Какие же качества бронепоездов предопределили их массовое применение в годы гражданской войны, да и в других вооруженных конфликтах первой половины двадцатого века? Чем они оказались столь привлекательными для военных специалистов многих стран мира и были ли у них недостатки? Начнем с достоинств.
Чаще всего к положительным качествам бронепоездов относят наличие броневой защиты толщиной 10—15 мм. Подобная броня не пробивалась винтовочными и пулеметными пулями, осколками снарядов и авиабомб. На некоторых бронепоездах устанавливалось усиленное бронирование из специальных сортов стали, в несколько рядов, которое обеспечивало защиту от 76-мм снарядов с дистанции стрельбы не менее 1000 метров.
Применение бронепоездов позволяло сконцентрировать в нужном месте и в нужное время высокую огневую мощь: четыре орудия и 8—12 пулеметов на один борт, к тому же сосредоточенные на небольшом участке, что облегчало управление огнем.
Большим плюсом была высокая маневренность и быстрота передвижения. В походном положении скорость бронепоезда была 25—45 км/час, в боевой обстановке она снижалась до 8—10 км/час. Постоянное маневрирование, даже на коротких участках пути, повышало шансы уцелеть в бою. К тому же, никакие погодные условия не могли помешать движению бронепоезда, так же как ему не грозила потеря ориентировки.
При необходимости бронепоезд мог выполнять работу обычных паровозов, транспортируя в случае надобности 15—20 груженных товарных вагонов.
Немаловажным фактором было и психологическое воздействие на свои войска и войска противника. Грохочущий, изрыгающий облака дыма и пара, ведущий огонь из пушек и пулеметов по противнику, бронепоезд вселял уверенность и волю к победе в солдат собственной армии и нагонял страх на вражеских. Тут нужно учесть и то, что большинство солдат и в Красной и в Белой армии были крестьянами, а многие никогда прежде не видели паровоза.
Однако, часто успешные действия бронепоездов, не поддержанные пехотой и кавалерией, не давали эффекта. Вот один характерный пример. Во время весеннего наступления 1920 года польских войск на Украине самой крупной польской конной части — 1-й конной дивизии — была поручена задача стратегической важности.
Планами польского командования предполагалось, бросив дивизию в прорыв на фронте в набег на Казатин, вызвать замешательство в тылу Красной армии и облегчить двум польским армиям захват Киева.
Наспех сколоченная кавалерийская дивизия, имевшая в своем составе шесть уланских полков, один автомобиль и один мотоцикл, 24 апреля сконцентрировалась в районе белорусского города Рогачев в готовности к наступлению.
Рано утром 25 апреля 1920 года польские кавалеристы без единого выстрела заняли мост на реке Случ, и начали продвижение вглубь территории, контролировавшейся красными. Красноармейские отряды, не вступая в бой, отходили в сторону Житомира. Вечером возле Прутовки произошло первое боевое столкновение.
Два эскадрона красной кавалерии, попытавшиеся атаковать поляков, были отброшены с большими потерями пулеметным и артиллерийским огнем. Дальнейшее продвижение польской конницы продолжалось беспрепятственно.
Первое испытание ждало поляков утром. Красный бронепоезд, шедший из Житомира по своим делам, неожиданно для себя обнаружил на придорожном шоссе дивизионный обоз под охраной кавалерийского эскадрона. Под огнем пушек и пулеметов бронепоезда польские солдаты стали разбегаться, побросав телеги и лошадей.
Пролетавший в это время над местом боя пилот польского самолета, увидев печальную картину разгрома обоза, не понял сути происходящего и вернувшись на базу, доложил польскому главному командованию, что разбитая бронепоездом конная дивизия рассеялась.
Сообщение вызвало шок в польских штабах, так как это было первое и единственное донесение о движении на Казатин, дошедшее до польского командования, поскольку командир дивизии не мог воспользоваться брошенной вместе с обозом радиостанцией.
Красное командование, однако, не сумело воспользоваться неожиданным успехом. Бронепоезд ушел в Житомир, а польская дивизия продолжила свое продвижение к Казатину. Уже вечером 26 апреля начался штурм города.
Польские кавалеристы в пешем строю пошли в атаку. Ее возглавил лично командир дивизии генерал Ромер. Красные войска не сумели организовать надежной обороны и в панике стали отходить.
Командиру технического эскадрона 16-го уланского полка даже удалось подорвать поезд большевистского командарма Муратова, но он со своим штабом успел покинуть состав, вскоре попавший в руки поляков. Наступившая темнота прервала бой до утра.
На рассвете началась общая атака польских войск, закончившаяся захватом города. Успех был ошеломляющим. В плен попало около девяти тысяч красноармейцев. При этом так называемая «украинская советская дивизия» в полном составе добровольно сдалась в плен полякам.
Самое интересное, что польское командование узнало о захвате Казатина лишь из донесений командира 15-й пехотной дивизии, прибывшей в город через 18 часов после кавалеристов. При этом начальник пехотной дивизии, донося о занятии Казатина, «забыл» упомянуть, что застал там дивизию конницы, приписав победу действиям своего соединения.
Успешный огневой налет бронепоезда красное командование не сумело развить в оперативный успех, чтобы сорвать польский рейд. Бронепоезд, отстрелявшись, ушел по своим делам, а польская кавалерия продолжила наступление, вскоре добившись серьезного успеха.
При всех своих достоинствах бронепоезда не были неуязвимыми крепостями. Имелись у них и многочисленные недостатки. Главным из них была привязанность к железнодорожному полотну, что значительно ограничивало район действий бронепоездов, возможность маневра. Противник всегда заранее мог предполагать, где появятся бронепоезда и приготовить им неласковый прием.
Большую сложность представляла организация материально-технического снабжения бронепоездов, особенно паровоза. На десять километров пробега бронепаровоз расходовал полтора кубометра воды и полкубометра дров (с углем в годы гражданской войны были серьезные затруднения, не случайно Донбасс стал ареной кровопролитных боев). Зимой эти нормы увеличивались еще на 20—25 процентов.
При нахождении бронепоезда в постоянной готовности к движению, когда паровоз постоянно под парами, суточный расход составлял десять кубометров воды и семь кубометров дров. Стандартный трех-четырехосный паровозный тендер вмещал 14 кубометров воды (около 1000 ведер) и 12—15 кубометров дров (если имелся уголь — 6,5 тонны или нефть — 6 тонн). Поэтому ежесуточно надо было пополнять запас воды и через сутки топливом.
Пополнять запасы иногда приходилось под огнем противника, в разгар боя. Приведем здесь свидетельство очевидца — командира бронепоезда «Свобода или смерть» А.В. Полупанова, который 8 июля 1918 года вел бой у моста через реку Шешму: «В бронеплощадках кромешный ад: люди задыхаются от пороховых газов и жары, двое пулеметчиков потеряли сознание.
Накалились стволы, кипит в кожухах вода, в отводных трубках сухая горячая резина. Воды нет! В это время раздается тревожный звонок машиниста: вода в тендере кончается. Что делать?
Бронепоезд подходит вплотную к реке.
— Вторые номера и резерв, на вылазку за водой!
Не с гранатами и винтовками, а с ведрами, котелками и чайниками под свист пуль прыгают бойцы вниз. Кубарем катятся с насыпи под мост, к реке. Многие рады — хотя риск большой, но можно глотнуть свежего воздуха, окунуть голову в холодный поток, напиться студеной воды. В беспорядке снуют люди вверх и вниз, двое уже ранены.
— Ложись в цепь! — раздается команда. — Ведра передавать по рукам!
И от бронепоезда к воде и обратно пошли по рукам ведра, котелки, чайники. Вниз — пустые, вверх — наполненные. Есть вода! «Водоносы» сменили изнемогающих от жары и усталости бойцов. С новой силой разгорелось сражение».
Довольно живописное описание всех прелестей службы на бронепоезде, о чем уже говорилось выше, сделанное непосредственным участником событий.
Раз в месяц требовалось промывать котел паровоза, на что обычно уходило около суток.
Имея довольно солидные размеры, бронепоезд представлял из себя хорошую мишень для вражеской артиллерии. К тому же броня, как уже отмечалось, защищала только от пуль и осколков. 76-мм граната пробивала 15 — 18-мм броню с расстояния 1000—1500 метров, снаряд 107-мм пушки поражал броню с 2000—2500 метров. Усилить же броню не позволяла ограниченная прочность железнодорожных путей, не выдерживавших возросшую массу бронепоездов.
Необходимость борьбы с бронепоездами противника привела к появлению довольно специфических форм противодействия, помимо использования артиллерии и авиации. Учитывая привязанность бронепоездов к железной дороге, весьма популярным занятием как среди белых, так и красных, стало уничтожение путей, мостов, водокачек. Причем методы эти все время совершенствовались.
Вначале проводилась разведка. Обе стороны старались узнать: сколько бронепоездов у противника, как они вооружены, где и когда их предполагается использовать, определялись возможные пути следования поездов.
Для воспрепятствования движению бронепоездов противника на железнодорожных путях, где только было возможно, устраивались завалы из деревьев, телеграфных столбов, шпал и прочего хлама. Взрывались или минировались мосты, рельсы, стрелки. Деревянные мосты, которых было большинство на дорогах России, сжигались.
Поскольку команда бронепоезда могла преодолеть все эти препятствия — на расчистку пути от заграждений уходило в среднем 10—20 минут на каждые десять метров завалов, на починку пяти метров моста, при наличии материалов — три-шесть часов, на починку рельсов — 30—40 минут на каждые две пары звеньев — устраивались засады.
Стоило только команде бронепоезда выбраться из-под защиты брони на насыпь для ремонта, как на нее обрушивался град пуль противника, не давая возможности вести восстановительные работы.
Несколько хорошо замаскированных пулеметов, даже без артиллерийской поддержки, могли на несколько часов, это и суток, задержать движение вражеского бронепоезда.
Для разрушения железнодорожных путей применялись и другие методы. В 1-й Конной армии Буденного использовали лошадей, которых привязывали к концам рельса, освобожденного на половину длины, после чего оттаскивали его на метр в сторону. Рельс изгибался и выправить его в полевых условиях было невозможно. Такую операцию повторяли через каждые 500 метров. Рядом организовывали засаду.
Еще в годы первой мировой войны русские войска стали использовать специальное устройство для разрушения железнодорожных путей. Оно представляло из себя два рельса, соединенных между собой толстыми стальными канатами и имеющих форму неправильной дуги. Два свободных конца закрепляли на тендере паровоза. Посередине дуги имелся язычок, служащий для отъединения рельсов от шпал. Ширина нижней части дуги соответствовала ширине колеи.
Для пуска приспособления разъединяли рельсы в стыках и захлестывали их дугой, после чего паровоз трогался. Рельсы гнулись или отрывались от шпал, которые тоже выворачивались из земли. Двигаясь со скоростью 3-4 км/час, можно было разрушить любой участок дороги, сильно затруднив его восстановление.
Однако повреждение или уничтожение железнодорожного пути еще не означало, что бронепоезд попал в безвыходную ситуацию. Один из командиров советских бронепоездов, не назвавший своей фамилии, писал в 1931 году в журнале «Механизация и моторизация армии»: «очень часто значение бронепоезда недооценивается из-за превратного представления о полной беспомощности его при порче пути.
Обученная и опытная в военном деле команда, имея автогенные режущие аппараты, при помощи их в короткий срок может удалить взорванные и изогнутые рельсы и заменить их новыми, нарезанными при помощи тех же аппаратов. Восстановление небольших мостов и уничтожение воронок от взрывов на полотне также посильно бронепоезду».
Иногда для уничтожения вражеского бронепоезда пускали на таран паровоз или вагон во взрывчаткой или камнями. В старом советском фильме «Красная площадь» довольно правдоподобно показана и боевая деятельность бронепоезда и использование тарана, как средства борьбы с ним.
Тот же безымянный командир бронепоезда считал, что для борьбы с бронепоездами «кроме применения общеизвестных способов (артиллерийский огонь, разрушение путевых сооружений и самого пути, фугасы), целесообразно применение так называемых брандеров, то есть платформ или вагонов, иногда снабженных взрывчатым веществом, которые пускаются навстречу бронепоезда.
В качестве брандера может быть использован и паровоз, на скорость движения которого профиль пути оказывает меньшее влияние, чем на платформу или вагон, двигающуюся лишь под уклон. При достаточном влиянии команды бронепоезда действие брандера может быть нейтрализовано».
В 1920 году в бою возле станции Бельманка бронепоезд Красной Армии разогнал и толкнул в сторону врангелевского тяжелого бронепоезда «Иоанн Калита», причинявшего много неприятностей большевикам, брандер, набравший при движении под уклон большую скорость.
Командир «Иоанна Калиты», обнаружив приближение брандера, приказал полным ходом отходить назад, к югу. Затем, остановив поезд, в короткий срок подготовил контрольную платформу, и разогнав, отцепил и толкнул ее в сторону приближающегося брандера, а сам отошел дальше на юг.
В результате столкновения с платформой брандер взорвался в 800-х метрах от бронепоезда, который остался невредимым. Пострадало только железнодорожное полотно: после мощнейшего взрыва осталась большая воронка, а рельсы были выворочены на протяжении 200 метров. «Иоанн Калита» уйдя на юг участвовал в последующих боях.
При захвате Баку большевиками в том же, 1920 году, у станции Ялама азербайджанцы направили навстречу красноармейскому бронепоезду № 61 «имени III Интернационала», которым командовал красный командир Устинов, паровоз. Однако артиллеристам бронепоезда удалось метким выстрелом разбить его и ликвидировать угрозу столкновения.
Еще один подобный случай произошел в 1921 году на станции Ак-Кемир в 60-ти километрах от Актюбинска. Командир бронепоезда № 34 «Красноармеец», находившегося в Актюбинске, получил сообщение, что на станцию Ак-Кемир захватила банда некоего Аистова и грабит санитарный и грузовой поезда. Бронепоезд направился к месту событий. В трех километрах от станции команда увидела несущийся навстречу паровоз с двумя вагонами.
Командир бронепоезда приказал отцепить контрольную платформу и закрепить ее шпалой, уложенной под колеса. Два китайских добровольца (вернее сказать, наемника) Кушуму и Сухтобой сделали это. Бронепоезду удалось отойти всего на 150 метров, когда паровоз врезался в платформу. Удар был настолько силен, что паровоз и вагоны полетели под откос, раму контрольной платформы отбросило метров на 40. После этой неудачи, банда под артиллерийским огнем ушла в степь, а путь через час был восстановлен.
Если бронепоезд лишался хода из-за повреждения или уничтожения паровоза, попадал в безвыходную ситуацию, когда пути были уничтожены, а боеприпасы заканчивались, команда старалась уничтожить его, дабы он не достался врагу. Надо сказать, что бронепоезда представляли собой лакомую добычу и обе стороны старались захватить вражеские бронепоезда и использовать их затем против прежних хозяев.
О захваченных бронепоездах тут же рапортовали начальству, считая это большим успехом. Член Реввоенсовета Южного фронта Сталин 25 октября 1919 года отправил Ленину ликующую телеграмму: «Пока выяснено, что захвачены все именные бронепоезда противника во главе с бронепоездом имени генерала Шкуро».
При этом будущий вождь забыл упомянуть, что деникинский бронепоезд «Генерал Шкуро» не что иное, как бывший красный «Товарищ Ворошилов», захваченный и отремонтированный белыми летом 1919 года7. Части Добровольческой армии при оставлении Воронежа, не имея возможности для его отхода, сбросили поврежденный бронепоезд в Дон.
Через несколько дней, в статье в газете «Правда», тот же Сталин сокрушался, что «за десять недель мы успели у Деникина отобрать всего лишь... 14 бронепоездов...». Цифра эта представляется весьма завышенной. Части Вооруженных сил Юга России, по их данным, не несли таких потерь.
Видимо для подъема духа у пролетариата и воинов Красной армии посчитали не бронепоезда, а бронеплощадки, что согласитесь далеко не одно и тоже.
Уничтожить полностью бронепоезд, чтобы он не достался врагу, было сложно. В первую очередь старались вывести из строя жизненно важные узлы, повредить орудия. Если имелась взрывчатка, то его просто подрывали. При ее отсутствии устраивали искусственное крушение.
В сентябре 1920 года, во время советско-польской войны, в районе железнодорожной станции Ковель на Волыни, после отхода красных войск, попали в окружение несколько советских бронепоездов.
Командир бронепоезда № 39 «Субботник», после того, как закончились боеприпасы, топливо и вода, приказал бросить в паровозную топку замки орудий, снять пулеметы, облить пол нефтью и поджечь. После этого, разогнав горящий бронепоезд, машинист направил его на станцию Ковель, где находились войска противника.
Части Добровольческой армии при отходе из Воронежа осенью 1919 года сбросили два своих поврежденных бронепоезда в реку Дон.
Поскольку опасность попадания в окружение для бронепоездов всегда была актуальной, а отсутствие возможности выбора пути отхода вне направления железной дороги для главных сил бронепоездной колонны являлось постоянно действующим фактором, была разработана и широко применялась тактика бронепоездного боя при выходе из окружения.
Суть ее состояла в том, что подобный вид боя сводился к лобовой атаке, выполняемой ударным ядром, — бронепоездами паровой тяги. Фланговые удары по противнику осуществляются десантом (приданной стрелковой частью) или только средствами бронепоездной механизированной разведки — броневыми дрезинами универсального (то есть железнодорожного и грунтового хода).
При необходимости атака подготавливается огнем бронепоездов с закрытых позиций. Успех (при выигрыше времени) от неожиданной и стремительной лобовой атаки в некоторых случаях освобождает от организации сочетания ее с фланговыми ударами.
7Я конечно понимаю, что Ленин мог знать о потере «Ворошилова», но вот вопрос – знал ли Сталин, что «Шкуро» — это «Ворошилов»? Тем более бронепоезд был после ремонта.
<< Назад Вперёд>>
