Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса

Традиционно крестьянская пища отличалась простотой и грубостью (была «сурова», как говорили в XVIII веке). Однако под простотой и грубостью надо иметь в виду лишь степень реализации экономических возможностей русского крестьянского хозяйства. Ведь пища — лишь один из многих, хотя и важных компонентов воспроизводства самого хозяйства. Много времени в течение семи месяцев в году требовалось на отопление жилища, на уход за скотом и птицей, на шитье одежды, на изготовление сложнейшего и многочисленного крестьянского инвентаря и т. д. В XVIII веке русский крестьянин кое-что уже мог купить, продав какой-либо товарный излишек. Однако в основе его хозяйство оставалось натуральным.

Поэтому главный момент, определяющий структуру и качество пищи, можно свести к следующему: максимум пользы в минимум затраченного времени. Быстрота в приготовлении пищи — решающее звено, ибо женщина, готовящая пищу, занята обычно еще огромным количеством дел. Здесь снова можно вспомнить слова И. Георги о том, что русские крестьянки «сверх своих работ во весь почти год отправляют по дому и в поле те же работы, что и мужчины, выключая немногих»¹. По выражению А.Т.Болотова, женщина в семье работала «беспрестанно до пота»². Где уж тут заниматься разносолами, когда женщина сидела за работой нередко далеко за полночь, а вставала в 4-м часу утра.

Фактор времени, его экономии лежит и в основе деления пищи на обыденную и праздничную, то есть ту, при приготовлении которой можно потратить большее время и сделать ее, следовательно, более «сложной», более качественной, разнообразной и т. д.

Хлеб — всему голова

Основу основ в пище русского крестьянина составляет хлеб. Мы уже рассказывали о причинах того, почему из зерновых хлебных культур главная роль принадлежит ржи. Отсюда ясно, что главный хлеб русских крестьян был ржаной «черный хлеб».

Культура выпечки ржаного хлеба складывалась веками, и к XVIII столетию она в идеальном виде представляла собой следующее³. Хлеб в русской печи пекли отнюдь не каждый день, а лишь раз в неделю, ибо у крестьянки не было иной возможности⁴. К тому же считалось, что свежевыпеченный хлеб «тяжел» и вреден для желудка. От каждой выпечки обычно оставлялся ком теста — так называемый «заквас». Этот заквас хранился густо обвалянным в муке в темном месте. Срок хранения — до двух недель. Заквас замешивается из ржаной муки на воде (лучше всего ключевой). Для быстрого закисания иногда подбавляли квасной гущи (на два четверика муки — два ковша квасной гущи)⁵. Вместо закваса для опарных хлебов брали пивные дрожжи, замешивали их мукой и квасили в теплом месте.

Итак, заквас кладут в квашню, где засыпана уже мука и приготовлена посредине ямка: для кома закваса. Потом на заквас льют горячую воду столь высокой температуры, чтоб «терпела рука». Тесто тщательно растирают, используя лишь треть находящейся в квашне муки. Получив «несколько крутое тесто», его сгребают в середину и накрывают толстым холстом, засыпают сверху мукой и накрывают крышкой. В зимнее время дополнительно накрывают шубой и ставят квашню возле печи. Все эти операции крестьянка делает с вечера, оставляя накрытую квашню до утра. Утром идет замес собственно теста: сгребают прочь муку, снимают холстину и льют опять-таки горячую воду («чтоб терпела рука») в середину закваса. Тщательно размешивают, не оставляя комков и комочков. Потом «намесивают» остальную муку, отложив лишь часть муки для обваливания самих хлебов. При этом следят, чтобы не пережидить раствор и не загустить его излишней мукой. Затем тесто накрывают скатертью (зимой ее сначала нагревают) и сверху чем-нибудь теплым и оставляют на полтора часа. Готовое тесто проверяют, хорошо ли оно взошло (опускают кулак в тесто до дна и быстро вынимают: тесто должно само собой «заровняться»). Далее, когда протапливается печь, валяют из теста хлебы и покрывают их сукном. Чтобы не испортить форму хлебов, кладут между хлебами поленца. Часть теста оставляют на будущий «заквас». Потом из жарко натопленной печи выгребают угли, оставляя небольшую кучку у устья печи, выметают под печи дочиста голиком, насаженным на палку, и закрывают ненадолго заслонкой, «чтоб поуходился» жар... и ставят хлебы в печь (крупные хлебы к самому заду и по боковым стенам, а мелкие — в середину). Пекутся хлебы: около трех часов — ситные, около четырех часов — решетные⁶. Когда хлеб испечен — проверяют каждую штуку, постучав пальцем в нижнюю корку: хлеб должен «звонить». Вынув хлебы, необходимо ставить их ребром, «штоб отошли и отмякли остывая»⁷. Не рекомендовалось ставить готовые горячие хлебы в «спертое место». Остывший хлеб хранился, как правило, в прохладном месте (например, в специальной кадке погреба, чтобы не плесневел)⁸.

И не допекши едят, да сыты бывают

Конечно, от этого идеального процесса хлебопечения в жизни часто были различного рода отклонения. Например, если крестьянка сделает «эаквас» слишком холодным, то в итоге хлеб получается «комистым» (т. е-комками). Наоборот, если «заквас» слишком горяч, то хлеб выходит слишком жестким, твердым. Когда у нерасторопной хозяйки перекиснет тесто, хлеб получается щелистым, форма его расплывается (в желудке от него резкие боли). Если крестьянка истопит печь слишком жарко — хлеб сверху перегорит, а внутри останется непропеченным, «грубым». Наоборот, в слабо истопленной печи — хлеб не печется, а лишь сохнет, «теряет силу», а внутри становится клейким. Когда хозяйка впопыхах, едва замесив тесто, быстро валяет хлебы и сует их в печь («чтоб поскорее отделаться»), то корка хлеба вздувается кверху, а мякиш его становится крепким и пресным (в желудке он лежит, «как свинец»).

В реальной жизни нередко бывали случаи, когда капризы природы в лице непогодных, ненастных дней в период жатвы приводили к тому, что зерно прорастало, портилось либо, наоборот, не дозревало. А жатва — есть Жатва! Зерно надо убирать! Мука в итоге из него получалась клейкая И «солоделая», а тесто «расплывается, плохо всходит». Поэтому хлеб не выпекается и по сути просто вреден для здоровья.

Чтобы не отравиться таким хлебом и не нажить серьезных болезней, народный опыт выработал целую систему способов обезвреживания муки из такого зерна⁹.

Зерно такого сорта кроме овинной сушки в снопах надо еще раз тщательно сушить в печах небольшими партиями. Муку из этого зерна не набивают плотно в кадки колотушками, как это делают с обычной мукой, а хранят ее «порохово», то есть во взбитом, рыхлом, пушистом виде. Перед замесом квашни муку снова сушат в печи. При замесе меньше, чем обычно, льют горячей воды. И побольше добавляют квасной гущи или просто больше берут старой закваски (то есть кислого теста). Больше обычного кладут и соли: на четверик муки (ок. 13 кг) — по 4 горсти соли. Замес должен сильнее закиснуть, поэтому его укутывают теплее обычного. Во взошедшее тесто добавляют больше обычного муки, делая очень крутое тесто, и при вымешивании его «не жалеют рук»¹⁰. И снова оставляют тесто, дабы оно хорошенько поднялось. Хлебы формуют небольшой величины и «тонковатые». Главное же — из такой муки пекут очень небольшое количество хлебов, так как они очень быстро плесневеют. Иногда в воду для замеса добавляют чистой просеянной золы (опускают в воду мешочек с золой) и даже... пару рюмок «простого, доброго вина»¹¹.

В мужицком брюхе и болото сгниет

Необходимо добавить, что хлеб из проросшей и-ш зеленоватой ржи — не единственный хлеб, вредный для здоровья. Нередко зерно ржи невозможно одним веянием отделить от спорыньи. Мука со спорыньей бывает синеватая, темная, «дурно» пахнет. Тесто из нее также расплывается, а хлеб разваливается. Но на Руси, видимо, из-за острой нехватки времени, спорынью оставляли в муке, то есть ее «из ржаных зерен не выкидывают, мелют вместе». В южных районах России при помоле пшеницы также оставляют и головню, что тоже далеко не безвредно. Наконец, необходимо добавить, что в зерно южных степных районов часто и много попадало просто черноземной пыли. «В степных местах, — пишет Друковцев, — где земля черная... белой муки нет, для того что чорная пыль, облипнув круг зерна, вместе в молотье приходит. От того вкус в печеном тесте дурен и горек бывает»¹². К тому же тока, на которых молотили хлеб, были большей частью земляные, и здесь зерно дополнительно покрывалось плотным, прочным слоем черной пыли, которую не всегда можно было даже отмыть. Таким образом, и от этого пшеничная мука крестьян часто была темноватого цвета, и все это попадало в хлеб¹³.

Крестьянство южной России пользовалось иногда и белым пшеничным хлебом, а на Севере, например в Архангельской губ., в ряде уездов (в Холмогорском у. и др.) пекли исключительно ячменный хлеб¹⁴. Пожалуй, исключением был лишь собственно Архангельский уезд, где крестьяне пекли как ржаной, так и ячменный хлебы (иногда же обе муки смешивали)¹⁵.

Добровольные фальсификации: «голодный хлеб»

В голодные годы в крестьянстве широко употреблялись разного рода фальсификации хлеба в виде самых различных, а порою даже страшных, на наш взгляд, добавок к ржаной муке. Среди наиболее доброкачественных, так сказать, безобидных для здоровья добавок была трава-сорняк лебеда или ее пищевые разновидности. Использование ее известно по разным источникам. А.Т.Болотов, в частности, указывал, что в Тульской губ. в голодные годы «семянами оной целые уезды прокормились»¹⁶. Он же сообщал, что в Нижегородской губ. при неурожаях хлеба многим (крестьянам) «заменяют недостаток онаго (то есть хлеба, — Л.М.) семена травы лебеды»¹⁷. В литературе XVIII в. лебеда обрела печальную славу «второго хлеба». Из семян лебеды делали муку и «мешая оную с некоторым количеством муки, пекут хлебы»¹⁸. Разумеется, что повсеместно в голодное время в муку добавляли мякину. В жестокие голодные годы в ряде районов России не бывало и лебеды. Например, в Архангельской губернии, когда не хватало муки, толкли сосновую кору, так называемый «березовый дуб», траву вахку. «Истолча вместе с мякиною прибавляют малое количество муки и пекут из того хлеба закваскою»¹⁹. Когда же муки (ржаной или ячменной) не бывает совсем, то «перемешав кору и прочее с рыбою и молоком, делают пресные и тонкие колобки»²⁰. В соседней Олонецкой губ. дефицит хлеба был практически постоянным: «Чистой хлеб во всех, окромя Каргопольского уезда, употребляют поселяне, исключая богатых, — по март и апрель месяц. А с того времени до нового хлеба (то есть полгода, — Л.М.) мешают с ржаною и ячменною мукою сосновую кору, в муку истолченную, которую снявши с дерева, сушат летом на солнце и, очистя верхний черный слон, толкут и месят тесто, прибавя несколько ржаной и ячменной муки²¹.

Так же как и в Архангельской губ., здесь «во многих погостах Повенецкой округи пекут весною лепешки ис корня травы, называемой вехки, которую мешают с хлебной мукою. Трава сия родится на берегах больших ручьев и вырастает в вышину до трех четвертей аршина (ок. 54 см, — Л.М.). Листье имеет похожее на березовые. По наступлении весны поселяне вырывают ее корень, сушат оной и толкут в муку. Вкус сих лепешек, хотя и горек, но жители, приобыкнув по нужде к употреблению их в пищи, ядят без отвращения и большого вреда²².

Описывающий этот горестный обычай автор топографического описания доказывает сравнительную безвредность этого хлебного заменителя тем, что, несмотря на продолжающийся семь лет подряд неурожай хлеба, жители 30-ти деревень не испытали увеличения смертности²³.

Однако последствия принятия такой пищи, употребляемой в России более или менее регулярно, однозначны: крестьяне бывают малосильны и к работе неспособны»²⁴.

В Центральной России были популярны и такие добавления в ржаную муку, как пырейник (корни его надо было мыть, сушить в тени, крошить, сушить вторично в печи, молоть и добавлять в ржаную муку — на три четверика ржи один четверик корней пырейника). Добавляли также и корни репейника (вымыть, скрошить, высушить на солнце, истолочь в иготи и добавлять в замес квашни). Иногда добавляли конопляные или льняные жмыхи и т. д.²⁵

В конце века начинается активная пропаганда нового весьма добротного «заменителя хлеба» в голодные годы — картофеля («отличное пособное средство в голодные годы»)²⁶. Его рекомендовали класть вареными и очищенными яблоками прямо в замес теста, чтобы оно (тесто) стало очень густым. Далее, как обычно, тесто месят и пекут хлебы. Такой хлеб, как знали уже в XVIII веке, «белее обычного ржаного, не скоро черствеет, столь же сытен, к тому же может дать экономию до половины объема ржаной муки»²⁷. Но знакомство русского крестьянства с картофелем растянулось на многие и многие десятилетия.

Употребление в пищу настоящего ржаного хлеба — существенный показатель крестьянского благосостояния. Когда современники хотели подчеркнуть это благополучие, они писали: «...пища их состоит в чистом ржаном хлебе,..». Так, в частности, характеризует питание крестьян наблюдатель по Тверскому, Калязинскому и Кашинскому уездам Тверской губернии²⁸.

Шанежки да пирожки, так под самые корешки

Наряду с хлебом в крестьянском питании очень популярны были быстро изготовляемые блины и оладьи из овсяной, яшной, а в южных районах и из гречневой муки. Наблюдатель по Корчевскому, Тверскому и другим уездам Тверской губернии отметил, что крестьяне обычно «завтракают блинами и оладьями»²⁹, а также лепешками из ржаной муки, иногда и простыми пирогами с кашей, морковью, капустой, творогом и т.д.³⁰ Видимо, это же ели и по зимам, когда вставали задолго до рассвета («сие называется перехватка»)³¹. На севере, в Олонецкой губернии даже у богатых крестьян «кушанье» во многом состоит «в блинах овсяных и житных с кашею, в молоке, в калитках (четырехугольных ватрушках, — Л.М.) и наливках (разновидность ватрушки, — Л.М.), делаемых с кашею же и с сыром в концах, в пряженых (жареных в масле, — Л.М.) пирожках и в косовиках (косых пирогах, — Л.М.), начиненных яйцами, сыром и яшневою кашею»³².

Голодному Федоту и щи в охотку

Самой основной едой, кроме хлеба, были у крестьянина щи из рубленой кислой капусты — то есть кислая капуста, вареная в воде с добавлением растительного масла (чаще всего так называемого «конопляного сока») в постные дни и сметаны — в скоромные дни. Для этого капусту квасили: заготовляя на зиму, ее рубили и клали в кадку, пересыпая слой за слоем ржаною мукой и солью. На каждый ушат шло до фунта соли. В кадку капусту набивали накрепко колотушками, сверху ставили тяжелый гнет. Иногда, если капуста давала мало рассола (особенно не кочанная белая, а листовая зеленая «крестьянская серая» капуста), то ее заливали так называемым «белым квасом»³³. В капусту добавляли тмин, укроп, анис, можжевеловые ягоды и др.³⁴ Точно так же поступали и с белокочанной капустой; впрочем, крестьяне сажали ее значительно реже, чем мещане в городах.

Капуста лучше пуста: хоть в брюхе не порожне

Щи (или «шти») входили в круг «всегдашней грубой ествы». «Щи да щи, капуста кислая да соломата — вот и вся еда крестьянина³⁵. «Главная и всеобщая крестьянская пища, — читаем мы в описании Краснохолмского уезда Тверской губернии, — состоит во щах, которые варят в скоромные дни с салом, забеливая сметаною, а в постные дни с овсяными крупами, заливая соком» (то есть конопляным маслом)³⁶. В постные дни в щи добавляли грибы, соленую рыбу, иногда снетки, сушеную плотву³⁷.

В щучьей голове — что в холопей клети, в язевой — что в барской

«Плотицы... почитаются... наипоследнейшею из всех рыб, употребляемых в пищу и употребляются по самой крайней уже нужде»³⁸. Тем не менее крестьяне плотвой не брезговали и заготовляли ее впрок. Вот один из способов: «Вычистить и выпотрошить, прикинуть гораздо солью и, давши несколько полежать, высушить в печи на разостланной соломе так, чтобы она не крошилась. Потом, наполня ею кадочки, держать в сухом месте для употребления в случае недостатка другой рыбы...»³⁹ Вообще во многих районах, лишенных крупных рек и озер и, соответственно, рыбных ловель, жители в посты, а особливо в летнее время, претерпевают в рыбах великое оскудение»⁴⁰. В некоторых районах Черноземья для еды закупали дешевую подпортившуюся сазанину с низов Волги⁴¹. Да и зимняя рыба часто была бракованная, так как ее не прикалывали живой: и «многие люди» в итоге имели «неприятную и вредную для здоровья пищу»⁴².

В щи добавляли также соленые огурцы, обязательно заправляли их сеяной ржаной, или овсяной, или ячневой, или гречневой крупой, мукой и т. п. В скоромные дни иногда в щи шло ветчинное сало, изредка клали говядину или свинину (обычно после забоя), в богатых дворах — ветчину⁴³. В Олонецкой губернии бедные крестьяне в обычные дни ели рыбные щи, а в праздничные — щи с мясом и с крупами (то есть «варят по достатку ка­пусты с яшневою крупою»)⁴⁴. В редких домах варили так называемые «щи зборные», куда шло и мясо, и ветчина, и гусь, и куры, лук и т. п.⁴⁵ Чаще, видимо, это были щи с ветчиной и говядиной. Вот их рецепт: «Возьми капусты, говядины, ветчины, горсть овсяной крупы, луку. Налей все то водою и вари до тех пор, чтобы нарочито упрело. Потом разболтавши в особливой чашке немного муки с коровьим маслом на той же штенной жиже, опусти во шти и после подбели сметаною»⁴⁶. На столе могли добавлять репчатый лук, сухари, чеснок и т. д. Но, видимо, все рецепты таких щей были предназначены для праздников.

«Однако ж мы едим и без мяса хорошо»

В старом черноземном центре, как и во многих иных регионах, мясо было редким блюдом. В «Деревенском зеркале», этой своеобразной энциклопедии крестьянской жизни, А.Т.Болотов пишет, что даже в очень богатой крестьянской семье пища была хотя и сытная, но очень простая. «Мясо на столе кроме праздников и пирования у него (то есть богатого мужика, — Л.М.) не бывало. Щи с салом, забеленные сметаной, да каша с маслом — вот и все»⁴⁷. В этой книге А.Т.Болотов описывает своего рода бунт детей крестьянского богача Матвея: «Скотом и другим прочим бог нас одарил, а мясо едим редко!» На предложение детей съедать хотя бы по барану в неделю отец сделал расчет, что только на год нужно 34 барана! А где их взять? Вывод был однозначный: «однако ж мы едим и без мяса хорошо»⁴⁸. Правда, на Севере, в частности в Олонецком крае, богатые крестьяне нередко ели «жареную дичину» и яичницу⁴⁹. Хотя кур здесь недоставало, но была практика специального устройства колод с дуплами для птиц. В итоге крестьяне брали из них и яйца, «и молодых уток»⁵⁰.

Мясная еда в будни чаще всего для основной массы крестьян являлась едой сезонной. В Черноземье «осенью или зимою, убив скотину, едят мясо сплошь, пока ево не станет; после того хлебают пустыя щи»⁵¹. В пищу мясо шло обычно спустя 2 дня после битья скотины (говядина и свинина) и ее хранения на льду (баранина и телятина — спустя одни лишь сутки). Зимою убойное мясо лежало не менее пяти суток (а баранина и телятина — не менее 3-х суток)⁵². В летнее время мясо клали, чтоб не испортилось до готовки, в воду, или в уксус, или в пиво, или в кислое молоко. Телятину или молодую свинину, баранину и т. д. варить клали сразу в кипяток⁵³.

В другое время в еду изредка шли мясные соления. Как правило, мясо берегли до так называемой «свальной работы». Хорошая хозяйка берегла молоко на «молочные скопы» (то есть творог, масло), которые продавала, а взамен покупала... мясо, а особливо в те времена, когда была тяжелая работа»⁵⁴. В Краснохолмском у. Тверской губ. «лучший их (крестьян, — Л.М.) стол бывает во время сенокосов и тогда употребляют они по большей части мясо, а особливо ветчину, которую и берегут к тому времени»⁵⁵.

В летнюю пору и осенью варили пустые щи из свежей капусты с одной сметаной, заправив их мукой (ржаной или гречневой). В праздник свежие щи бывали и с мясом. В частности, к таким щам относятся так называемые «ленивые щи», когда капусту клали, не шинковав, а лишь разрезав кочан на четыре крупных куска (добавляя говядину, свежую муку и сметану).

На тухлое да на горькое нет приправы

Летом, правда, случалось, что хозяйки подавали щи и с тухлинкой, так как в эту пору мясо «вдруг протухает», «особливо, когда настоит непогодь или гроза, и щам противной вкус и вонючий дух производит. Впрочем, существовали и способы удаления этого запаха и вкуса («выгорелые древесные угли на 2 минуты в горшок с варящимся протухлым мясом, удалив пену»)⁵⁶.

Перед варкой свежей капусты ее, перебрав, обваривали кипятком («чтоб еда эта меньше пучила брюхо»). Капусту, пораженную летом медвяной росой, несколько часов мочили в воде, чтоб сошла вся слизь. Горох обычно мочили перед варкой целые сутки, меняя несколько раз воду⁵⁷. Вообще в «мочливое», т. е. дождливое лето капусту, горох и коренья лучшие крестьянские хозяйки варили, заливая холодной водой, и, слив ее, еще раз заливали и кипятили второй раз⁵⁸.

Посоля — все съестся

Помимо капусты в XVIII веке засаливали в кадках также редьку, свеклу и хрен; так же как капусту, их шинковали («шитковали»), клали «довольно соли», посыпали сеяною ржаной мукой и квасили в течение 7 дней в теплой избе⁵⁹. Свеклу не только солили, но и на самом деле квасили, т. е. заливали квасом. Вот один из рецептов: «Очистя свеклу, положить в кадку плотно и налить белым густым квасом, зделанным из одной ржаной муки, и заквасивши сохранять для употребления»⁶⁰. В постные дни крестьяне Тверского уезда ели с квасом не только кислую капусту, но и грибы (грузди и рыжики)⁶¹. Грибы и капусту с квасом ели также в Осташковском у. Тверской губернии⁶². Кислую капусту с квасом ели в Кашинском у. той же губернии⁶³.

Что такое «белый квас» или «кислые шти»?

Поскольку квас очень широко использовался в XVIII в. при приготовлении, в частности, крестьянской пищи, не говоря о том, что был важнейшим и часто единственным напитком и заменял «чай», мы остановимся на нескольких старинных способах его приготовления.

Белый квас, или «кислыя шти» обычно делали так: «Возьми виннаго ар-жаного (или яшного, — Л.М.) солода по одной мере; пшеничной, ржаной и грешневой муки по одному четверку (то есть по четверти этой меры — Л.М.). Смешавши все то вместе, облей кипятком и разбивай комья веслом часа 3 или 4»⁶⁴. Потом «разведи горячею водою так, чтоб весло свободно в чану ходить могло. Все оное переложи в спустник (то есть чан с дырой в дне, — Л. М.), наливай горячею водою. Дай стоять час. Спусти сусло 8 чан и, как простынет и будет теплотою, как парное молоко, положи в сусло хороших свежих дрожжей три столовых ложки и свежей мяты. Закрой чан крепко и, как покажется белая пена, тогда мешай чаще. Не давать много перекисать! Сливай в бочку, положа еще довольно... мяты. Поставь на лед»⁶⁵. В старых рецептах, как мы видим, расчет на приготовление и кваса и иных напитков идет сразу в больших количествах с тем, чтоб хранить в бочках в подполах долгие месяцы, экономя время и сырье.

Еще один интересный рецепт «кислых штей» — «пузырных» — выглядит так.

«Кислыя шти пузырныя. Возьми четыре четверика муки (ок. 2 пудов, — Л.М.) ситной (ржаной, — Л.М.); пшеничной, крупичатой (ржаной, — Л.М.) и грешневой — по 5 фунтов (т. е. по 2 кг, — Л.М.), хо-рошаго ячного солоду четверик (ок. 6,5 кг, — Л.М.). Смешавши все сие вместе, зделай раствор на теплой воде и бен не менее двух часов, чтобы все комья разбились. Потом обвари кипятком и мешай довольно. После того, вливши туда холодной колодезной воды, поставь на льду в котлах, чтобы гуща опала на дно. Потом слей то сусло в особой чан. Заквась хорошими дрожжами и положи 10 фунтов сухой мяты. И, не давая много закисать, слей в бочки, положа в каждую из них по горсти соли. Через 4 дня будут кислыя шти готовы к употреблению»⁶⁶.

И худой квас лучше хорошей воды

Более простой и, видимо, практикуемый чаще в крестьянстве рецепт «кислых штей» состоит в следующем: «...взять 3 части муки ржаной, а четвертую часть солода ржанова смолотова. Положить в кадку. Надобно иметь самую горячую воду и наливать на муку попеременно: ковш кипятку, а потом ковш холодной воды. Так лить, пока в меру разведешь. Вымешав дать устояться и после слить в боченок и положить мяты. Заквасить приго­ловок, подмолодив мукою дрожди, в погребе, а не на очаге. Мяту же класть лучше с мукою и солодом перед затиранием»⁶⁷.

Наконец, еще проще, чем «белый квас», была рецептура «красного кваса». Брались ржаной и яшный солоды вместе, поровну. Смешав их, заваривали кипятком. Потом это выстаивалось один час. Затем, посолив, целый час мешали веслом, «чтоб сусло не промэгло». Затем массу сусла разводили горячей водой, «чтоб весло свободно в чану ходить могло...» И потом все делали, как в процедуре приготовления «белого» кваса⁶⁸. Впрочем, существовал и очень быстрый способ приготовления красного» кваса: взять по четверику яшного и ржаного солода, а также 2 четверика ржаной муки. Все смешав, заварить горячей водой. Поместить это в корчаги и поставить в печь, замазав ее устье глиной. Утром, вынув корчаги, выложить содержимое в кадушку и вылить туда ведер шесть кипятку. Добавить квасной гущи и 2 пучка мяты⁶⁹.

Похлебки и соломата

Из квашеных овощей зимой варили различные похлебки (в мясоед добавляя мясо или сметану).

Обильно добавляя в них лук и чеснок, похлебки варили и летом. Так, например, «постные бураки» готовили следующим образом: «Искроши свеклу кружками, а потом длинными кусочками. Варить с капустою и луком, поджаренною, обваленною в муке рыбою и по довольно укипении подправить луком с маслом и перцем»⁷⁰. А «скоромные бураки» варили иначе: резали свеклу (как и в первом случае) и варили в квасу с говядиною, ветчиною и крупно искрошенным луком, «чтобы то укипело довольно и свекла уварилась». Потом надо «взять свиного сала и ячных или овсяных круп и в деревянной ступе истолочь так, чтобы крупа разбилась, а сало измякло. И разведя то из тех же бураков отваром, влить в них и забелить сметаною»⁷¹.

В пост — редьки хвост. Хвощ — деревенский овощ

Из постных похлебок можно упомянуть гороховую похлебку, а также «соломату, представляющую муку, разваренную на молоке⁷². Постные рыбные похлебки были часто без овощей. Вот одна из них: «Искрошить маленькими кусками тешки и нарезать кружками соленых огурцов. И положа туда соли, муку и перцу, варить в молодом квасу или огуречном разсоле с уксусом»⁷³. В ряде мест, особенно в северных лесных районах, были в употреблении и грибные похлебки.

Весною, когда запасы квашеной капусты и других квашений иссякали и появлялась зелень, варили щавелевые «щи». Была очень «популярна» и сныть («по причине употребления оной всеми деревенскими жителями в вешнее время на варение щей»)⁷⁴. Летом варили и ботвиньи («ботвинье с луком» ели, например, крестьяне Кашинского у. Тверской губ.)⁷⁵. Щавель заготавливали на зиму в сушеном виде. На различные похлебки впрок сушили также траву лебеды, морковную, свекольную, редьковную ботву «и тому подобные травы, который употребляются в пищу»⁷⁶. Сушили их весной и летом «в молодом соку», а не осенью, когда в сушку шла сама свекла, морковь и т. д.

Грибы

Наконец, несколько слов о грибах. «В лесистых странах (то есть районах, — Л.М.) грибы и хлеб, — пишет П.-С. Паллас, — обыкновенная пища скудных крестьян». Вечно находясь в жестком цейтноте, крестьяне в России «употребляют почти всякие грибы, хотя уже в них и червь завелся. Однако не слышно, чтобы вредны были грибы»⁷⁷, — замечает этот почтенный академик. Но, к сожалению, русский крестьянин частенько травился грибами. Неизвестный нам, но внимательный и въедливый наблюдатель, составивший прекрасное описание Тверской губернии, отметил, что при «неумеренном ядении грибов» крестьяне часто страдают кровавым поносом (Новоторжский, Ржевский, Осташковский и др. уезды)⁷⁸. Больше того, в ряде уездов «страждут многие падучею (болезнью, — Л.М.), по замечанию здешних медиков, от многого ядения грибов приключающеюся» (Ржевский, а также Корчевский, Весьегонский, Новоторжский уезды)⁷⁹. Хотя неизвестный нам наблюдатель 80-х годов XVIII в. старался подчеркнуть, что тверские крестьяне питались «хорошо и сытно», «сытно и много»⁸⁰, однако, видимо, не от хорошей жизни в постные дни они переедали грибов (это тяжелая и малокалорийная пища).

Как пирог с грибами — так все с руками

Важнейшей пищей были грибы на русском Севере. Так, в Олонецком наместничестве пища крестьян состояла: в хлебе, в масле и в молоке; большею же частию — в рыбе, репе и грибах, которые во всей губернии употребляют в великом количестве, заменяя ими огородные овощи», а бедные — нередко и самый хлеб»⁸¹. Соленые грибы были обычной пищей бедных крестьян в будние дни⁸².

Среди грибов, употребляемых в пищу, П.-С. Паллас отметил следующие: «гриб» (видимо, белый гриб, — Л.М.), валуй, груздь, рыжик, волжанка, скрипица, опенки, «которых много сушат, маслениц, березовик, боровик и сморчок⁸³. «Из всех больше примечания достоин... гриб осиновик, которой имеет совершенный вид масленика, только гораздо больше и суше». При разломе он с нижней стороны шляпки буреет и синеет, а через несколько минут голубеет, «а на последок преизрядным лазоревым цветом» окрашивается⁸⁴. По нашим понятиям, это типичный «польский гриб». Грибы, — пишет академик, — «крестьяне едят соленые или вареные с конопляным маслом или печеные на углях⁸⁵.

Русские каши

Важной составной частью пищи русских крестьян были каши. Их варили регулярно из «грешневых, полбенных, ржаных или овсяных, также и просяных круп»⁸⁶. Как правило, это были крутые каши, сваренные на воде.

Гречневая каша — матушка наша

Особого вкуса гречневая каша приготовлялась способом, напоминающим современную ее обработку на пару: «Насыпь полгоршка перемытых грешневых круп. Остаток (объема горшка, — Л.М.) дополни водою и, брося туда, смотря по количеству, соли, перемешай и поставь в устье печи. Когда же истопится печь и каша сгуститься, то горшок, опрокинувши вверх дном, поставь в самую печь и заслони заслонкой»⁸⁷. У крестьян также была популярна и «кашица жидкая, размазня» (и не только гречневая!). Ее «в пост конопляным или маковым, а в скоромные дни — коровьим маслом приправляют»⁸⁸. В районах Черноземья стало появляться и так называемое «сорочинское пшено» (т. е. рис). Основное его качество — очень сытная еда. «Одним фунтом (риса, — Л.М.) могут восемь человек до сыта наесться». Для этого фунт крупы заливают 8 фунтами воды. По разбухании добавляют еще воды и варят на малом огне часа четыре или больше. Крестьянству господа даже рекомендовали рис в пищу в голодное время (!), подчеркивая выгодность такого питания, когда не хватало ржи и ржаной муки⁸⁹. А.Т.Болотовым даже был сделан интересный расчет: в дороговизну фунт «пшена» стоил 20 коп. (речь идет о конце 90-х годов века). На 8 чел. в месяц нужно было 12 руб., так как в течение 30 дней предполагалось двухразовое питание. Это заменяло 2 четверти ржи, то есть 16 пудов (в дорогое время четверть стоила до 8 руб. Итого — 16 руб. в месяц). Итак, на человека в месяц шло всего 7,5 фунтов «пшена», то есть по 0,25 фунта в день. А.Т.Болотов считал это количество риса эквивалентным потреблению 1,6 кг хлеба в день на одного человека (речь идет о голодном питании!)⁹⁰.

Овсяная каша хвалилась, будто с коровьим маслом родилась

В нечерноземных районах было очень мало гречи и не было ни проса ни «сорочинского пшена». Основными блюдами были здесь яшная и овсяная каши. Прежде всего эти каши были единственными в Олонецком наместничестве. Причем регулярно они были на столе у богатых крестьян (а «бедные в праздничные только дни варят щи с мясом и с крупами, и едят молоко и овсяную кашу. А в протчие (дни, — Л.М.) употребляют в пищу рыбные щи, рыбу, грибы, соленые и сушеные ягоды, редьки, тесто... и рыбники»)⁹¹. В описании Тверского, Кашинского, Осташковского уездов Тверской губернии в пище крестьян отмечены «овсяная или яшная каша с маслом», «крутая каша с маслом» отмечена по Корчевскому у., «кашицы с разными крупами» — по Новоторжскому у., «овсяная кашица» — по Краснохолмскому у. и т.д.⁹² В роли каши иногда выступает так называемая «обалиха», которую варили из житной и гречневой муки (Краснохолмский у.)⁹³. По постным дням в Новоторжском у. Тверской губернии ели специально приготовляемое соложеное тесто или «кулагу»⁹⁴. Повсеместно варили горох. В той же Олонецкой губернии бедные крестьяне готовили некие интересные блюда. Это «тесто, делаемое из ржаной муки, гороховою и репною шейницу»⁹⁵.

Репа брюху не крепа

В постные дни в пище крестьян огромную роль играли овощи («огородные овощи употребляют сырые, пареные и вареные»)⁹⁶. На первом месте здесь была пареная репа, популярность которой была огромна: и вкусна, и спеет за два месяца⁹⁷. На Севере — это важнейший продукт, ибо большая часть пищи состояла «в рыбе, репе и грибах»⁹⁸. Как видели, крестьяне засевали репой огромные площади земли в полях, при усадьбах и на новинах. Часто и много ели редьку, нарезанную кружками с конопляным маслом и луком⁹⁹. В Весьегонском и Вышневолоцком уездах Тверской губ. крестьяне ели «особенное кушанье, называемое гущею. Оная состоит из толченого начисто ячменя, бобов и гороху, вместе смешанных, которые варят в печи, прибавляя несколько конопляного соку, а когда уварится, то кладут в оное масло или мед. И так едят»¹⁰⁰.

Поешь рыбки — будут ноги прытки

В средней полосе, там, где были крупные реки и озера, в прибрежных селениях основой питания была рыба. Ярким примером может служить Осташковский у. Тверской губ. с озером Селигер. О пище крестьян уезда в описании сказано, что она во всякое время состоит в рыбе; мяса же употребляют мало и в большия праздники и на сенокосах»¹⁰¹. В Осташковском у. рыбная ловля была высокоорганизованным промыслом, рыбу умели ловить, да так, что каждый вид ее ловили отдельно. На каждый сорт рыбы было свое орудие лова. «Крупную рыбу ловят летом тереготами, а по зимам — балаутами; снетки летом — чмутами, а зимою — ставками; мережами — щук и плотиц; норотамн — язей; рядухами — судаков и лещей; оборами — окуней, плотиц и язей» и т. д.¹⁰² Живая крупная рыба: судаки и лещи от 6 вершков и более (около 30 см и более) — стоила 5 руб. сотня, щуки и язи — 2 руб. сотня, плотва — 12 коп. сотня. Соленая рыба стоила дешевле. Например, 5-ведерная бочка судаков и щук — 1,5 руб., такая же бочка язей, плотиц и окуней — 80 коп. Вяленые щуки и язи стоили 1 фунт — 5 коп. Сушеные снетки осенние — четверик 50 коп., весенние — четверик 30 коп. и т. п.¹⁰³ Конечно, дорогая рыба не для крестьян. Чаще употребляли сушеную рыбу. В Вышневолоцком у. крестьяне «по постным дням употребляют рыбу, которую на зиму заготовляют сухую»¹⁰⁴. В Ржевском у. по постным дням едят соленую и сухую рыбу¹⁰⁵.

На р. Оке «бедные люди, которые единственно для собственной себе пищи достают рыбу, ловят удами и бреднями, некоторые ставят помцы» (сейчас это приспособление называется намет или наметка)¹⁰⁶. «Настоящие рыбные промышленники ловят рыбу самоловами или переметами, волокушами и заколами и ловля продолжается ночью»¹⁰⁷. Еще более развита такая ловля на р. Волге. В одной лишь Астрахани ежегодно в конце XVIII — начале XIX в. вылавливалось свыше 60 тыс. тонн белуг, осетров, севрюг, сомов, сазанов и судаков¹⁰⁸.

В северных регионах страны (Архангельская, Вологодская, Петербургская и другие губернии) рыба была также очень существенной частью питания. В частности, для Вологодской губернии наблюдатель отмечает, что рыба — «главная и важная часть народного продовольствия»¹⁰⁹. За нехваткой своей рыбы в губернию подвозят (в основном зимой) мерзлую, сушеную и копченую рыбу. Из Белоозера — мерзлого судака и корюшку, из Сибири и Нижней Волги — мерзлую нельму, белугу, осетра, стерлядь и даже омуля. Из Архангельска — треску и сельдь. Из Онеги и Архангельска — семгу. При этом автор добавляет, что завезенные в губернию рыбы «получаются всегда более или менее попортившиеся»¹¹⁰. Рыба шла в пищу, как правило, в ухе или жареная; подавалась на стол вяленая рыба¹¹¹.

Кисели и взвары. Лечебные ягоды

На Севере, в Олонецком наместничестве, сушеные ягоды постоянно входили в пищевой рацион бедных крестьян¹¹². Поэтому многие женщины, а особенно молодые, сосредоточивались на сборе ягод и грибов¹¹³.

Существенным моментом питания крестьян были кисели и взвары. На взвары шла сушеная черника, сушеная малина, слива и яблоки. Из малины также делали так называемый малиновый уксус и употребляли его как лечебное средство, давая больным почти во всех болезнях»¹¹⁴ (иногда его заменял черносмородиновый сок). Ягоды в обыденном питании не играли существенной роли. Они были в основном лечебным средством. Это, во-первых, калина вареная (особенно от золотухи). Впрок ее заготавливали веточками. Среди лечебных ягод видное место занимала морошка (куманика). Поморы, например, брали ее с собой на тюлений и моржовый промысел как средство от цинги¹¹⁵. «Здоровым пойлом» считалась куманиха, залитая водой, как говорили, она «освежала кровь»¹¹⁶. На хранение впрок шли также брусника и рябина, которые заливали водой и варили нз них кисели. В южных районах основой для взваров были сушеные яблоки, груши, дули и сливы. Поскольку клюква считалась «самой здоровой» из всех ягод (к тому же она «лежит очень прочно свежей»)¹¹⁷, для заготовки ее отбирали наиболее крупные ягоды и заливали их клюквенным же соком (его делали из остальных ягод, помещая их в горячую печь, где они лопались; затем их толкли и давили сок). Клюквенные кисели были широко распространенным блюдом.

Киселем брюхо не испортить

Кисели делали даже из ржаных отрубей (варили их в молоке), но чаще — из овсяной крупы¹¹⁸.

В Олонецкой губернии в большом ходу были «кисель овсяной и ржаной с молоком»¹¹⁹. Крестьянские жены готовили и болтушку из толокна и теплой воды. Крестьяне освежались и подкреплялись этим питьем во время длительной и тяжелой работы. От простуд пили и ели замешанную на кислом молоке (простокваше) гречневую муку¹²⁰. В жару пили молочную сыворотку, воду и квас¹²¹. Те, кто победнее, пили простой «красной квас», иногда даже прокисший («окислый») или смешанный с квасною гущей (что считалось вредным для желудка); пили и разведенный уксус. В Нечерноземье, в частности в Тверской губернии, пили лишь квас и воду¹²². В Олонецкой губернии был распространен квас из репы («урожай репы во всей губернии весьма обилен; из нее приуготовляют не токмо кушанье, но и квас, которой служит вместо обыкновенного питья жителям сего края»)¹²³.

Что пожуешь, то и поживешь

Такова в общих чертах крестьянская будничная пища, которая была в употреблении на огромной территории великорусских земель. В подтверждение приведем ряд целостных характеристик крестьянского питания. Так, в Холмогорском уезде Архангельской губ. в питании были «в молочные дни обыкновенные щи со сметаною, а иногда и с мясом, в постные — рыба, репа, капуста, ягоды и грибы»¹²⁴. В Шенкурском у. той же губернии ели горох, толокно, капусту, репу, редьку, грибы, ягоды, также временами и рыбу¹²⁵. В Архангельском уезде в пищу крестьян входило молоко, репа, редька, капуста и ягоды... а также обыкновенная рыба, особенно при уловах зимой — навага и сельдь¹²⁶. В Онежском уезде — ржаной и ячменный хлеб (как, впрочем, и в других уездах губернии), молоко, щи со сметаной, а иногда «особливо прожиточные крестьяне варят щи и с говядиною, но в большем у всех употреблении — рыба»¹²⁷. Приготовляют здесь и разные сорта каши; едят также редьку, репу, грибы и ягоды.

В Олонецкой губернии пища крестьян состоит: «в хлебе, в масле и в молоке; большею же частию в рыбе, репе и грибах, которые во всей губернии употребляют в великом количестве, заменяя ими огородные овощи, а бедные нередко и самый хлеб»¹²⁸. В Ярославской губернии в пищу крестьяне употребляют «чистой хлеб, вареные овощи и молоко. Мясо не каждый день употребляют»¹²⁹.

В Старицком уезде Тверской губернии «всегдашнее, не переменяющееся их кушанье: щи, молоко, овсяные блины, яшная каша, горох, лук и грибы»¹³⁰. В Кашинском у. той же губернии пища крестьян «состоит в чистом ржаном хлебе, молоке, щах со сметаною, а иногда и с мясом, в овсяной или яшной каше с маслом; пекутся также на завтрак яшные и овсяные блины, лепешки из ржаной муки, так называемые мягкие, и пироги с грешневой кашей, творогом, капустою и морковью. В летние дни варят овсяную или яш-ную кашицу, шти с конопляным соком и горох; едят пареную репу, толокно, ботвинье с луком, кислую капусту с квасом и редьку с конопляным маслом, грузди и рыжики с квасом»¹³¹. И так изо дня в день, из года в год при тяжелейшей крестьянской работе. Та же суровость пищи крестьян подчеркнута наблюдателями для Пензенской губ. (Саранский у.) и Нижегородской губ. (Арзамасский у.)¹³².

А.Т.Болотов, хорошо понимая однообразие крестьянской пищи, пытался рядом простейших советов в созданном им руководстве для крестьянской жизни («Деревенском зеркале») улучшить ее качество («для перемены естве и приправы оных надо садить лук, чеснок, горох, бобы простые и турецкие, сеять петрушку, пусторнак, кервель, брюкву земляную и сверхэемляную и разныя капусты»)¹³³. «Петрушка и пусторнак делают великий вкус», — убеждал А.Т.Болотов, замечая при этом, что реальностью это может стать лишь тогда, когда в навозе не будет недостатка»¹³⁴. А эта проблема оставалась нерешенной.

Праздничная пища

В праздничные дни крестьян-тружеников на столах ждали иные «ествы». Это, во-первых, мясные щи¹³⁵ или похлебки (например, «варить баранину с луком, морковью или репой; и после подправить подпалкой»)¹³⁶. Это — жареное мясо, студень, птица (разумеется, у состоятельных крестьян)¹³⁷. Это различного рода селянки (вот пример рецепта одной из них: «Взявши кислой белой капусты, мелко искрошеннаго луку, коровьего масла, уксусу, перцу, нарезаной мелкими кусочками ветчины, положи все то на сковороду и поджарь нарочито». Можно добавить крошева свежих огурцов и лука)¹³⁸. Это, наконец, яичницы простые, с ветчиной и так называемые «драчены» (вот один из рецептов: «Разбить в чашку несколько яиц и, сбивши их, прибавить туда молоко и масло и опять сбивать, подбавляя понемногу пшеничной или крупичатой (ржаной, — Л.М.) муки до тех пор, покамест вделается наподобие блинного теста. После чего, немного осоля, поставить в печь в вольной дух»)¹³⁹. В праздники крестьянки каши варили на молоке¹⁴⁰, готовили также сырники и т. д.¹⁴¹

Напекла, наварила — хоть отца с матерью жени

Главная же праздничная еда — разное печение.

Это, во-первых, пироги. Кулебяки большие с целыми рыбами, с кашею, с яйцами¹⁴². В Олонецком наместничестве богатые крестьяне ели «колюбаки» из ржаной муки и начиненные мясом, «колюбаки грешневые и яшневые», «калитки» и «наливки», «делаемые с кашею же и с сыром в концах», «пряженые (жареные, — Л.М.) пирожки и косовики, начиненные яйцами, сыром и яшною кашей»¹⁴³. В праздник пекли пироги подовые с огородными кореньями, с луком, капустою, с рыбой, с говядиною, изрубленною мелко и т. д.¹⁴⁴ У богатых крестьян пироги, а также блины, оладьи из ржаной, пшеничной, гречневой и овсяной муки бывали не только в праздники, но и в будни, так же как сдобные белые калачи, сайки, баранки (из «крупичатой», т. е. лучшей, самой «белой» ржаной муки)¹⁴⁵. О крестьянской еде в праздники А.Т.Болотов писал: «Как то известно мне, что в некоторых уездах в большие праздники кроме мясных щей, едят сметану с пшеничными колачамн, яишницу с ветчиною, блины, пряженцы, аладьи, пироги ¹⁴⁶, ватрушки, лепешки и т. д.¹⁴⁷

На закуску в праздники были пряники, лесные орехи, «сушеной садовой овощ» (т. е. фрукты), «постелы из огородных, полевых, лесных и болотных ягод», сами ягоды с молоком, со сливками, с патокою¹⁴⁸.

Мужик с медом и лапоть съел

Патокой в XVIII в. назывался перепускной мед или мед, отделенный от сот либо «варкой» его с водой, либо пропусканием сквозь «сита умеренной теплоты». Остаток не пропущенного сквозь сито меда с сотами выжимался сквозь толстый и нагретый сильно в горячей воде мешок. Такой мед назывался сырец, так как до конца он от воска не очищался. А мед, затвердевший в сотах, назывался крупичатым. Мед от молодого, этого года, роя пчел назывался еще и ярым. По мере отстаивания и очищения любого меда лучший его слой — верхний — назывался стеклянным медом¹⁴⁹.

Почти весь мед крестьяне, как правило, продавали. На продажу шел главным образом мед-сырец. Он был не лучшего качества, так как «весьма многие люди, а особливо мужички, перепускают мед на продажу единым выжиманием онаго в мешках, в которые кладут они его весь перемешавши и без всякого разбора, хотя мед и сам собою перечищается (от мусора, — Л.М.) и по прошествии 8 или 14 дней вся нечистота наверх поднимается». Если мед перепускают горячим, нагревая его в печах, то этим «отнимают у меда хороший колер, вкус и наилучшую силу»¹⁵⁰.

Хорошо бы есть получше, да негде взять

Праздничные «яствы» были довольно редким явлением крестьянской жизни, и в будние дни они были лишь желанной мечтой. Помимо личных, семейных празднеств, крестьяне отмечали большие церковные праздники и храмовые праздники своего погоста. Большие церковные праздники отмечают визитом в церковь к обедне, после чего следует домашний праздничный обед. «В праздники после обеда выходят на улицы, и тамо старики, в кружках стоя или сидя, разговаривают, а молодые забавляются разными играми и песнями»¹⁵¹. «К храмовому же празднику приуготовляются заранее, варят пива и зовут сродников и приятелей, которые обыкновенно съезжаются в самый день праздника к вечеру. Гости привозят с собой пироги. Пиршество зачинается с того времени, когда священник отпоет у хозяина в доме молебен. Пируют по два и по три дни, препровождая время в питье, в непрестанной почти еде, пении песен и плясок»¹⁵². Так характеризует наблюдатель обычный праздник крестьян Тверской губернии: «Работающий до пота крестьянин и семья его задолго наперед радуется таким праздникам и ожидает с нетерпеливостью лучших еств, соделывающих им отменное удовольствие»¹⁵³. В этих-то условиях резко контрастирующей будничной и праздничной еды и сложился у русских крестьян довольно печальный обычай переедать на праздники.

Ест — что бельма на лоб лезут

Современник, весьма трезвый наблюдатель, пишет по этому поводу: «Такие ествицы в годовыя праздники, в масленицу, на свадьбах и на крестинах первый и лутчия в деревнях. Потчуют у нас гостей едою до тово, што глаза остолбенеют, язык не ворочается и словечка не добьешься»¹⁵⁴. «Недостаток в мясной пище делает крестьян до нее алчными, так что они на пирушках, на приклад, на свадьбах и на крестинах обжираются, а чрез то получают болезни...»¹⁵⁵ «Все наши мужички и женки едят охочо, да после сильно и хворают... протянувшись пластом, а иногда, скорчася в дугу, лежат на скамье денька по два, а иногда от могучей боли в животе на брюхе ужом вертяться»¹⁵⁶. Таковы иногда случающиеся печальные следствия этого контраста, в основе которого лежат недостаточная продуктивность сельского хозяйства, сверхтяжкий труд и крепостной гнет.

Скляница вина да полтора блина, так и будет с меня

В праздники были и напитки праздничные: пиво, брага, мед сыченый, квасы медовые и вино. «Российский народ, — пишет И.Георги, — обыкновенно ежедневно ест по три раза, но большая часть два раза. В Малой России же случается, что по пяти раз в день едят. Чему причиною обилие во всем съестном... Все семейство или артель (общество) ест вместе, а где много семейства, там прежде мужчины (что очень редко случается), а после женщины»¹⁵⁷. В нечерноземных районах, например в Тверской губ., «в первое место за стол садится старшей из семьи. Первейшая из семьи бывает обыкновенно стряпущею: оная никогда за стол не садится, но подает из печи кушанье на стол, а обедает сама после. Едят прежде всего горячее»¹⁵⁸. (В некоторых местах стряпущую называют «большухой»¹⁵⁹) «Любят сидеть за кушаньем долго и не торопятся есть. У самого низкого состояния стол всегда почти накрыт скатертью и посуда столовая очень чиста. Когда случаются за столом посторонние, то и любят подпить изрядно. Причем надлежащая пристойность к женскому полу не бывает забыта, как бы ни шумна была компания от горячих напитков. Подпившие же не только не сварливы или обидчивы, но напротив тем паче благо приветливы, дружелюбны, гостеприимны, вежливы бывают... Всякий не оставляет охмелевшего слишком, но охотно провожает его, поддерживает, охраняет от падения и сбережет ему принадлежащее в целости»¹⁶⁰. Таковы были, видимо, в XVIII веке типичные крестьянские праздники и веселья.

Как уже говорилось, крестьяне чаще пили напитки домашнего производства. В праздники — сыченый мед (медовуху), брагу и пиво, реже — вино.

Как делали домашнее пиво

Вот один из тогдашних рецептов домашнего пива: «Возьми самого хорошаго ячменю две с половиною четверти (ок. 20 пудов, — Л.М.); вывей оной чисто, обрости исподволь в солод (то есть дай прорасти этому зерну, — Л.М.), чтобы не перегорел (то есть не допусти самовозгорания прорастающего зерна, — Л.М.) и высуша вывей и смели. Смолотой солод, положа в чан, налей теплою водою так, чтобы весло свободно могло ходить в чане. Держи оное полусуток. Потом, переложив в спустник, наливай кипятком. Между тем, взявши десять фунтов (ок. 4 кг, — Л.М.) хорошего хмелю, налей горячею водою и держи полусуток (отдельно, — Л.М.). Сусло спустя (из спустника, — Л.М.), вылей в котел и вари с хмелем до тех пор, покамест весь хмель потонет. Потом, выливши в чан, мешай как можно чаще; и, как простынет, то заделай «приголовок» следующим образом: отнявши (из чана, — Л.М.) ушат сусла, простуди, чтобы оно было, как парное молоко; положи полкружки хороших дрожжей. И как скоро закиснет, то, положа сей приголовок в сусло, покрой крепко. Потом, когда станет подниматься хмель в верх, то каждые полчаса (надо, — Л.М.) мешать веслом; и продолжать оное до суток (!). Потом весь хмель решетом сними, не выжимая из него (из пива, — Л.М.) дрожжей; и как пиво простынет, и дрожжи падут на низ, то сливай в бочки как можно чище. Потом в каждую бочку положи по одному фунту сырого хмеля, по одной кружке отъемного вина и по три фунта белой патоки (то есть меда, — Л.М.). Закупоря бочку, замажь глиною и поставь на лед»¹⁶¹. Теперь пиво должно выстоять, ибо незрелое пиво приводило к болезням.

Гулять гуляй, да не загуливайся

Вино крестьян — это хлебная водка. В домашних условиях ее практически не делали.

Это товар покупной, хотя производство его нехитрое. На винный солод шло зерно ржи, овса (конечно, было и жульничество — на солод шла и мякина). Смолов мелко соложеное зерно, помещали все это в чан и заливали горячей водой. Когда сусло было готово, его спускали в другой чан и трижды промывали горячей водой. Затем, собрав все в чан, клали туда дрожжи из расчета на каждую четверть солода по ведру дрожжей. Затем чан плотно закрывали, «чтоб дух не выходил». Квасили, пока пена пучилась. А когда пена «начнет упадать» — тотчас разливают в медные кубы и подвергают содержимое двойной перегонке (то есть путем испарений, которые в специально охлаждаемых трубах оседают каплями и текут в емкость, после чего эту жидкость снова помещают в куб и гонят снова). В итоге получалось так называемое двойное вино¹⁶².

Алкоголизм в XVIII веке

В XVIII в. наряду с государством с его откупщиками, «черкасскими обывателями», имели право винокурения и помещики. Особенно интенсивно развилось винокурение во второй половине века. «Безчисленное множество корыстолюбивых дворян как богатых, самых знатных, а в том числе и самых средних... давно уже грызли зубы и губы от зависти, видя многих других от вина получающих страшные прибыли... Повсюду началось копание и запруживание прудов, повсюду рубка (лесов, — Л.М.) и воздвигание огромных винных заводов, повсюду кование медных и железных котлов с приборами; и медники едва успевали наделывать столько труб и казанов, сколько требовалось их во все места... и сколько ни было в рядах (то есть на базарах, — Л.М.) запасной меди, вся она обращена была в котлы и казаны, и как цена оной возвысилась вдвое против прежнего, то принялись мастера и за переплавливание самой медной монеты... Вдруг во всем государстве медная монета почти вся пропала...»¹⁶³ Сдавая государству небольшое количество вина, владельцы заводов огромную часть его продавали по дешевке и буквально наводнили русскую деревню (главным образом Центр России) водкой, торгуя в передвижных точках — так называемых «выставках». А.Т.Болотов с гневом и болью писал о «плачевном и великом влиянии, какое имела повсеместная и дешевая продажа вина на нравственое состояние всего нашего подлаго народа, особливо деревенских жителей. Все они, прельщаясь дешевизною вина, и имея всегдашний повод к покупанию онаго, по обстоятельству, что оное везде и везде продавалось, и не только за деньги, но и в долг, и под заклад платья, скотины и других вещей, вдались в непомерное пьянство и не только пропивали на вине все свои деньги, но нередко весь хлеб и скотину и чрез то не только вконец разорялись, но повреждалось и нравственное их состояние до бесконечности. Они делались из постоянных и добрых людей негодяями и пропойцами, и из добрых хозяев мотами и расточителями, из прилежных и трудолюбивых поселян — ленивцами и тунеядцами, и из честных и праводушных — плутами, ворами и бездельниками...»¹⁶⁴

Разумеется, в памфлете А.Т.Болотова против екатерининской политики, написанном post factum, дана концентрированная суть произошедшего. Пьянство и алкоголизм стали злом, весьма заметным, но отнюдь еще не массовым. Основная часть крестьянства сохранила более или менее твердые устои и осуждала это зло. В нравственно-поучительных сценках народной жизни «Деревенского зеркала или общенародной книги», в частности, дается отповедь деревенскому пьянице: «...с тех пор, как стал ты чрез меру подливать, ошалел... ты видишь сам, как дела твои идут наоборот. Выборной и наказчик от дверей твоих почти не отходят. Ты делаешь всему селу позор, стыд, и ребята, увидя тебя издали, дразнят, балагурят, бегают за тобою и кричат со всех сторон: пьяница! чихирник!...»¹⁶⁵ Ясно, что в данной ситуации пьяница в XVIII в. — явление еще сравнительно редкое, хотя и опасное, так как злоупотребление водкой иногда охватывало целые села: «...находятся тому плачевные примеры по некоторым деревням, где водится такое закоренелое обыкновение, что при сельских забавах и плясках парни подносят девкам стаканами горелку и считают себе обидою, если оне не выпьют, понужая их опорожнить насильно. В таких деревнях не видно почти ни одново румянова и свежева лица; все бабы и взрослыя девки бледны и желты, как мертвецы...»¹⁶⁶ О таких и подобных им селах знали за много верст вокруг и знали в подробностях, что «...в том селе водится дурной еще обычай, что при свадьбах сват и дружки, а при крестинах — кумовья, которых часто бывает по дюжине, бражничают, куликангг и гостей поят до повала»¹⁶⁷.

Спившиеся люди и тогда, в далеком прошлом, представляли собой отталкивающее зрелище. «Смотреть страшно и гадко на то, — пишет А.Т.Болотов, — когда такой скаред во зло употребленной дар, (а водку А.Т.Болотов считал отличным лекарством в мизерных дозах — Л.М.) с насилием опять из себя извергает. Как он там лежит безумнее быка и осла; и как даже глупые ребята им мерзят и над ним балагурят... Водка у такого невоздержанного пьяницы в брюхе зажигается и из горла выбрасывает такое полымя, что ужас кожу подирает»¹⁶⁸.

Что касается основной массы крестьян, то благонравные пирушки и праздничные застолья проходили и весело, и мирно. В Новоторжском у. Тверской губернии «праздничают крестьяне о Святой недели, об Рождестве и к обоим праздникам пиво варят»¹⁶⁹. В Архангельской губернии, как отмечал наблюдатель, крестьяне в праздники «варят пиво и делают браги, взаимно друг к другу ходят»¹⁷⁰. В мемуарах А.Т.Болотова есть беглое наблюдение о крестьянском празднике, который был 8 сентябре месяце в селе Ивановском близ г. Данкова (Болотов ехал в свое тамбовское имение из Богородска). Он отметил, что на годовом празднике хозяин потчевал гостей лишь брагой и пирогами¹⁷¹. Въедливый автор топографического описания Тверской губернии выяснял у тамошних медиков обо всем, чем страждут тверские крестьяне. И он обнаружил и горячки, и лихорадки, и кашель, и кровавые поносы, и падучую болезнь от «многого ядения грибов». В Вышневолоцком уезде отметил даже случай «французской» (как тогда говорили) болезни, но нигде не нашел неумеренного пьянства¹⁷². Только лишь о Кашинском уезде есть сдержанное замечание: «к пьянству не все склонны»¹⁷³. Конечно, надо иметь в виду, что у тракта Москва—Петербург пьянство-таки имело место (и об этом замечает У. Кокс). В «Деревенском зеркале» А.Т.Болотов воссоздает типичное узкосемейное праздничное застолье. «В самую масленицу жена одного дома, затопив печь, напекла по обыкновению блинов, оладьев, пряженцев и всяких пирогов и, позвав с надворья мужа и двоих взрослых (сыновей, — Л.М.) на завтрак, поднесла каждому по доброй чаре вина и, выпив сама, начала утирать (то есть уплетать, — Л.М.) с ними горячее и масляное печение. Потом выпили по другой; а после и по третьей и наевшись так отяжелели... [что] легли спать...»¹⁷⁴

Итак, краткий обзор материалов по крестьянской пище лишь подтверждает главную и уже высказанную мысль о том, что в условиях суровой природы с коротким земледельческим сезоном работ весь быт, весь уклад жизни великорусского населения Европейской России носил четко выраженный «мобилиэационно-кризисный» характер. Такой быт заставлял выбирать и крайне рациональный тип питания. Прежде всего это обилие хлебопекарных изделий, заготовляемых сразу на большой срок, преобладание в пище не скоропортящихся продуктов поварского мастерства (щи, каша, квас), обилие солений (солонина мясная, «коренные» сорта рыбы, то есть «крутого» соления, сушеная, вяленая рыба и т.п.), наконец, большая роль «даров природы» (лесные ягоды, грибы и т.п.). Существенную роль играли и огородные заготовки и заготовки диких поваренных трав (серая листовая капуста, репа, редька, ботвиньи свежие и квашеные, щавель, сныть и т.д.). В целом рацион пищи был весьма однообразен, хотя в итоге способствовал поддержанию сил и здоровья населения.

Конечно, сравнительно небольшой слой зажиточного крестьянства имел более разнообразную пищу, но и она всегда была далека от изысканности.

---

<< Назад   Вперёд>>