2. Происхождение княжеского наследования и правовой режим престолонаследия на Руси в древнейший период (IX—XI вв.)
В соответствии с римским правом под наследственным преемством hereditas подразумевается явление, по которому после смерти лица, бывшего субъектом прав, один или несколько субъектов (наследники) вступают с небольшими ограничениями в обладание всеми теми имуществен¬ными правами и обязанностями, носителем которых был умерший1.
Какие это были права и обязанности? Это все права наследодателя, включая обязательства. Могли переходить и такие специфические неимущественные права, как sacra familiaria (отправление домашних культов) и ius sepulchri (право гробницы). К непереходным правам относились некоторые личные семейные отношения, иски vindictam spirantes, штрафные иски, поручение, узуфрукт и др. Согласно современному российскому наследственному праву, в состав наследства не входят права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя (право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина), личные неимущественные права2.
Центральный вопрос княжеского наследования состоит в том, на каком правовом основании происходил переход прав на осуществление княжеской власти по наследству и насколько этот переход был связан с частноправовым наследованием.
Для этого, в том числе, надо ответить на вопрос о составе наследства в древнерусском праве, а именно входили ли в его состав не только вещные, но и обязательственные права.
Проанализированные выше статьи Пространной Правды свидетельствуют о том, что понятие наследства включало в себя только имущество наследодателя. Н. Дювернуа об этом писал: «Русская Правда не знает другого взгляда на наследство, кроме материального представления вещей — все равно движимых или недвижимых, оставшихся после умершего»3.
Принципиально важно, что при наследовании по частному праву переходит имущество, принадлежащее лицу на праве собственности.
Спрашивается, что включало в себя княжеское наследство? Структура княжеской собственности — предмет во многом дискуссионный.
Безусловно, можно уверенно говорить о наличии имущества личного пользования, принадлежащего князю на праве собственности. Это подтверждают духовные грамоты московских князей XIV—XV вв. В этот перечень входили чтимые святыни, ювелирные изделия и т. д.4
Кроме того, некоторые исследователи полагают, что с X в. появляются села, принадлежащие князю как феодальному собственнику. В качестве примера приводят летописные сообщения, в которых упоминаются принадлежащие княгине Ольге села — Ольжичи, Будутино и город Вышгород; великому князю Владимиру — Берестово и Ракома под Новгородом; княгине Рогнеде — город Изяславль и имение на реке Лыбедь5. И.Я. Фроянов, напротив, относит время складывания княжеского домена к XII—XIII вв.6 В самом деле, точка зрения И.Я. Фроянова более аргументирована. В приведенном перечне села вполне могли представлять собой загородные резиденции князей, а города могли упоминаться как входящие в состав государственной территории.
Наконец, самый важный для нас вопрос — правовой статус территорий, находившихся под властью князя. Это та территория, по отношению к которой в источниках употребляются термины «дедина», «отчина», «дом», «жизнь»7. Большинство исследователей XIX — начала XX в. считали, что в домонгольский период на Руси не существовало какой-либо частной собственности на землю. Земля была государственной территорией и принадлежала общине8.
Допускали существование княжеской собственности на землю В.О. Ключевский, В.И. Сергеевич и А.Е. Пресняков9.
В советский период был распространен тезис о том, что ранее при-надлежавшие общинам земли постепенно феодализировались. Согласно позиции Л.В. Черепнина, происходил процесс «окняжения земель». В содержательном плане это означало обложение общинников данью в результате завоевания территорий. Дань перерастала в феодальную ренту, а кроме того, происходило распространение на эти земли княжеского суда. В результате складывалось государственное или «черное» землевладение10.
Само содержание черного землевладения тоже предмет спора. Обсуждается вопрос о том, кто является собственником черных земель с юридической точки зрения: государство в лице князя, черносошные крестьяне или собственность была разделена между князем и крестьянами.
Очевидно, что право верховной собственности на землю княжества персонифицировалось в князе. Фактически это произошло в результате захвата той или иной территории и включения ее в состав Древнерусского государства. Е.С. Макова, которая исследовала вопросы развития эволюции феодальной собственности на землю у южных и западных славян, пришла к выводу о том, что князья стремились к установлению полной собственности на землю государства и абсолютной власти над подданными11. О подобной патримониальности земельных отношений в славянских государствах в этот период говорил также Г. Ловмяньский12.
М.Б. Свердлов обращает внимание на сведения, присутствующие в древнескандинавских сагах, рисующие процесс формирования собственности главы государства на землю13.
В «Саге о Харальде Прекрасноволосом» говорится: «Всюду, где Харальд устанавливал свою власть, он вводил такой порядок: он присваивал себе все отчины и заставлял всех бондов платить ему подать».
Вторит этому сообщению составитель «Саги об Эгиле»: «Конунг Харальд присвоил... все отчины и всю землю заселенную и незаселенную, а также море и воду. Все бонды должны были стать зависимыми от него держателями земли».
Наконец, в «Саге об Олаве Святом» о деятельности того же конунга говорится, что он «полностью присваивал всю землю... а всех бондов превратил в своих арендаторов и поселенцев»14.
Данные сообщения посвящены событиям первой половины X в. Если сопоставлять их с подобными процессами в Древней Руси, очевидно, что речь идет о синхростадиальных явлениях. С юридической точки зрения их общим моментом являются два обстоятельства.
Во-первых, упоминание о том, что в результате захвата земель государь становился собственником земель со всеми присущими собственнику правомочиями.
Во-вторых, указание на условный характер владения землей со стороны бондов. В одном случае они называются арендаторами, в другом — держателями.
Вполне правомерно распространить эти выводы на древнерусские реалии. Земли, включенные в состав Киевской Руси, как и позднее — в состав отдельных княжеств, принадлежали князю на праве собственности. И именно на этом основании он осуществлял на этой территории государственную власть. По отношению к этим землям у князя существу-ют важные правомочия: передавать ее в условное держание (дружине, боярам, слугам, подручным князьям), обменивать и, что наиболее важно для нас, передавать по наследству и т. д. Судя по всему, эти земли составляли основу наследства. И именно производным от права княжеской собственности было право на осуществление государственной власти15.
Данные обстоятельства, безусловно, сближают княжеское землевладение с частным, которое было объектом древнерусского частного наследственного права. Следовательно, общие закономерности, выявленные по отношению к частноправовому наследованию, вполне могут быть распространены и на княжеское наследование.
Приняв этот теоретический постулат, можно переходить к рассмотрению свидетельств источников о конкретных случаях княжеского наследования.
Уже на раннем этапе существования Древнерусского государства законными наследниками великого князя являются его сыновья.
Определенный материал на сей счет дает сообщение «Повести временных лет», помещенное под 879 г.: «В лето 6087 оумре Рюрикъ, княживъ летъ 17, и предасть княжение свое Олгови, понеже емоу отъ рода своего суща, и вда ему сынъ свой на руце, Игоря малаго, бе бо детескъ велми»16. На первый взгляд, летопись говорит о передаче престола Рюриком, но фактически речь идет назначении Олега регентом, или авункулатным соправителем в связи с малолетством законного наследника17. Показательно, что при завоевании Олегом Киева в 882 г. он для подкрепления своих прав предъявляет киевским князьям Аскольду и Диру сына Рюрика Игоря: «Олегь же вземъ Игоря на роуце и рече къ Аскалду и Дирови: «Вы неста князья, ни роду княжь, но азъ есмь князь и мне достоить княжити, а се есть сынъ Рюриковъ, Игорь княжичь» . Этим как бы подчеркивается производность, делегированность власти Олега. Нечто подобное видим и в период правления Ольги и малолетства Святослава, сына Игоря. Древляне после убийства Игоря в 945 г., планируя брак Ольги со своим князем Малом, говорят: «Поимемъ княгиню его за свой князь Малъ и сына еа Святослава и сътворимъ емоу, якоже хощеть». Очевидно, что опасность для власти своего князя они видят в законном наследнике Святославе. Показательно, что при завоевании Олегом Киева в 882 г. он для подкре-пления своих прав предъявляет киевским князьям Аскольду и Диру сына Рюрика Игоря: «Олегь же вземъ Игоря на роуце и рече къ Аскалду и Дирови: «Вы неста князья, ни роду княжь, но азъ есмь князь и мне достоить княжити, а се есть сынъ Рюриковъ, Игорь княжичь»18. Этим как бы подчеркивается производность, делегированность власти Олега. Нечто подобное видим и в период правления Ольги и малолетства Святослава, сына Игоря. Древляне после убийства Игоря в 945 г., планируя брак Ольги со своим князем Малом, говорят: «Поимемъ княгиню его за свой князь Малъ и сына еа Святослава и сътворимъ емоу, якоже хощеть». Очевидно, что опасность для власти своего князя они видят в законном наследнике Святославе. Показательно, что имя Святослава присутствует рядом с именем Ольги при описании важнейших событий, в частности похода на древлян. Эта формула говорит о том, что Ольга также действует в качестве регента при Святославе. Кроме того, летопись сообщает, что после покорения Древлянская земля была обложена данью, две трети которой шли в Киев, а треть — в Вышгород Ольге, «бе бо Вышегородъ Олзинъ», — поясняет летописец. В контексте наших предшествующих выводов это может означать, что Ольга не могла считать себя собственником земель, находящихся в собственности киевского князя, и поэтому его владения отделялись от владений Ольги.
Не менее важный вопрос — основания приобретения князьями власти и права собственности на территорию княжества.
Наиболее распространенный вариант — это наследственное правопреемство в результате смерти предшественника. И этот акт, безусловно, отличается от получения той или иной территории в условное держание. В частности, под 970 г. в «Повести временных лет» сообщается о том, что Святослав посадил своих сыновей Ярополка в Киеве, Олега в Древлянской земле, а Владимира в Новгороде. Похожая ситуация сложилась в 988 г., когда Владимир раздал города своим 12 сыновьям. Однако посажение Ярополка в Киеве в 970 г. отделяется от факта начала его княжения после приобретения власти и правомочий собственника после гибели отца в 972 г.: «В лето 6481 нача княжити Ярополкъ в Киеве...» В 977 г. после гибели бездетного Олега «вшедъ Ярополкъ въ градъ Олговъ, прия власть его». В подтверждение тезиса об условном характере держаний до открытия наследства по закону можно также сослаться на сообщение летописи о конфликте Ярослава с Владимиром в 1014 г. Здесь говорится о том, что во время пребывания в Новгороде, куда он посажен отцом, Ярослав давал по условию две тысячи гривен в год, а тысячу раздавал дружине. «Тако даахоу вси посадникы, а Ярославъ сего не дааше Киеву отцю своемоу», — подчеркивает летописец19. Отсюда может последовать обоснованный вывод о том, что все князья, получавшие при жизни великого князя некие территории, владели ими не на праве собственности. В случае смерти собственника и открытия наследства эти территории входили в состав наследственной массы и подлежали разделу между наследниками по закону.
Теперь несколько слов о порядке наследования по закону и составе княжеских наследников.
Безусловно, подавляющее большинство случаев истории раннего периода свидетельствует о том, что основными и, вероятно, единственными наследниками были сыновья наследодателя. В 879 г. после смерти Рюрика — Игорь (при регентстве Олега), в 945 — Святослав (при регентстве Ольги).
В 972 г. после гибели Святослава законными наследниками были три его сына. Состоялся наследственный раздел, в соответствии с которым Ярополк получил Киев, Олег — Древлянскую землю, а Владимир — Новгород. Подчеркивается, что каждый из князей — собственник своего княжества. В частности, после гибели Олега в 977 г. летописец особо отмечает, что Ярополк унаследовал его владения. В результате борьбы за власть владения Ярополка и Олега стали выморочными, и это позволило Владимиру унаследовать за братьями всю территорию Древнерусского государства, но в первую очередь потому, что у них не было сыновей — наследников по закону.
Нечто похожее происходит в 1015 г., после кончины Владимира Святославича. Наследников по закону — 12. В результате династической борьбы, приведшей к гибели большинства сыновей, в наследственном разделе приняли участие только Ярослав и Мстислав. В 1036 г., после смерти Мстислава его выморочные владения унаследовал Ярослав. Единственный сын Мстислава Евстафий скончался в 1033 г., раньше отца.
Собственно, мы видим, что в подавляющем большинстве случаев в рассматриваемый период наследование всех сыновей покойного князя — наиболее распространенный способ наследования по закону. Отдельно следует обратить внимание на то, что в случае выморочности наследовать владения мог и брат. При этом вплоть по середины XI в. других возможностей и не существовало. Это могло привести к посте-пенному складыванию правового обычая, регулирующего княжеское наследование.
Ярослав Мудрый скончался в 1054 г. По сообщению «Повести временных лет», незадолго до этого Ярослав озвучил свои распоряжения на случай смерти, которые получили в научной литературе наименование «ряд» Ярослава». Как оценивать это сообщение летописи? Некоторые из исследователей считали «ряд» полноценным завещанием и на этом основании делали далеко идущие выводы о распространенности завещаний на Руси в этот период. Первое важное обстоятельство заключается в том, что «ряд» не выходит за пределы наследования по закону. Единственная новация заключается в том, что определяется конкретный состав владений сыновей великого князя20.
Ярослава мало заботит судьба потомства старшего сына Владимира. Это обстоятельство требует особого объяснения. Владимир Ярославич, который был посажен отцом в Новгород, скончался в 1052 г., на два года раньше Ярослава.
Летописи называют имена двух сыновей Владимира: Ростислав и Ярополк. Существование Ярополка может быть поставлено под сомнение, поскольку он упоминается один раз в поздней по времени составления Воскресенской летописи21. Что касается Ростислава, то, согласно татищевским известиям, он родился в 1038 г., а скончался, по сведениям «Повести временных лет», 3 февраля 1067 г.22 Всю свою жизнь этот князь вынужден был вести бесприютную жизнь изгоя, не имеющего владений. Несколько раз он захватывал Тмутараканское княжество, но был изгоняем оттуда Святославом Ярославичем. Исследователи в большинстве своем не могли вразумительно объяснить факт безземельности Ростислава и его потомства. О.М. Рапов писал: «Трудно сказать, почему потомкам Владимира Ярославича было отказано в новгородском столе. Наверно, это было продиктовано интересами новгородского боярства, а может быть, продиктовано интересами великого киевского князя»23. Однако объяснить причины подобной ситуации вполне возможно исходя из принципов княжеского наследования. Владимир, как и все великокняжеские сыновья, получил свой удел не в собственность, а в качестве условного держания. Именно поэтому Ростислав Владимирович и его потомки остались без удела и вынуждены были добиваться права на владение военным путем. Интересно сопоставить это обстоятельство с отсутствием упоминания о судьбе Ростислава в «ряде» Ярослава. По логике великий князь должен был позаботиться о судьбе сына своего первенца. Однако он этого не делает. Почему? Дело в том, что по обычно-правовому порядку наследования Ростислав не входил в круг наследников по закону. А изменить существующий порядок Ярослав по своей воле не мог. Это лишний раз подтверждает, что, во-первых, в круг наследников по закону входили только сыновья, а, во-вторых, наследование по завещанию в этот период времени было невозможно.
В 1054 г., после смерти Ярослава сыновья произвели наследственный раздел территории государства. Этот раздел был осуществлен в соответствии с «рядом», однако не противоречил обычно-правовому порядку наследования.
Интересный материал может дать исследование землевладения младших сыновей Ярослава — Вячеслава, Игоря и его сына Давыда.
Вячеслав Ярославич родился в 1036 г., и к моменту смерти, в 1057 г., ему был всего 21 год. У Вячеслава был единственный сын Борис. Дату его рождения летописи не сообщают, при этом очевидно, что он родился не позднее 1058 г.
Вячеслав унаследовал Смоленск. Однако после его смерти его сын Борис Смоленска не получил. Более того, упоминается, что старшие братья посадили туда младшего из сыновей Ярослава — Игоря, выведя его из Владимира. Объяснений такому развитию событий может быть два.
Возможно, к моменту смерти отца Борис еще не появился на свет. Наследование, аналогичное наследованию постумов в позднем римском праве, на Руси появилось значительно позже. В качестве примера можно назвать случай князя Владимира Андреевича Храброго, который появился на свет на сороковой день после смерти отца и при этом унаследовал его владения. Показательно, что наследования постумов не было и в ранний период развития римского права, что объясняется в первую очередь требованием, по которому в завещательном распоряжении наследник должен быть назван по имени. На этом основании Борис мог не получить наследства.
Но не исключено, что на практике было применено право сильного и Смоленск волевым решением братьев-триумвиров был передан Игорю. Борис до самой своей гибели в сражении при Нежатиной Ниве 3 октября 1078 г. вел неустроенную жизнь князя-изгоя, и в летописях не встречается достоверных данных о его владениях.
О дате рождения Игоря Ярославича в летописи сведений не имеется. В.Н. Татищев называет 1036 г., однако это нереально, так как в этот год, по данным «Повести временных лет», родился Вячеслав. Во всяком случае Игорь появился на свет не ранее 1037 г. Скончался он в 1060 г., — как и брат Вячеслав, очень молодым человеком. Как известно, по «ряду» Ярослава Игорь получил Владимир Волынский. После смерти Вячеслава в 1057 г. великий князь Изяслав вывел Игоря из Владимира и посадил его на освободившийся смоленский стол. Возникает вопрос о том, какова была правовая форма владения Игоря Смоленском. Как мы уже выяснили, территории, как правило, предоставлялись великим князем в условное владение, а не в собственность. Вероятно, нечто подобное произошло и в данном случае. Изяслав изъял у Игоря территорию, полученную по наследству, и предоставил другую, хотя и более значимую, в условное держание. Такой взгляд на события позволяет понять, почему сын Игоря Давыд оказался в положении изгоя.
1 Санфилиппо Чезаре. Курс римского частного права. М., 2000. С. 276.
2 Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 49. Ст. 4552. См. также: Толстой Ю.К. Наследственное право. М., 1999.
3 Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России. С. 147—148.
4 ДДГ.
5 Буганов В.И., Преображенский АЛ., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма в России. М., 1980. С. 88.
6 Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории. Л., 1974. С. 45.
7 Рапов О.М. Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в. М., 1977. С. 17-18.
8 Кавелин К.Д. Соч. СПб., 1897. Т. 1. С. 6; Погодин М.П. Исследования, замечания и лекции по русской истории. М., 1854. Т. 3. С. 503; Соловьёв С.М. История России с древнейших времен. Соч. Кн. 7. С. 46; Чичерин Б.Н. Опыты по истории русского права. М., 1858; Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. С. 277.
9 Сергеевич В. Древности русского права. СПб., 1909. Т. 1. С. 4—15; Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси. С. 294—297.
10 Новосельцев А.П., Пашуто В. Т., Черепнин Л.В. Пути развития феодализма. М., 1972. С. 250.
11 Макова Е.С. К истории генезиса и развития феодальной земельной собственности у южных и западных славян // Проблемы развития феодальной собственности на землю. М., 1979. С. 143.
12 Ловмяньский Г. Происхождение славянских государств // Вопросы истории. 1977. С. 188.
13 Свердлов М.Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л., 1983. С. 82-85.
14 Стурлусон Снорри. Круг земной. М., 1980. С. 44; Исландские саги. М., 1956. С. 68.
15 Думается, прав М.Б. Свердлов, который писал: «Верховная власть князя над территорией княжества как социально-экономическая функция была выражением верховной собственности феодального государства на землю». Свердлов М.Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. С. 194.
16 ПСРЛ.Т. 1.С. 22.
17 Об этом см.: Александров Д.Н., Мельников С.А., Алексеев С.В. Очерки по истории княжеской власти и соправительства на Руси в X—XV вв. М., 1995.
18 ПСРЛ.Т. 1.С. 55.
19 ПСРЛ. Т. 1.С. 130.
20 Свердлов М.Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 434-435.
21 ПСРЛ. Т. 7. СПб., 1856. С. 232.
22 ПСРЛ.Т. 1. С. 166.
23 Рапов О.М. Княжеские владения на Руси... С. 67.
<< Назад Вперёд>>
