Б. Об отношении земель к племенам
На заметку нашу проф. Сергеевич в позднейшем издании своих «Русских юридических древностей» (T.I. С. 9), именно в примечании 1-м, возражает следующим образом: «Мы были крайне огорчены этим указанием на недостаток у нас внимания к труду почтенного ученого. Мы поспешили взять первое издание[102] (нашего «Обзора») и развернуть 4-ю страницу; там напечатано: «Время происхождения земского государства должно быть отнесено к эпохе доисторической. Племена, перечисленные в начальной летописи, суть земли-княжения (большей частью те же, какие мы находим в XI и XII вв.).
Летописец, сказав о мифических 2 братьях…». Мы (продолжает проф. Сергеевич) были этим совершенно успокоены; мы ничего не приписали почтенному автору, чего у него не было сказано. Сличением же его двух изданий мы были даже обрадованы. Во втором (т. е. в третьем?) он высказывает совершенно другую мысль, чем в первом, и совершенно правильную, не о земском, конечно, государстве, а о том, что границы племен и княжений не совпадают, а в первом издании сказано: «Племена суть – земли княжения». – Так говорит ныне проф. Сергеевич. Выходит, что, изменив свою собственную (неправильную) мысль на другую совершенно правильную, мы не имели мужества сознаться в этом (хотя исправление собственных заблуждений отнюдь не есть преступление). Не сознавшись, мы обвинили третье лицо, что оно ошибочно приписывает нам чужую мысль. Если бы так, то нам предстояло бы только извиниться, но произошло обстоятельство, довольно неожиданное: все сейчас приведенные слова В. И. Сергеевича изложены им в примечании; в тексте же его книги, т. е. на главном месте ее (Рус. юр. древн., изд. 1902. С. 9), стоит нечто совершенно иное; здесь уже мы не изменяли своей прежней (ошибочной) мысли на другую (совершенно правильную); мы по-прежнему (и в 1902 г.) не только разделяем мысль Соловьева, но идем дальше его, т. е. утверждаем по-старому, что границы волостей соответствуют границам племен. Затем делается ссылка на 1-е издание нашего «Обзора». Итак, чему же верить: тексту ли книги проф. Сергеевича или его же примечанию? Я полагаю, что всякий согласится, что текст книги – дело гораздо более существенное, чем примечания, в которые иной читатель может даже и не заглянуть. Во всяком случае в тексте книги проф. Сергеевича содержится прежнее утверждение, что мы держимся мысли Соловьева, несмотря на то, что в третьем издании своего «Обзора» мы (по словам проф. Сергеевича) отреклись от него; тяжело еще раз огорчать почтенного ученого, но мы уже неповинны в том. – Но обратимся к сущности дела. Можно ли было и прежде, имея в своих руках только первое издание нашего «Обзора», приписать нам мысль С. М. Соловьева о совпадении границ земель с границами племен? Действительно ли мы исправили свою прежнюю ошибочную мысль на новую в следующих изданиях? В первом и во втором издании моего «Обзора» стоит следующее: «Время происхождения земского государства должно быть отнесено к эпохе доисторической. Племена, перечисляемые в начальной летописи, суть земли…». Нам казалось ясным, что речь идет о времени происхождения земель, а не о границах их и не об этнографическом составе населения (о чем говорится ниже). Вот слова, которые послужили поводом к недоразумению. Как известно всем, летописец перечисляет «княжения» у восточных славян, не называя их ни племенами, ни землями; историки же, современные нам, постоянно именуют их племенами. Что же это за союзы по внутреннему характеру своему? – мы и говорим, что эти «племена» суть «земли»; а что такое земля, читатель видел уже на с. 3 нашей книги (изд. 1-е), где сказано, что эта форма высшая всех предшествовавших ей не только кровных, но и простых территориальных, что это есть (не союз родов-племен), а союз волостей и пригородов под властью старшего города. Казалось совсем излишним сказанное несколькими строками выше еще раз повторить сейчас же. Совпадают ли упомянутые княжения в своих внешних границах с племенами (кровными союзами), об этом здесь речи нет и не могло быть: для того есть специальный отдел (о составе населения). Читателю (полагали мы) нельзя было впасть в заблужденье уже потому, что в том же маленьком отделе, 10-ю строками ниже, он читал в нашей книге следующее: «Летописный рассказ о призвании варяжских князей может иметь исторический смысл только при том предположении, что это был обычный призыв князей Великим Новгородом с его владениями в северной части кривичей (где Изборск, впоследствии – Псков) и с его колониями среди веси (Белоозера) и мери (Ростов); в этих пределах разместились потом братья Рюрика и его мужи». Здесь (для другой цели и мимоходом) указан состав одной земли, довольно пестрый в племенном отношении: племя словен есть земля Новгородная, но она заключает в себе, кроме словен, часть кривичей и два чужих неславянских племени. Этот же самый пример приводит и проф. Сергеевич, возражая нам (см. с. 10 Рус. юр. древн., изд. 1902 г.). Затем, через две страницы нашей книги читатель находит следующее: «Начальная летопись в числе первобытных княжений не упоминает Волыни и Галиции (называя дулебов или волынян и бужан лишь в числе племен (курсив прежний), но относительно Волыни не может быть сомнения в ее доисторическом бытии в качестве земли (с. 7). – Такой материал имел под руками читатель; этого было достаточно для предохранения его от недоразумения, если бы взятая отдельная фраза показалась ему почему-либо неясной. Весь отдел о времени происхождения земель и посвящен в нашей книге (1-е изд.) доказательству того, что первобытные «княжения» суть уже территориальные союзы общин под властью старшей, а не племена в кровном смысле. Но может быть и эти требования от читателя чрезмерны? Допустив даже и это, мы остаемся вправе предъявить необходимое желание, а именно искать в книге ответ на данный вопрос там, где он именно поставлен в ней эксплицитно; в нашей же книге есть такой отдел и недалеко от спорного места (с. 10 «Обзора» изд. 1-го и с. 25 изд. 1888 г.). Там желающий мог бы прочитать: «Каждая из древнерусских земель заключала в себе или целое племя или часть его. Племя кривичей разделилось на две самостоятельные (и враждебные) земли: Пслоцкую и Смоленскую, и, сверх того, значительная часть этого племени вошла в состав Новгородской земли. Племя вятичей не выработалось ни в какую самостоятельную политическую форму… поглощено Черниговскою землею; племя дреговичей поделено между Киевскою, Черниговскою и Полоцкой землями. Нечто подобное случилось и с древлянами…» (см. изд. 1888 г. С. 25). Кажется, дальше говорить не о чем. Мы не меняли своей мысли на другую, более правильную; мы принуждены были только, заметив неправильное толкование наших слов, ту же самую мысль облечь в другие выражения (хотя и прежние казались и кажутся нам ясными).
Летописец, сказав о мифических 2 братьях…». Мы (продолжает проф. Сергеевич) были этим совершенно успокоены; мы ничего не приписали почтенному автору, чего у него не было сказано. Сличением же его двух изданий мы были даже обрадованы. Во втором (т. е. в третьем?) он высказывает совершенно другую мысль, чем в первом, и совершенно правильную, не о земском, конечно, государстве, а о том, что границы племен и княжений не совпадают, а в первом издании сказано: «Племена суть – земли княжения». – Так говорит ныне проф. Сергеевич. Выходит, что, изменив свою собственную (неправильную) мысль на другую совершенно правильную, мы не имели мужества сознаться в этом (хотя исправление собственных заблуждений отнюдь не есть преступление). Не сознавшись, мы обвинили третье лицо, что оно ошибочно приписывает нам чужую мысль. Если бы так, то нам предстояло бы только извиниться, но произошло обстоятельство, довольно неожиданное: все сейчас приведенные слова В. И. Сергеевича изложены им в примечании; в тексте же его книги, т. е. на главном месте ее (Рус. юр. древн., изд. 1902. С. 9), стоит нечто совершенно иное; здесь уже мы не изменяли своей прежней (ошибочной) мысли на другую (совершенно правильную); мы по-прежнему (и в 1902 г.) не только разделяем мысль Соловьева, но идем дальше его, т. е. утверждаем по-старому, что границы волостей соответствуют границам племен. Затем делается ссылка на 1-е издание нашего «Обзора». Итак, чему же верить: тексту ли книги проф. Сергеевича или его же примечанию? Я полагаю, что всякий согласится, что текст книги – дело гораздо более существенное, чем примечания, в которые иной читатель может даже и не заглянуть. Во всяком случае в тексте книги проф. Сергеевича содержится прежнее утверждение, что мы держимся мысли Соловьева, несмотря на то, что в третьем издании своего «Обзора» мы (по словам проф. Сергеевича) отреклись от него; тяжело еще раз огорчать почтенного ученого, но мы уже неповинны в том. – Но обратимся к сущности дела. Можно ли было и прежде, имея в своих руках только первое издание нашего «Обзора», приписать нам мысль С. М. Соловьева о совпадении границ земель с границами племен? Действительно ли мы исправили свою прежнюю ошибочную мысль на новую в следующих изданиях? В первом и во втором издании моего «Обзора» стоит следующее: «Время происхождения земского государства должно быть отнесено к эпохе доисторической. Племена, перечисляемые в начальной летописи, суть земли…». Нам казалось ясным, что речь идет о времени происхождения земель, а не о границах их и не об этнографическом составе населения (о чем говорится ниже). Вот слова, которые послужили поводом к недоразумению. Как известно всем, летописец перечисляет «княжения» у восточных славян, не называя их ни племенами, ни землями; историки же, современные нам, постоянно именуют их племенами. Что же это за союзы по внутреннему характеру своему? – мы и говорим, что эти «племена» суть «земли»; а что такое земля, читатель видел уже на с. 3 нашей книги (изд. 1-е), где сказано, что эта форма высшая всех предшествовавших ей не только кровных, но и простых территориальных, что это есть (не союз родов-племен), а союз волостей и пригородов под властью старшего города. Казалось совсем излишним сказанное несколькими строками выше еще раз повторить сейчас же. Совпадают ли упомянутые княжения в своих внешних границах с племенами (кровными союзами), об этом здесь речи нет и не могло быть: для того есть специальный отдел (о составе населения). Читателю (полагали мы) нельзя было впасть в заблужденье уже потому, что в том же маленьком отделе, 10-ю строками ниже, он читал в нашей книге следующее: «Летописный рассказ о призвании варяжских князей может иметь исторический смысл только при том предположении, что это был обычный призыв князей Великим Новгородом с его владениями в северной части кривичей (где Изборск, впоследствии – Псков) и с его колониями среди веси (Белоозера) и мери (Ростов); в этих пределах разместились потом братья Рюрика и его мужи». Здесь (для другой цели и мимоходом) указан состав одной земли, довольно пестрый в племенном отношении: племя словен есть земля Новгородная, но она заключает в себе, кроме словен, часть кривичей и два чужих неславянских племени. Этот же самый пример приводит и проф. Сергеевич, возражая нам (см. с. 10 Рус. юр. древн., изд. 1902 г.). Затем, через две страницы нашей книги читатель находит следующее: «Начальная летопись в числе первобытных княжений не упоминает Волыни и Галиции (называя дулебов или волынян и бужан лишь в числе племен (курсив прежний), но относительно Волыни не может быть сомнения в ее доисторическом бытии в качестве земли (с. 7). – Такой материал имел под руками читатель; этого было достаточно для предохранения его от недоразумения, если бы взятая отдельная фраза показалась ему почему-либо неясной. Весь отдел о времени происхождения земель и посвящен в нашей книге (1-е изд.) доказательству того, что первобытные «княжения» суть уже территориальные союзы общин под властью старшей, а не племена в кровном смысле. Но может быть и эти требования от читателя чрезмерны? Допустив даже и это, мы остаемся вправе предъявить необходимое желание, а именно искать в книге ответ на данный вопрос там, где он именно поставлен в ней эксплицитно; в нашей же книге есть такой отдел и недалеко от спорного места (с. 10 «Обзора» изд. 1-го и с. 25 изд. 1888 г.). Там желающий мог бы прочитать: «Каждая из древнерусских земель заключала в себе или целое племя или часть его. Племя кривичей разделилось на две самостоятельные (и враждебные) земли: Пслоцкую и Смоленскую, и, сверх того, значительная часть этого племени вошла в состав Новгородской земли. Племя вятичей не выработалось ни в какую самостоятельную политическую форму… поглощено Черниговскою землею; племя дреговичей поделено между Киевскою, Черниговскою и Полоцкой землями. Нечто подобное случилось и с древлянами…» (см. изд. 1888 г. С. 25). Кажется, дальше говорить не о чем. Мы не меняли своей мысли на другую, более правильную; мы принуждены были только, заметив неправильное толкование наших слов, ту же самую мысль облечь в другие выражения (хотя и прежние казались и кажутся нам ясными).
<< Назад Вперёд>>
