Первыми литературными деятелями в настоящий период, естественно, пришлось быть лицам, которые получили образование еще в предшествовавший период и которые потому послужили живою связию между обоими периодами. Это были митрополит Кирилл II и епископы – Ростовский Кирилл († 1262), Владимирский Серапион († 1275) и Тверской Симеон († 1289). К сожалению, о двух из них мы знаем только отзывы летописей, именно о Кирилле Ростовском, что он был пастырь «учительный» и что для слушания «ученья его, еже от святых книг», стекались в его соборную церковь не только жители Ростова всех возрастов, а даже из окрестных городов; и о Симеоне Тверском, что он был «учителен и силен в книгах Божественного писания» и смело возвещал слово Христово, правое и истинное, пред самими князьями и обличал всякую неправду. Но оставили ли после себя оба эти святителя какие-либо сочинения или они проповедовали только устно, сохранились ли где-либо их сочинения до настоящего времени, неизвестно. Правда, Кириллу, епископу Ростовскому, приписывают ныне несколько Слов и поучений, но приписывают совершенно произвольно и неосновательно. А под именем Симеона, епископа Тверского, встречается в рукописях небольшой разговор его с полоцким князем Константином, происходивший во время пиршества у последнего и записанный каким-то лицом сторонним, следовательно, вовсе не составляющий литературного произведения этого епископа.
Митрополиту Кириллу II также приписывают несколько сочинений, но из них принадлежит ему, по крайней мере, одно. Это известное Правило или, вернее. Слово, в котором он изложил правила Владимирского Собора 1274 г. и которое он сначала произнес пред лицом самого Собора, а потом разослал по всем епархиям для руководства. В Слове различаются три части: вступление, где митрополит говорит об обязанности святителей ревностно блюсти священные каноны, о замеченных им нестроениях в отечественной Церкви, их причинах и горестных последствиях; изложение самих правил соборных, в котором митрополит обращается и к епископам, и к священникам, и вообще к духовенству; наконец, заключение, где он обращается исключительно к Собору иереев и убеждает их достойно проходить свое высокое служение. Первые две части, которые несомненно принадлежат митрополиту Кириллу, встречаются всегда нераздельно в рукописных Кормчих под заглавием: «Правило Кюрила, митрополита Русьскаго» и проч. Последняя часть, которую мы приписываем митрополиту Кириллу только с вероятностию, иногда встречается непосредственно вслед за Правилом под особым заглавием: «Поучение к попом», а иногда и отдельно в качестве самостоятельного сочинения, так как наши епископы имели обычай переписывать это поучение и рассылать от себя по своим епархиям. Не станем разбирать здесь главной, канонической, части рассматриваемого нами Слова, с которою мы познакомились уже в своем месте, а обратим внимание только на две остальные части Слова, собственно литературные.
Во вступлении к Слову митрополит говорит: «Преблагий Бог наш, всецело промышляющий о нашем спасении и все строящий по неведомым судьбам Своим и премудростию Своего Пресвятого Духа, дарует (нам) достойных святителей и облекает их высокою честию, с тем чтобы они со всякою ревностию блюли священные правила святых апостолов и святых отцов наших, которые своими пречистыми законоположениями, как бы некиими чудными стенами, оградили Церковь Божию, основанную на твердом камени и неразрушимую, по обетованию Христа, от самого ада. Поэтому я, Кирилл, смиренный митрополит всей России (сильно скорбел), видя и слыша многие нестроения в наших церквах, многие разности, несогласия, беспорядки, происходящие или от нерадения пастырей, или от неразумных обычаев, или от непосещения епископами своих епархий, или от непонимания правил церковных, так как они доселе затемнены были для нас облаком невразумительного еллинского языка. Но ныне они просветлели, т. е. истолкованы, и благодатию Божиею ясно сияют, разгоняя тьму неведения, освещая все светом разумным и избавляя нас от грехов неведения, да сохранит же нас Бог на будущее время, а прежние грехи да простит и да вразумит нас во всех святых правилах, чтобы чрез преступление отеческих заповедей не наследовать нам горя. Ибо какую выгоду наследовали мы, оставив Божественные правила? Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли? Не взяты ли городы наши? Не пали ли наши сильные князья от острия меча? Не отведены ли в плен чада наши? Не запутели ли святые Божии церкви? Не томимся ли мы каждый день от безбожных и нечистых Язычников? Все это нам за то, что мы не храним правил святых отец наших. Посему я рассудил ныне с святым Собором и преподобными епископами произвесть некоторое исследование о церковных делах».
В последней части, известной под названием «Поучения к попом», первосвятитель сначала раскрывает мысли о высокой важности и страшной ответственности священнического сана, потом убеждает священников блюсти и самих себя от грехов, и свое духовное стадо, далее преподает им разные наставления относительно их тройственной обязанности, как поступать в деле учения, в совершении богослужения, в употреблении духовной власти, наконец повелевает заботиться и о собственных детях, и даже о слугах. Вот главные черты этого «Поучения к попом», очевидно произнесенного на Соборе: «Внимай, Собор иереев преподобный, к вам мое слово. Вы нареклись земными ангелами, небесными человеками. Вы с ангелами предстоите у престола Господня, вы с серафимами носите Господа. Вы сводите с небеси Духа Святого и претворяете хлеб в Плоть и вино в Кровь Божию. Вы просвещаете людей святым крещением, вы связываете, вы разрешаете. Вами совершает Господь тайну спасения человеческого рода; вас поставил стражами и пастырями словесных овец Своих, за которых пролил Кровь Свою. Вам передал Он талант Свой, за который имеет истязать вас во Второе Свое пришествие, как вы умножили данный вам дар, как упасли словесное стадо Христово, как соблюли святыню вашу неоскверненною, как не соблазнили людей верных... Души человеческой и одной не стоит весь мир – как же не погрузится в огне неугасимом соблазнивший многие души? Простец согрешит – он даст ответ пред Богом за одну свою душу; а иерей, согрешив, соблазнит многих и за их души получит осуждение. Блюдитесь же отселе всякого греха: не работайте плоти, отстаньте от пьянства и объедения, прекратите тяжбы, свары, вражды... Блюдите и порченных вам людей, как научить их и представить непорочными на суде пред Богом, чтобы каждый из вас мог сказать: Се аз и дети моя, яже ми есть дал Бог... Ложных книг не читайте, еретиков уклоняйтесь, чародеев бегайте, говорящим не от Божественных писаний заграждайте уста... Разумейте, как учить детей духовных: не слабо, чтобы ленивы не были; не жестоко, чтобы не отчаялись... Разумейте, кого отлучить от Тела и Крови Господней или кого от Церкви и насколько времени... Святую же и страшную службу совершайте со страхом: никогда не входи в алтарь, имея вражду с кем-либо... не озирайся назад, но весь ум имей горе... О важных вещах надобно извещать епископа, да рассудит по правилам апостольским и отеческим... Блюдите и родимых своих детей... Илий первосвященник был без греха пред Богом, но за сыновние грехи послан был в муку, потому что не учил сынов своих добру и не наказывал их. И слуг своих наставляйте в учении Господнем и доставляйте им пищу и одежду в довольстве... Если все это сохраните, то молитва ваша будет услышана от Бога, в земле нашей налоги от поганых уменьшатся и Господь подаст нам обилие всего, если мы в воле Его будем, соблюдая Его заповеди. Молитесь и за меня грешного, да подаст мне Господь крепость для управления паствою и отпущение грехов по молитвам вашим. Я мало сказал вам, но вы сами знаете, что угодно Богу».
От епископа Владимирского Серапиона, который, по словам летописей, был «зело учителен и силен в Божественном писании», дошло до нас пять Слов, или поучений; но несомненно, что их было гораздо больше: он сам свидетельствует, что учил своих духовных чад всегда, проповедовал им много и многажды, хотя, с другой стороны, не должно забывать, что архипастырская деятельность его продолжалась не более года (1274–1275). Уцелевшие поучения Владимирского святителя небогаты содержанием и очень сходны между собою, однообразны. Во всех он вооружается против господствовавших пороков своего времени; во всех указывает на современные казни Божии, особенно на монгольское иго; во всех призывает слушателей к покаянию и исправлению жизни. Пороки, которые он преследует, – обыкновенные между людьми и встречающиеся во все времена; только в четвертом Слове он восстает против частного языческого обычая – сожигать волхвов, а в пятом, кроме того, – против обычая выгребать из могил удавленников и утопленников. Впрочем, при всем сходстве и даже единстве главного содержания. Слова различаются между собою и по составу, и по форме, и некоторыми частностями, и неодинаковым выражением одних и тех же мыслей. Проповедник говорит просто, ясно, кратко, без многословия и риторизма. Его речь сильна убеждением, проникнута пастырскою ревностию и любовию и отзывается современностию. Характер его проповедей можно назвать обличительным.
Вот как, например, описывает Серапион в первом Слове казни Божии: «Вы слышали, братия, слова самого Господа в Евангелии: «И в последняя лета будут знамения в солнце и луне, и звездах, и труси по местам, и глади» (Лк. 21. 25; Мф. 24. 7). Сказанное тогда Господом нашим сбылось ныне, при последних людях. Сколько раз мы видели солнце затмившимся, луну померкшею, видели перемены в звездах! А ныне собственными глазами видели землетрясение. Земля, от начала утвержденная и неподвижная, ныне движется по повелению Божию, колеблется от грехов наших, не может носить наших беззаконии. Мы не послушали Евангелия, не послушали апостолов, не послушали пророков, не послушали великих светил, то есть Василия, Григория Богослова, Иоанна Златоустого и других святых святителей, которыми утверждена вера, отринуты еретики и чрез которых познан Бог всеми народами. Они непрестанно учат нас, а мы держимся одних беззаконий. Вот и наказывает нас за сие Бог знамениями, землетрясением, бывшим по Его повелению. Не говорит устами, но наказывает на деле. Всячески наказав нас, Бог не отучил нас от злых привычек и потому ныне потрясает и колеблет землю, хощет стрясти с земли беззакония и грехи многие, как листья с древа. Если же кто скажет: «Землетрясения и прежде были», отвечаю: бывали землетрясения, это правда. Но что потом было у нас? Не глад ли? Не мор ли неоднократный? Не частые ли войны? Однако ж мы не покаялись, пока пришел на нас по Божию попущению народ немилостивый, опустошил нашу землю, пленил города наши, разорил святые церкви, избил отцов и братий наших, поругался над нашими матерями и сестрами».
А вот обличение пороков и увещание к покаянию во втором Слове: «Дети! Я чувствую в сердце своем великую скорбь о вас, ибо вовсе не вижу вашего обращения от дел беззаконных. Не так скорбит мать, видя детей своих больными, как скорблю я, грешный отец ваш, видя вас, болящих делами беззаконными. Многократно беседовал я с вами, желая отвратить вас от худых навыков. Но не вижу в вас никакой перемены. Разбойник ли кто из вас – не отстает от разбоя; вор ли кто – не пропустит случая украсть; имеет ли кто ненависть к ближнему – не имеет покоя от вражды; обижает ли кто другого и захватывает чужое – не насыщается грабительством; лихоимец ли кто – не перестает брать лихву (обаче, по словам пророка, всуе мятется: сокровиществует и не весть кому собирет я (Пс. 38. 7); бедный, он не подумает о том, что как родился нагим, так и умрет, не имея ничего, кроме вечного проклятия); любодействует ли кто – не отказывается от любодейства; сквернословец и пьяница – не отстает от своей привычки. Чем мне утешиться, видя, что вы отступили от Бога? Чему мне радоваться? Всегда сею я на ниве сердец ваших семя Божественное, но никогда не вижу, чтобы оно прозябло и принесло плод. Умоляю вас, братия и дети, исправьтесь, обновитесь добрым обновлением, перестаньте делать зло, убойтесь Бога, сотворившего нас, вострепещите суда Его Страшного! К кому идем? К кому приближаемся, отходя от сей жизни? Что скажем? Какой дадим ответ? Страшно, дети, подпасть гневу Божию... Умоляю вас, братия, пусть каждый из вас вникнет в свои мысли, рассмотрит сердечными очами дела свои, возненавидит их и откажется от них. Прибегните к покаянию – гнев Божий прекратится, и милость Господня излиется на нас. Мы в радости будем жить на земле нашей, а по отшествии из сего мира придем с радостию к Богу своему, как дети к отцу, и наследуем Царство Небесное, для которого Господом мы созданы. Ибо Господь сотворил нас великими, а мы чрез непослушание сделались малыми. Не погубим, братия, своего величия. Не слышащие о делах и законе спасаются, но исполняющие закон (Рим. 2. 13). Ежели в чем согрешим, опять прибегнем к покаянию, обратимся с любовию к Богу; пролием слезы; будем по мере сил давать милостыню нищим; имея возможность помогать бедствующим, от бедствий избавляйте их. Если не будем таковыми, то продолжится гнев Божий на нас. Пребывая же всегда в Божией любви, будем жить в мире».
В третьем Слове всего замечательнее изображение нашествия монголов на Россию: «Видя, что наши беззакония умножились, видя, что мы отвергли Его заповеди. Он (Бог) показал многие знамения, неоднократно учил чрез рабов Своих. И мы ни в чем не оказывались лучшими. Тогда Он навел на нас народ немилостивый, народ лютый, народ, не щадящий ни юной красоты, ни немощи старцев, ни младости детей, ибо мы подвигли на себя ярость Бога нашего. По словам Давида, вскоре возгореся ярость его на нас (Пс. 2. 12). Разрушены Божии церкви, осквернены священные сосуды, попрана святыня; святители сделались добычею меча; тела преподобных иноков брошены в пищу птицам; кровь отцов и братьев наших, аки вода многа, напоила землю. Исчезла крепость наших князей, военачальников; храбрые наши бежали, исполненные страха; а еще более братьев и чад наших отведено в плен. Поля наши поросли травою, и величие наше смирилось; красота наша погибла, богатство наше досталось в удел другим, труды наши достались неверным. Земля наша стала достоянием иноплеменников, мы сделались предметом поношения для соседей наших, посмешищем для врагов наших».
Из четвертого Слова приведем обличение обычая сжигать волхвов: «Вы еще держитесь языческих обычаев, верите волхвованию и сожигаете невинных человеков, и делаете виновными в убийстве все общество и весь город. Кто и не совершил убийства, но, будучи в собрании убийц, соглашался с ними, и тот убийца. Или кто мог помочь, а не помог, тот как бы сам делал повеление убить. Из каких книг или какого писания узнали вы, что от волхвования бывает голод на земле и опять волхвованием умножается хлеб? Ежели сему верите, то почему сожигаете волхвов? Вы молитесь и почитайте их, приносите им дары, ежели они благоустрояют мир, пускают дождь, наводят теплую погоду, повелевают земле приносить плоды! Вот ныне по три года не родится хлеб, не только на Руси, но и в земле латинской, волхвы ли сделали это? Не Бог ли распоряжает свою тварь как хочет, наказывая нас за грехи?»
Из пятого – обличение обычая выгребать утопленников и удавленников: «Ныне, видя гнев Божий, вы разузнаете, не погреб ли кто удавленника или утопленника, и выгребаете их, чтобы избавить людей от пагубы. О злое безумие, о маловерие! Мы исполнены зла, а не каемся. Был потоп при Ное, но не из-за удавленного или утопленника, а за людские неправды. Точно так же и другие бесчисленные казни. Драчьград стоял четыре тысячи лет (?), а ныне затоплен морем и находится под водою. В Ляхах от сильного дождя потонуло шестьсот человек; в Перемышле потонуло двести и был голод четыре лета. Все это совершилось в наши дни за грехи наши. О люди! Это ли ваше покаяние? Тем ли умолите Бога, что выгребаете утопленника или удавленника? Тем ли думаете утишить казнь Божию? Лучше, братие, перестанем от зла, удержимся от всех злых дел – разбоя, грабительства, пьянства, прелюбодеяния, скупости, лихоимства, обиды, татьбы, лжесвидетельства, гнева, ярости, злопамятования, лжи, клеветы...» и проч.
К последней половине XIII в. следует отнести также: 1) сказание о мученической кончине святого князя Михаила Черниговского и боярина его Феодора, 2) житие святого князя Александра Невского и 3) житие святого Исаии, епископа Ростовского.
Первое сочинение помещено в одном сборнике XIV-XV вв. под заглавием: «Слово новосвятою мученику Михаила, князя русскаго, и Феодора воеводы, перваго в княжении его, сложено вкратце на похвалу святыма отцем Андреем», – и с некоторыми, хотя небольшими, изменениями внесено в летописи. Сочинитель изображает событие с такими подробностями, что невольно заставляет предполагать в нем современника, если не очевидца, этого события, а в одном месте своего сказания, по крайней мере по некоторым спискам, действительно представляет себя очевидцем. «В лето 6746 (1238), – так начинается сказание в упомянутом сборнике, – было нашествие поганых татар на христианскую землю по гневу Божию за умножение грехов наших. Тогда некоторые затворились в городах, а Михаил бежал в угры.
Другие же бежали в дальние земли, и иные укрылись в пещерах и пропастях земных. Те, которые затворились в городах, молясь Богу со слезами и покаянием, все безжалостно избиты были от поганых. А из числа сокрывшихся в городах, и в пещерах, и в пропастях, и в лесах осталось мало. Их-то чрез несколько времени посадили татары в городах, перечислили и начали брать с них дань. Услышав о том, разбежавшиеся по чужим землям князья и все люди, сколько их осталось, возвратились на свои земли. Тогда начали их звать татары неволею к хану и к Батыю, говоря: «Не следует вам жить на земле хановой и Батыевой, не поклонившись им». И многие поехали и поклонились хану и Батыю. Обычай же имел хан и Батый, что если кто презжал поклониться ему, то не повелевал приводить его прямо пред себя, а приказывал волхвам провести его сквозь огонь и чтобы прибывший поклонился кусту и идолам; так же и от всех даров, какие кто приносил с собою царю, волхвы брали часть и сначала бросали в огонь. Потом уже пущали пред царя самих прибывших с их дарами. Многие князья с своими боярами проходили сквозь огонь и поклонялись солнцу, и кусту, и идолам ради славы света сего, и каждый просил себе власти. Они же (татары) невозбранно давали каждому, кто какой просил власти, да прельстятся славою света сего. Блаженный князь Михаил пребывал тогда в Чернигове, и послал на него Бог благодать и дар Святого Духа, и вложил ему в сердце ехать пред царя и обличить прелесть его, которою он прельщает христиан. И приехал к отцу своему духовному, и поведал ему, говоря: «Хочу ехать к Батыю». И отвечал ему отец: «Многие, поехав, сотворили волю поганого, прельстившись славою света сего, прошли сквозь огонь, поклонились кусту и идолам и погубили души свои. Но ты, Михаил, если хочешь ехать, не делай так, не ходи сквозь огонь, не кланяйся кусту и идолам, а исповедуй христианскую веру, что недостоит христианам ничему покланяться, как только Господу Богу Иисусу Христу». Михаил же сказал ему: «Молитвою твоею, отче, как Бог даст, так и будет; я хотел бы пролить кровь свою за Христа и за веру христианскую». То же повторил и Феодор. И сказал им отец: «Вы будете в нынешнем веке новосвятыми мучениками на утверждение другим, если так сотворите». Михаил же и Феодор обещались ему так сотворить и благословились у отца своего. Тогда отец дал им на путь причастие и, благословив, отпустил их, говоря: «Да утвердит вас Бог, за Которого вы желаете пострадать, и да пошлет вам помощь». Тогда Михаил отправился в свой дом, и взял от имения своего, что нужно было для пути, и, проехав многие земли, прибыл к Батыю». Изложив затем со всею подробностию, как волхвы по приказанию Батыя предлагали Михаилу пройти сквозь огонь и Михаил не согласился; как Батый выслал вельможу своего Елдегу объявить ему, чтобы он выбирал одно из двух: или жизнь, если исполнит волю хана, или смерть, если не исполнит; как убеждали Михаила покориться внук его ростовский князь Борис и бояре и как подкреплял его боярин Феодор, сочинитель продолжает: «Слышав Елдега, что никто не мог убедить его, поехал поведать царю, что говорил Михаил. Стояли ж на месте том множество христиан и поганых и слышахом слова сии, которые отвечал царю великий князь Михаил. Тогда Михаил и Феодор начали петь себе и, окончив пение, приняли причастие, которое дал им отец их. И вот предстоящие заговорили: «Михаиле, идут убийцы от царя убить вас; поклонитесь и останетесь живы». Михаил и Феодор как бы одними устами отвечали: «Не поклонимся и вас не послушаем». И начали петь: «Мученицы твои. Господи, не отвергошася тебе», и еще: «Страдавше тебе ради, Христе...» и прочее. Тогда приехали убийцы, скочили с коней, и взяли Михаила, и растянули его за руки, стали бить его руками по сердцу; потом повергли его на землю и били ногами. Долго это продолжалось, и некто, бывший прежде христианином, а потом отвергшийся христианской веры и сделавшийся поганый законопреступником, по имени Даман, отрезал главу святому мученику Михаилу и бросил ее прочь. Потом говорили Феодору: «Поклонись ты нашим богам и получишь все княжение князя твоего». И отвечал Феодор: «Княжения не хочу, богам вашим не поклонюся; но хочу пострадать за Христа, как и князь мой». Тогда начали мучить Феодора, как прежде Михаила, наконец отрезали его честную главу. И таким образом, благодаря Бога, пострадали новосвятые мученики и предали святые души свои в руце Божии, а святые тела их повержены были на снедение псам... но некоторыми богобоязненными христианами были сохранены. Случилось же убиение их в лето 6753 (1245) месяца сентября в 20 день...» и прочее.
Житие святого Александра Невского († 1263) написано современником, который называет себя даже «самовидцем возраста его» и свидетельствует, что одно он слышал от самого князя Александра, а другое от своих отцов и вообще от самовидцев и соучастников описываемых событий. Автор изображает святого Александра следующими чертами: «Взором он превосходил всех людей; голос его был, как труба в народе; лицо его, как лицо Иосифа, которого поставил египетский царь вторым царем по себе в Египте; сила его была часть от силы Сампсоновой. И дал ему Бог премудрость Соломона, а храбрость римского царя Весиана, пленившего Иудейскую землю... Посему некто сильный от западной страны из числа тех, которые зовутся слугами Божиими (ливонские рыцари), пришел, чтобы видеть дивный возраст его. Как древле царица южская приходила к Соломону, желая слышать его премудрость, так и этот, по имени Андреян (Андрей, магистр ливонский), видев князя Александра и возвратившись к своим, говорил: „Я прошел многие страны, но не видел такого ни в царях царя, ни в князьях князя...“ О поездке святого Александра к Батыю говорится следующее: „Был в то время царь сильный в восточной стране, которому покорил Бог многие народы от востока до запада. Услышав этот царь, что Александр так славен и храбр, послал к нему сказать: „Александр, знаешь ли, что Бог покорил мне многие народы? Ты ли один не хочешь покориться мне? Но если желаешь сохранить свою землю, то приходи ко мне скоро и увидишь честь моего царства“. Князь же Александр пришел во Владимир по смерти отца своего в силе великой, и грозен был приезд его, и промчалась весть о нем до устья Волги, и начали жены моавитские стращать детей своих словами: „Александр едет“. Сдумал князь Александр, и благословил его епископ Кирилл, и пошел к царю в орду. И видев его, царь Батый подивился и сказал вельможам своим: „Правду вы говорили, что нет подобного сему князя“. И почтив его честно, отпустил от себя...“ Под конец жития читаем: „И умножились дни жизни его в великой славе. Был он иереолюбец и мнихолюбец, и нищих любил, а митрополита и епископов чтил и слушал их, как самого Христа. Случилась тогда великая нужда от иноплеменников: они принуждали христиан воинствовать с собою. Потому великий князь Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей от той беды. А сына своего Димитрия послал на западные страны, и все полки свои послал с ним и ближних своих домочадцев, сказав: „Служите сыну моему, как мне самому, всем животом своим“. Пошел князь Димитрий в великой силе, и пленил землю Немецкую, и взял город Юрьев, и возвратился в Новгород со многим пленом и с великою корыстию. А отец его, Александр, возвращаясь из Орды, дошел до Нижнего Новгорода, и пробыв там мало здрав, дошел до Городца и разболелся. О горе тебе, бедный человек! Как можешь ты описать кончину господина своего? Как не отпадут у тебя зеницы вместе с слезами? Как не оторвется сердце твое от горести? Отца может еще оставить человек, а доброго господина нет сил оставить; если бы можно было, то полез бы с ним и в гроб. Пострадал же Александр крепко для Бога, оставил земное царство и сделался мнихом, ибо чрезмерно желал ангельского образа; затем сподобил его Бог приять и больший чин – схиму. И так предал дух свой Богу с миром месяца ноября в 14-й день, на память святого апостола Филиппа. Тогда митрополит Кирилл сказал: „Чада мои, знайте, что уже зашло солнце Суздальской земли“. Иереи и диаконы, черноризцы, нищие, и богатые, и все люди говорили: „Уже погибаем“. Святое же тело его понесли к городу Владимиру. Митрополит, князья и бояре, и весь народ, малые и великие, встретили его в Боголюбове со свечами и кадилами. Толпы народа теснились, желая коснуться честному одру святого тела его, и были вопль, и крики, и туга, какой не было никогда, так что, казалось, потряслась земля. Положено же было тело его в Рождестве святой Богородицы, в великой архимандритии, месяца ноября в 24-й день, на память святого отца Амфилохия...“
Житие святого Исаии, епископа Ростовского, написано, вероятно, вскоре после 1274 г., когда совершилось перенесение мощей угодника Божия, потому что неизвестный жизнеописатель оканчивает свое повествование именно этим годом, и по языку житие может быть отнесено к концу XIII в. Для примера приведем из жития два отрывка: один – об игуменстве святого Исаии и его архипастырской деятельности, а другой – о его кончине и об открытии и перенесении мощей его. «По Божию устроению приходит в монастырь к преподобному Феодосию благоверный и великий князь Изяслав, сын великого князя Ярослава, и просит у него блаженного Исаию на игуменство в монастырь святого Димитрия. Преподобный Феодосий дает ему сего блаженного, как некоторый дар, и митрополит Иона поставляет его на игуменство в монастырь святого Димитрия в 6570 г. Блаженный пришел в монастырь и был истинным пастырем и наставником живущей там братии, а не как наемник, не радящий о овцах своих, предался большему подвигу, подражая жизни апостольской; душу просвещал благими делами, а тело иссушал, труды к трудам прилагая; учением же своим напоял души верующих, на истинный разум и к Богу приводил. В 6585 г. за многие добродетели, по избранию Святого Духа поставляется епископом города Ростова от митрополита Иоанна. Достигает блаженный своего престола и видит там людей новокрещенных и неутвержденных в вере, как новонасажденный виноград, он напаяет их своим учением, возращает сторичный плод добродетелей и приносит благому владыке, как тот благий раб; потом обходит прочие города и места в Ростовской и Суздальской области и неверных увещевает веровать во Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, и просвещает святым крещением, а верных укрепляет быть неподвижными и непоколебимыми в вере; где находит идолов, всех предает огню, и во всем подражал апостольской жизни... Он добродетельно пас порученное ему Христово стадо словесных овец и преставился ко Господу, Которого измлада возлюбил, и блаженное тело его погребено было в церкви святой Богородицы в городе Ростове. После многих лет, когда по сгорении чудной деревянной церкви в 6672 г. копали ров для каменной церкви, нашли гроб блаженного Исаии. Открывши его, увидели ризы и тело святого целыми и нетленными и прославили Бога и Пречистую Матерь Его, Который не только всей жизни, но и по смерти прославил своего угодника святого Исаию, так что после столь многих лет тело и ризы блаженного не причастны были тлению. Когда же построили церковь, положили святого в притворе на правой стороне, при входе в церковь. Много тогда было и чудес от святого тела. Минуло потом много лет, и гроб святого оставлен был в небрежении, так что в притворе том никогда и свечи не горело у гроба святого, и священник не приходил ко гробу с кадилом. Архиепископ той же соборной церкви Божией Матери, видя, что образ святого Исаии все почитают и поклоняются ему, а гроб его остается заключенным в великом небрежении, созывает 15 мая священников той святой церкви и, сотворив молитву, касается чуд сносного гроба пречудного отца, переносит оттуда блаженного во святых Исаию в 6782 г. и полагает с великою честию в новом гробе на той же стороне, близ южных дверей, где и ныне он подает исцеление с верою приходящим к его гробу. О блаженный учитель наш! Не переставай молиться о нас с Богородицею и со святителями, предстоящими престолу Христову, да молитвами вашими избавимся от голода, и гибели, и от нашествия иноплеменников, и от всякого зла, и здесь богоугодно и праведно поживем, и в будущем веке со всеми праведными будем причастниками вечных благ, славя Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа».
Если бы мы захотели выразить кратко характер духовных сочинений русских 2-й половины XIII в., какие только дошли до нас, то мы сказали бы, что они отличаются по форме – простотою и безыскуственностию, отсутствием многословия и витиеватости, а по содержанию – преимущественно современностию. Митрополит Кирилл и епископ Серапион говорят о нашествии монголов, о бедствиях отечества от монголов и вооружаются против современных пороков в духовенстве и народе. Отец Андрей изображает мученическую смерть от татар современного героя веры – князя черниговского. Безымянный писатель излагает жизнь другого современного героя, равно великого и подвигами веры и подвигами воинскими. Еще безымянный пишет житие святителя Ростовского по случаю современного события – перенесения мощей угодника Божия.
<< Назад Вперёд>>
