Земский собор 1549 г.
В ответ на заявление бояр Грозный их «всех пожаловал с великим благочестием и усердием, наказав их, умилне говорил им: «по се время сердца на вас в тех делех не держу и опалы на вас пи на кого не положу, и вы бе вперед так не чинили».
В тот же день с аналогичной речью Иван Грозный выступил перед воеводами, княжатами, детьми боярскими, большими дворянами. Говорил он то же, «и пожаловал их наказал с благочестием умилне».
29 февраля, по летописи (здесь какая-то ошибка - год не високосный, обычно заседания собора относят к 27-28 февраля), царь «со отцом своим Макарьем митрополитом и з бояры уложил, что во всех городех Московьские земли наместником детей боярьских не судити ни в чем, опричь душегубства и татьбы и разбоя с поличным; да и грамоты свои жаловальные о том во все городы детем боярьским послал»222.
Летопись не называет совещание 1549 г. земским собором, и вообще никак его не называет. Воздерживаются от этого наименования и некоторые исследователи. И. И. Смирнов, например, говорит о речи Ивана IV на заседании боярской думы совместно с «освященным собором»223. Но большинство ученых приняло точку зрения на это заседание как земский собор224.
В основе дошедшего до нас летописного текста лежит, по-видимому, какой-то официальный документ, излагающий ход собора. Язык делопроизводственный, терминология приказная, хотя кое-где автор летописного рассказа стремится литературно приукрасить свой источник, подчеркивая, например, «умильный» характер речи Грозного.
Описание собора 1549 г. в Продолжении Хронографа лаконично, поэтому восстановить процедуру собрания трудно. Совещание продолжалось два дня и прошло достаточно напряженно. Были три выступления царя, выступление бояр, наконец, состоялось заседание боярской думы, принявшей указ о неподсудности (кроме как по крупным уголовным делам) детей боярских наместникам. Б. А. Романов пишет, что земский собор состоял как бы из двух «палат»: первую составляли бояре, окольничие, дворецкие, казначеи, вторую - воеводы, княжата, дети боярские, большие дворяне. Летописец не говорит, из кого сформировалась вторая «палата» (курия): из тех, кто оказался в то время в Москве, или из тех, кто был вызван правительством в Москву специально225.
Запись о соборе протокольна и схематична. По ней нельзя уловить, были ли дебаты и в каких направлениях они шли. Но, вероятно, были, ибо укоризненно-обвинительная речь царя в адpec бояр, которой началось совещание, после боярского «челобитья» сменяется благожелательным царским словом. Что касается «челобитья» бояр, то и оно, вероятно, было предварительно обсуждено в их «палате».
О процедуре собора 1549 г. можно в какой-то мере судить по грамоте земского собора 1566 г., близкой по формуляру к документу, лежащему в основе летописного текста 1549 г. Построение обоих документов сходное. Царь «говорил» разным феодальным группам (в присутствии «освященного собора»), те отвечали и присягали в «службе» и «верности». Тексты присяги (челобитья) 1549 и 1566 гг. во многом совпадают. Собор 1549 г.: «а они (бояре. - Л. Ч.) хотят служити ему государю царю и великому князю, и добра хотети ему и его людем во всем вправду, безо всякия хитрости по тому же, как служили и добра хотели господарю своему, отцу его, великому князю Василию Ивановичю всея Руси»226. Собор 1566 г.: «И всем нам государю своему царю и великому князю и его детем служити правдою, и добра хотети государю своему царю и великому князю и его детем и их землям в правду, безо всякие хитрости»227.
Можно полагать, что на соборе 1549 г. разбирались не конкретные споры о землях и холопах между боярами и детьми боярскими или факты насилий, чинимых боярами мелким служилым людям и «христианам» (посадским людям? крестьянам?). Речь шла, по-видимому, об общем политическом курсе в малолетство Грозного. Благоприятствуя засилью землевладельческой знати, этот курс подрывал целость господствующего класса и обострял классовые противоречия.
Дополнительные сведения о соборе 1549 г. можно получить из выступления Грозного на соборе 1551 г. (Стоглавом). Речь его воспроизведена в тексте главы 4-й Стоглава под заголовком: «И потом царь вдаст на соборе иная писания...». Обращаясь к митрополиту Макарию и «освященному собору», Иван IV говорит: «..в преидущее лето бил есми вам челом и с боляры своими о своем согрешении, а боляре такоже228, и вы нас в наших винах благословили и простили, а аз по вашему прощению и благословению и бояр своих в прежних винах во всех пожаловал и простил, да им же заповедал со всеми християны царствия своего и в предних всяких делех помиритится на срок. И бояре мои и вси приказные люди и кормленщики со всеми землями помирилися во всяких делех».
Далее речь идет о том, что царь «благословился.., тогда же Судебник исправити по старине и утвердити, чтоб был суд праведен всякие дела непоколебимо во веки. И по вашему благословению Судебник исправил и великия заповеди написал, чтобы то было прямо и брежно - суд бы был праведен и безпосульно во всяких делех».
Наконец, Грозный рассказывает о земской реформе: «Да аз же устроил по всем землям моего государства старосты, и целовальники, и соцкие, и пятидесяцкие по всем градом и пригородком, и по волостем, и по погостам, и у детей боярских, и уставные грамоты под сей Судебник подписал пред вами, и уставные грамоты прочтите и разсудите, ...аще достойно сие дело на святем соборе утвердив и вечное благословение получив и подписати на Судебники и на уставной грамоте, которой в казне быти»229.
Когда произошло все, о чем поведал Грозный Стоглавому собору? Если слова «в преидущее лето» понимать как «в прошлом году», то, очевидно, царь сообщал о случившемся не ранее чем за год до Стоглавого собора230. Но, может быть, он говорил о «преидущем лете» лишь приближенно231, тогда указанный срок придется расширить. Во всяком случае, выбор должен быть сделан между 1549 и 1550 гг. Различные ученые склоняются к той или иной из этих дат. Сопоставление рассказа летописи о соборе 1549 г. и речи Грозного в изложении Стоглава позволяет думать, что царь в 1551 г. ссылался на свое выступление в 1549 г. Но передача им той своей речи несколько разнится с летописным ее изложением. Судя по Продолжению Хронографа, последовательность выступлений на соборе была такая: 1) обвинения Грозного в адрес бояр; 2) «челобитье» бояр; 3) прощение бояр царем и «пожалование» их. По Стоглаву, порядок был иной: 1) «челобитье» Грозного и бояр «освященному собору» с просьбой о «прощении»; 2) «прощение» и «благословение» «освященного собора» царю и боярам; 3) «прощение» и «пожалование» бояр царем. Однако при всех расхождениях существо происходившего передано в обоих случаях сходно. Просто Продолжение Хронографа в описании собора 1549 г. выпустило то, что можно назвать торжественно-ритуальной частью, перейдя прямо к деловым вопросам. Маловероятно предположение, что Грозный в речи, изложенной в Стоглаве, вспоминал не собор 1549 г., а какой-то иной, ибо тогда пришлось бы предположить, чт.о на протяжении 1549-1551 гг. было три собора, причем два первых с одинаковой программой. Зачем же было обращаться дважды к вопросу о боярских засильях (вернее, о системе боярских засилий), причем разбирать этот вопрос в одинаковых процедурных формах?
Следующим отличием текста Продолжения Хронографа от речи Грозного по Стоглаву является отсутствие указания на «заповедь» царя о «примирении» бояр с «христианами» и о Судебнике. Однако и в данном случае оба текста тесно связаны и только во взаимной связи и могут быть поняты. В 1549 г., как говорит Продолжение Хронографа, Иван IV, перечислив преступления бояр, требовал, чтобы они «вперед так не чинили». Бояре принесли повинную и просили решать дела по челобитным на них по суду. Царь остался доволен боярским заявлением, обещал не класть опалы, но повторил еще раз: «а вы бе вперед так не чинили». По Стоглаву же, Иван IV «заповедал со всеми християны царствия своего и в предних всяких делех помиритися на срок»232.
Что это за «предние дела»? Очевидно, такие, по которым не было еще суда (или суд еще не завершен) и поэтому возможно по закону мирное решение спора. Судебник 1497 г. говорит о примирении истца с ответчиком на разных стадиях судебного процесса (вплоть до судебного поединка - «поля»)233. Выражение «помиритися на срок» надо понимать как предложение заключить мировую в назначенный для явки в суд срок или до этого234. Таково было предложение правительства. Бояре же настаивали на решении суда по всем предъявленным к ним искам. Очевидно, разные группы господствующего класса занимали различные позиции по поднятому на земском соборе 1549 г. вопросу.
На Стоглавом соборе Грозный указал, что его бояре «и вси приказные люди и кормленщики со всеми землями помирилися во всех делех». Слова «со всеми землями» интересно сопоставить с рассказом Продолжения Хронографа о рассылке «во все городы Московьские земли» жалованных грамот о неподсудности детей боярских наместникам. Дело идет о мероприятиях земского, общегосударственного характера, проводимых в связи с решением земского собора 1549 г.
По Стоглаву, Иван IV «тогда же» (т. е. одновременно с «заповедью» о «примирении на срок» - значит в 1549 г.) «благословился» у митрополита Макария «исправити по старине и утвердити» Судебник. Это сообщение надо, очевидно, понимать так, что решение об «исправлении» указанного кодекса было вынесено на земском соборе 1549 г. Ведь там как раз шла речь о суде, и указ о неподсудности детей боярских наместникам послужил основой ст. 64 Судебника 1550 г.235
После собора 1549 г., как видно из речи Грозного на Стоглавом соборе, началось устроение «по всем землям... государства» старост, целовальников, сотских, пятидесятских, т. е. введение земского самоуправления. Эти мероприятия Грозный противопоставляет тем «земским нестроениям», которые охватили страну после смерти его отца Василия III, когда были «предния законы порушены»236. Земский собор дал толчок ликвидации боярского, наместничьего «самовластия», произвола (того, что «учинено по своим волям»), положил начало и земской реформе, отраженной в ст. 68-70, 72, 73 Судебника 1550 г.
Итак, все говорит за то, что слова «в преидущее лето», сказанные Грозным, относятся к 1549 г., когда был земский собор. Есть ли сведения о других земских соборах этого или близкого времени? В Стоглаве, помимо только что упомянутой речи Грозного, приводится рассказ Грозного о покаянии (возможно, в Успенском соборе) перед митрополитом и «освященным собором». Царь получил «мир и благословение и прощение о всем, еже содеях зле». «...И аз, - продолжает царь, - своим князем и боляром, по вашему благословению, а по их обещанию, на благотворение подах прощение в их к себе прегрешениих. И по вашему благому совету, богу помогающу нам, нача же вкупе устрояти и управляти богом врученное ми царство...»237 С. О. Шмидт считает, что приведенные сейчас данные о собрании с покаянными речами относятся не к тому событию, о котором в 1551 г. говорил Грозный, что оно произошло «в преидущее лето»238. Мне кажется, имеются основания для прямо противоположного вывода. Это два рассказа об одном и том же событии - о земском соборе 1549 г.239, вернее - о его торжественно-ритуальной вступительной части. Оба повествования составлены по одной схеме и изложены в церковно-витиеватом стиле. Церковная церемония могла произойти в Успенском соборе, а затем, возможно, совещание перешло в царские палаты.
О соборе 1549 г., надо думать, вспоминал впоследствии Грозный в первом послании к Курбскому. То, что он пишет, во многом совпадает (и по существу, и по подаче материала) с Продолжением Хронографа и с текстом Стоглава. «Потом же вся собрахом, все архиепископы, и весь освещенный собор руския митрополия, и еже убо во юности нашей, еже нам содеянная, на вас, бояр наших, наши опалы, та же и от вас, бояр наших, еже нам сопротивное и проступъки, сами убо пред отцем своим и богомольцем, пред Макарием, митрополитом всеа Русии, во всем в том простихомся, вас же, бояр своих, и всех людей своих в преступках пожаловал и впредь того не воспоминати; и тако убо мы всех вас яко благии начахом держати»240. Покаяние царя перед митрополитом и «освященным собором», отдача вин боярам - вот содержание рассказа. «Простихомся», «в преступках пожаловал», «впредь того не воспоминати» - вот терминология, знакомая и по Стоглаву. Вряд ли что-либо позволяет думать, что здесь можно усмотреть новый собор.
С. О. Шмидт склонен видеть указание на какой-то собор в записи, помещенной в 9-й главе 17-й степени «Книги Степенной царского родословия» - «О покаянии людьстем». Здесь говорится, что «вси же людие умилишася и на покаяние уклонишася от главы и до ногу, яко же сам благочестивый царь, тако же и вельможи его, и до простых людей...»241. Далее следует ряд сентенций морального порядка, но нет данных фактического характера, которые содержали хотя бы косвенные указания на совещание по церковным или гражданским делам.
До сих пор остается источниковедческой загадкой происхождение вставки в Хрущовскую Степенную книгу текста речи двадцатилетнего царя, произнесенной с Лобного места242. Что здесь поздняя интерполяция - доказательств достаточно243. Но простой ли то домысел или в основе сообщения лежит нечто реальное - пока остается спорным. Во всяком случае, некоторые политические мотивы, звучащие в тексте вставки (демагогические призывы к социальному миру и пр.), перекликаются с мотивами других произведений (речь Грозного на Стоглавом соборе, его послания Курбскому, Степенная книга и т. д.). Близки эти памятники и в литературно-стилистическом отношении. Это дает право ряду исследователей говорить о реальности подосновы хрущовской интерполяции244. По мнению М. Н. Тихомирова, в Хрущовской Степенной книге помещена запись о том же событии, что и в Продолжении Хронографа редакции 1512 г., - о земском соборе 1549 г. «Разница в том, что Степенная книга сохранила речь Грозного, сказанную им на Лобном месте во всеуслышание, а Хронограф говорит не о речи, а о самом соборе, состоявшемся в царских палатах...»245
Думаю, что Тихомировым намечен правильный путь к решению вопроса о достоверности известий, содержащихся в тексте вставки в Хрущовский список Степенной книги. Запись, несомненно, позднейшая. События в ней смещены, нарочито расставлены и сгруппированы, им придан драматический характер, быль и вымысел перемешаны. Но это не просто фальсификация. Это воспроизведение прошлого, на фактической основе которого дана литературно-политическая композиция автора, и в ней главное - не факты, а схема, тенденция.
Конструктивно интерполяция в Хрущовскую Степенную книгу состоит из следующих частей: 1) «совет» Грозного с митрополитом Макарием и «освященным собором» о прекращении «крамол»; 2) повеление «собрать свое государство из городов всякого чину»; 3) речь после молебна на Лобном месте, обращенная к митрополиту и к «людям» с просьбой прекратить вражду и с обещанием самому быть «судом и обороной»; 4) пожалование в тот же день Алексея Адашева окольничим и поручение ему «челобитныя приимати у бедных и обидимых...». В заключение сказано: «И глагола (царь. - Л. Ч.) им ту речь с прещением; и оттоле нача и сам судити многие суды и разыскивати праведно»246.
Сопоставим эту схему (конечно, учитывая позднее происхождение текста) с описаниями земского собора 1549 г. в Продолжении Хронографа редакции 1512 г. и с речью Грозного, изложенной в Стоглаве. Правомерно сделать вывод, что во всех трех случаях имеется в виду один и тот же собор, но говорится о разных его моментах или обращается внимание на различные его стороны. Я бы сказал, что это три угла зрения на событие. Новое в Хрущовской вставке - это выступление Грозного на Лобном месте и подробности, связанные с организацией суда. Выступление, может быть, подразумевается как раз то самое (перед воеводами, дворянами, детьми боярскими), о котором сообщает Хронограф. А может быть, после делового совещания двух «палат» последовал торжественный выход царя на Красную площадь и обращение к народу. Успенский собор - царские палаты - Красная площадь - это те места (зафиксированные в разных источниках), на которых развертывались последовательные фазы земского собора: молебен, заседания «палат», царское воззвание к народу.
По поводу организации суда вставка в Хрущовскую Степенную книгу отмечает два момента: во-первых, демонстративное заявление царя на площади о том, что он берет судопроизводство под свой контроль; во-вторых, передача (уже после собрания) Алексею Адашеву функций надзора за разбором жалоб. Вопрос о роли Адашева требует специального рассмотрения и к земскому собору 1549 г. прямого отношения не имеет, поэтому я оставляю его в стороне. Что же касается обещания царем праведного суда и защиты «обидимых», то вряд ли правомерно рассматривать данное указание составителя вставки в Хрущовскую Степенную как простое украшение своего рассказа, не имеющее реальной основы. Это был политический жест правительства, вызванный обострением социальных противоречий и сопровождавшийся определенными мероприятиями по упорядочению системы приема и разбора жалоб. Так появились статьи 7 и 8 Судебника 1550 г.247 Их возникновение, очевидно, так же связано с земским собором 1549 г., как и появление ст. 64 о наместничьем суде и создание Судебника в целом.
Смысл судебной реформы, последовавшей за выступлением Грозного с Лобного места, заключается, думается, в борьбе с пережитками вечевого суда и централизации судопроизводства. Массовое обращение в суд в вечевых городах в период их самостоятельности принимало иногда характер выступления против суда и судей. Так было во Пскове в 1486 г.: «И оттоле начата ис пригородов приездя и изо всех волостей, обиднии люди бити чолом посадником псковскым и всему Пскову на наместников князя Ярослава; а сущий в Пскове много обидных людии биша чолом на самого князя Ярослава». Летопись подчеркивает, что количество жалоб было чрезвычайно велико («...събраша многая обиды, их же невозможно исчести за множество...»)248.
Решения земского собора 1549 г. о «примирении на срок», о новом Судебнике, о наместничьем суде, о порядке приема е разбора жалоб - все это станет яснее, если принять во внимание, что выступления «обидних люден» типа движения во Пскове в 1486 г. принимали угрожающий для господствующего класса характер.
Собирал ли Грозный в 1549 г. на земский собор «свое государство из городов всякого чину» (как сказано в Хрущовской интерполяции) ? Думаю, что в такой редакции (предполагающей выборное представительство со всего государства) известие это является не реальностью, а плодом осмысления событий середины XVI в. с точки зрения более поздней практики. Но среди присутствовавших на соборе (как видно из Продолжения Хронографа редакции 1512 г.) были представители разных слоев феодалов (в том числе, очевидно, и не московских, по как-то оказавшихся в Москве).
А. И. Копанев привлек к изучению список Львовской летописи с припиской на полях рукописи В. Н. Татищева: «Да видя же князь великий, что и в судех неправды и грабления, оставя предков уложенья судят по своей воли, и для того велел князь великий собрати от городов добрых людей по человеку, да к тому бояр, окольничих и дворецких, велел сидети и судебник со старых уложений делати, его же зделав, все крестным целованием утвердили, что держати в правду». Отсюда делается вывод, что в 1550 г. состоялся земский собор, утвердивший Судебник249. Но против этого вывода выдвигаются и возражения250. Приписка помещена против летописного текста 1544 г., где речь идет о расправе Ивана IV с боярским «самовольством» и о том, что бояре стали «от государя страх имети»251. Это как будто заставляет поставить под сомнение источниковедческую ценность татищевской записи. Очевидно, историк и не рассматривал ее как вставку в текст, а просто, читая летопись под 1544 г., сделал на полях заметку о том, как в дальнейшем правительство реагировало на судебный произвол252. В ней нельзя видеть непосредственного указания ни на 1544, ни на 1550 г. Если все же искать датирующие признаки, то их, очевидно, не один, а два: приступ к работе над Судебником («...велел сидети и... делати») и окончание памятника («его же зделав... утвердили»). Допустив (в соответствии со всеми вышеприведенными источниковедческими наблюдениями), что решение о создании Судебника было вынесено на земском соборе 1549 г., можно принять 1550 г. как дату завершения кодекса. Об этом говорит Пискаревский летописец: «Того же году 58-го уложил царь и великий князь Иван Васильевич з братиею и з бояры Судебник новой: как судити бояром, и окольничим, и дворецким, и казначеем, и по городом наместником, и всяким приказным людем»253.
Сама же заметка носит компилятивный характер. Указание на участие в составлении Судебника бояр, окольничих, дворецких могло быть взято непосредственно из заголовка к памятнику» а Фраза «от городов добрых людей по человеку» воспроизводит слова Хрущовской Степенной: велел «собрать свое государство из городов всякого чину».
1549 год можно условно считать годом рождения земских соборов - условно потому, что корни сословно-представительных учреждений восходят к более раннему времени. Собор середины XVI в. относится к решающему моменту в истории России, когда началось проведение крупных реформ, направленных к укреплению государственного аппарата, когда определился активный курс внешней политики на востоке. Порожденные острой классовой борьбой, земские соборы должны были добиться сплочения господствующего класса феодалов и обеспечить повиновение ему народа. Активность народных масс, так ярко проявившаяся в московском восстании 1547 г., заставила правительство считаться с ними, видеть в них важную силу общественной жизни. Этой силе с ее органом – вечем - был противопоставлен новый политический орган - собор, или совет представителей различных групп феодального класса. В дальнейшем правительство почувствовало, что для решения государственных задач недостаточно собора в таком составе. Усиление роли города в общественном развитии, роль активности горожан, обострение противоречий в среде самого посадского населения - вот что требовало включения в состав земских соборов представителей посадов, прежде всего их верхушечных слоев. Но это произошло не сразу
222 Шмидт С. О. Продолжение Хронографа редакции 1512 г. - «Исторический архив», т. VII. М., 1951, с. 295-296.
223 Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30-50-х годов XVI в. М.- Л., 1958, с. 289.
224 Судебники XV-XVI веков. М.-Л., 1952, с. 188 (комментарии Б. А. Романова); Тихомиров М. Н. Сословно-представительные учреждения (земские соборы) в России XVI в. - Тихомиров М. Н. Российское государство XV-XVII веков. М., 1973, с. 43-51; Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного. М., 1960, с. 325; Носов Н. Е. Указ. соч., с. 17; Шмидт С. О. Становление..., с. 152; Павленко Н. И. К истории земских соборов XVI в. - «Вопросы истории» , 1968, № 5, с. 88, прим. 31.
225 Судебники XV-XVI веков, с. 188 (комментарии Б. А. Романова).
226 Шмидт С. О. Продолжение Хронографа, с. 295.
227 Акты, относящиеся к истории земских соборов, с. 10.
228 В печатном тексте запятые расставлены неверно: «...а боляре, такоже и вы...» Эту ошибку повторяют все исследователи.
229 Стоглав. Изд. Д. Е. Кожанчикова. СПб., 1863, с. 38-39; Макарьевский Стоглавник. - «Труды Новгородской ученой архивной комиссии», 1912, вып. 1, с. 16-17.
230 Смирнов И. И. Указ. соч., с. 310; Шмидт С. О. Становление..., с. 134.
231 Судебники XV-XVI веков, с. 188-192 (комментария Б. А. Романова); Павленко Н.И. Указ. соч., с. 87.
232 Шмидт С. О. Продолжение Хронографа, с. 295-296; Стоглав. Изд. Д. Е. Кожанчикова, с. 39.
233 Судебники XV-XVI веков, с. 19, статьи 4, 5; с. 24, ст. 38. 75 См. о «сроках» явки по судным искам там же, с. 26, ст. 45. 78 Смирнов И. И. Указ. соч., с. 345.
234 См. о «сроках» явки по судным искам там же, с. 26, ст. 45.
235 Смирнов И. И. Указ. соч., с. 345.
236 Стоглав. Изд. Д. Е. Кожанчпкова, с. 39-40; Макарьевский Стоглавник, с. 17.
237 Стоглав. Изд. Д. Е. Кожанчикова, с. 31-32; Макарьевский Стоглавник, с. 13.
238 Шмидт С. О. Становление..., с. 142-143.
239 Раньше я разделял точку зрения С. О. Шмидта (Черепнин Л. В. Земские соборы и утверждение абсолютизма в России. - В кн.: Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.). М., 1964, с. 94).
240 Послания Ивана Грозного, с. 37, 97. См. также упоминания соборов 1549 и 1551 гг. в речи Грозного по возвращении из-под Казани в 1552 г. (ПСРЛ, т. 13, ч. 1, с. 223).
241 ПСРЛ, т. 21, ч. 2. СПб., 1913, с. 638; Шмидт С. О. Становление..., с. 144-147.
242 СГГД, т. 2. М., 1819, с. 45-46, № 37.
243 Платонов С. Ф. Речи Грозного на земском соборе 1550 г. - Статьи по русской истории (1883-1912), изд. 2. СПб., 1912, с. 201-205; Васенко П. Г. Хрущовский список «Степенной книги» и известие о земском соборе 1550 г. - ЖМНП, 1903, № 4, с. 386-400; Автократов В. Н. «Речь Ивана Грозттого 1550 года» как политический памфлет конца XVII века. - ТОДРЛ, т. XI. М.-Л., 1955, с. 255-279; Веселовский С. Б. О генеалогических интерполяциях Хрущовской степенной книги. - Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963, с. 238-254.
244 Обзор мнений см.: Шмидт С. О. Становление..., с. 135-138.
245 Тихомиров М. Н. Указ. соч., с. 49.
246 СГГД, т. 2, с. 45-46, № 37.
247 Шмидт С. О. Челобитенный приказ в середине XVI столетия, - «Известия АН СССР. Серия истории и философии», 1950, т. VII, № 5, с. 445-458.
248 Псковские летописи, вып. II. Под ред. А. Н. Насонова. М., 1955, с. 69.
249 Копанев Л. И. Об одной рукописи, принадлежавшей В. Н. Татищеву. - «Труды Библиотеки Академии наук СССР и Фундаментальной библиотеки общественных наук Академии наук СССР», т. II. М.-Л., 1955, с. 236-237; Смирнов И. И. Указ. соч., с. 311, прим. 6; Зимин А. А. Реформы Ивана Грозного, с. 350; Шмидт С, О. Становление..., с. 159-162.
250 Носов Н. Е. Указ. соч., с. 48-52.
251 Татищев В. Н. История Российская, т. VI. М.- Л., 1966, с. 157.
252 Татищев в редакции 1730-х годов своего «Собрания законов древних русских» датировал Судебник 1542 годом (там же, т. VII. М.-Л., 1968, с. 203).
253 Яковлева О. А. Пискаревский летописец. - В кн.: Материалы по истории СССР, т. II. М., 1955, с. 65; ПСРЛ, т. 34, с. 185
<< Назад Вперёд>>
