Девичий хоровод
Наблюдатель из села Тамлык, описавший обычаи части Воронежского уезда, расположенной по левому берегу реки Воронеж, писал с девушках одной из групп русского населения этих мест, которую OF называет усманцами: «Когда они приходят в возраст, думают о наряда> и улице. На улицу ходят разряженные: среди летнего жара в заячью длинных шубах, и в двух рубашках (...). На улице стоят кругом, друг на друга поглядывая искоса. Разговоры между собою не ведут; плясок, песен у них нет. За три, за четыре часа до вечера — непременно дома».
Автор описания настроен скептически в отношении девичьих и и женских развлечений — это видно и из освещения им других вопросов, к которым мы еще будем обращаться. Тем не менее какие-то характерные черты такого вида хоровода — выставки невест — им уловлены, по-видимому, правильно. Такое стояние «кругом» к видам хороводов может быть отнесено лишь условно. Оно ближе к обычаю «девичьих смотрин», который в Вельском уезде (Есютинская волость), например, проходил следующим образом. На Крещенье, после освящения воды в проруби, на льду (это называлось «на льдинке») около «ёрдани» выстраивались в ряд невесты. Девушки, достигшие соответствующего возраста и попадавшие в этот ряд, назывались «славутницами». Женихи с матерями прогуливались вдоль ряда, а вскоре после смотрин засылали сватов.
Хоровод, состоящий из одних девушек и представляющий собой в некотором отношении своеобоазную выставку невест, мог иметь и типичные для хоровода формы: движение по кругу с песней и поочередным выходом внутрь круга; то же самое с включением игрового элемента. Содержание песен, которые «играли» в этом случае, было связано обычно с темой выбора невесты. «Крестьянские девицы,— писал информатор из Шацкого уезда Тамбовской губернии,— в праздничный день на улице, ставши кругом, ходят и поют». По ходу песни «отцепляется» от других и становится в круг одна девушка; опять поют ту же песню — выходит другая, «пока все не встанут в круг».
Девушки могли стать попарно по кругу, а в середину поместить маленьких детей, либо середина круга оставалась пустой. Одна девушка ходила сзади пар, вне круга; все пели. По окончании песни девушка, ходившая сзади, толкала одну из стоявших в парах в круг и становилась на ее место. Потерявшая пару ходила теперь сзади хоровода, а песня повторялась.
В Шенкурском уезде (Велико-Николаевский, Киянский и Преображенский приходы) во время престольных праздников после обедни устраивался «лужок»—«коровод» девиц; при этом «старухи» выбирали в хороводе невест. В Череповецком уезде (Новгородской губернии) в конце XIX века хороводы (в узком значении) «составлялись исключительно из девиц», хотя в играх-песнях (например, песня с действиями — «Вейся ты, вейся, капустка моя») участвовали и парни.
Бывали девичьи хороводы сводные — из разных деревень. Девушки каждой деревни шли на место таких встреч с песнями. Придя, кланялись в пояс тем, кто был уже на лужайке. Сначала каждая деревня держалась отдельно, своей группой, и пела свое, так что звучали сразу несколько песен. Когда же собиралось много девушек, становились в круг, берясь не за руки, а за концы платков, и начинали медленно двигаться хороводом с песней. Сводный девичий хоровод собирался часа в 3—4 и расходился в 5—6 часов. Держались в нем строго, без плясок и озорства. Автор информации отмечает монотонность пения и отсутствие веселья, «точно все пришли по принуждению».
Между тем молодежь этих мест умела веселиться: в описанных этим же корреспондентом святочных играх на ссыпчинах много задора, живости и игривости. Да и в этот день после общего девичьего хоровода, в котором парни не участвовали, а стояли в стороне в качестве зрителей, все отправлялись по своим деревням играть в горелки — подвижную совместную игру парней и девушек. Следовательно, этот как бы унылый характер пения, отсутствие шуток и смеха, строгое отделение от парней — все это входило в традицию данного хоровода, было нарочитым стилем поведения, принятым именно в этом случае. Возможно, традиция эта велась с тех времен, когда хоровод девушек имел ритуальный смысл. Подобное впечатление от хоровода — заунывный напев, наводящий грусть, отсутствие веселости и состояние участниц, выраженное похожей формулировкой — «как будто выполняют какую-то обязанность» — встречаем в описании «закликания весны» из Мосальского уезда.
Иногда девичий состав хоровода собирался просто потому, что парней не было в этот момент в деревне. Социальная действительность вносила свои коррективы в сроки и стиль хоровода. Существенную роль в этом отношении играло отходничество. Парни уходили на заработки, и на определенное время в деревне почти не оставалось молодых людей. Так, в деревне Барминой Середниковской волости Егорьевского уезда (Рязанская губерния) на Фоминой неделе все парни (начиная с 15 лет) уходили на плотницкий отхожий промысел (за 50—100 верст от деревни). Девушки же продолжали ходить вечерами на «улицу», водили хороводы.
В содержании песен при этом не было ничего специфически девичьего, не было выставки невест. Пели то, что всегда. К престольному празднику Николая-угодника (9 мая) почти все ребята возвращались домой, и праздничный хоровод был совместным; затем снова уходили плотничать до Петрова дня. На Петров день парни и девушки вместе водили большие хороводы, объединялись и с другими деревнями. Новый заход мужской молодежи на заработки повторялся осенью: от 15 августа до ноября, но это накладывало отпечаток уже на сроки и состав не хоровода, а посиделок.
<< Назад Вперёд>>
