Обозрение расположения умов и различных частей государственного управления в 1833 году
О РАСПОЛОЖЕНИИ УМОВ
В конституционных государствах постановлено законом, что особа государя неприкосновенна и что за все действия правительства ответствуют министры; у нас в России чувство народное заменяет сей закон. В России никому (говоря вообще) и мысль не приходит, чтоб Государь сделал худо, чтоб Государь мог сделать худо. Ропщут на министра, губернатора, судью и так далее, но никогда на Государя. Государь есть светлое солнце русских, второе Провидение их! Решается ли дело с утверждения Высочайшего; проигравший жалуется на несправедливое, по его мнению, решение и говорит, что дело верно Государю представлено было превратно. Является ли распоряжение правительства, признаваемое тягостным, стеснительным, никому и на мысль не придет приписывать оное Государю, но скажут: «Где ж Государю знать все, что делается». Возьмем, наконец, для примера рекрутский набор, который значительную часть народонаселения погружает во временное уныние. Народ знает, что сия мера проистекает прямо от воли Государя. Что же? Ропщет он на Государя? - Нисколько. Он смиренно исполняет сию тягостную для сердца его повинность и говорит: «Царь знает, что делает; стало, нужны Ему солдаты; ведь врагов у него много».
Таковы чувства русского народа к своему Государю. Чувства сии искони составляют отличительную его черту и поныне нисколько не изменяются.
Совершенные в настоящем году Государем Императором путешествия в Ригу, Ревель и Финляндию свидетельствуют, что и в сих местах, хотя и не составляющих коренную Русь, чувства преданности к Особе Его Величества не чужды сердцам жителей их. И здесь все стремилось радушно встретить и приветствовать своего Государя. Дни Высочайшего присутствия в тех местах были для жителей дни торжественные, и память о них долго служила им утешением. Но последняя поездка Государя в Москву, сие сердце, так сказать, России, и в нынешний раз, как и всегда, показала во всей ее силе пламенную любовь русских к Царю своему.
Когда в мае месяце достигло всеобщего слуха о преступных намерениях некоторых извергов из поляков против Особы Его Величества1, то сильно было негодование; сперва и верить тому не хотели, а, наконец, когда известие о таковом злоумышлении подтвердилось, тогда с новою силою пробудилась народная ненависть ко всему, носящему имя польское. Находящиеся в здешней столице поляки по сведениям, собранным в то время, не очень смело появлялись на улицах и особенно среди народных собраний; и не без причины, ибо малейший случай мог быть тогда для них пагубен. Народ, так сказать, стерег их, что особенно заметно было при случавшихся в начале лета довольно частых пожарах, которые, разумеется, приписывались полякам, что, впрочем, по самым тщательным изысканиям оказалось неосновательным. Негодуя на поляков за злобный их умысел, в то же время рассуждали о глупости их: как они не понимают, говорили, что с существованием Государя соединено собственное их существование? Что могут они себе ожидать от успехов в преступном их замысле? Бедствие для России будет конечно велико, но какая мощная рука сильна будет тогда удержать порыв мщения русских против Польши? Кто охранит ее тогда от совершенного разрушения?
Высшее наблюдение, обращая бдительное внимание на расположение умов, может и в сей раз удостоверить, что преданность и любовь к Государю подданных Его нисколько не ослабевают и что вредные наущения и козни, извне приходящие, служат лишь к обнаружению с новою силою чувств народа к Царю своему.
В начале года обращено было всеобщее внимание публики на действия нашего правительства в отношении к делам турецким2. Действия сии произвели самое выгодное впечатление. Публика сравнивала в сем случае политику нашего правительства с политикою Франции и видела, с одной стороны, твердость, искренность и благородство, с другой - какое-то смешное шарлатанство и нахальство. Особливо разительное произвело тогда впечатление данное Государем повеление эскадре и войскам нашим, посланным на помощь султану, оставаться в занятых ими местах, доколе Ибрагим не очистит Малой Азии и не перейдет обратно за Тавр, а паша египетский не покорится условиям, предложенным Портою. Народное самолюбие вполне было удовлетворено таковою твердостию правитель-ства. Повеление сие тем более тогда всех порадовало, что оно последовало в такое время, когда уже по дошедшим сведениям о решительных требованиях французского адмирала, дабы флот наш удалился, начинали бояться, что требования сии исполнятся и что дело сие кончится не к славе России.
Предпринятое Государем в августе месяце путешествие для свидания с императором австрийским3 и королем прусским4 не произвело никакого особенного впечатления. Поездка сия изумила всех, ибо последовала совершенно неожиданно. Она в то же время послужила новым убеждением любви к Государю подданных Его. Велика была тревога во время свирепствовавшей тогда бури. Знали, что Государь поехал водою, и все помышления были обращены к Нему. Двое суток продолжалась страшная неизвестность; народ усердно молился о сохранении драгоценной для него жизни, пока, наконец, пришла радостная, точно радостная весть о благополучном возвращении Его Величества. Весть сию принимали не иначе, как перекрестясь, и потом пошли толки и рассуждения, для чего Государь подвергает Себя таковой опасности; как Он должен хранить Себя для благополучия миллионов подданных Его и тому подобное.
Предмет свидания и совещаний Государя с высокими своими союзниками остался тайною для публики5 и потому много было различных толков. Некоторые полагали, что всеобщая европейская война будет последствием сих совещаний, каковое предположение подкреплялось объявленным перед отъездом Государя указом о рекрутском наборе. Другие говорили о разделении Царства Польского и присоединении частей оного к Австрии и Пруссии, взамен чего Россия должна получить Молдавию и Валахию и тому подобное. Впрочем, все сии толки как гадательные малое приобретали доверие, весьма недолго продолжались и по возвращении Государя вовсе прекратились.
Свидание Николая I с Францем I. 29 августа 1833 г.
Предпринятая в 1833 году мера опровергать посредством иностранных газет клеветы, возводимые некоторыми из них против нашего правительства6, в короткое время принесла уже значительную пользу. Многие, особенно в Петербурге, и преимущественно из молодежи, не имея истинного понятия о действиях правительства и не желая дать себе труда вникать в оные, готовы всегда всякую предпринятую меру охуждать; почерпая сведения о нашем государстве из одних чужестранных газет, они в них находили обильную пищу к удовлетворению такового их расположения, особенно со времени прекращения силою оружия возмущений в Царстве Польском; ибо с того времени иностранные газеты с неимоверною злобою принялись клеветать против России и в особенности против Государя. Ныне орудие сие с пользою обращено против их самих, и всякая ложь немедленно опровергается неоспоримыми фактами. В сем отношении особенно заслуживает нашей благодарности издатель «Франкфуртской газеты» г. Дюран7, который с особенным искусством пользуется получаемыми от нас сведениями и с похвальною смелостью употребляет их в своей газете на поражение клеветы. Таким образом, читающая публика поставлена ныне в возможность почерпать даже и из любимого ее источника истинные относительно России сведения и нередко вместе с Дюраном смеется над нелепыми выдумками иностранных газетчиков и удивляется их наглой лжи. Нет сомнения, что дальнейшее постоянное продолжение сей меры принесет со временем ту двоякую пользу, что суждения нашей публики получат должное на пользу правительства направление и что, наконец, и самые газеты прекратят гнусные свои против России выдумки, увидя, что оным никто уже веры не дает.
В 1833 году обнаружен в Грузии заговор против правительства8. Обстоятельство сие вовсе почти не обратило внимание нашей публики и для большей части осталось вовсе даже неизвестным. По сведениям, полученным о деле сем высшим наблюдением, можно заключить, что оное при самом начале представлено было от тамошнего начальства в весьма преувеличенном виде. Говорят, что посланный отсюда для исследования сего дела генерал Чевкин9, желая придать более важности возложенному на него поручению, сумел из самых ничтожных обстоятельств и пустых и даже непонятных показаний глупых грузин составить нечто огромное и весьма значительное, между тем как в деле сем было более болтовни, чем существенного. Говорят, что и сам главноуправляющий в Грузии10 впоследствии усмотрел, сколь ошибочно было начальное его о деле сем понятие, но как человек слабый, он уступил влиянию Чевкина и предоставил все на его волю. Особенно жалеют о князе Чевчевадзе11, полагая, что он пострадал совершенно невинно и был жертвою злобной интриги против него Грузинского губернатора князя Половандова и тамошнего губернского предводителя дворянства князя Багратиона-Мухранского.
Полученные правительством сведения из Сибири о преступном замысле находящегося в городе Таре статского советника Горского, который обвиняется в намерении возбудить к мятежу посланных в тот край на службу поляков, также представляются едва ли заслуживающими полного доверия. Горский известен высшему наблюдению за человека беспокойного, сварливого, имеющего как бы некоторое повреждение в рассудке. Он сам со времени нахождения своего в Сибири присылал доносы как на находящихся там государственных преступников, так и на разных служащих в Сибири чиновников. Таковые его действия многих против него возбудили, и сия злоба, как видно из полученных высшим наблюдением сведений, была поводом к взведенному на него обвинению чрез посредство одного каторжно-ссыльного. Подозревают, что делу сему придана особенная важность тамошним главным начальством по видам одного доверенного при генерал-губернаторе Вельяминове12 чиновника, известного за весьма вредного по тамошнему управлению человека, который, желая удержать генерал-губернатора от поездки в С.Петербург, воспользовался сим представившимся ему удобным для его видов случаем.
Обнаруженное высшим наблюдением между студентами Дерптского Университета тайное общество под наименованием «Burschenschaft» оказалось, по произведенному исследованию, не имеющим никакой политической цели и никаких преступных замыслов; но не менее того открытие оного представляется полезным в том отношении, что доказало бдительность правительства и, вероятно, послужит к воздержанию на будущее время от составления подобных тайных обществ.
Краткое сие обозрение, основанное на сведениях, полученных в 1833 году высшим наблюдением, ведет к заключению, что расположение умов вообще удовлетворительно; что любовь и преданность к Государю нисколько не ослабевают; что распространению либеральных и вредных понятий посредством иностранных газет поставлены преграды, которые приметным уже образом произвели благоприятное действие, и, наконец, что и самые происшествия, последовавшие в некоторых местах и обратившие внимание правительства, не заключают в себе существенной важности.
Все сказанное выше не относится, однако же, до польских наших губерний. Здесь долго еще нельзя ожидать ни преданности к правительству, ни приверженности к Государю. Достаточно уже и того, если в губерниях тех оказывается тишина и некоторое успокоение умов. В сем отношении сведения, оттуда получаемые, довольно удовлетворительны. Видя невозможность предпринять с успехом что-либо против правительства, жители тех губерний пребывают ныне спокойны, но расположение их таково, что они при малейшем случае готовы возобновить мятежнические свои действия. Отправленные в начале 1833 года из Франции польские эмиссары, прибыв в Литовские губернии для возбуждения жителей к мятежу, везде находили приют и убежище, чрез что довольно долгое время имели возможность избегнуть поисков, невзирая на бдительность тамошнего начальства. В сие время, как доказывает произведенное исследование, успели они приобрести себе довольно значительное число соучастников, и дело сие, как оказывается из собранных высшим наблюдением сведений, могло бы иметь весьма важные последствия, если б не были они упреждены задержанием эмиссаров и обнаружением вредных их замыслов. Скорый суд и немедленное предание наказанию главных виновников имели весьма выгодное влияние, и вообще все сие дело в том виде, как оно совершилось, принесло пользу, ибо послужило хорошим уроком для жителей. Они увидели, что козни их не могут укрыться от бдительности правительства и что строгое наказание неминуемо достигает виновных. За всем тем общее расположение поляков крайне еще ненадежно и вероятно долго пребудет таковым. Одно время, и время продолжительное, при строгом притом, но справедливом управлении, может обратить их к чувствам истинно верноподданническим. Но замечательно, что управление польскими губерниями не имеет единства. Так, например, в двух литовских губерниях, хотя и подчиненных одному главному начальнику13, оно оказывается весьма разнообразным: Виленская губерния пользуется управлением мягким, может быть и не в меру снисходительным; губерния же Гродненская управляется совершенно на других правилах; здесь строгое взыскание преследует всякую вину, и нет снисхождения. В губерниях, подведомственных генерал-адьютанту графу Левашову14, более единства; ибо там управление более сосредоточено в руках генерал-губернатора. В сих губерниях, хоть нет той строгости, на которую жалуются в губернии Гродненской, но, с другой стороны, встречались неоднократно действия произвольные, не основанные на прямой справедливости, особенно при высылке в дальние губернии людей по одним подозрениям, не имеющим правильного основания.
В Царстве Польском умы начинают успокаиваться. Ветреные и легкомысленные поляки, столько раз в течение сего года обманутые в своих мечтах, видят, что надежды их на покровительство держав иностранных тщетны; что все правительства, и даже французское, от которого они столь много себе ожидали, не только не покровительствуют единоземцам их, там укрывающимся, и не содействуют злобным их замыслам, но еще всячески стараются удалить из своих владений сии скопища презрительных людей, яко вредных и нестерпимых. Поведение польских выходцев везде, где они появлялись, было столь предосудительно, что они заслужили себе всеобщее, можно сказать, презрение, и ныне большею частию скитаются в бедности, без надежного приюта. Эмиссары их, в Царстве Польском в начале года появившиеся, мало встретили единомышленников, скоро были схвачены и немедленно понесли должное по делам своим наказание. При совершении казней над сими преступниками не было замечено даже и в жителях Варшавы особенного неудовольствия, а при одном случае народ оказал даже содействие свое в исполнении приговора. Вообще можно сказать, что расположение умов в Царстве Польском, в сравнении 1832 года, улучшилось, особенно в течение последних шести месяцев; но и здесь должно повторить, что преданности и любви к Государю от жителей Царства еще долго ожидать не можно, и по сим-то понятиям действие Государя, не удостоившего на возвратном пути из Мюнхенгреца15 Варшаву Своим посещением, как не заслуживающую еще таковой чести, было принято здешнею публикою с особенным одобрением.
О РАЗЛИЧНЫХ ЧАСТЯХ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
Министерство внутренних дел
Нынешний министр внутренних дел16, при вступлении своем в управление вверенной ему части, умел вначале приобресть самое выгодное мнение публики ласковым и вежливым обращением своим и вниманием ко всем, имеющим до него дело. Далее ожидали найти в нем и делового человека, ожидали от него улучшений в частях его управления, почитая его человеком умным и просвещенным. Но ожидания сии не сбылись. Министр внутренних дел очевидно упал в мнении общем. Ныне о нем говорят, что, хотя он и имеет просвещение, но просвещение иностранное; что он знает очень хорошо о том, что происходит в других государствах, но весьма малое имеет понятие о положении и потребностях своего отечества; что он мало занимается делами, но читает всевозможные иностранные журналы, любит общества и ведет жизнь рассеянную. Наконец, отзываются, что со времени управления его министерством никаких улучшений по части внутреннего устройства не последовало и что министерство сие находится в некотором, так сказать, усыплении. По общему понятию, министр внутренних дел никакого или весьма малое имел участие в благодетельных и решительных мерах, принятых по случаю оказавшегося в 1833 году во многих губерниях голода от неурожая. Все сии меры приписывают собственному распоряжению Самого Государя, а министру ставят в вину, что не умел своевременными распоряжениями в начале лета предупредить того крайнего недостатка, коему подверглись жители от неурожая, и говорят, что Государь, видя таковое бездействие, Сам взялся за сие дело. Вот рассуждения и мнение публики.
В отношении управления губерний высшее наблюдение и в нынешнем году, по полученным им сведениям, сообщило Министерству внутренних дел о многих беспорядках и злоупотреблениях. Оно указало ему на нескольких гражданских губернаторов или неблагонамеренных, или неспособных, но некоторые из них (Демидов, Тюфяев - Примечание авторов документа) и поныне остаются при должностях своих ко вреду службы.
Министерство юстиции
Министр юстиции17 еще более упал в мнении общем, чем министр Внутренних Дел. О нем уже решительно говорят, что он ничем не занимается; жалуются, что никакого доступа к нему нет, и никто его видеть не может; даже обер-прокуроры Сената по нескольку месяцев не могут до него добраться и, наконец, и самый директор департамента Министерства юстиции с трудом имеет к нему доступ. От того дела в департаменте сего министерства, по общему отзыву, производятся крайне медленно и часто даже неправильно; ибо никакой проситель не допускается к словесным объяснениям. Говорят, что министр Юстиции скучает своею должностью, требующей постоянного труда и деятельности, к чему он по свойствам своим не сроден, хотя, впрочем, отдают полную справедливость высокому уму и дарованиям его.
О товарище министра графе Панине18 отзываются с особенною похвалою. Во время управления его министерством, за отсутствием министра, заслужил он всеобщее одобрение. Замечают в нем еще неопытность, но полагают, что с умом его и при том внимании, которое он на дела обращает, и сей недостаток скоро уничтожится.
В делах Правительствующего Сената хотя и были замечены некоторые неправильности, но вообще должно сказать, что со времени учреждения первоприсутствующих дела в Сенате решаются быстрее и правильнее. Сие особенно относится к С.Петербургским департаментам, о Московских же отзываются не столь выгодно.
Что же касается до губернских и уездных судебных мест, то в оных не заметно никакого улучшения. Под прикрытием законных форм совершаются в них дела самые беззаконные, и деньги составляют главную пружину их действий. Высшим наблюдением открыто в 1833 году по Виленской губернии весьма важное злоупотребление в составлении фальшивых актов19. Зло сие, как оказывается, с давнего времени безнаказанно там существовало. Произведенным по указанию высшего наблюдения исследованием оно вполне обнаружено; виновные найдены, и приняты надлежащие меры к прекращению такового злоупотребления.
Изданный в начале года Свод Российских Узаконений был принят с особенным одобрением20. Общее мнение дало надлежащую цену сему произведению огромного труда, совершенного под непосредственным наблюдением Его Величества. Появление Свода составляет важную эпоху в летописях российского законодательства. Так мыслит класс людей просвещенных, но стряпчим и приказным он не нравится; они его чуждаются, как некоего враждебного для них произведения. Не предчувствие ли это? Дай Бог, чтоб было так!
Министерство финансов
С сожалением видят, что министр финансов21 дряхлеет и физически ослабевает. Он продолжает пользоваться самым выгодным мнением публики. О нем вообще отзываются как о настоящем государственном человеке и боятся его лишиться, не видя, кто бы мог его заменить. Несколько раз уже носились слухи, что граф Канкрин просит увольнения и что на место его назначается или государственный контролер22, или князь Любецкий23, но ни тот, ни другой выбор не одобрялся, ибо первого считают человеком мало способным, а последнего боятся как поляка и не надеются на искреннюю его преданность к правительству.
Привоз контрабандных товаров в 1833 году, по отзывам торговцев и по сведениям, собранным высшим наблюдением, был довольно значителен, особенно в С.Петербурге и Риге; и хотя при окончании навигации захвачено оной здесь большое количество, но говорят, что в течение лета промысел сей производился весьма удачно и что большая часть здешних иностранных торговцев имели в оном участие.
В губерниях вообще жалуются на крайний недостаток ассигнаций и на стеснение, претерпеваемое от несоразмерности курса, по коему серебряная монета принимается в казенные места, с тем курсом, который существует в оборотах между частными людьми.
Высшее наблюдение и в 1833 году сообщало Министерству финансов многие сведения о разных злоупотреблениях и неправильностях, замеченных по управлениям оному министерству подведомственным, и всегда встречало со стороны министра ревностное содействие к прекращению таковых.
Министерство народного просвещения
Последовавшее в 1833 году назначение тайного советника Уварова24 управляющим Министерством народного просвещения было вообще принято с одобрением. Его почитают человеком умным и просвещенным и ожидают от него улучшения вверенной ему важной части государственного управления. С удовольствием замечают, что со времени его назначения появилась в Министерстве народного просвещения деятельность, которая уже несколько лет была оному чужда. Обращено внимание на цензуру, и цензоры ненадежные заменены другими, достойнейшими. Издатели журналов также имели уже случай удостовериться, что произведения их не остаются без должного надзора.
Указ об учреждении в Киеве университета Св. Владимира был принят с особенным удовольствием всеми желающими распространения в отечестве нашем правильного просвещения25.
Относительно состояния учебных заведений, подведомственных Министерству народного просвещения, высшее наблюдение имеет следующие сведения.
Московский университет значительно против прежнего упал и находится в весьма неудовлетворительном состоянии, что приписывается главнейше попечителю князю Голицыну26.
Здешний университет далеко еще не достиг того, чего бы можно ожидать от высшего в столице учебного заведения. Здешние 1-ая и 2-ая гимназии равномерно не в весьма удовлетворительном положении; 3-ая же гимназия, напротив, ничего не оставляет желать. В Педагогическом институте учение вообще идет хорошо, но надзор худой. Учащиеся нередко возвращаются в нетрезвом виде; некоторые даже были изобличены в краже.
Министерство военное
Военный министр27 вообще не пользуется добрым расположением. Его боятся, но не любят. Управление его, говорят, несколько жестко; снисхождения у него нет. Те же отзывы и о дежурном генерале. Затем отдают справедливость, что дела в Военном министерстве идут быстро и правильно, кроме, однако ж, департаментов комиссариатских и провиантских, где, хотя злоупотреблений несколько и меньше прежнего, но все еще много гнездится.
В отношении войск высшее наблюдение может удостоверить, что дух в них отличный, верность и преданность к Государю неограниченны. То же расположение существует и в Гвардейском Корпусе, как между офицерами, так и между нижними чинами. Заметно только, что Его Высочество28 потерял несколько ту любовь, которую приобрел себе во время последнего похода гвардии, что проистекает единственно от мелочных Его требований и строгих за неточное выполнение оных взысканий. И солдаты, и офицеры признают таковые крайне для себя отяготительными и ропщут на оные, будучи, впрочем, готовы с радостью в военное время переносить величайшие трудности, как сие неоднократно доказали.
Военно-учебные заведения находятся в весьма удовлетворительном положении. Родительское попечение Государя об образующихся в них дворянах, снисходительность и внимание к ним Его Величества приемлются всеми с самою искреннейшею благодарностью. С нетерпением ожидают учреждения новых предположенных в некоторых губерниях кадетских корпусов, ибо число существующих ныне оказывается весьма недостаточным к удовлетворению всех тех, кои бы желали видеть детей своих образующихся в сих полезных заведениях.
Управление путей сообщений
По сей части вкралось много неправильностей, много злоупотреблений. Полагают, что вновь назначенный главноуправляющим оною частью29, человек строгий и деятельный, скоро приведет ее в должный порядок; но боятся, что он по крутому обращению своему многих разгонит от себя и останется без надежных помощников. Говорят, что он в короткое время своего управления успел уже многим наделать большие неприятности и распространил всеобщий страх и уныние между своими подчиненными.
С .Петербургская полиция
По сей части никакого приметного улучшения не последовало. Высшее наблюдение и ныне имеет обязанность сказать, что полиция здешней столицы находится в самом неудовлетворительном положении и, по общему мнению, требует изменения во всем составе ее, не изъемля и самого главного начальника столицы30.
ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 1. Л. 195-214.
1 А.Х. Бенкендорф вспоминал: «Нам было писано из Лондона, Парижа и Гамбурга, а, кроме того, мы прочли в нескольких перехваченных письмах, что целое, довольно многочисленное общество, состоящее большей частью из польских выходцев, поклялось лишить жизни государя, и что для исполнения этого гнусного замысла выбраны окрестности Динабурга и Риги. Слух об этом замысле распространился и в публике; русские, путешествующие по Германии, писали о нем своим родственникам в Санкт- Петербург, как о вещи гласной, для предварения о том государя...» (Н.К Шильдер. Император Николай I... Т. 2. С. 667)
2 Речь идет о так называемом египетском кризисе 1831-1833 гг., возникшем в связи с борьбой египетского паши Мухаммеда Али против турецкого султана, вассалом которого он являлся, за независимость Египта. Осенью 1831 г. египетские войска под командованием сына Мухаммеда Али Ибрагима-паши вторглись в Сирию и Ливан, спустя год они овладели Киликией, горными проходами Тавра и вступили в пределы Анатолии. 11 декабря 1832 г. в битве у Коньи турецкие войска были разгромлены, командующий взят в плен, египетская армия продвигалась к Стамбулу. Султан Махмуд II, не получив помощи от западноевропейских держав, обратился к России. В феврале 1833 г. русская эскадра и десантные войска прибыли в Босфор, что вынудило египетскую армию приостановить наступление. Опасаясь усиления позиций России на Ближнем Востоке, Англия и Франция склонили султана к заключению соглашения с Мухаммедом Али (май 1833 г.), по которому в обмен на формальное признание власти Махмуда II к Египту отходили Сирия, Палестина и Аданский пашалык. После подписания Ункяр-Искелесийского договора о мире, дружбе и оборонительном союзе между Россией и Турцией (1833) русские войска покинули Босфор.
3 Франц I (1768-1835), последний император Священной Римской империи (1792-1806, под именем Франца II). В 1804 г. принял титул «император Австрии». Из Габсбургско-Лотарингского дома.
4 Фридрих-Вильгельм III (1770-1840), прусский король с 1797 г. Отец императрицы Александры Федоровны.
5 «Уже несколько лет сряду австрийский император Франц изъявлял желание лично познакомиться с нашим государем. Революции французская, бельгийская, безумный польский мятеж, волнения в Италии и Швейцарии, преобразовательные доктрины в Англии и порывы к общему равенству в Германии, - все это вместе испугало венский двор и заставило его забыть обычную свою завистливость к могуществу России и искать возобновить те связи с нею, которые в 1814 и 1815 годах возвратили Австрии ее независимость и первенство в Германии... Пруссия, всегда шаткая в своих планах, всегда возбуждаемая воинственным и неосторожным жаром своих принцев, в противоположность с постоянным спокойствием своего короля, раздвоенная в своих правительственных началах между монархической армией и либеральным средним сословием, также чувствовала необходимость снова присоединиться к старому союзу... Австрия и Пруссия сознали наконец, что император Николай был краеугольным камнем, о который должны были опираться силы монархических держав и мир Европы. Он один мог сопротивляться замыслам демократии и революционного движения, связавшего Лондон с Парижем. Отсюда родилась мысль о личном совещании между монархами Австрии, Пруссии и России, с жаром воспринятая императором Николаем, постигавшим всю необходимость для поддержания мощною его рукою колебавшихся тронов. Но, чтобы не слишком встревожить прочие кабинеты созванием официального конгресса, он решил свидеться с императором австрийским и королем прусским порознь с каждым. Для этого свидания король прусский выбрал Швердт, а австрийский император городок Мюнхенгрец...» («Записки А.Х. Бенкендорфа». - Н.К. Шильдер. Император Николай I... Т. 2. С. 670, 678).
6 Из записок А.Х. Бенкендорфа: «Во время нашего пребывания в Теплице князь Меттерних старался со мною сблизиться и показывал мне всевозможные знаки доверия. С год перед тем я послал в Германию одного из моих чиновников (имеется в виду барон Швейцер) с целью опровергать посредством дельных и умных газетных статей грубые нелепости, печатаемые за границей о России и ее монархе, и вообще стараться противодействовать революционному духу, обладавшему журналистикою. Последнее обстоятельство очень интересовало и князя Меттерниха. Увидев, что у него нет чиновника способнее к этому моего, который имел случай сделаться ему лично известным, он просил прислать его на жительство в Вену, чтоб им работать там соединенными силами на пользу России и Австрии и на распространение добрых монархических начал. Я тем охотнее на это согласился, что мне не хотелось возбуждать подозрение об участии в сем деле нашего правительства, слишком высоко стоявшего для борьбы с журналами. Вследствие того, мой чиновник, разъезжавший по Германии как совершенно частное лицо, поселился в Вене в такой же роли» (Там же. С. 713, 714).
7 Дюран Шарль (?—1848), главный редактор и издатель французской газеты «Journal de Francfort» (1833-1839). По ходатайству заграничного агента III отделения барона Швейцера получал от русского правительства (с 1833 г.) по 1200 рублей в год, «чтобы он продолжал издание в монархическом духе и помещал в оном статьи благоприятные для России. Вскоре назначенные суммы были удвоены и ему передавались многие статьи для напечатания во Франкфуртской газете, но статьи эти облекались в такую форму, которая скрывала наши прямые с ним отношения» (ГА РФ. Ф. 109,1 экспедиция, 1831. Д. 761. Л. 5).
8 Заговор грузинского дворянства (Э. Эристави, С. Додашвили, А. Орбелиани, Я. Палавандишвили и др.), стремившегося к восстановлению престола Багратионов и своих привилегий в самостоятельном национальном государстве.
9 Чевкин Константин Владимирович (1802-1875), генерал от инфантерии, генерал-адъютант. Участвовал в кампаниях в Персии и Турции (1827-1829), Польше (1831). Чевкин уже выполнял аналогичное поручение, когда в 1827 г. был прикомандирован к И.И. Дибичу для расследования доносов на А.П. Ермолова. В дальнейшем сенатор, генерал-лейтенант, исправляющий должность главноуправляющего путей сообщения и публичных зданий, член Военного Совета и Совета Корпуса горных инженеров (1856).
10 Розен Григорий Владимирович (1782-1841), барон, генерал от инфантерии, генерал-адъютант. Участник наполеоновских войн, Русско-шведской войны (1808-1809), Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии (1813-1814). Назначен командиром Отдельного Литовского корпуса (1831), главнокомандующий на Кавказе (1831-1837). В Московском департаменте Сената (с 1837).
11 Чавчавадзе (Чевчевадзе) Александр Гарсеванович (1786-1846), князь, генерал-лейтенант русской армии (1841). За участие в восстании против русских властей в Грузии был сослан в Тамбов (1805). Вскоре возвращен в Петербург, окончил Пажеский корпус (1809). В заграничных походах русской армии (1813-1814) был адъютантом М.Б. Барклая-де-Толли. В Грузии занимал видные военно-административные посты. Участник Русско-турецкой войны (1828-1829). За причастность к заговору грузинского дворянства (1833) сослан в Тамбов. В 1834 г. вернулся в Грузию, был членом Совета Главного управления Закавказским краем.
12 Вельяминов Иван Александрович (1771-1837), генерал от инфантерии, участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии (1813-1814). Командир Отдельного Сибирского корпуса и генерал-губернатор Западной Сибири (с 1827). Назначен членом Военного Совета (1833).
13 Долгоруков Николай Андреевич (1792-1847), в военной службе с 1813 года, участник заграничных походов русской армии (1813-1814), Персидской кампании 1827 г. и Русско-турецкой войны (1828-1829). Назначен минским (1831), а затем - виленским и гродненским генерал-губернатором. С 1840 г. - генерал-губернатор харьковский, полтавский и черниговский.
14 Левашов Василий Васильевич (1783-1848), граф, генерал от кавалерии, генерал-адъютант. Командовал лейб-гвардии Гусарским полком (1815-1822 и 1824-1826), был членом Следственной комиссии по делу декабристов. Генерал-губернатор киевский, подольский и волынский (1832-1835). Председатель Государственного совета и Комитета министров (1847-1848).
15 6 (18) сентября 1833 г. в городе Мюнхенгрец была подписана русско-австрийская конвенция, которая предусматривала совместные действия обоих государств в случае повторения кризиса в Турции, направленные на сохранение в стране правящей династии. Этот документ также содержал статьи о взаимных гарантиях относительно польских владений Вены и Петербурга, обоюдной военной помощи в случае восстания и выдаче политических преступников. Вскоре последовало аналогичное соглашение с Пруссией, а 3 (15) октября был заключен русско-австро-прусский договор, согласно которому каждый из монархов в случае внутренней или внешней опасности получал право на поддержку со стороны других участников соглашения.
16 Блудов Д.Н.
17 Дашков Д.В.
18 Панин Виктор Никитич (1801-1874), граф, с 1819 года на дипломатической службе. Товарищ министра юстиции (1833), управляющий (с1839), министр юстиции (1841-1861. Член Секретного (1857) и Главного (1858) комитетов по крестьянскому вопросу, а после смерти Я.И. Ростовцева (1860) - председатель Редакционной комиссии при Главном комитете по крестьянскому делу. Член Государственного Совета.
19 В 1833 г. в III Отделение стали поступать сведения о подделке документов на дворянское достоинство в городе Вильно и близлежащих уездах. Эти документы вшивались в метрические, актовые и родословные книги. Секретному агенту было поручено войти в контакт с преступниками и заказать им подобные бумаги на имя некоего вымышленного лица. Таким образом преступники были взяты с поличным. В связи с этим делом в Западных губерниях России Высочайшим повелением были учреждены специальные комиссии для проверки и приведения в порядок метрических и актовых книг. Комиссии разработали правила для ведения записей такого рода, фальшивые документы из книг были изъяты (ГА РФ Ф. 109. 1 экспедиция. 1833. Д. 237).
20 Работа по сбору и систематизации всех законодательных актов началась под руководством М.М. Сперанского в 1830 г. Собрание, составившее 45 томов (из них 5 томов указателей), включало 31 тысячу законов за период с 1649-12 декабря 1825 г. Кроме того, был изготовлен 15-томный «Свод законов Российской империи», отражавший действующее законодательство. «Свод законов» переиздавался в 1842 и 1857 г. Тома «Полного собрания законов Российской империи» печатались погодно, их издание завершилось к 1883 г., 55-й том включал законодательные акты по февраль 1881 г. «31 января император Николай неожиданно явился в Государственный Совет и, заняв место между его членами, произнес длинную подробную речь, поразившую всех своею ясностью, последовательностью и силою, о необходимости для России систематического свода изданных в разные времена законов, еще сохраняющих свою силу. Он заключил ее тем, что этот «Свод» теперь окончен и всякому члену предоставляется выразить свое мнение о его достоинствах и о той эпохе, с которой, по рассмотрении его во всех частях, он должен будет воспринять свою силу. Министр юстиции Дашков представил некоторые замечания собственно на редакцию «Свода», не оспоривая впрочем основной его идеи, и все прочие члены признали ее в высшей степени полезной. Сперанский и государь не отстаивали своей работы, сознаваясь, что и она, как всякое дело рук человеческих, может иметь свои недостатки. Положено было: «Свод» обнародовать, присвоив ему с того же времени силу закона, и назначить двухлетний срок на представление от подлежащих властей всех замечаний, какие могли бы представиться по той или другой статье. По окончании этого достопамятного заседания государь, не выходя из Совета, обнял Сперанского и надел на него снятую с себя Андреевскую звезду в награду славного его труда, памятника долговечнейшего, чем все завоевания, столь часто обращающиеся в несчастие народов» (Н.К. Шильдер. Император Николай I.... Т. 2. С. 644).
21 Е.Ф. Канкрин.
22 А.З. Хитрово.
23 Друцкий-Любецкий Франциск Ксаверий (1779-1846), князь; воспитывался в Сухопутном кадетском корпусе; участник итальянских походов А.В. Суворова; предводитель дворянства Гродненской области. С 1821 г. министр финансов Царства Польского; член Государственного совета (1832).
24 Уваров Сергей Семенович (1786-1855), граф. Попечитель Петербургского учебного округа (1811-1822), президент Академии Наук (1818-1855), товарищ министра народного просвещения (с 1832 г.), управляющий министерством (1833), министр (1834-1849), председатель Главного управления цензуры, автор знаменитой формулы «самодержавие-православие-народность».
25 Императорский указ Сенату от 8 ноября 1833 г. гласил, что Волынский лицей - высшее учебное заведение в Кременце - переводится в Киев и переименовывается в университет. Профессорский состав остался прежним, было сохранено (для желающих) преподавание польского языка. Учреждение в Киеве Университета Св. Владимира было призвано обеспечить полномасштабное развитие в Западном крае русской образовательной традиции. «Новый университет..., - писал С.С. Уваров, - должен ... по возможности сглаживать те особенные характеристические черты, которыми польское юношество отличается от русского, и в особенности подавлять в нем мысль о частной народности... Слияние политическое не может иметь другого начала кроме слияния морального и умственного» (ММ. Шевченко. Конец одного величия. Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М. 2003. С. 100.).
26 Голицын Сергей Михайлович (1774-1859), действительный тайный советник. В 1807 г. был назначен почетным опекуном в Московский опекунский совет и главным директором Голицынской больницы, президент Московского попечительного комитета о тюрьмах (с 1809 г.), попечитель Московского учебного округа (1830-1835). Член Государственного совета, вице-президент Комиссии по сооружению в Москве храма Христа Спасителя.
27 Чернышев А.И.
28 Вел. кн. Михаил Павлович.
29 Толь Карл Федорович (1777-1842), генерал-адъютант, участник Швейцарского похода А.В. Суворова и Отечественной войны 1812 г. С декабря 1830г. - начальник штаба армии И.И. Дибича, действовавшей против польских повстанцев. Главноуправляющий путей сообщения и публичных зданий (1833-1842).
30 Эссен П.К.
<< Назад Вперёд>>
