказавшиеся на территории военного округа артиллерийские арсеналы и заводы.

Такая мощная организация могла бы в значительной степени обеспечивать артиллерийские потребности армий соответствующего фронта. Но отсутствие заблаговременной проработки этого мероприятия еще в период подготовки к войне привело в общем к отрицательным результатам. Состав имущества артиллерийских складов, вошедших в тыловые районы фронтов, оказался случайным, совершенно не отвечающим потребностям армий во время войны. Арсеналы и заводы, случайно по территориальному признаку перешедшие в ведение окружных артиллерийских управлений, оставались одновременно в подчинении ГАУ, от которого получили обширные программы и задания по общей потребности вооружения армии, а потому не имели возможности выполнять еще задания окружных артиллерийских управлений; влияние на них этих управлений оказалось больше номинальным и отчасти мешало их основной работе.

Фронтовой район. К артиллерийским учреждениям фронтового района относились передовые артиллерийские запасы, формировавшиеся согласно штату, утвержденному 4 апреля 1908 г., и в соответствии с журналом комиссии о распределении артиллерийских запасов военного времени, утвержденным военным министром 19 ноября 1910 г. Всего сформировалось 7 передовых артиллерийских запасов по числу номерных армий и, кроме того, подлежали сформированию передовые запасы: Кавказский, Иркутский, Варшавский, Казанский, Омский, Туркестанский и Приамурский⁴¹⁵.

Независимо от передовых артиллерийских запасов формировались во время войны по особому штату, утвержденному 10 апреля 1912 г., 11 подвижных починочных мастерских (по одной на армию) с летучими при них отделениями.

Никаких стационарных учреждений, имеющих запасы боеприпасов, во фронтовом районе иметь не предполагалось. Боеприпасы, доставляемые в район фронта местными парками, преимущественно из внутренних округов, подлежали передаче в войсковые подвижные артиллерийские парки согласно устарелой инструкции местным паркам 1888 г.

Армейский район. Никаких артиллерийских запасов в районах армий не предполагалось. Ремонтные нужды войск должны были удовлетворяться летучими отделениями починочных мастерских. Боеприпасы должны были доставлять войскам артиллерийские парки.

Образование запасов артиллерийского имущества в районах армий не предусматривалось во избежание того, что они могут связать боевые операции армии; однако при неимении таких запасов ввиду обширности фронта, несомненно, затруднялась подача войскам артиллерийского имущества. Обычно части войск получали просимые предметы лишь через 2–3 недели после отправки требований, и то если эти предметы имелись в запасах фронта.

* * *

Вообще организация и устройство артиллерийского тыла на театре военных действий не определялись сколько-нибудь подробно ни положением о полевом управлении 1914 г., ни другими законоположениями. Намеченные в этом направлении кой-какие штрихи отличались крайней неясностью.

Впрочем существовало положение об артиллерийских заведениях военного времени, изданное в том же 1910 г.⁴¹⁶, когда введена была новая организация русской армии при военном министре генерале Сухомлинове. Этим положением предусматривалось формирование в военное время для войск действующей армии: передовых артиллерийских запасов, складов огнестрельных припасов, военных складов ручного огнестрельного оружия, подвижных артиллерийских и лабораторных мастерских.

Но учреждались указанные запасы и мастерские по «усмотрению главнокомандующего» и лишь в том случае, если «он признавал необходимым иметь их, независимо от складов и мастерских в подчиненных ему военных округах» (Свод военных постановлений, кн. XIII, изд. 3-е, ст. 259).

Это право «усмотрения» свелось в результате к тому, что серьезнейшее дело организации боевого снабжения на театре военных действий предоставлено было случайной импровизации.

Творцы положения о полевом управлении войск в военное время, изданного в 1914 г., повидимому, совершенно игнорировали существовавший закон об артиллерийских заведениях военного времени (Свод военных постановлений, кн. XIII), хотя и устаревший, но заключавший в себе рядом с отжившими немало ценных указаний по устройству тыла в артиллерийском отношении.

Согласно этому закону, передовой артиллерийский запас и склады боеприпасов должны были учреждаться при начале кампании в виде «перволинейных складов на базисе»; при значительном же удалении армии от «базиса» между ним и армией располагались «промежуточные склады... сообразно с видами стратегическими» (ст. 261). По смыслу закона на каждую армию следовало иметь не более одного передового запаса, который назначался не только для снабжения армии артиллерийским имуществом всякого рода, но и для безостановочного обеспечения артиллерии людьми и лошадьми. Склады огнестрельных припасов должны были учреждаться при действующей армии (закон имел в виду одну армию) для безостановочного снабжения артиллерийских парков (ст. 272). Временные склады ручного огнестрельного оружия должны были устраиваться для сохранения в целости и для исправления оружия в таких пунктах, «откуда провоз оружия к передовому запасу был бы сопряжен временно с значительными затруднениями» (ст. 275). Подвижные мастерские причислялись — артиллерийская к передовому запасу, лабораторная к складу боеприпасов армии, но могли действовать и самостоятельно без причисления к передовому запасу или огнестрельному складу. Мастерские должны были передвигаться в целом своем составе или частями в те пункты расположения армии, где встречалась надобность в средствах мастерских (ст. 288 и 289), и т. д.

В 1914–1915 гг. устройство тыла действующих армий в артиллерийском отношении не отвечало ни приведенному закону, ни организации, намеченной положением о полевом управлении. Поэтому фактическое осуществление организации артиллерийского тыла довольно интересно и поучительно.

По всестороннему обследованию, произведенному генерал-инспектором артиллерии в июле 1915 г., устройство боевого снабжения на Юго-Западном фронте представляло следующее (см. схему на рис. 1)⁴¹⁷.

Тыловым для всего фронта являлся киевский артиллерийский склад.

Передовой артиллерийский запас образован был в Ровно из имущества, выделенного из киевского артиллерийского склада и киевского арсенала, из доставленного распоряжением ГАУ и приобретенного киевским окружным артиллерийским управлением. Ремонтные мастерские находились в Жмеринке, Бердичеве и Смеле.

Местные парки и склады винтовочных патронов располагались в Киеве, Ровно, Казатине и Могилеве на Днестре.

Начальник киевского окружного артиллерийского управления считал у себя в подчинении находящиеся в тыловом районе киевский арсенал и даже Шостенский пороховой завод, которые были подчинены и ГАУ.

В тылу каждой армии Юго-Западного фронта были устроены свои тыловые, головные и промежуточные армейские склады боеприпасов и переходящего артиллерийского имущества как собираемого с полей сражения и получаемого для армий из ровненского передового запаса или из киевского артиллерийского склада, так и отправляемого из армий в тыл.

В некоторых армейских складах были образованы свои запасы смазочных материалов, подков и других наиболее нужных предметов, а также трофейного и собранного с полей сражения оружия и патронов.

Для починки винтовок и пулеметов во всех армиях были организованы свои армейские, а в некоторых корпусах 9-й и 11-й армий и корпусные нештатные оружейные мастерские. В 9-й армии имелась своя нештатная ремонтная мастерская.

Все указанные (армейские) склады и мастерские обслуживались временно освободившимся личным составом некоторых местных парков, командированными от войск и другими случайными лицами, благодаря чему они имели характер весьма непрочных организаций и потому не могли в полной мере обслуживать нужды армий⁴¹⁸.

Таким образом, между предположенной организацией артиллерийского снабжения и фактической получалась значительная разница.

В первую очередь бросается в глаза совершенно непонятное наличие на фронте из четырех армий только одного передового артиллерийского запаса. Повидимому, это было результатом неправильного толкования начальником артиллерийских снабжений Юго-Западного фронта ст. 263, кн. XIII Свода военных постановлений 1869 г., изд. 3-е, согласно которой «на каждом театре военных действий возможно было иметь не более одного передового запаса», тогда как это относилось к театру военных действий только одной армии, а не фронта. По распоряжению артснаба Юго-Западного фронта бобруйский передовой артиллерийский запас, перемещенный с Западного на Юго-Западный фронт, вовсе не работал самостоятельно во время войны; личный состав его был прикомандирован сначала к брест-литовскому артиллерийскому складу, а затем к ровненскому передовому запасу.

Следующим отличием является ряд стационарных складов боеприпасов, образованных из местных парков. На основании инструкции 1888 г. местные парки по прибытии на место назначения и сдаче снарядов армейским паркам должны были, забрав пустые ящики с гильзами, возвращаться в тыл в место их формирования; между тем, они часто оставлялись на фронте и образовывали всевозможные учреждения, в том числе и склады боеприпасов.

Обращает на себя внимание появление мноточисленных нештатных складов и мастерских в армейских районах, а иногда и в корпусных тылах, что объясняется недостатком передовых артиллерийских запасов.

Таким образом, легальные правильно организованные передовые запасы и прочие тыловые артиллерийские учреждения, предусмотренные кн. XIII Свода военных постановлений 1869 г., считались ненужными, но вместо них, как грибы, росли всевозможные склады и мастерские, не имеющие штата, со случайным составом служащих.

Что же касается войсковых мастерских, то рост их был вызван недостаточной деятельностью штатных починочных мастерских, явившейся результатом нецелесообразного их использования на фронте.

Многие работы по исправлению оружия и материальной части артиллерии, вполне, подходящие для технического оборудования и средств подвижных ремонтных мастерских, исполнялись, по распоряжению начартснаба Юго-Западного фронта, в киевском арсенале и в оружейной мастерской киевского артиллерийского склада. Удаление подвижных ремонтных мастерских от расположения войск было настолько велико, что они не могли своевременно обслуживать потребности войск.

Между тем в армиях сказывалась большая нужда в ремонтных мастерских, которые с успехом могли бы приводить в порядок материальную часть, состоящую в войсках, пользуясь периодическими затишьями в боевых действиях.

По мнению генерал-инспектора артиллерии, следовало приблизить к войскам ремонтные мастерские и передать их по одной на армию в полное распоряжение заведующего артиллерийской частью армии⁴¹⁹, как требовалось и основным законом (Свод военных постановлений, кн. XIII, 1869 г., изд. 3-е). Наоборот, штаб Юго-Западного фронта, поддаваясь паническому настроению, предполагал переместить ремонтные мастерские и прочие тыловые артиллерийские учреждения назад к Днепру, а передовой артиллерийский запас из Ровно даже за Днепр в Нежин, причем передовой запас оказался бы тогда сзади киевского артиллерийского склада, служившего для фронта тыловым артиллерийским запасом.

При объезде Юго-Западного фронта генерал-инспектором артиллерии только одно отделение подвижной ремонтной мастерской из Жмеринки прибыло в район 9-й армии, причем, как отмечено в отчете генерал-инспектора артиллерии: «инспекторы артиллерии корпусов наперерыв выпрашивали к себе это отделение у заведующего артиллерийской частью армии».

О взаимоотношениях и характере работы в различных тыловых артиллерийских учреждениях на Юго-Западном фронте театра войны можно судить по тому же обследованию генерал-инспектора артиллерии, произведенному в июле 1915 г., а именно: начальник артиллерийского снабжения фронта руководил обеспечением армий предметами артиллерийского довольствия и был главным распорядителем артиллерийских средств тылового района, за исключением огнеприпасов, отпуском которых в армии распоряжался сам главнокомандующий фронтом генерал Иванов.

Исполнительными органами артиллерийского снабжения в тыловом районе являлись ровненский передовой запас, киевский артиллерийский склад, киевское окарту и отчасти киевский арсенал и подвижные ремонтные мастерские, которые вопреки своему основному предназначению не были переданы в распоряжение армий, а с окарту находились лишь в финансовой связи. Начальник киевского окарту находился в крайне сложном подчинении — главному начальнику военного округа, главному начальнику снабжений и начартснабу армий фронта, а также отчасти начальнику ГАУ, вследствие чего служебная деятельность его была в значительной степени стеснена и недостаточно определенна. Так, он не имел права распоряжаться запасами киевского артиллерийского склада без разрешения начартснаба, за немногими исключениями; наряды киевскому арсеналу и частной промышленности на заготовление предметов артиллерийского снабжения он давал, но испрашивая утверждения начартснаба или начальника ГАУ, а иногда и не испрашивая; он требовал предметы снабжения из внутренних районов империи через начартснаба, а иногда непосредственно через ГАУ. Начальник окарту, как упоминалось, считал у себя в подчинении киевский арсенал и Шостенский пороховой завод, но они оставались в подчинении ГАУ, а арсенал — и у начартснаба; передовой артиллерийский запас и ремонтные мастерские перешли в ведение начартснаба во всех отношениях, за исключением кредитов, оставшихся в ведении начальника окарту, и т. д.

В столь же затруднительном положении в отношении подчинения оказался и начальник киевского арсенала: с одной стороны, он обязан был выполнять наряды, даваемые и данные ГАУ, с другой — считал себя обязанным исполнять наряды, даваемые распоряжением начартснаба и киевского окарту.

Приведенные примеры с достаточной яркостью характеризуют полное отсутствие четкости во взаимоотношениях наиболее крупных артиллерийских учреждений и заведений Юго-Западного фронта. По схеме 1, вычерченной на основании данных отчета генерал-инспектора артиллерии, можно судить о невероятной сложности и запутанности создавшихся взаимоотношений. Это не могло не сказаться на работе органов артиллерийского снабжения на Юго-Западном фронте. Эти органы, прежде всего, были обременены чрезмерной канцелярской работой. По словам отчета генерал-инспектора артиллерии, в управлении начартснаба была «сосредоточена весьма большая канцелярская работа, которую едва успевают своевременно выполнять, несмотря на усиление штата...».

В киевском окружном артиллерийском управлении (окарту) работа по артиллерийскому снабжению армий фронта вызвала «чрезвычайно большую переписку — до 41000 исходящих бумаг, вследствие чего начальник окарту возбудил ходатайство об усилении штата...»

В ровненском передовом артиллерийском запасе исходящих бумаг было в июле 1915 г. уже более 2000.

Начальник передового запаса, занятый письменной работой, обсуждением отпусков с являющимися приемщиками от войск и отдачей распоряжений, не имел возможности ежедневно бывать в отделах, что было, безусловно, необходимо во избежание упущений.

Установленный в киевском артиллерийском складе порядок приема, хранения и отпуска предметов из склада и ведения отчетности, весьма сложный и для мирного времени, был совсем неприменим для военного. Начальники отделов склада и хранители имущества завалены были перепиской настолько, что почти не могли заниматься в отделах, где непосредственная работа их была, безусловно, необходима. Начальник отдела артиллерии откровенно заявил генерал-инспектору артиллерии, что «многое подписывает не читая». Много переписки вызывали представляемые складом различные срочные сведения: ежедневные о ходе работ для окарту, трехдневные, еженедельные по четвергам, двухнедельные двух родов и ежемесячные о состоянии имущества, для начальника артснабжений фронта, для штаба главкома и пр.

Артиллерийское снабжение в армиях находилось фактически в ведении заведующих артиллерийской частью. Они выполняли его самостоятельно, получая иногда указания непосредственно от начальников штабов армий, но минуя почти всегда начальников этапно-хозяйственных отделов. Деятельность артиллерийской части при штатном ее составе являлась непосильной, так как установленный порядок требований и отпуска предметов, несмотря на все принимаемые меры к упрощению этого дела, вызывал огромную переписку. Так, у заведующего артиллерийской частью 8-й армии к 1 января 1915 г. было уже 20890 входящих и 19570 исходящих бумаг. Пришлось прикомандировать сверх штата для работы в канцелярии заведующего артиллерийской частью 13 человек.

В этом море чернил и бумаги тонули все благие пожелания положения о полевом управлении войск в военное время.

«Занятые перепиской с утра до поздней ночи», заведующие артиллерийской частью совершенно не имели времени отлучаться из своих канцелярий, чтобы на местах проверять и направлять деятельность подчиненных им тыловых артиллерийских учреждений, а также давать по техническим вопросам и по специальной службе указания соответственным корпусным управлениям армий, как это требовалось ст. 472 положения о полевом управлении.

Но независимо от гор бумаг и переписки, некоторые органы артиллерийского снабжения Юго-Западного фронта оказались чрезвычайно перегруженными работой.

Так, например, ровненский передовой артиллерийский запас, выполнив в течение сентября 1914 г. всего 89 нарядов на отпуск имущества, в ноябре того же года выполнил их 174, а за неделю в июле 1915 г. было выполнено уже 202 наряда. Трудность ведения дела усугублялась еще тем, что большинство чинов передового запаса «не ведало в мирное время порученной им работой»...

Киевский артиллерийский склад находился в еще худших условиях работы. По предписанию ГАУ (10(23) января 1915 г. № 348 — секр.), все артиллерийское имущество, необходимое для Юго-Западного фронта, направлялось из внутренних округов в киевский артиллерийский склад. На основании приказа главначснаба Юго-Западного фронта (от 20 мая 1915 г. № 355), все главнейшие предметы артиллерии как требующие исправления или замены, так и негодные, должны были сдаваться также в киевский артиллерийский склад; причем начальник склада по приеме неисправных предметов обязан был сортировать их и передавать в киевский арсенал или в подвижные ремонтные мастерские. В тот же склад направлялось имущество при эвакуации Галиции и наших западных губерний и не только такое, как трофейное или собранное с полей сражения, но и не имеющее прямого отношения к артиллерии, как то: колокола, церковная утварь, лом меди, станки и пр. В результате этого нелепого направления встречных потоков артиллерийского имущества «все дворы, проходы и даже прилежащие к складу пустыри буквально были загромождены разным имуществом, разбросанным в хаотическом беспорядке».

Не лучше обстояло дело в киевском арсенале. «Наряды фронта, по большей части срочные, были столь многочисленны и разнообразны, что в киевском арсенале была совершенно нарушена планомерность в работах».

Перечень этих нарядов, данных только до конца июля 1915 г., занимал более 200 страниц. Почти все, что случайно не оказывалось в запасах фронта, «заказывалось арсеналу»... При таких условиях киевский арсенал, несмотря на полную интенсивность работ (в кузнечной мастерской работали круглые сутки — 24 часа в 3 смены, в остальных мастерских в 2 смены по 11 часов каждая), не в состоянии был выполнять срочные наряды ГАУ, тогда как некоторые из них имели несравненно более серьезное значение, чем наряды фронта.

Необходимо было осторожнее относиться к даче нарядов арсеналу от фронта, как можно шире привлекая для выполнения более простых нарядов починочные мастерские или даже частную промышленность.

Оценивая создавшееся на Юго-Западном фронте положение с артиллерийским снабжением, приходится подчеркнуть:

1. Недооценку вопросов артиллерийского снабжения при мобилизационной подготовке (отсутствие норм запасов для фронтов, недостаток штатного состава, неподготовленность к развертыванию существующих учреждений, недостаточная сеть артснабженческих учреждений, вызвавшая массу нештатных организаций, и т. д.).

2. Нелепость организации артиллерийского снабжения действующей армии в целом без возглавляющего аппарата, что приводило к отсутствию регулирования и наблюдения за правильным функционированием боевого снабжения и к стремлению фронтовых органов разрешать все вопросы артиллерийского снабжения внутри себя (несоответственное распределение имущества по складам, загрузка киевского склада имуществом, подлежащим отправлению во внутренние округа, загрузка арсенала заказами мелких частей, которых не было в запасах фронта, и т. п.).

.3. Отсутствие ясности и четкости в построении аппарата артиллерийского снабжения на фронтах — в результате запутанность взаимоотношений (подчинение технических артиллерийских заведений фронтам по территориальному признаку и пр.).

4. Необычайно разросшиеся путы формализма, сдавившие железными обручами живое дело артиллерийского снабжения (горы переписки и сложная отчетность, не поспевавшая за жизнью).

В общем характеристика боевого снабжения, основанная главным образом на богатом материале, собранном генерал-инспектором артиллерии в июле 1915 г. на Юго-Западном фронте, остается верной и для других фронтов. К сожалению, в отношении последних таких подробных обследований своевременно не предпринималось, почему документы, по которым можно судить об организации и работе артиллерийского снабжения на других фронтах, не так ярки и лишь подтверждают отдельные положения, установленные для Юго-Западного фронта. Вот что пишет, например, в своем докладе наштаверху главнокомандующий армиями Западного фронта 14 января 1916 г. за № 67683 по вопросу об увеличении штата минского военно-окружного артиллерийского управления на театре военных действий: «Работа минского⁴²⁰ военно-окружного артиллерийского управления в военное время, а особенно с включением этого управления в состав Западного фронта... не только не уменьшилась, а напротив возросла в чрезвычайной степени.

Действительно, в мирное время в подчинении варшавского окарту состояли только варшавский арсенал и варшавский артиллерийский склад с брест-литовским его отделом, расположенные всего в 200 км друг от друга, теперь же в состав минского военного округа включены сверх того еще: бобруйский артиллерийский склад (в Калуге), подвижная ремонтная мастерская № 2 на ст. Средняя Сызрано-Вяземской железной дороги, подвижная ремонтная мастерская № 3 в Клинцах Черниговской губ., оружейная мастерская Западного фронта в Вязьме и передовой артиллерийский запас в гор. Орше Могилевской губ...»

Как видим, здесь пошли еще дальше, чем на Юго-Западном фронте, загнав чисто фронтовые учреждения, как ремонтные и оружейную мастерские, в глубокий тыл и подчинив их вдобавок окружному артиллерийскому управлению.

Посмотрим, как же работало окарту и его начальник в этих условиях: «Хотя окарту присоединено к Западному фронту лишь с 15 июня 1915 г., но уже теперь очень рельефно выражается картина увеличения в нем делопроизводства и работы по сравнению с мирным временем. Действительно, с 15 июня по 15 декабря 1913 г. было входящих бумаг 6521 и исходящих 6955, в 1915 г. за тот же период входящих 22352 и исходящих 18100, т. е. переписка возросла во всяком случае не менее чем в три раза, но, главное, надо учесть интенсивность и важность ее в настоящее время, когда ни отсрочки, ни ошибки, поправимые в мирное время, недопустимы сейчас. Работа ближайшего тыла имеет такую тесную и существенную связь с действиями армий, что тыловым учреждениям должны быть даны все средства для выполнения своего дела» ⁴²¹.

Другой пример по тому же Западному фронту. На Западном фронте 9 декабря 1915 г. приказом наштаверха за № 343 был расширен почти вдвое штат передового артиллерийского запаса № 1. «Куда девались остальные передовые запасы (сформированные по числу армий) и долженствовавшие находиться на Западном фронте, — доносил начартснаб 3 марта 1917 г. У парту, — установить пока не удалось» ⁴²².

В районе Отдельной армии оказались петроградские склады — артиллерийский и огнестрельных припасов, описанные в докладе генерала Кутателадзе, посетившего эти склады по распоряжению полевого генинспарта в январе 1916 г. Работа этих складов во многом напоминала работу киевского артиллерийского склада и лишний раз подтвердила отсутствие должной мобилизационной подготовки по развертыванию работы складов в соответствии с их штатными силами. В петроградском артиллерийском складе хранилось разного рода имущество: а) предметы артиллерийского довольствия для снабжения армии; б) негодное, не подлежащее исправлению и отпуску, и в) реквизированное и эвакуированное... «Все имущество находилось на учете ГАУ, за исключением выделенного для Северного фронта». Работа склада по снабжению заключалась: а) в приеме разных предметов артиллерийского довольствия от казенных заводов, складов, от армий и от частных лиц; б) в хранении имущества впредь до распоряжения об отправке; в) в сортировке, упаковке и отправке имущества в другие склады и на фронт и г) в исправлении и отчасти в изготовлении в своих мастерских оружия, запасных частей, разного рода ящиков, повозок и пр. Склад вел также учет по хранению, сортировке и выдаче эвакуированного и реквизированного имущества. Прием предметов из петроградского арсенала производился складом на месте в арсенале, там же предметы упаковывались и затем рассылались на вокзалы. Те же предметы, которые не получили назначения к моменту приема их складом, завозились в склад. Аналогичный порядок приема и отправки артиллерийских изделий установлен был для Петроградского орудийного завода.

Поставки от частных лиц и иногородних принимались складом в свои помещения и отсюда уже рассылались после сортировки и т. п.

Отпуск предметов производился: а) в передовые запасы фронтов, б) в передовые запасы с указанием, для какой части они предназначены, в) непосредственно в части войск и г) в другие склады. Это сильно затрудняло склад, и склад просил установить другой, более простой и определенный порядок отправки только в передовые запасы. Для характеристики работы артиллерийского склада приводятся следующие цифры: в 1914 г. перевезено из склада на железные дороги, в технические артиллерийские заведения и обратно 1207995 пудов груза, в 1915 г. — 3630519 пудов, кроме того, переотправлено грузов, пришедших из-за границы, более 2000000 пудов.

Заготовлено материалов наличной покупкой в 1914 г. на 896242 руб., в 1915 г. на 3483608 руб.

Переписка в 1914 г. исходящих бумаг — 92820, в 1915 г. — 142443. При этом личный состав был не только не увеличен, но скорее уменьшен, так как некоторые опытные лица были заменены более слабыми.

Не будем останавливаться на подробностях работы петроградского склада огнестрельных припасов; приведем лишь некоторые итоговые данные: ежедневно в складе работало 1700 солдат и 850 вольнонаемных, ежедневно снаряжалось около 50–60 тысяч снарядов, ежедневно отправлялись местные парки с личным составом⁴²³. В течение 1915 г. было отправлено складом патронов к ручному оружию 370754358 и пушечных патронов 6673694. Работа канцелярии огнесклада в 1915 г.: входящих бумаг 56880, исходящих — 93260. Вся эта работа выполнялась штатом мирного времени.

Доклад генерала Кутателадзе отмечал крайнюю и безусловную необходимость увеличения штатов обоих петроградских складов⁴²⁴.

Из краткого описания работ петроградских складов совершенно ясно выявляется их роль и значение в общегосударственном масштабе; между тем они, на основании ст. 640, 644, 645 и 658 положения о полевом управлении, с началом войны обратились в местные исполнительные органы главного начальника снабжений армий Северного фронта. По этому закону ГАУ не в праве было ими пользоваться и распоряжаться. Однако логика жизни заставила как эти склады, так и петроградское окарту продолжать выполнять распоряжения ГАУ впредь до издания Упартом в мае 1916 г. приказа наштаверха за № 652 о подчинении их ГАУ.

Из доклада начальника артиллерии Кавказского военного округа выяснилось, что работа тифлисского артиллерийского склада мало чем отличалась от работы артиллерийских складов, попавших в подчинение фронтовым органам артиллерийского снабжения на основании положения о полевом управлении 1914 г., а именно: «Состав Кавказской армии неуклонно увеличивался постоянным формированием новых войсковых частей, снабжение коих всеми видами артиллерийского имущества в громадном количестве лежало почти исключительно на обязанности тифлисского артиллерийского склада. В этом складе, как центральном для всего Кавказа, сосредоточивались почти все артиллерийские запасы для потребностей Кавказской армии. При существовавшем во время войны штате тифлисский артиллерийский склад был поставлен в весьма затруднительное, даже в безвыходное положение при выполнении вечно напряженной и всегда спешной работы по отпуску как вновь формируемым, так и состоящим на фронте частям войск артиллерийского имущества, возросшей по крайней мере в пять раз против мирного времени».

Тифлисский артиллерийский склад исполнял большую работу по приему неисправного имущества от войск, передаче его на исправление и обратному отпуску в армию, по рассортировке, учету и хранению поступающих в склад в большом количестве трофейных, конфискованных и реквизированных предметов и т. д. Переписка склада возросла также в пять раз против мирного времени.

Словом, все выводы о недочетах в деле боевого снабжения, сделанные на основании материалов по Юго-Западному фронту, остаются верными для других фронтов.

Мероприятия по устройству тыла действующих армий в артиллерийском отношении, проведенные Упартом в 1916 г., были направлены именно для устранения указанных выше недочетов (см. ниже).

Порядок боевого снабжения. Пополнение негодного и утраченного артиллерийского имущества. Снабжение новых артиллерийских формирований. Образование артиллерийских запасов

Согласно положению о полевом управлении войск в военное время изд. 1914 г., требования войсковых частей на предметы вооружения, утраченные или поврежденные во время военных действий, должны были, засвидетельствованные начальником дивизии, направляться к инспектору артиллерии корпуса, а от него через заведующего артиллерийской частью к начальнику этапно-хозяйственного отдела штаба армии (ЭХО). После проверки и сводки всех поступивших требований они удовлетворялись из средств ЭХО по указаниям начальника штаба армии. О своевременной подаче недостающих запасов начальники ЭХО должны были заблаговременно сноситься с главначснабом фронта, от которого заявки поступали в управление начартснаба. На последнего возлагалось своевременное истребование всех предметов боевого снабжения от ГАУ, распределение их между армиями и забота о своевременной доставке их по назначению.

Неясные и недостаточно конкретизированные указания положения повлекли издание приказов по фронтам, иногда значительно изменяющих только что изложенный порядок. В приказе главначснаба армий Юго-Западного фронта от 20 мая 1915 г. за № 335 даны были для руководства следующие указания о порядке боевого снабжения армий⁴²⁵. Ровненский передовой артиллерийский запас и киевский артиллерийский склад должны были действовать на основании положения об артиллерийских складах (Свод военных постановлений, кн. XIII), причем имущество названных учреждений должно было находиться в полном распоряжении начартснаба фронта. За счет казны в войсках разрешалось пополнять только те предметы артиллерийского довольствия, которые утратились или пришли в негодность от причин, не относящихся ни к чьей вине или упущению. Требования частей войск ⁴²⁶, по тщательной их проверке, должны были доставляться в управление начартснаба армий фронта через зача армии или через нэхо штаба армии. К требованиям должны были быть приложены (если имелись) свидетельства об утрате предметов. По получении этих требований управление начартснаба фронта должно было немедленно сделать наряд на отпуск предметов из соответствующего склада и депешей известить зача, из какого склада предметы будут высланы или куда за ними надлежит командировать приемщика. При требованиях, неоправданных установленными свидетельствами, предметы также немедленно отпускались войскам, но стоимость отпущенных предметов с укупоркой и пересылкой числилась в долгу за частью. По доставлении же свидетельства начет этот снимался с части. Сношения об экстренном отпуске предметов делались по телеграфу. Отправка значительных грузов производилась обязательно с сопровождающим солдатом.

Пополнение предметами артиллерийского снабжения ровненского передового запаса и киевского артиллерийского склада должно было производиться по ходатайствам начартснаба распоряжением ГАУ из внутренних округов или путем заготовления предметов в частной промышленности киевским окарту и передачи предметов из киевского арсенала и мастерских.

Вот как оценивался этот порядок в отчете генинспарта: «Указанный порядок снабжения, основанный на соблюдении установленных правил и формальностей, страдает тем главным недостатком, что вызывает громадную переписку, но он настолько налажен на Юго-Западном фронте, что при существующем устройстве тыла армий Юго-Западного фронта артиллерийское снабжение в общем проходит без особых затруднений. Обычно части войск получают требуемые ими предметы не позже как через 2–3 недели после отправки требований. Задержки происходят в тех случаях, когда требуемых предметов не оказывается в запасах складов и их приходится заказывать или получать из внутренних округов распоряжением ГАУ, а также в тех случаях, когда части войск неожиданно передвигаются в другие армии или на другой фронт по стратегическим соображениям и высланное для них имущество иногда вовсе не находит тех, к кому оно отправлено. Бывают задержки вследствие несвоевременной выдачи войскам инспекторских свидетельств или неправильного составления войсковыми частями требований, которые приходится возвращать для пересоставления».

Приводится пример: «Акт 22-го мортирного паркового дивизиона, составленный 17 марта 1915 г., засвидетельствован инаркором лишь 11 мая, требование отправлено 8 июня зачу, от которого ушло 11 и поступило 27 июня к начартснабу, 28 июня сделано распоряжение об отпуске предметов». К сожалению, нет указаний, когда же парк получил предметы, но во всяком случае почти через 4 месяца после того, как потребовал. Поэтому нельзя присоединиться к слишком снисходительной оценке этой системы, как обеспечивающей снабжение «без особых затруднений». Но нужно отметить, что даже эта система значительно упрощала порядок, установленный положением 1914 г.

Тот же отчет констатирует, что работу управления начартснаба, киевского окарту, передового запаса и киевского артиллерийского склада сильно затрудняло несоблюдение войсками указаний, изложенных в упомянутом приказе за № 335 главначснаба Юго-Западного фронта. Несмотря на эти указания, части войск продолжали обращаться с требованиями об отпуске артиллерийского имущества непосредственно в передовой запас или в киевский склад, минуя зачей, причем высылали своих приемщиков. Между тем названные учреждения не имели права отпускать предметы без распоряжения начартснаба, вследствие чего возникали излишняя переписка и задержка в отпуске. Случалось и так, что приемщик от части прибывал в тот склад, где нужных предметов не было; тогда эти предметы заказывались вновь, или требовались из другого склада, или приемщик отправлялся в другой склад. Бывали случаи возврата частями предметов, истребованных ими установленным порядком, ввиду получения их вторично приемщиками, высланными от частей непосредственно в склад. Иногда являлись на Юго-Западный фронт приемщики от войсковых частей даже Северо-Западного фронта. Наконец, нередко части войск посылали приобретать для них за деньги в частной промышленности такие предметы, как подковы, гвозди, смазочные материалы и пр., которые имелись в передовом запасе и могли бы быть им отпущены.

Все это указывало на недостаточную осведомленность войск о порядке снабжения и отчасти на некоторую нераспорядительность лиц и учреждений, ведающих снабжением, «не идущих в полной мере навстречу нуждам войск».

Громоздкая система, установленная на Юго-Западном фронте, не могла удовлетворить срочной потребности войсковых частей, — раз дело доходило до того, что части предпочитали, для избежания волокитной переписки, тратить даже свои деньги на покупку предметов, имевшихся в складах. При исследовании работы артиллерийских складов, передовых запасов, окарту и пр., достаточно были выявлены те нечеловеческие усилия, которые проявлял их состав, чтобы выполнить свой долг, а потому обвинять их в нежелании итти навстречу нуждам войск следовало с большой осторожностью.

Помимо системы, на снабжение войсковых частей всем им необходимым тяжелым гнетом ложились те обширные формирования, которые были предприняты на фронтах как по распоряжениям главковерха, так и распоряжением самих фронтов. К июлю 1915 г. на Юго-Западном фронте было произведено снабжение материальною частью вновь сформированных 46 разных батарей и 21 парка, не считая управлений бригад и дивизионов. Кроме того, формировался тяжелый дивизион из 4 батарей и предположено было формирование 12 батарей, 4 парков и т. д. Начальник штаба Юго-Западного фронта заявил генинспарту, что нужно сформировать еще 48 батарей. Отчет генинспарта по этому поводу указывает, что подобные формирования за счет запасов артиллерийского имущества на фронте «совершенно расстраивали эти запасы в ущерб пополнения артиллерийского имущества в существующих войсковых частях». Отчет рекомендовал «весьма осторожно относиться к вопросу новых формирований... и во всяком случае не допускать их без предварительного утверждения штаба главковерха». По мнению генинспарта, «правильнее было бы формирование новых войсковых частей производить за счет запасов, находящихся в ведении ГАУ» (см. первую часть).

«Во всяком случае, если предлагаемая мера неосуществима и новые формирования будут продолжаться в районах действующих армий», говорилось в отчете, то «необходимо установить, чтобы в тыловых складах армий не накапливались особые запасы в предвидении потребности новых формирований и чтобы для них отпускалось артиллерийское имущество распоряжением ГАУ, но при обязательном условии, чтобы требования фронтов об отпуске имущества для указанной надобности поступали в ГАУ со ссылкой на утверждение нового формирования штабом главковерха».

В результате отсутствия со стороны штаба главковерха общего руководства и планирования в боевом снабжении в масштабе всех действующих армий, со стороны отдельных фронтов, особенно Юго-Западного⁴²⁷, проявилось стремление к накапливанию тыловых артиллерийских запасов фронта.

На Юго-Западном фронте⁴²⁸ накапливание запасов производилось главным образом в предвидении потребностей для новых формирований и для пополнения утраченного имущества, а так как предусмотреть размер этих потребностей было нельзя, то и желание накопить возможно больше запасов не имело границ.

Правильного учета артиллерийского имущества, состоящего в тыловых запасах Юго-Западного фронта, не велось. В киевском артиллерийском складе распоряжением начартснаба было выделено и продолжало выделяться артиллерийское имущество на особый учет для предположенных к формированию новых артиллерийских частей. Как это имущество, так и переданное на исправление в киевский арсенал и в ремонтные мастерские, ускользало от учета, а потому не могло быть использовано своевременно там, где в нем встречалась острая неотложная надобность и подчас не на Юго-Западном, а на другом фронте.

По официальным сведениям начартснаба Юго-Западного фронта в киевском артиллерийском складе к 18 июля 1915 г. должно было состоять 69 полевых пушек обр. 1902 г., в действительности же к 27 июля их там оказалось 114 годных и 187 требующих исправления, всего 301. Если же добавить 99 пушек, находившихся в то время на исправлении в киевском арсенале и ремонтных мастерских (частью приведенных в порядок), и 14 пушек, имевшихся в ровненском передовом запасе, то общее количество пушек обр. 1902 г., состоявших в тыловых запасах Юго-Западного фронта, выражалось цифрой 414, из коих около 200 годных, из остальных же большая часть могла быть исправлена. Разница в цифрах получалась по отношению и к другим предметам артиллерийского имущества.

В киевском складе и особенно в ровненском передовом артиллерийском запасе обнаружено было излишнее накапливание некоторых предметов. Например, ровненский передовой запас был обеспечен подковами на год, тупыми шипами к ним на 18 месяцев, а гвоздями на 41 месяц.

Между тем из накопившихся в передовом запасе материалов и запасных частей некоторые предметы вовсе не требовались к отпуску войскам или отпускались в малом количестве, тогда как большинство из них могло бы быть использовано арсеналами и починочными мастерскими или другими складами.

В отчете генерала Кутателадзе об осмотре петроградских складов, также отмечалось накопление запасных частей к материальной части артиллерии, не нужных войскам, так как заготовление этих запасных частей велось по табелям мирного времени⁴²⁹.

Одной из причин происходившего нежелательного накопления запасов являлось отсутствие определенных норм содержания артиллерийского имущества в запасах фронта. Только для запаса главнейших предметов, как то: орудия, лафеты, передки, зарядные ящики, была принята военным советом норма 15% наличия. Для принадлежности же и запасных частей норм содержания установлено не было.

Другими причинами являлись:

1. Невозможность предвидения утрат материальной части в боях, вследствие чего, как отмечалось в отчете генинспарта: «нет возможности образовать заблаговременно особый тыловой запас артиллерийского имущества, который служил бы для пополнения утраченного».

По этому поводу необходимо указать, что помимо норм содержания артиллерийского имущества во фронтовых складах и запасах, таковые должны были быть разработаны и для запасов самого ГАУ в складах внутренних округов, причем эти нормы, конечно, должны были предусматривать лишь предметы, действительно необходимые для снабжения войск в военное время⁴³⁰.

2. Неопределенность организационных форм и введение новых штатов без одновременного объявления соответствующих табелей вооружения, что также в значительной степени объяснялось отсутствием в штабе главковерха соответствующего артиллерийского органа. Примеры, приводимые в отчете генинспарта по Юго-Западному фронту по этому вопросу с точки зрения правильной постановки дела снабжения, прямо потрясающи: «За отсутствием утвержденных табелей вооружения по новой организации пехотные полки крайне разнообразно считают положенное на полк количество 3-лин. винтовок: 2640, 2666, 2948, 2960, 2904, 3200 и т. д.».

Не лучше обстояло дело в артиллерийских частях: «Состав артиллерийских парков не был изменен соответственно новым штатам: одни пехотные дивизии имели 3 парка, другие 2 парка, есть части, вовсе не обеспеченные парками; число зарядных ящиков и патронных двуколок в парках оказалось разное. Некоторые части артиллерии вовсе не имели утвержденных штатов» (см. первую часть).

Как можно было при таких порядках определять общую потребность в артиллерийском имуществе? И это происходило в то время, когда совершенно ясна была большая недостача в питании боевыми припасами и винтовками и когда каждый патрон и винтовка должны были быть на строгом учете, а система разумно и тщательно проработанных резервов могла спасти положение, давая питание там, где разрешались главнейшие стратегические задачи.

В отношении снабжения материальной частью артиллерии отчет указывает, что к 22 июля 1915 г. на Юго-Западном фронте «против положенного в войсках не оказалось всего 126 разных орудий, или около 8%»...

Недостатки объяснялись неполучением орудий для перевооружения некоторых горных батарей обр. 1909 г. и для пополнения утраченных в боях, а главным образом неполучением орудий на замену поврежденных, отправленных для ремонта в тыл. Недостатки эти могли быть пополнены (за исключением десяти 152-мм гаубиц и восьми 120-мм пушек Виккерса) из тыловых запасов фронта.

Материальная часть полевой артиллерии по общим отзывам, полученным при объезде Юго-Западного фронта генинспартом, хорошо выполнила свое боевое испытание в отношении прочности и балистических свойств, но замечался недостаточный уход за ней во многих частях артиллерии и значительный износ каналов 76-мм и 107-мм пушек и 122-мм гаубиц.

Конская амуниция изнашивалась, поступало довольно много требований об ее отпуске войскам. Артиллерийские части жаловались, что хомуты и шлеи тяжелы и что, несмотря на все принимаемые меры, набивки лошадей постоянны. Желательны были мягкие на войлоке шлейки, в выносах шлеи были не нужны. Сказалась нужда в шорных мастерских при армиях.

«В подковном запасе войска постоянно нуждаются,  — говорилось в отчете, — а он состоит на Юго-Западном фронте в избытке. Необходимо отпускать в части подковы по действительному составу лошадей, а не по установленной норме размера подков» (по установленной норме подковы были в общем велики).

Во многих частях артиллерии ощущался большой недостаток телефонного имущества, в особенности телефонного кабеля. Между тем в запасах Юго-Западного фронта телефоны были. Желательны были починочные телефонные мастерские, например, при армейских или корпусных оружейных мастерских.

Среди пожеланий войск были, между прочим, просьбы: увеличить в батареях число запасных колес, пружин накатника, дышловых буферов и некоторых других запасных частей; увеличить количество смазочных материалов и подковного запаса и т. д.

В заключении отчета генерал-инспектора артиллерии обращается внимание на следующие недостатки и рекомендуются меры к упорядочению дела.

Боевое снабжение армий Юго-Западного фронта при существовавшей организации и устройстве тыла происходило в общем без особых затруднений. Войскам давали почти все, что они сами просили и что имелось в артиллерийских запасах, но стремления итти навстречу нуждам войск и подавать им все необходимое, не ожидая от них требований, не было заметно со стороны высших учреждений, ведающих артиллерийским снабжением Юго-Западного фронта.

Начальник артиллерийского снабжения фронта получал сводку сведений о ходе военных действий. Но в дальнейших предположениях штаба главнокомандующего по части оперативной он бывал не осведомлен и потому не мог вполне согласовать свою деятельность с боевой деятельностью обслуживаемых им армий.

Сведения о степени обеспечения войск по части артиллерийской, необходимые для разработки соображений оперативного характера, имевшиеся в учреждениях, ведающих артиллерийским снабжением, оказались недостаточно полными и верными.

Для упорядочения боевого снабжения, по мнению генерал-инспектора артиллерии, необходимо было:

1. Иметь при штабе главковерха артиллеристов, которые ведали бы общими вопросами по вооружению и артиллерийскому снабжению армий.

Расширить права и обязанности начальника артиллерийского снабжения армий фронта, заведующего артиллерийской частью в армиях и инспектора артиллерии в корпусах.

Усилить штатный состав учреждений, ведающих артиллерийским снабжением (согласно изложенному в его отчете). Устранить при этом несоответствующее применение в тыловых учреждениях строевого офицерского состава.

Установить определенные взаимоотношения и служебное положение лиц, распоряжающихся боевым снабжением.

2. Установить прочную организацию и штаты для всех войсковых частей, соответственно составить и утвердить расчеты оружия, материальной части и боевых комплектов в войсках.

3. Определить норму артиллерийских запасов, подлежащих содержанию в тылу того или иного фронта армий, для пополнения убыли артиллерийского имущества, пришедшего в негодность.

Распределить имеющиеся артиллерийские запасы между фронтами армий пропорционально количеству войск и руководствуясь нормой запасов, которая должна быть установлена. Затем регулировать требования фронтов армий соответственно действительным их потребностям и задачам, какие им ставятся.

4. Не допускать новых формирований артиллерийских частей без предварительного утверждения главковерха. Производить новые формирования не на театре военных действий, установить специальный надзор за формированиями.

5. Установить более тесную и близкую связь подвижных ремонтных мастерских с армиями.

6. Упростить отчетность и сократить излишние формальности в деле артиллерийского снабжения, вызывающие громадную переписку и тормозящие дело.

* * *

Как проходило снабжение на Северо-Западном фронте, можно видеть из приказа главнокомандующего Северо-Западным фронтом № 1241 от 15 мая 1915 г. Приводим его в выдержках:

«Замечено:

1. Что войска требуют от управления начартснаба фронта предметы на пополнение утраченных и пришедших в негодность, не считаясь с действительной в них потребностью данного времени, хотя могли бы совершенно свободно обходиться без них до окончания войны или заготовить их своим распоряжением.

2. Что в ГАУ нередко поступают заявления частей или командированных по разным случаям приемщиков о неполучении предметов более или менее продолжительное время по представленным требованиям; между тем, по поверке оказывается, что заявления эти являются необоснованными и требования на них в управление начартснаба фронта не поступали или только что посланы и, нужно полагать, задерживаются в промежуточных инстанциях.

Предписываю:

1. Требовать только то, что действительно необходимо, без чего часть не может обойтись, памятуя, что пополнять положенным по табелям будем в мирное время, и т. д.

2. В главные управления ни с какими требованиями не обращаться.

3. В целях ускорения отпуска предметов на замену негодных или на пополнение утраченных частям войск следует направлять требования непосредственно в управление начартснаба фронта в трех экземплярах; акты же и свидетельства направлять обычным путем по команде через ЭХО, с тем, чтобы в требованиях должны быть указаны номера актов, на основании которых они составлены; при представлении же по команде актов в ЭХО должны указываться номера требований и время представления их и т. д.»⁴³¹.

Установленный этим приказом порядок являлся значительным достижением по сравнению с правилами Юго-Западного фронта, так как для прохождения требования сокращалось целых три инстанции (дивизия, корпус, армия); в то же время направление актов и свидетельств по команде давало возможность и последующего контроля. Интересно указание на путешествия ходоков от строевых частей в ГАУ; видимо, до издания этого приказа на Северо-Западном фронте царила та же волокитная система, что и на Юго-Западном, и принуждала части, не ожидая получения необходимого имущества в установленном порядке, изыскивать его своими средствами и силами. К сожалению, мы не имеем исчерпывающих документов, характеризующих состояние артиллерийского снабжения на Северо-Западном фронте, так как всесторонних обследований, вроде произведенного на Юго-Западном фронте генерал-инспектором артиллерии в 1915 г., по отношению к Северо-Западному фронту не было.

Не лучше обстояло дело и с уходом за материальной частью; так, в приказе главкома Северо-Западного фронта от 23 февраля 1915 г. за № 689 указывалось, что при исправлении орудий тяжелой артиллерии замечено: а) неисправности главным образом заключаются в повреждении салазок и люлек, вследствие стрельбы при недостаточном давлении в накатнике; б) сильно заржавлены замки и каналы; в) мало внимания обращают на начальные незначительные неисправности орудия и т. д.

До сих пор мы говорили преимущественно о том порядке боевого снабжения, который практиковали на фронтах, теперь кратко остановимся на существовавшем в 1914–1915 гг. порядке снабжения артиллерийским имуществом самих фронтов.

Положение о полевом управлении 1914 г. предусматривало истребование необходимого фронту артиллерийского имущества от ГАУ распоряжением начартснабов фронтов.

Совершенно естественно, что при таком порядке при первых же намеках на возможную недостачу в том или другом артиллерийском имуществе, начартснабы, особенно наиболее хозяйственные, как на Юго-Западном фронте, стремились запастись именно этим имуществом. Это иногда создавало голод там, где менее предусмотрительные или более сознательные начальники не стремились обеспечить во что бы то ни стало и на больший срок только себя.

Вскоре после начала войны обозначилась ошибочность в расчетах ГУГШ по срокам подачи парков с боевыми припасами; наступила явная опасность снарядного голода; тогда распределение парков между фронтами принужден был взять на себя штаб главковерха в лице дежурного генерала. Следующими по недостаче предметами артиллерийского довольствия оказались винтовки и пулеметы, и их взялся распределять штаб — тот же дегенверх. Через 2 месяца после начала войны понадобилась осадная артиллерия самых крупных калибров — снабжение и заботы о ней берет на себя тоже штаб главковерха, но только в лице генерал-квартирмейстера. Остальные предметы артиллерийского снабжения распределяло ГАУ, как могло, по собственному своему разумению. Генерал Кутателадзе при осмотре петроградского артиллерийского склада в январе 1916 г. натолкнулся на следующий любопытный схематический порядок рассылки ряда предметов, производившийся на основании указаний ГАУ:

Так как распоряжения сделаны были ГАУ после поездки генерал-инспектора артиллерии на Юго-Западный фронт, то, видимо, данные его отчета повлияли на назначение этому франту меньшего количества имущества.

Вообще же по поводу такой упрощенной системы распределения всего заготавливаемого имущества необходимо сказать, что главным образом именно она явилась тем фактором, благодаря которому образовалась неравномерность запасов, отмечаемая отчетом генинспарта на Юго-Западном фронте. Кроме того, при этой система, не предусматривающей образования запасов в распоряжении снабжающего центра, конечно, всякие потери имущества в результате боевых операций переживались очень тяжело.

Организация тыла армий в отношении снабжения артиллерии боевыми припасами (выстрелами)

Установленный для русской полевой артиллерии боевой комплект (запас) выстрелов по определенной норме на орудие подразделялся на «возимый запас» батарей и подвижных артиллерийских парков, помещавшийся для перевозки в их зарядных ящиках, и запас «местных парков», помещавшийся в особых парковых укупорочных ящиках для перевозки на повозках, автомобилях и по железной дороге.

Возимый запас находился в непосредственном распоряжении и ближайшем наблюдении за его состоянием своего же строевого начальства. Местные парки находились в распоряжении ГАУ и хранились в артиллерийских складах под ближайшим наблюдением начальства складов. Местные парки во время войны должны были подаваться по железным дорогам (или другим путям сообщения) на театр военных действий в назначенные пункты (тыловые, фронтовые и армейские склады боеприпасов), откуда необходимые для питания батарей выстрелы подвозились в зарядных ящиках артиллерийских (подвижных) парков.

Все соображения мирного времени о порядке мобилизации, назначении и отправке местных парков на фронт были совершенно нарушены с первых же дней войны. Взамен мобилизационного расписания местных парков не было разработано никакого, хотя бы ориентировочного плана. ГАУ предложено было удовлетворять в экстренном порядке очередными готовыми местными парками требования главных начальников снабжений (начальников артиллерийских снабжений) всех фронтов и отдельных армий, отправляя местные парки в назначенные ими пункты.

С началом войны на ГАУ со всех сторон посыпались массовые, никем не регулируемые требования, которые оно не успевало и не могло удовлетворять за неимением свободных от назначения парков. При создавшихся условиях никакой планомерности в работе ГАУ не могло быть. Готовые местные парки буквально расхватывались наспех и бросались на тот фронт или в ту армию, откуда шли более настойчивые требования. Подобная подача парков, без предварительно обдуманного плана и соглашения с ГУГШ (с управлением военных сообщений ГУГШ), привела к серьезным дефектам в снабжении действующей армии боеприпасами в первый период войны (1914–1915 гг.).

Более подробно о подаче местных парков в действующую армию, о мобилизационных расчетах их подачи и пр. будет сказано ниже, в главе IV. Здесь остановимся на иллюстрации того беспорядка, какой был в деле отправки парков на фронт, а также на тыловой организации питания боеприпасами, ограничиваясь подачей их в тыловые фронтовые и армейские склады. О порядке питания боеприпасами батарей и пополнения войсковых боевых комплектов будет сказано в III томе труда, часть пятая «Тактика и стрельба артиллерии».

В отношении снабжения войск боевыми припасами замечались на театре военных действий следующие недочеты.

При отправке на театр военных действий на Юго-Западный фронт местные парки зачастую получали приказание по прибытии на место поступить в распоряжение генерала Забелина (главного начальника снабжений фронта).

Фактически по прибытии на место, в Здолбуново, Казатин, генерала Забелина парк не находил и телеграфировал ему по месту нахождения. В это время получалась телеграмма за подписью заведующего снабжением одной из действующих армий с требованием снарядов, а рядом телеграмма генерал-лейтенанта Голицына ⁴³² с приказанием никому не отпускать снарядов без его распоряжения. Начальник парка недоумевал, как ему поступить. В результате отправка снарядов задерживалась, и зачастую снаряды зря катались по железной дороге.

Так, 14 (27) сентября 1914 г. 15-й тяжелый местный парк прибыл на станцию Здолбуново. Была получена телеграмма от генерала Фельдта⁴³³ с требованием выслать во Львов два вагона снарядов. Исполнив требование и послав об этом донесение генералу Голицыну, командир парка получил от последнего приказание о возвращении посланных двух вагонов, а через некоторое время от него же пришла телеграмма об отправке по тому же направлению двух вагонов. Ввиду того что возвращаемые два вагона еще не прибыли, во избежание задержки были отосланы новые два вагона в том же направлении.

Около 1 сентября 18-й мортирный местный парк прибыл из Кременчуга в Здолбуново. Ехал большой скоростью. Оси вагонов горели. По прибытии на станцию командир парка донес генералу Голицыну, простоял около двух дней, получил приказание возвратиться в Казатин 3 сентября, в тот же день получил распоряжение ехать во Львов через Здолбуново; в результате парк два раза проехал расстояние от Казатина до Здолбунова.

Командиры парков должны были руководствоваться инструкцией, которая фактически не выполнялась, так как заключала в себе ряд требований, не отвечающих заданиям войны.

Например, парк по прибытии на место, согласно инструкции, должен был выгрузить ящики со снарядами. Если бы это выполнялось и ящики со снарядами выгружались по прибытии в Казатин, Здолбуново и т. д., то отправка снарядов по первому требованию могла бы быть произведена только через несколько дней. По прибытии к армии парк должен был передать свои снаряды армейскому парку⁴³⁴, забрать пустые ящики с гильзами и возвращаться в место сформирования. Фактически парк зачастую прибывал на место, где никакого армейского парка не было, выдавал снаряды прямо в войска и получал пустые ящики.

Повидимому, не во всех армиях были на этот счет определенные указания; поэтому наблюдалось, особенно на станциях галицийских железных дорог, большое скопление ящиков с гильзами, у которых не было хозяина. В частности, например, на станции около Львова груды ящиков и гильз лежали без всякой охраны.

В то же время на центральных складах (в глубоком тылу) нехватало ящиков для патронов.

Во Львове приходилось встречать командиров местных парков, которым были поручены задачи, не относящиеся к боевому снабжению, по сбору и сортировке отбитого у австрийцев оружия и амуниции.

Подчинение военных округов пограничного пространства главным начальникам снабжений армий фронта отозвалось неблагоприятно и на своевременности подачи местных парков на фронты. Эти начальники сочли себя полными хозяевами всего того, что хранилось в складах на территории этих округов; а между тем в составе этого имущества было такое, которое вовсе не принадлежало к запасам обслуживаемых ими армий, но составляло общие запасы ГАУ. К числу таких предметов должны быть отнесены запасы частей пушечных патронов, которые к началу войны еще не были перевезены в те пункты, где им надлежало бы быть по организации 1910 г., вследствие отсутствия готовых помещений. Потребовалось вмешательство штаба главковерха, чтобы убедить начальника артиллерийских снабжений Северо-Западного фронта в том, что патроны, снаряжаемые в артиллерийском складе в Двинске, не составляют собственности фронта и не могут расходоваться и отпускаться без распоряжения ГАУ. Подобные же недоразумения происходили и в районе 6-й армии, где начальник артиллерии однажды даже завладел чужими орудиями, состоящими на учете ГАУ в петроградском артиллерийском складе.

ГАУ не могло своевременно вывезти из складов Виленского округа, перешедшего в подчинение Западного фронта, значительное количество дистанционных трубок, в которых ощущалась одно время крайняя нужда в других пунктах при снаряжении местных парков.

Представлявшееся в начале войны вполне нормальным самостоятельное предъявление требований к ГАУ со стороны пяти главных начальников снабжений (двух фронтов и трех отдельных армий), скоро было признано нецелесообразным и недопустимым. Штаб главковерха сделал распоряжение, чтобы ни один парк не посылался в армию иначе, как по его непосредственному распоряжению и назначению.

После того дело снабжения армий боеприпасами несколько улучшилось, но все же оно продолжало страдать крупными недочетами в течение 1914–1915 гг. ввиду отсутствия в ставке главковерха компетентного органа, который бы ведал вопросами боевого питания армии. Вся эта важнейшая часть была, как какой-то несущественный придаток, приклеена к управлению дежурного генерала, к которому с громадными затруднениями удалось прикомандировать одного знающего и способного капитана из ГАУ, который скоро овладел делом, но, конечно, существенно влиять на него не мог.

В то же время со стороны высшего командования наблюдалось стремление удовлетворять в одинаковой мере требования всех частей фронтов, независимо от возложенных на них задач и других условий. Как будто руководствовались одним правилом: распределять боевые припасы возможно равномерно по всем фронтам и армиям, и затем считать их неотъемлемой собственностью получивших. И конечно, труднее потом отбирать уже данное, чем своевременно попридержать в центральном пункте, в тылу, побольше запаса, чтобы потом двинуть его действительно нуждающимся.

Вообще достойно удивления, как плодотворнейшая идея «резервов», столь элементарно простая и неизменно во всем объеме применяемая в военном деле, оказалась так жестоко игнорированной в столь важном деле, как боевое снабжение, где даже зачаточные ростки этой идеи — в виде предположенного зачисления 56 парков за военным министром⁴³⁵ — были сразу же оборваны, как только начались серьезные бои на фронтах. И только после сформирования управления полевого генерал-инспектора артиллерии при ставке этот вопрос об образовании резервов снабжения был поставлен на правильный путь.

По утвержденному военным министром 5 марта 1911 г. расписанию, половина из 112 легких местных парков должна была составить резерв ГАУ. К 26 августа 1914 г. оставалось в распоряжении ГАУ только 35 легких местных парков. ГАУ было предложено остаток этот направлять постепенно в действующую армию по требованиям главных начальников снабжений фронтов и армий. При этом штаб главковерха упорно не желал считать этот остаток парков своим резервом, повидимому, в то время не придавая еще должного значения делу снабжения боеприпасами, уверенный в том, что запасов ГАУ хватит, и не желая отвлекаться в своей оперативной работе вопросами боевого снабжения. Штаб главковерха вскоре после начала войны принял на себя только дачу указаний ГАУ, на какие фронты высылать готовые местные парки; но при этом штаб руководствовался не соображениями оперативного характера, а распределял парки или поровну между фронтами, или пропорционально количеству артиллерии, находящейся на том или ином фронте.

Подробных сведений о порядке боепитания, принятом на фронтах и в отдельных армиях, не имеется. Каждый фронт и отдельная армия, за отсутствием определенных указаний в положении о полевом управлении, импровизировали свою систему боепитания.

В июле 1915 г., судя по отчету генинспарта об артиллерийском снабжении Юго-Западного фронта, на этом фронте установился следующий порядок питания боеприпасами.

Боеприпасы на Юго-Западный фронт подавались местными парками по указанию штаба главковерха.

Ввиду крайне ограниченного количества подаваемых местных парков главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта взял всецело в свои руки руководство снабжением боеприпасами.

Он указывал, какой армии, когда и сколько дать. Это облегчало задачу начальника артиллерийского снабжения, который нередко не мог удовлетворить чрезмерных требований командующих армиями об отпуске боеприпасов.

Местные парки, назначаемые главнокомандующим для армий, отправлялись в тыл армий, в пункты, указываемые командующими армиями.

Часть местных парков оставалась в распоряжении главнокомандующего в виде резервной группы и сосредоточивалась в такие железнодорожные узлы, из которых была возможна быстрая передача боеприпасов той или иной армии. Местные парки содержались в окончательно снаряженном виде, погруженными в вагоны в готовности к отправлению.

Подача боеприпасов из тылового района (из резервной группы) для пополнения израсходованных в армиях производилась по требованиям из армий, с разрешения главнокомандующего.

Ни в июле 1915 г., ни раньше, в начале войны, когда боевых припасов было достаточно, местные парки, повидимому, не распределялись по армиям в соответствии с поставленными им боевыми задачами, а давались армиям или поровну, или пропорционально состоящему в них числу пушек, или сколько требовали сами армии.

Местные парки, переданные армиям, оставались в ведении командующих армиями, и только с их разрешения отпускались боеприпасы в корпуса; раньше, когда боеприпасов хватало, местные парки частью отдавались корпусам, сообразуясь с выполняемой ими задачей, частью оставались в армейском тылу, составляя резерв боеприпасов армии.

В тылу каждой армии местные парки располагались погруженными в вагоны в узлах железных дорог (резерв армии) и на железнодорожных станциях, ближайших к корпусам.

Затем дальнейшая подача боеприпасов из передовых местных парков в войска производилась по правилам «Наставления для действия полевой артиллерии в бою», изд. 1912 г. (см. четвертую часть, том III). При значительном удалении от войск железнодорожной станций, на которой располагался передовой местный парк, подвоз боеприпасов совершался по грунтовым дорогам особыми транспортами до какого-нибудь промежуточного пункта, а от него уже средствами подвижных парков и затем войск. Так, например, в 8-й армии от Луцка боевые припасы подвозились транспортом (имеющим 900 повозок) 55 верст по грунтовой дороге до Горохова, где перегружались в зарядные ящики подвижных парков и доставлялись к войскам, до которых от Горохова около 35 верст.

Организация снабжения боеприпасами, принятая в армиях Юго-Западного фронта, не вызывала нареканий со стороны войск. Войска, за редкими исключениями, получали боеприпасы своевременно, хотя имели их вообще мало.

Большая нужда в боеприпасах сказалась в 9-й армии при наступлении к Кракову, когда все тыловые ее учреждения слишком отстали от армии. Приводили случай, когда после дневного боя у Козювки в одной из горных батарей осталось всего лишь 60 патронов, но на другой день патроны были подвезены.

⁴¹⁴ ЦГВИА, дело штаба главковерха №286.

⁴¹⁵ ЦГВИА, Дело ГАУ, отчет о войне.

⁴¹⁶ Свод военных постановлений, 1869 г., кн. XIII, изд. 3-е, ст. 258–305.

⁴¹⁷ ЦГВИА, личный архив Барсукова. Отчет генерал-инспектора артиллерии об артиллерийском снабжении армий Юго-Западного фронта от 16 (29) августа 1915 г. (дело Упарта, связка 1430).

⁴¹⁸ Приказом наштаверха 1915 г. за № 310 были легализированы только армейские оружейные мастерские.

⁴¹⁹ Сокращенно — зач.

⁴²⁰ Бывшего варшавского окарту.

⁴²¹ ЦГВИА, дело Упарта № 318. Организация снабжения.

⁴²² ЦГВИА, дело Упарта № 315. Тыловые запасы фронта.

⁴²³ О том, что работа склада со снаряжением парков шла не совсем гладко, можно видеть из отношения Упарта дегенверху от 24 апреля 1916 г. № 509/309, где указывается на промахи и на нгобходимость стабилизировать личный состав склада. ЦГВИА, дело Упарта № 318, сверт. 821. Организация снабжения.

⁴²⁴ ЦГВИА, дело Упарта. «Доклады», связка 1482, стр. 295.

⁴²⁵ Отчет генерал-инспектора артиллерии об артиллерийском снабжении Юго-Западного фронта. ЦГВИА, дело Упарта, связка 1430.

⁴²⁶ Требования и свидетельства составлялись войсками в трех экземплярах.

⁴²⁷ При главкоме генерал-адъютанте Иванове и начартснабе Юго-Западного фронта генерале Голицыне, отличавшихся особой «хозяйственной жилкой» скопидомства, присущей бывшим старым командирам батарей.

⁴²⁸ ЦГВИА, Отчет генерал-инспектора артиллерии об артиллерийском снабжении Юго-Западного фронта, дело Упарта, связка 1430.

⁴²⁹ ЦГВИА, дело Упарта. «Доклады», связка 1482, л. 295.

⁴³⁰ О нормах (табелях) запасных частей, подлежащих содержанию в подвижных ремонтных мастерских, в 1911 г. составлялся журнал артиллерийского комитета №426. Для передовых запасов имелись лишь нормы орудий в целых системах.

⁴³¹ ЦГВИА, дело Упарта.»Доклады», связка № 1482, л. 503.

⁴³² Начартснаб Юго-Западного фронта.

⁴³³ Нэхо одной из армий Юго-Западного фронта.

⁴³⁴ Т. е. подвижному артиллерийскому парку.

⁴³⁵ ЦГВИА, личный архив Маниковского. Копия отношения генкварта начальнику ГАУ 21 августа 1914 г. № 178.

<< Назад   Вперёд>>