Г. Управление
Государственная власть призвана: 1) управлять; 2) установлять правовые нормы (законодательствовать) и 3) судить. В древнейшем периоде на первый план выступает последняя из упомянутых трех функций, т. е. суд; однако и обе первые уже и тогда входят в задачи государственной власти (особенно военное управление).
Управление («володенье» в тесном смысле слова) по преимуществу отражает в себе частноправный характер власти, но отнюдь не есть частная власть (dominium) как по органам, так и по предметам управления.
Управление («володенье» в тесном смысле слова) по преимуществу отражает в себе частноправный характер власти, но отнюдь не есть частная власть (dominium) как по органам, так и по предметам управления.
1. Органы управления
Органы управления бывают: а) Центральные. Но в древнерусской земле центральные органы не выделялись вполне, так как общеземское управление непосредственно ведет сам князь, дума боярская и вече (см. выше). Впрочем, уже с X в. можно различать в центральном управлении две системы органов: собственно княжескую (дворовую) и земскую.
Князь в управлении (как и в суде) заменяет себя тиунами, управлявшими от его лица. Они назначаемы были из дворовых слуг князя, первоначально несвободных («тиунство» вообще есть наем в услужение, который не вел к холопству лишь тогда, когда был постановлен о том особый договор (см. Рус. Пр. Кар. 121); но, по-видимому, такие условия были редки, а потому тиуны вообще не пользовались полной правоспособностью (см. Рус. Пр. Кар. 77). Тиунов назначает князь иногда по согласию с вечем: «А вот вам и тиун по вашей воли», – говорит князь киевлянам в 1146 г. Но это относится только к тиунам, облеченным судебной властью. Разряды тиунов различались по разрядам служебных поручений, которые мог дать князь: так, были тиун огнищный или дворский (название «дворский» встречается уже во 2-й половине XII в.); он заведывал двором (отроками) и домашним хозяйством князя; с половины XII в. он назначается из бояр и причисляется к лучшей дружине. Подчиненные ему служители называются ключниками: в 1154 г. «посла (Ростислав) мужи отца своего Вячеслава и тиуны и ключники; каза нести имение отца своего перед ся, и порты, и золото, и серебро» (Ипат. лет.). Управление дворского заменяло собой все последующие органы финансового управления. Впрочем, были некоторые органы и специально-финансо-вого управления: таковы даньщики и мытники. Особенная ветвь княжеского хозяйства, тогда наиболее важная, вызвала должность тиуна конюшего (впоследствии чин столь важный в Московском государстве). Есть указания, что уже в XIII в. были зародыши администрации вполне государственной: в договоре Смоленска с немцами 1229 г. между прочим постановлено: «Если тиун на волоке услышит, что пришел латинский гость, то он должен послать людей с телегами перевезти товар через волок». В связи с должностью тиунов стоит подчиненная им должность мечников: в 1146 г. киевляне, вытребовав от князя смены тиуна Ратыпи, «бросились двор его грабить и на мечники». Вообще в системе органов дворового управления нельзя различить частнохозяйственные органы от государственных.
Система земского управления (более древняя, чем княжеская) построена по численному (математическому) делению общества: как целое государство составляло тысячу, а старшие города и провинции делились на сотни и десятки, так центральным правителем был тысяцкий, а подчиненные ему – сотские и десятские. Происхождение должности тысяцкого – доисторическое; можно принять гипотезу о том, что тысяцкие заменили прежних племенных князей; иногда тысяцкие именуются князьями (если управляют целой землей без князя, например, Юрий Шиманович, управлявший Суздальской землей при Мономахе); счет годов летописцы обозначают иногда именами князей и тысяцких. «В лето 6597 священа бысть церкви Печерьская… при благородьнемь князи Всеволоде, державному Русьскыя земля… воеводьство держащю Кыевьскыя тысяща Яневи» (Лавр. лет.). Первоначально тысяцкие народные совершенно противопоставлялись тысяцким и посадникам княжеским: в то время, как посадник Владимира Св. Добрыня и тысяцкий Путята старались понудить новгородцев к крещению, тысяцкий новгородский Угоняй противился тому (Иоак. лет.); вероятно, что тогда должность тысяцкого была наследственной. Затем тысяцких стал назначать князь из местных бояр, часто из одной и той же фамилии преемственно (при Ярославе в Киеве был тысяцким Вышата, затем сын его Ян). «Держи ты тысячу, как у брата моего держал», – говорит новый князь киевский Игорь в 1146 г. Улебу, киевскому тысяцкому. В Новгороде эта должность сделалась выборной. Каков бы ни был способ усвоения должности тысяцкого, этот сановник всегда оставался представителем интересов народа: в 1043 г. князь Ярослав отправил сына своего Владимира в поход на Византию; предводителем народного ополчения был тысяцкий Вышата, а княжьим воеводой (предводителем дружины) был Иван Творимирич; когда буря разбила русские корабли (кроме корабля, на котором была княжеская дружина) и выбросила воинов на берег, то народное ополчение решилось возвратиться в Русь (сухим путем), но «не идяши с ними никтоже от дружины княжее. И рече Вышата: аз пойду с ними; и выседе ис корабля к ним, и рече: аще жив буду, то с ними, аще погыну, то с дружиною» (Лавр, лет.). Хотя иногда тысяцкий и его сотские расходились в своей деятельности с интересами и волей народа (например, по смерти князя Святополка в 1113 г. до прибытия в Киев Владимира Мономаха, народ бросился грабить двор тысяцкого Путяты и сотских), но это относится к некоторым лицам, злоупотреблявшим этой должностью. По рассказу Татищева, киевский тысяцкий Улеб в 1146 г., когда Всеволод Ольгович старался передать киевский стол своему брату Игорю, заявил, что киевляне привержены к Мономаховичам, а не к Ольговичам, и что князь Изяслав Мстиславич есть сущий и прямой наследник. «Сим ответом Всеволод весьма озлобился». По уставной грамоте новгородского князя Всеволода церкви св. Иоанна, князь поставил от житьих людей старост и от черных тысяцкого. Таким образом тысяцкий является как бы народным трибуном, уравновешивающим власть княжескую; по этой причине власть тысяцкого уничтожена князьями восточных земель (в Москве казнью последнего тысяцкого в 1374 г.). Такою ролью тысяцкого отчасти определяется и его должность: он прежде всего есть предводитель народного ополчения; в 1195 г. во время войны смоленского князя Давида с Черниговскими, княжьим полком предводительствовал князь, а «Смоленским полком» – тысяцкий Михаил. Тысяцкий председательствует на вече в отсутствие князя (в Киеве в 1147 г. вместе с митрополитом). По Уставной грамоте Всеволода тысяцкому поручается «управливати всякая дела торговая, и гостиная, и суд торговый»; вышеприведенный факт восстания киевлян на тысяцкого, сотских и «жидов» указывает на прямое отношение тысяцкого к торговле. Ему же и сотским принадлежит и охранительная полиция: волнение в Киеве 1147 г. усмиряет тысяцкий. От тысяцких народных надо отличать княжьих тысяцких – предводителей княжьей дружины (двора) – и тысяцких пригородных (см.: Рус. Пр. Кар. 66), заменявших собой посадников.
Подчиненные тысяцкому сотские и десятские упоминаются уже во время Владимира Св.: на пиры к Владимиру приходили бояре, гриди, сотские, десятские и нарочитые мужи. Состоя предводителями частей ополчения, они оставались постоянными гражданскими правителями частей государства (сотен и десятков).
В земской системе органов администрации с особенной ясностью выделяются государственные начала управления.
б) Местное управление. Органами местного управления называются те, которые управляли пригородами и волостями. Составные части земли не всегда однородны: пригороды входили в состав земли иногда целыми группами; иногда целые земли, по завоевании, делались провинциями другой земли; иногда же отдельные волости входили в состав земли, как самостоятельные провинции. Сложные провинции именуются иногда прежними племенными названиями: в 1149 г. упоминаются «вси Дрегвичи», как новая провинция Черниговской земли; в 1147 г. «вси люди Голядь верх Поротве» и «волость – Вятичи», как провинции той же земли. Иногда им усвояется название географическое: «Посемье» (по р. Сейму) – провинция той же земли. Иногда (но очень редко) такие провинции именуются тысячею. В 1149 г. упоминается «Сновьская тысяча» (по р. Снову), как провинция той же земли. Чаще встречается наименование «полк»: полк Белгородский, полк Киевский («Когда выйдем в сильный полк Киевский, то я знаю, что они будут биться за меня», – говорил в 1150 г. Изяслав Мстиславич, ободряя свою дружину).
Подразделения провинций, кроме нормального наименования волость, именуются еще «погостами» и «вервями».
Погост есть термин севернорусский: погосты находим в Новгородской, Псковской, Суздальской и Смоленской землях, в остальных не встречаем. Погост есть древнейшая зачаточная клеточка земского государства. Уже Ольга устанавливала по р. Мете погосты, но это не означает их первоначального установления: погосты – происхождения доисторического (как места сходбищ для общественного богослужения и как места торговли, возникающей при таких сходбищах). Словом, погостом называется как центральный пункт округа, так и самый округ. Что касается до числа погостов, то в Новгородской земле к XVI в. число это дошло до 419; в Смоленской земле (по Уставной грамоте 1150 г.) перечисляется до 45 погостов. Погост, обнимая собой лишь сельское население, был единицей, по которой распределялась дань, а потому погостом иногда называется самая дань, и в этом смысле слово «погост» заменяется словом «потуг». Вместо термина «погост», та же единица провинциального деления как в южных, так и в северных землях называется «вервью» (корень слова общий индоевропейский – Warf). Той же единице соответствуют и наименования «сотня» не только в городском, но и в провинциальном делении, и «губа» — в Псковской и Новгородской землях.
Провинции-колонии («слободы») состоят в менее тесной связи с государством. Таковы северные провинции Новгородской земли: Тер, Пермь, Печора, Югра, Вологда. Примером неустойчивости связи отдаленных колоний с метрополией может служить Вятка. В них, как населенных преимущественно инородцами (кроме Вятки), не могло быть таких же порядков внутреннего управления, как в коренных частях земли. Они были источником богатства для метрополии, но вместе источником смут и переворотов со стороны могущественных бояр-колонистов.
Пограничные провинции иногда находились в совладении двух или нескольких государств, которые управляли ими (и пользовались данью) или поочередно, по годам, или совместно, деля доходы управления: так, Смоленская земля (по Уставной грамоте Ростислава) претендовала на старинную дань с Суздальско-Залесских волостей; Великие Луки, Ржев и Холмовский погост находились в совладении Великого Новгорода, Литовского, а потом Московского государств.
Органы местного управления двоякие: одни существуют для связи провинции с государством – органы централизации. – Это посадники, именуемые иногда и тысяцкими. Назначение куда-либо посадника означает присоединение местности к государству: по завоевании Волыни при Святополке, назначается из Киева посадник в Луцк; Олег Черниговский, захватив землю Ростовскую, сажает там своих посадников; Мстислав Киевский, изгнав полоцких князей, назначает в их землю своих посадников. «Взять посадника» у какого-либо князя значит добровольно покориться ему: в 1147 г. «Куряне послаша (к сыну Юрия Долгорукого) и пояша у него посадник к собе». Возвращение старшим городом власти над пригородом ознаменовывается посылкой туда посадника (Ростов и Владимир); наоборот, достижение пригородом независимости выражается отказом в принятии посадника (Псков и Новгород). Посадники назначались в каждый пригород или из подручных (младших) князей, или из бояр: в 1195 г. «да Всеволод Торцький (город Торческ) зятю своему Ростиславу, а в иныи городы посла посадники своя». Хотя подручные князья не назывались прямо посадниками, но власть их одинакова с посадничьей. Посадник в пригороде обыкновенно был один (исключение для Псковской земли, см. выше). Выбор посадника совершался не без согласия пригорода. Власть посадника имеет смешанный частный и государственный характер. Частный характер заметен особенно в правах пригородных князей: «Печаль бысть ему (Всеволоду Ярославичу киевскому) от сыновець своих, яко начаша ему стужати, хотя власти, ов сея, ов же другие; сей же, омиряя их, раздаваше власти им» (Лавр. лет. под 1093 г.). На таких же частных правах назначались пригороды и пришлым членам владетельных домов: в 1165 г. «прибеже из Царя-города братан царев Кюр Андроник к Ярославу у Галичь и прия и Ярослав с великою любовью да ему Ярослав неколико городов на утешение» (Ипат. лет.). Такой же характер (но в меньшей степени) имела власть посадников-бояр; она сходна с московской системой кормления: кормление состояло в сборе корма натурой (коробейщине), судебных пошлинах и княжеских экономических доходах. Однако, ни власть пригородных князей, ни власть посадников-бояр отнюдь не есть вполне власть частная: они обязаны заботиться о военной защите провинции, давать правый суд. Неугодных посадников пригороды изгоняют.
Впрочем, посадники, преследуя интересы кормления, мало вмешиваются во внутреннее управление провинции. Действительное местное управление находится в руках органов местного самоуправления, именно пригородного и волостного веча и выборных чиновников: старост, сотских, десятских и добрых людей (Догов. 1229 г., ст. 33). Некоторые из первых были избираемы для управления целой провинцией (Уст. Двинск. гр., вступл.), другие для подразделений ее (волостей, погостов).
Князь в управлении (как и в суде) заменяет себя тиунами, управлявшими от его лица. Они назначаемы были из дворовых слуг князя, первоначально несвободных («тиунство» вообще есть наем в услужение, который не вел к холопству лишь тогда, когда был постановлен о том особый договор (см. Рус. Пр. Кар. 121); но, по-видимому, такие условия были редки, а потому тиуны вообще не пользовались полной правоспособностью (см. Рус. Пр. Кар. 77). Тиунов назначает князь иногда по согласию с вечем: «А вот вам и тиун по вашей воли», – говорит князь киевлянам в 1146 г. Но это относится только к тиунам, облеченным судебной властью. Разряды тиунов различались по разрядам служебных поручений, которые мог дать князь: так, были тиун огнищный или дворский (название «дворский» встречается уже во 2-й половине XII в.); он заведывал двором (отроками) и домашним хозяйством князя; с половины XII в. он назначается из бояр и причисляется к лучшей дружине. Подчиненные ему служители называются ключниками: в 1154 г. «посла (Ростислав) мужи отца своего Вячеслава и тиуны и ключники; каза нести имение отца своего перед ся, и порты, и золото, и серебро» (Ипат. лет.). Управление дворского заменяло собой все последующие органы финансового управления. Впрочем, были некоторые органы и специально-финансо-вого управления: таковы даньщики и мытники. Особенная ветвь княжеского хозяйства, тогда наиболее важная, вызвала должность тиуна конюшего (впоследствии чин столь важный в Московском государстве). Есть указания, что уже в XIII в. были зародыши администрации вполне государственной: в договоре Смоленска с немцами 1229 г. между прочим постановлено: «Если тиун на волоке услышит, что пришел латинский гость, то он должен послать людей с телегами перевезти товар через волок». В связи с должностью тиунов стоит подчиненная им должность мечников: в 1146 г. киевляне, вытребовав от князя смены тиуна Ратыпи, «бросились двор его грабить и на мечники». Вообще в системе органов дворового управления нельзя различить частнохозяйственные органы от государственных.
Система земского управления (более древняя, чем княжеская) построена по численному (математическому) делению общества: как целое государство составляло тысячу, а старшие города и провинции делились на сотни и десятки, так центральным правителем был тысяцкий, а подчиненные ему – сотские и десятские. Происхождение должности тысяцкого – доисторическое; можно принять гипотезу о том, что тысяцкие заменили прежних племенных князей; иногда тысяцкие именуются князьями (если управляют целой землей без князя, например, Юрий Шиманович, управлявший Суздальской землей при Мономахе); счет годов летописцы обозначают иногда именами князей и тысяцких. «В лето 6597 священа бысть церкви Печерьская… при благородьнемь князи Всеволоде, державному Русьскыя земля… воеводьство держащю Кыевьскыя тысяща Яневи» (Лавр. лет.). Первоначально тысяцкие народные совершенно противопоставлялись тысяцким и посадникам княжеским: в то время, как посадник Владимира Св. Добрыня и тысяцкий Путята старались понудить новгородцев к крещению, тысяцкий новгородский Угоняй противился тому (Иоак. лет.); вероятно, что тогда должность тысяцкого была наследственной. Затем тысяцких стал назначать князь из местных бояр, часто из одной и той же фамилии преемственно (при Ярославе в Киеве был тысяцким Вышата, затем сын его Ян). «Держи ты тысячу, как у брата моего держал», – говорит новый князь киевский Игорь в 1146 г. Улебу, киевскому тысяцкому. В Новгороде эта должность сделалась выборной. Каков бы ни был способ усвоения должности тысяцкого, этот сановник всегда оставался представителем интересов народа: в 1043 г. князь Ярослав отправил сына своего Владимира в поход на Византию; предводителем народного ополчения был тысяцкий Вышата, а княжьим воеводой (предводителем дружины) был Иван Творимирич; когда буря разбила русские корабли (кроме корабля, на котором была княжеская дружина) и выбросила воинов на берег, то народное ополчение решилось возвратиться в Русь (сухим путем), но «не идяши с ними никтоже от дружины княжее. И рече Вышата: аз пойду с ними; и выседе ис корабля к ним, и рече: аще жив буду, то с ними, аще погыну, то с дружиною» (Лавр, лет.). Хотя иногда тысяцкий и его сотские расходились в своей деятельности с интересами и волей народа (например, по смерти князя Святополка в 1113 г. до прибытия в Киев Владимира Мономаха, народ бросился грабить двор тысяцкого Путяты и сотских), но это относится к некоторым лицам, злоупотреблявшим этой должностью. По рассказу Татищева, киевский тысяцкий Улеб в 1146 г., когда Всеволод Ольгович старался передать киевский стол своему брату Игорю, заявил, что киевляне привержены к Мономаховичам, а не к Ольговичам, и что князь Изяслав Мстиславич есть сущий и прямой наследник. «Сим ответом Всеволод весьма озлобился». По уставной грамоте новгородского князя Всеволода церкви св. Иоанна, князь поставил от житьих людей старост и от черных тысяцкого. Таким образом тысяцкий является как бы народным трибуном, уравновешивающим власть княжескую; по этой причине власть тысяцкого уничтожена князьями восточных земель (в Москве казнью последнего тысяцкого в 1374 г.). Такою ролью тысяцкого отчасти определяется и его должность: он прежде всего есть предводитель народного ополчения; в 1195 г. во время войны смоленского князя Давида с Черниговскими, княжьим полком предводительствовал князь, а «Смоленским полком» – тысяцкий Михаил. Тысяцкий председательствует на вече в отсутствие князя (в Киеве в 1147 г. вместе с митрополитом). По Уставной грамоте Всеволода тысяцкому поручается «управливати всякая дела торговая, и гостиная, и суд торговый»; вышеприведенный факт восстания киевлян на тысяцкого, сотских и «жидов» указывает на прямое отношение тысяцкого к торговле. Ему же и сотским принадлежит и охранительная полиция: волнение в Киеве 1147 г. усмиряет тысяцкий. От тысяцких народных надо отличать княжьих тысяцких – предводителей княжьей дружины (двора) – и тысяцких пригородных (см.: Рус. Пр. Кар. 66), заменявших собой посадников.
Подчиненные тысяцкому сотские и десятские упоминаются уже во время Владимира Св.: на пиры к Владимиру приходили бояре, гриди, сотские, десятские и нарочитые мужи. Состоя предводителями частей ополчения, они оставались постоянными гражданскими правителями частей государства (сотен и десятков).
В земской системе органов администрации с особенной ясностью выделяются государственные начала управления.
б) Местное управление. Органами местного управления называются те, которые управляли пригородами и волостями. Составные части земли не всегда однородны: пригороды входили в состав земли иногда целыми группами; иногда целые земли, по завоевании, делались провинциями другой земли; иногда же отдельные волости входили в состав земли, как самостоятельные провинции. Сложные провинции именуются иногда прежними племенными названиями: в 1149 г. упоминаются «вси Дрегвичи», как новая провинция Черниговской земли; в 1147 г. «вси люди Голядь верх Поротве» и «волость – Вятичи», как провинции той же земли. Иногда им усвояется название географическое: «Посемье» (по р. Сейму) – провинция той же земли. Иногда (но очень редко) такие провинции именуются тысячею. В 1149 г. упоминается «Сновьская тысяча» (по р. Снову), как провинция той же земли. Чаще встречается наименование «полк»: полк Белгородский, полк Киевский («Когда выйдем в сильный полк Киевский, то я знаю, что они будут биться за меня», – говорил в 1150 г. Изяслав Мстиславич, ободряя свою дружину).
Подразделения провинций, кроме нормального наименования волость, именуются еще «погостами» и «вервями».
Погост есть термин севернорусский: погосты находим в Новгородской, Псковской, Суздальской и Смоленской землях, в остальных не встречаем. Погост есть древнейшая зачаточная клеточка земского государства. Уже Ольга устанавливала по р. Мете погосты, но это не означает их первоначального установления: погосты – происхождения доисторического (как места сходбищ для общественного богослужения и как места торговли, возникающей при таких сходбищах). Словом, погостом называется как центральный пункт округа, так и самый округ. Что касается до числа погостов, то в Новгородской земле к XVI в. число это дошло до 419; в Смоленской земле (по Уставной грамоте 1150 г.) перечисляется до 45 погостов. Погост, обнимая собой лишь сельское население, был единицей, по которой распределялась дань, а потому погостом иногда называется самая дань, и в этом смысле слово «погост» заменяется словом «потуг». Вместо термина «погост», та же единица провинциального деления как в южных, так и в северных землях называется «вервью» (корень слова общий индоевропейский – Warf). Той же единице соответствуют и наименования «сотня» не только в городском, но и в провинциальном делении, и «губа» — в Псковской и Новгородской землях.
Провинции-колонии («слободы») состоят в менее тесной связи с государством. Таковы северные провинции Новгородской земли: Тер, Пермь, Печора, Югра, Вологда. Примером неустойчивости связи отдаленных колоний с метрополией может служить Вятка. В них, как населенных преимущественно инородцами (кроме Вятки), не могло быть таких же порядков внутреннего управления, как в коренных частях земли. Они были источником богатства для метрополии, но вместе источником смут и переворотов со стороны могущественных бояр-колонистов.
Пограничные провинции иногда находились в совладении двух или нескольких государств, которые управляли ими (и пользовались данью) или поочередно, по годам, или совместно, деля доходы управления: так, Смоленская земля (по Уставной грамоте Ростислава) претендовала на старинную дань с Суздальско-Залесских волостей; Великие Луки, Ржев и Холмовский погост находились в совладении Великого Новгорода, Литовского, а потом Московского государств.
Органы местного управления двоякие: одни существуют для связи провинции с государством – органы централизации. – Это посадники, именуемые иногда и тысяцкими. Назначение куда-либо посадника означает присоединение местности к государству: по завоевании Волыни при Святополке, назначается из Киева посадник в Луцк; Олег Черниговский, захватив землю Ростовскую, сажает там своих посадников; Мстислав Киевский, изгнав полоцких князей, назначает в их землю своих посадников. «Взять посадника» у какого-либо князя значит добровольно покориться ему: в 1147 г. «Куряне послаша (к сыну Юрия Долгорукого) и пояша у него посадник к собе». Возвращение старшим городом власти над пригородом ознаменовывается посылкой туда посадника (Ростов и Владимир); наоборот, достижение пригородом независимости выражается отказом в принятии посадника (Псков и Новгород). Посадники назначались в каждый пригород или из подручных (младших) князей, или из бояр: в 1195 г. «да Всеволод Торцький (город Торческ) зятю своему Ростиславу, а в иныи городы посла посадники своя». Хотя подручные князья не назывались прямо посадниками, но власть их одинакова с посадничьей. Посадник в пригороде обыкновенно был один (исключение для Псковской земли, см. выше). Выбор посадника совершался не без согласия пригорода. Власть посадника имеет смешанный частный и государственный характер. Частный характер заметен особенно в правах пригородных князей: «Печаль бысть ему (Всеволоду Ярославичу киевскому) от сыновець своих, яко начаша ему стужати, хотя власти, ов сея, ов же другие; сей же, омиряя их, раздаваше власти им» (Лавр. лет. под 1093 г.). На таких же частных правах назначались пригороды и пришлым членам владетельных домов: в 1165 г. «прибеже из Царя-города братан царев Кюр Андроник к Ярославу у Галичь и прия и Ярослав с великою любовью да ему Ярослав неколико городов на утешение» (Ипат. лет.). Такой же характер (но в меньшей степени) имела власть посадников-бояр; она сходна с московской системой кормления: кормление состояло в сборе корма натурой (коробейщине), судебных пошлинах и княжеских экономических доходах. Однако, ни власть пригородных князей, ни власть посадников-бояр отнюдь не есть вполне власть частная: они обязаны заботиться о военной защите провинции, давать правый суд. Неугодных посадников пригороды изгоняют.
Впрочем, посадники, преследуя интересы кормления, мало вмешиваются во внутреннее управление провинции. Действительное местное управление находится в руках органов местного самоуправления, именно пригородного и волостного веча и выборных чиновников: старост, сотских, десятских и добрых людей (Догов. 1229 г., ст. 33). Некоторые из первых были избираемы для управления целой провинцией (Уст. Двинск. гр., вступл.), другие для подразделений ее (волостей, погостов).
2. Предметы управления
Государство первого периода по задачам управления совершенно отличается от государства последующих периодов, особенно 3-го (когда оно становится полицейским по преимуществу). Древнейшее государство есть по преимуществу военное.
а) Полиция в собственном смысле почти не входит в задачи государства; в частности, относительно полиции охранительной государство сознавало свои обязанности, но имело слишком мало средств для их исполнения: в 1024 г. беспорядок в Ростовской земле по поводу голода прекращен князем Ярославом (который нарочно поспешил для того из Новгорода) с большим успехом. Но вот другой случай: когда воевода черниговского князя Святослава Ярославича Ян (во 2-й половине XI в.) прибыл в Ростовскую и Белозерскую землю для сбора дани, то застал там возмутительные беспорядки, произведенные волхвами опять по поводу голода; они убивали женщин, якобы открывая под их кожей спрятанный хлеб. Ян признал своей обязанностью прекратить беспорядки, но у него было только 12 отроков. Только угрозой белозерцам, что он не уедет от них целый год (жители обязаны были содержать княжьих послов), он заставил их выдать волхвов и наказал их. При перенесении мощей Бориса и Глеба толпа народная достигла такой величины, «яко страшно бяше видети народа множество», и не давала пройти процессии; Владимир Мономах приказал разбрасывать в народ куски ценных тканей и деньги и тем только раздвинул народную массу. В 1147 г. ни князь, ни тысяцкий не могли защитить князя Игоря от убиения толпою.
Относительно полиции экономической князья для собственных личных и финансовых целей заботились об охранении торговли (в которой первоначально сами участвовали), именно охраняли почти ежегодными походами южные торговые пути греческий, соляной и залозный, когда караваны двигались по степям мимо Днепровских порогов (походы 1168, 1169 и 1170 гг.); войны новгородцев с Чудью и северных князей с волжскими болгарами имели главным образом туже цель. К этой же цели направлены договоры с греками и немцами, по которым русские князья обязывались к принятию различных мер администрации (паспорты купцам, устройство перевозов через волоки и др.: см. Догов. Игоря с греками, ст. 2 и Догов, смол. кн. Мстислава с немцами 1229 г., ст. 23). К поддержке внутренней торговли вели заботы по охранению правильных единиц веса и меры (хотя и порученные церкви по церковным уставам, но под высшим наблюдением государства) и назначение мытников на торги (см. Рус. Пр. Кар. 33). Сюда же относятся заботы о путях сообщения как для торговых, так и для военных целей: Владимир Св., собираясь в 1014 г. в поход против своего сына – князя Новгородского, распорядился: «Теребите путь, мостите мост»; но в Русской Правде есть указания на эту деятельность государства, как нормальную и постоянную («уроки мостовые»: Ак. сп., ст. 43. Кар. 109); существует при Русской Правде и особый «устав о мостовых» (о замощении Великого Новгорода). Замощение производится окрестным населением, но под руководством княжеских «мостников» и «осменников». В 1115 г. Владимир Мономах устроил мост чрез Днепр у Вышгорода.
Что касается мер против голода и мер призрения, то их принимают князья, как частные лица, из побуждений религиозных и моральных. В языческую эпоху для этой цели уменьшали население, убивая престарелых и женщин (которые тем приносились и в жертву для умилостивления карающего божества). Христианские князья прекращали эту безобразную меру не принимая никаких других, более рациональных. В летописях отмечены, как голодные годы: 1024, 1070, 1127, 1128, 1145, 1161, 1170, 1188, 1214, 1215, 1230, 1231, 1279, 1291, 1297, 1298. Преимущественно страдали голодом Новгородская и Ростовская земли. Население иногда поголовно уходило для прокормления в чужие страны (в 1214 г. из Ростовской земли «идоша вси людье в Болгары»), или продавало иноземцам жен и детей (1128, 1215 г.). Иногда князья, руководясь личными и финансовыми целями, усиливали тяжесть народной скудности в свою пользу: князь киевский Святополк Изяславич, прекративший войной с галицкими князьями подвоз соли из Галиции, захотел воспользоваться дороговизной ее, обратив продажу ее в свою монополию (Патер. Печ. вжит. Прохора). Но большинство князей получают от летописцев похвалу за нищелюбие; кормление нищих учреждалось при каждом выдающемся событии и торжестве (церковном празднестве, восшествии на стол). Владимир Св. позволял «всякому нищему и убогому» приходить на княжеский двор, а для больных, которые сами не могут прийти, отправлял повозки, нагруженные хлебом, мясом, рыбой, овощами, медом и квасом (по Иакову Мниху, это делалось не в одном Киеве, но и «по всей земле русской»). При перенесении мощей Бориса и Глеба князья кормили убогих и странных три дня. Владимир Мономах учил детей: «Всего же паче убогых не забывайте, но елико могуще по силе кормите и придавайте сироте». Киевский князь Ростислав в 1154 г. все имение своего предшественника князя Вячеслава раздал по церквам и нищим.
Теми же религиозными мотивами объясняются и меры к развитию народного просвещения. Владимир Св. «нача… люди на крещенье приводити по всем градом и селом; послав нача поимати у нарочитые чади дети и даяти нача на ученье книжное; матери же чад сих плакахуся по них… акы по мертвеци»; таким образом реформированное государство, опередив общество, употребляет даже насильственные меры для его блага. Ярослав вменил сообщение народного образования в обязанность приходским священникам: «Веля им учити люди, понеже тем есть поручено Богом». Иногда детей раздавали по частным учителям; в житии Феодосия рассказывается, что он был отдан «на учение божественных книг единому от учитель».
Как учреждения для призрения (богадельни, странноприимницы), так и для народного образования поручены были государством церкви. Впоследствии государство, стремясь к секуляризации церковных имуществ, признало, что пожалование таких имуществ церкви имело единственной-целью исполнение церковью задач призрения и образования. Следовательно, церковные учреждения этого рода должны быть признаны и государственными.
б) Финансовое управление. Первоначально совершенно сливается личный доход князя с финансовыми средствами государства; но и интересы князя во многом совпадали с интересами государства (особенно военная защита): бояре говорили Владимиру Св. в пользу восстановления вир: «Рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди». Гагемейстер делает попытку различать долю финансовых средств, идущую на частные нужды князей (именно Уз доходов), от доли, идущей на общественные потребности (2/з). Ольга брала Уз дани с древлян на Вышгород, 2/з на Киев; Ярослав и другие посадники новгородские уплачивали 2/з в Киев и Уз оставляли себе; Мстислав Удалой, взявши дань с Чуди, 2/з отдал новгородцам, а Уз – своим дворянам. Едва ли такая догадка может быть принята безусловно. Иногда само общество назначает экстраординарные налоги непосредственно на нужды общественные: таков, например, налог, сделанный новгородцами в 1018 г. для войны с киевским князем.
Доходы заключались в дани, пошлинах и повинностях.
Дань и урок. Дань (прямой налог) первоначально происходит из отношений победителя к побежденным; «Рекоша Козаре (Полянам) платите нам дань». «Поча Олег воевати Древляне и, примучив и, имаше на них дань». – «Не хощю тяжки дани возложити», – говорит Ольга побежденным древлянам. Обращаясь в подать внутреннюю и постоянную, дань получает название урока (оброка) или уклада. Ольга до окончательного покорения древлян берет с них дань, а после присоединения древлянской земли к Киевской установляет там «уставы и уроки». Новгородские посадники ежегодно платили в Киев «урок» в 2000 гривен. Впрочем, такое употребление терминов непостоянно выдерживается и в древнейшее время: Ольга в Новгороде уставила погосты, дани и оброки. Олег заповедал грекам давать «уклады» на русские города. Впоследствии (с XI в.) термин «дань» окончательно утвердился за внутренней податью.
Способ взимания дани первоначальный было полюдье, как бы военные походы, периодически повторяющиеся завоевания. Константин Порфиродный пишет о русских князьях: «Когда наступит ноябрь, князья со всеми русскими, оставив Киев, отправляются на полюдье, так называется гира (Гира), в славянские земли вервян, Друговитян, кривичей, сервов (северян) и других, платящих дань Руси. Проведши там зиму, когда вскроется Днепр, возвращаются в Киев в апреле» (De admin, imp. С. IX). В 945 г. «иде (Игорь) в Дерева в дань… и насиляше им и мужи его». Собрав дань, он говорит дружине: «Идете вы с данью домови, а яз възвращюся и похожю еще». С XI в. князья вместо себя посылают для сбора дани (в полюдье) специальных данщиков: «в то же время (около 1071 г.) приключися прити от Святослава дань емлющи Яневи» (на Белоозеро); но тогда уже полюдье не имело вида военного похода; такое значение оно сохранило в XII и XIII вв. лишь относительно новопокоренных инородческих стран: в 1193 г. «идоша из Новгорода в Югру ратью»… но это было только средством собрать дань (Новг. 1-я лет.). Хотя обычай княжеского полюдья сохраняется и в XII и XIII вв. (в 1190 г. «великому князю сущу в Ростове в подлюдьи»…), но князь объезжал ради производства суда; при этом, однако, князь получал подарки, обратившиеся в постоянный и таксированный доход: полюдье даровьное и погородье. Собственно же дань доставлялась из пригородов посадниками, и в пригороды – самим населением.
Единицами обложения были дым (двор) и рало (плуг); но обе эти единицы в сущности означают одно и то же, именно участок земли, обрабатываемый силами одного домохозяина (соха здесь не орудие земледелия, а участок земли): «Сдумавше Поляне и вдаша (Козарам) от дыма мечь, Козаре имахуть на Полянех, и на Северех и на Вятичих… по беле и веверице от дыма (859 г.)»; между тем, когда князя Святослав пошел на вятичей и сказал им: кому дань даете? то они сказали: «Козаром по шелягу от рала даем» (стало быть дым и рало тождественны). Несомненно, что та же единица обложения оставалась и во все историческое течение 1-го периода: впоследствии в Западной Руси господствовала подымная подать, а в Московском государстве – посошная. Но распределение по дымам или сохам делало само население; государство же исчисляло дань по погостам', в уставных грамотах новгородского князя Станислава и смоленского Ростислава, с целью определить десятину церкви, исчисляется дань в Новгородской и Смоленской землях; в этой последней всего дани приходилось 3053 гривны; количество дани с каждого погоста весьма неодинаково (смотря по величине и богатству погоста) от 200 до 2 гривен. Данью собственно облагаются лишь тяглые (жители погостов) домохозяева: бобыли же – истужники облагаются особым сбором «по силе, кто что мога». В число дани идет особый вид ее – передмер (б. м. косвенный налог, исчисляемый вперед). В число дани включается и «полюдье». Данью не обложены города; с них взимается только погородие (урок и почестье). Дань взималась в цифрах определенных и постоянных. Поголовной (подушной подати) до татар не было: свидетельства о ней некоторых памятников опровергаются другими достовернейшими.
Предметы, которыми взималась дань в древнейшее время, были сырые продукты: мед, шкуры пушных зверей, зерновой хлеб, лен, домашние животные: «Ради даем и медом и скорою», – говорят древляне Ольге. Олег начал брать на древлянах дань «по черне куне». В 1294 г. Волынский князь Мстислав наказал жителей города Берестья за измену данью «со 100 по 2 лукне меду, по 2 овци, по 15 десятков лну, и по 100 хлеба, а по 5 цебров овса, а по 5 цебров ржи, а по 20 куров». Впрочем, «почестье» с городов и везде отчасти состояло из сырых продуктов. Дань собственно уже с довольно раннего времени взимается деньгами (иностранными): Олег брал с радимичей по «щьлягу» (шелягу – шиллингу) от рала. Собственная денежная единица первоначально состояла также из сырых продуктов (деньги назывались: «скот», «куны»; «гривна» – единица веса металлов и других вещей); но с X в. гривна становится единственной денежной единицей.
Пошлины устанавливаются первоначально из целей благоустройства, а не финансовых. Вес и мера взимаются для покрытия расходов при взвешивании и измерении товаров в интересах торговли. По введении христианства они были поручены церкви (см. церковные уставы Владимира и Всеволода и договор смоленского князя Мстислава с немцами 1229 г., ст. 41); но потом опять взяты в заведывание государства. Мыт (нем. Maut) и перевоз взимаются за доставление средств или помощи со стороны государства при перевозке товаров через реки и волоки, (см. Догов, смол. кн. Мстислава с немцами, 1229 г., ст. 35 и 23). Корчмита— пошлина с содержателей корчем. Гостинная дань и торговое— пошлина за доставление (иноземным) купцам мест для склада товаров и вообще за устройство рынков. Уголовные штрафы и судебные пошлины (вира и продажа, помочное, железное и др.) служили одним из главных источников финансовых средств государства (лет. 996 г.). Пошлины обыкновенно не исчисляются вперед («что ее сойдет»); но иногда жители откупались от уплаты вир и продаж общим ежегодным взносом (см. Уст. Ростисл. 1150 г.).
Повинности установлены с древнейших времен преимущественно для целей военного управления, а именно повоз: «Радимичи… платят дань Руси и повоз везут (со времени Владимира Св.) и до сего дне». Повоз состоял в доставлении средств передвижения для военных дружин (лодок, телег), для княжеских даныциков и гонцов. Градоделание — постройка и поправка укреплений всею волостью (см. Рус. Пр. Кар. 108). Постройка и починка мостов (см. Рус. Пр. Ак. 43. Кар. 109 и 134).
Государственными имуществами могут быть признаны те недвижимые имущества, которые переходили, при смене князей, от одного князя к другому: таковы дворцы («дворы Ярославли» в Киеве и Новгороде и др.), загородные замки (Городище в Новгороде, Вышгород в Киеве, Белчицы в Полоцке и др.). В Новгороде, где князья не могли приобретать недвижимой собственности, на содержание их были отделены особые земли («пожни». См. Дог. с Казим., ст. 19). Право охоты (по крайней мере в особых заповедных лесах) составляло княжескую привилегию и одну из самых важных статей дохода.
в) Военное управление. Военные силы состояли из двора княжеского (дружины) и дворов боярских и из народного ополчения. Дружины как княжеские, так и боярские были иногда многочисленны: «Имею своих отроков 8 сот», – говорил князь Святополк, намереваясь в 1093 г. отправиться на половцев с одной своей дружиной. Симон-варяг прибыл на службу к князю с 3000 дворян. Содержание двора доставлялось князем (или боярином) непосредственно в его резиденции (дворе): при дворе Владимира Св. для дружины постоянно «бывало множество мяса, скота, зверины, было изобилие всего; когда они раз подпили, то начали роптать на князя, говоря: горе нашим головам! мы должны есть деревянными ложками, а не серебряными. Владимир велел выковать серебряные ложки, сказав: «Серебром и золотом не найду дружины, а с дружиною найду серебро и золото» (Лавр, лет.). «Мстислав (Владимирович) любяще дружину повелику, именья не щадяше, ни питья, ни яденья, ни браняше» (Лавр. лет. 1036 г.). При увеличении числа дворов, дворяне в мирное время распределялись на прокорм по пригородам и селам: в 1164 г., подущая князя Святослава захватить Черниговский стол, уведомляли его: «Дружина (прежнего князя) ти по городом далече». В другом случае (1160 г.) уведомляли: «Брат ти Святослав болен, а дружину пустил от себе прочь». Нет сомнения, что уже тогда боярам и дворянам назначались земельные участки во временное владение.
Народное ополчение составлялось из всех взрослых мужчин городского и сельского населения: возражая Мономаху, бояре Святополка говорили в 1103 г., что нельзя воевать весной, отрывая смердов от пашни. Горожане на вече говорили, что они готовы идти в поход и с детьми. Обыкновенно в поход выступало не все население поголовно; но случаи действительно поголовного ополчения были. Когда в 1185 г. в знаменитом походе на половцев погибло северское ополчение, то половцы говорили: «Пойдем на Семь (р. Сейм), где ся остале жены и дети». Когда Юрий в 1215 г. прибежал с поражения в Липецкой битве в городе Владимире, то там остались одни старцы и дети, женщины и духовные, ибо на эту войну «бяшеть погнано и из поселей и до пешьца» (Троицк, лет.). В этой битве погибло суздальцев 9233 воина. Если вече отказывает в созыве народного ополчения, то князь мог вызвать охотников: в 1147 г. киевский князь Изяслав сказал: «А тот добр, кто по мне пойдет, и то рек, съвокупи множество вой и поиде» (Ипат. лет.). Что касается до числа ополченцев, то «Великий Новгород во 2-й половине XII в. мог выставлять 20 тысяч войска; области Новгородская, Ростовская и Рязанская (вместе) могли выставить 50 тысяч». (Соловьев. Ист. Рос. III, 22). В состав войска постоянно входят полки наемных иноземцев (варягов), поселенных варваров (черных клобуков) и союзников – половцев. Эти полки иногда превышали численностью ополчение русских земель: в 1138 г. киевский князь Ярополк повел в Чернигов между прочим 30 тысяч берендеев (?); в 1185 г. у князя Владимира Глебовича берендеев было 2100. Вооружение и коней ополчение получает от князя: «Оже вира, то на оружьи и на коних буди», – говорили при Владимире Св. «Вдай, княже, оружья и кони, еще бьемся с ними» (половцами), – требуют киевляне от своего князя в 1067 г. Во время похода и для дружины и для ополчения важнейшее средство продовольствия (и обогащения) составляла военная добыча в неприятельской земле и зажитье (реквизиции).
Войско состояло из конников и пеших: князь говорил киевлянам: «Теперь, братия киевляне, ступайте за мной к Чернигову на Ольговичей, собирайтесь все от мала до велика, у кого есть конь, тот на коне, а у кого нет коня, тот на ладье». Дворы княжеские обыкновенно были конные; ополчение же охотнее билось в пешем строю; новгородцы и смольняне в Липецкой битве объявили, что не хотят умирать на конях, но хотят биться пешими, и, сбросив с себя верхние одежды и сапоги, пустились в битву босые. Дружина и ополчение имели своих отдельных предводителей – тысяцких. Вооружение состояло из броней, шлемов и щитов; а оружием были копья, стрелы, мечи, кии (палки), сулицы, ножи, рогатины и топоры.
а) Полиция в собственном смысле почти не входит в задачи государства; в частности, относительно полиции охранительной государство сознавало свои обязанности, но имело слишком мало средств для их исполнения: в 1024 г. беспорядок в Ростовской земле по поводу голода прекращен князем Ярославом (который нарочно поспешил для того из Новгорода) с большим успехом. Но вот другой случай: когда воевода черниговского князя Святослава Ярославича Ян (во 2-й половине XI в.) прибыл в Ростовскую и Белозерскую землю для сбора дани, то застал там возмутительные беспорядки, произведенные волхвами опять по поводу голода; они убивали женщин, якобы открывая под их кожей спрятанный хлеб. Ян признал своей обязанностью прекратить беспорядки, но у него было только 12 отроков. Только угрозой белозерцам, что он не уедет от них целый год (жители обязаны были содержать княжьих послов), он заставил их выдать волхвов и наказал их. При перенесении мощей Бориса и Глеба толпа народная достигла такой величины, «яко страшно бяше видети народа множество», и не давала пройти процессии; Владимир Мономах приказал разбрасывать в народ куски ценных тканей и деньги и тем только раздвинул народную массу. В 1147 г. ни князь, ни тысяцкий не могли защитить князя Игоря от убиения толпою.
Относительно полиции экономической князья для собственных личных и финансовых целей заботились об охранении торговли (в которой первоначально сами участвовали), именно охраняли почти ежегодными походами южные торговые пути греческий, соляной и залозный, когда караваны двигались по степям мимо Днепровских порогов (походы 1168, 1169 и 1170 гг.); войны новгородцев с Чудью и северных князей с волжскими болгарами имели главным образом туже цель. К этой же цели направлены договоры с греками и немцами, по которым русские князья обязывались к принятию различных мер администрации (паспорты купцам, устройство перевозов через волоки и др.: см. Догов. Игоря с греками, ст. 2 и Догов, смол. кн. Мстислава с немцами 1229 г., ст. 23). К поддержке внутренней торговли вели заботы по охранению правильных единиц веса и меры (хотя и порученные церкви по церковным уставам, но под высшим наблюдением государства) и назначение мытников на торги (см. Рус. Пр. Кар. 33). Сюда же относятся заботы о путях сообщения как для торговых, так и для военных целей: Владимир Св., собираясь в 1014 г. в поход против своего сына – князя Новгородского, распорядился: «Теребите путь, мостите мост»; но в Русской Правде есть указания на эту деятельность государства, как нормальную и постоянную («уроки мостовые»: Ак. сп., ст. 43. Кар. 109); существует при Русской Правде и особый «устав о мостовых» (о замощении Великого Новгорода). Замощение производится окрестным населением, но под руководством княжеских «мостников» и «осменников». В 1115 г. Владимир Мономах устроил мост чрез Днепр у Вышгорода.
Что касается мер против голода и мер призрения, то их принимают князья, как частные лица, из побуждений религиозных и моральных. В языческую эпоху для этой цели уменьшали население, убивая престарелых и женщин (которые тем приносились и в жертву для умилостивления карающего божества). Христианские князья прекращали эту безобразную меру не принимая никаких других, более рациональных. В летописях отмечены, как голодные годы: 1024, 1070, 1127, 1128, 1145, 1161, 1170, 1188, 1214, 1215, 1230, 1231, 1279, 1291, 1297, 1298. Преимущественно страдали голодом Новгородская и Ростовская земли. Население иногда поголовно уходило для прокормления в чужие страны (в 1214 г. из Ростовской земли «идоша вси людье в Болгары»), или продавало иноземцам жен и детей (1128, 1215 г.). Иногда князья, руководясь личными и финансовыми целями, усиливали тяжесть народной скудности в свою пользу: князь киевский Святополк Изяславич, прекративший войной с галицкими князьями подвоз соли из Галиции, захотел воспользоваться дороговизной ее, обратив продажу ее в свою монополию (Патер. Печ. вжит. Прохора). Но большинство князей получают от летописцев похвалу за нищелюбие; кормление нищих учреждалось при каждом выдающемся событии и торжестве (церковном празднестве, восшествии на стол). Владимир Св. позволял «всякому нищему и убогому» приходить на княжеский двор, а для больных, которые сами не могут прийти, отправлял повозки, нагруженные хлебом, мясом, рыбой, овощами, медом и квасом (по Иакову Мниху, это делалось не в одном Киеве, но и «по всей земле русской»). При перенесении мощей Бориса и Глеба князья кормили убогих и странных три дня. Владимир Мономах учил детей: «Всего же паче убогых не забывайте, но елико могуще по силе кормите и придавайте сироте». Киевский князь Ростислав в 1154 г. все имение своего предшественника князя Вячеслава раздал по церквам и нищим.
Теми же религиозными мотивами объясняются и меры к развитию народного просвещения. Владимир Св. «нача… люди на крещенье приводити по всем градом и селом; послав нача поимати у нарочитые чади дети и даяти нача на ученье книжное; матери же чад сих плакахуся по них… акы по мертвеци»; таким образом реформированное государство, опередив общество, употребляет даже насильственные меры для его блага. Ярослав вменил сообщение народного образования в обязанность приходским священникам: «Веля им учити люди, понеже тем есть поручено Богом». Иногда детей раздавали по частным учителям; в житии Феодосия рассказывается, что он был отдан «на учение божественных книг единому от учитель».
Как учреждения для призрения (богадельни, странноприимницы), так и для народного образования поручены были государством церкви. Впоследствии государство, стремясь к секуляризации церковных имуществ, признало, что пожалование таких имуществ церкви имело единственной-целью исполнение церковью задач призрения и образования. Следовательно, церковные учреждения этого рода должны быть признаны и государственными.
б) Финансовое управление. Первоначально совершенно сливается личный доход князя с финансовыми средствами государства; но и интересы князя во многом совпадали с интересами государства (особенно военная защита): бояре говорили Владимиру Св. в пользу восстановления вир: «Рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди». Гагемейстер делает попытку различать долю финансовых средств, идущую на частные нужды князей (именно Уз доходов), от доли, идущей на общественные потребности (2/з). Ольга брала Уз дани с древлян на Вышгород, 2/з на Киев; Ярослав и другие посадники новгородские уплачивали 2/з в Киев и Уз оставляли себе; Мстислав Удалой, взявши дань с Чуди, 2/з отдал новгородцам, а Уз – своим дворянам. Едва ли такая догадка может быть принята безусловно. Иногда само общество назначает экстраординарные налоги непосредственно на нужды общественные: таков, например, налог, сделанный новгородцами в 1018 г. для войны с киевским князем.
Доходы заключались в дани, пошлинах и повинностях.
Дань и урок. Дань (прямой налог) первоначально происходит из отношений победителя к побежденным; «Рекоша Козаре (Полянам) платите нам дань». «Поча Олег воевати Древляне и, примучив и, имаше на них дань». – «Не хощю тяжки дани возложити», – говорит Ольга побежденным древлянам. Обращаясь в подать внутреннюю и постоянную, дань получает название урока (оброка) или уклада. Ольга до окончательного покорения древлян берет с них дань, а после присоединения древлянской земли к Киевской установляет там «уставы и уроки». Новгородские посадники ежегодно платили в Киев «урок» в 2000 гривен. Впрочем, такое употребление терминов непостоянно выдерживается и в древнейшее время: Ольга в Новгороде уставила погосты, дани и оброки. Олег заповедал грекам давать «уклады» на русские города. Впоследствии (с XI в.) термин «дань» окончательно утвердился за внутренней податью.
Способ взимания дани первоначальный было полюдье, как бы военные походы, периодически повторяющиеся завоевания. Константин Порфиродный пишет о русских князьях: «Когда наступит ноябрь, князья со всеми русскими, оставив Киев, отправляются на полюдье, так называется гира (Гира), в славянские земли вервян, Друговитян, кривичей, сервов (северян) и других, платящих дань Руси. Проведши там зиму, когда вскроется Днепр, возвращаются в Киев в апреле» (De admin, imp. С. IX). В 945 г. «иде (Игорь) в Дерева в дань… и насиляше им и мужи его». Собрав дань, он говорит дружине: «Идете вы с данью домови, а яз възвращюся и похожю еще». С XI в. князья вместо себя посылают для сбора дани (в полюдье) специальных данщиков: «в то же время (около 1071 г.) приключися прити от Святослава дань емлющи Яневи» (на Белоозеро); но тогда уже полюдье не имело вида военного похода; такое значение оно сохранило в XII и XIII вв. лишь относительно новопокоренных инородческих стран: в 1193 г. «идоша из Новгорода в Югру ратью»… но это было только средством собрать дань (Новг. 1-я лет.). Хотя обычай княжеского полюдья сохраняется и в XII и XIII вв. (в 1190 г. «великому князю сущу в Ростове в подлюдьи»…), но князь объезжал ради производства суда; при этом, однако, князь получал подарки, обратившиеся в постоянный и таксированный доход: полюдье даровьное и погородье. Собственно же дань доставлялась из пригородов посадниками, и в пригороды – самим населением.
Единицами обложения были дым (двор) и рало (плуг); но обе эти единицы в сущности означают одно и то же, именно участок земли, обрабатываемый силами одного домохозяина (соха здесь не орудие земледелия, а участок земли): «Сдумавше Поляне и вдаша (Козарам) от дыма мечь, Козаре имахуть на Полянех, и на Северех и на Вятичих… по беле и веверице от дыма (859 г.)»; между тем, когда князя Святослав пошел на вятичей и сказал им: кому дань даете? то они сказали: «Козаром по шелягу от рала даем» (стало быть дым и рало тождественны). Несомненно, что та же единица обложения оставалась и во все историческое течение 1-го периода: впоследствии в Западной Руси господствовала подымная подать, а в Московском государстве – посошная. Но распределение по дымам или сохам делало само население; государство же исчисляло дань по погостам', в уставных грамотах новгородского князя Станислава и смоленского Ростислава, с целью определить десятину церкви, исчисляется дань в Новгородской и Смоленской землях; в этой последней всего дани приходилось 3053 гривны; количество дани с каждого погоста весьма неодинаково (смотря по величине и богатству погоста) от 200 до 2 гривен. Данью собственно облагаются лишь тяглые (жители погостов) домохозяева: бобыли же – истужники облагаются особым сбором «по силе, кто что мога». В число дани идет особый вид ее – передмер (б. м. косвенный налог, исчисляемый вперед). В число дани включается и «полюдье». Данью не обложены города; с них взимается только погородие (урок и почестье). Дань взималась в цифрах определенных и постоянных. Поголовной (подушной подати) до татар не было: свидетельства о ней некоторых памятников опровергаются другими достовернейшими.
Предметы, которыми взималась дань в древнейшее время, были сырые продукты: мед, шкуры пушных зверей, зерновой хлеб, лен, домашние животные: «Ради даем и медом и скорою», – говорят древляне Ольге. Олег начал брать на древлянах дань «по черне куне». В 1294 г. Волынский князь Мстислав наказал жителей города Берестья за измену данью «со 100 по 2 лукне меду, по 2 овци, по 15 десятков лну, и по 100 хлеба, а по 5 цебров овса, а по 5 цебров ржи, а по 20 куров». Впрочем, «почестье» с городов и везде отчасти состояло из сырых продуктов. Дань собственно уже с довольно раннего времени взимается деньгами (иностранными): Олег брал с радимичей по «щьлягу» (шелягу – шиллингу) от рала. Собственная денежная единица первоначально состояла также из сырых продуктов (деньги назывались: «скот», «куны»; «гривна» – единица веса металлов и других вещей); но с X в. гривна становится единственной денежной единицей.
Пошлины устанавливаются первоначально из целей благоустройства, а не финансовых. Вес и мера взимаются для покрытия расходов при взвешивании и измерении товаров в интересах торговли. По введении христианства они были поручены церкви (см. церковные уставы Владимира и Всеволода и договор смоленского князя Мстислава с немцами 1229 г., ст. 41); но потом опять взяты в заведывание государства. Мыт (нем. Maut) и перевоз взимаются за доставление средств или помощи со стороны государства при перевозке товаров через реки и волоки, (см. Догов, смол. кн. Мстислава с немцами, 1229 г., ст. 35 и 23). Корчмита— пошлина с содержателей корчем. Гостинная дань и торговое— пошлина за доставление (иноземным) купцам мест для склада товаров и вообще за устройство рынков. Уголовные штрафы и судебные пошлины (вира и продажа, помочное, железное и др.) служили одним из главных источников финансовых средств государства (лет. 996 г.). Пошлины обыкновенно не исчисляются вперед («что ее сойдет»); но иногда жители откупались от уплаты вир и продаж общим ежегодным взносом (см. Уст. Ростисл. 1150 г.).
Повинности установлены с древнейших времен преимущественно для целей военного управления, а именно повоз: «Радимичи… платят дань Руси и повоз везут (со времени Владимира Св.) и до сего дне». Повоз состоял в доставлении средств передвижения для военных дружин (лодок, телег), для княжеских даныциков и гонцов. Градоделание — постройка и поправка укреплений всею волостью (см. Рус. Пр. Кар. 108). Постройка и починка мостов (см. Рус. Пр. Ак. 43. Кар. 109 и 134).
Государственными имуществами могут быть признаны те недвижимые имущества, которые переходили, при смене князей, от одного князя к другому: таковы дворцы («дворы Ярославли» в Киеве и Новгороде и др.), загородные замки (Городище в Новгороде, Вышгород в Киеве, Белчицы в Полоцке и др.). В Новгороде, где князья не могли приобретать недвижимой собственности, на содержание их были отделены особые земли («пожни». См. Дог. с Казим., ст. 19). Право охоты (по крайней мере в особых заповедных лесах) составляло княжескую привилегию и одну из самых важных статей дохода.
в) Военное управление. Военные силы состояли из двора княжеского (дружины) и дворов боярских и из народного ополчения. Дружины как княжеские, так и боярские были иногда многочисленны: «Имею своих отроков 8 сот», – говорил князь Святополк, намереваясь в 1093 г. отправиться на половцев с одной своей дружиной. Симон-варяг прибыл на службу к князю с 3000 дворян. Содержание двора доставлялось князем (или боярином) непосредственно в его резиденции (дворе): при дворе Владимира Св. для дружины постоянно «бывало множество мяса, скота, зверины, было изобилие всего; когда они раз подпили, то начали роптать на князя, говоря: горе нашим головам! мы должны есть деревянными ложками, а не серебряными. Владимир велел выковать серебряные ложки, сказав: «Серебром и золотом не найду дружины, а с дружиною найду серебро и золото» (Лавр, лет.). «Мстислав (Владимирович) любяще дружину повелику, именья не щадяше, ни питья, ни яденья, ни браняше» (Лавр. лет. 1036 г.). При увеличении числа дворов, дворяне в мирное время распределялись на прокорм по пригородам и селам: в 1164 г., подущая князя Святослава захватить Черниговский стол, уведомляли его: «Дружина (прежнего князя) ти по городом далече». В другом случае (1160 г.) уведомляли: «Брат ти Святослав болен, а дружину пустил от себе прочь». Нет сомнения, что уже тогда боярам и дворянам назначались земельные участки во временное владение.
Народное ополчение составлялось из всех взрослых мужчин городского и сельского населения: возражая Мономаху, бояре Святополка говорили в 1103 г., что нельзя воевать весной, отрывая смердов от пашни. Горожане на вече говорили, что они готовы идти в поход и с детьми. Обыкновенно в поход выступало не все население поголовно; но случаи действительно поголовного ополчения были. Когда в 1185 г. в знаменитом походе на половцев погибло северское ополчение, то половцы говорили: «Пойдем на Семь (р. Сейм), где ся остале жены и дети». Когда Юрий в 1215 г. прибежал с поражения в Липецкой битве в городе Владимире, то там остались одни старцы и дети, женщины и духовные, ибо на эту войну «бяшеть погнано и из поселей и до пешьца» (Троицк, лет.). В этой битве погибло суздальцев 9233 воина. Если вече отказывает в созыве народного ополчения, то князь мог вызвать охотников: в 1147 г. киевский князь Изяслав сказал: «А тот добр, кто по мне пойдет, и то рек, съвокупи множество вой и поиде» (Ипат. лет.). Что касается до числа ополченцев, то «Великий Новгород во 2-й половине XII в. мог выставлять 20 тысяч войска; области Новгородская, Ростовская и Рязанская (вместе) могли выставить 50 тысяч». (Соловьев. Ист. Рос. III, 22). В состав войска постоянно входят полки наемных иноземцев (варягов), поселенных варваров (черных клобуков) и союзников – половцев. Эти полки иногда превышали численностью ополчение русских земель: в 1138 г. киевский князь Ярополк повел в Чернигов между прочим 30 тысяч берендеев (?); в 1185 г. у князя Владимира Глебовича берендеев было 2100. Вооружение и коней ополчение получает от князя: «Оже вира, то на оружьи и на коних буди», – говорили при Владимире Св. «Вдай, княже, оружья и кони, еще бьемся с ними» (половцами), – требуют киевляне от своего князя в 1067 г. Во время похода и для дружины и для ополчения важнейшее средство продовольствия (и обогащения) составляла военная добыча в неприятельской земле и зажитье (реквизиции).
Войско состояло из конников и пеших: князь говорил киевлянам: «Теперь, братия киевляне, ступайте за мной к Чернигову на Ольговичей, собирайтесь все от мала до велика, у кого есть конь, тот на коне, а у кого нет коня, тот на ладье». Дворы княжеские обыкновенно были конные; ополчение же охотнее билось в пешем строю; новгородцы и смольняне в Липецкой битве объявили, что не хотят умирать на конях, но хотят биться пешими, и, сбросив с себя верхние одежды и сапоги, пустились в битву босые. Дружина и ополчение имели своих отдельных предводителей – тысяцких. Вооружение состояло из броней, шлемов и щитов; а оружием были копья, стрелы, мечи, кии (палки), сулицы, ножи, рогатины и топоры.
<< Назад Вперёд>>
