Как кончается дружба
В 12:00 5 ноября мы, в соответствии с отработанным до мелочей планом, встретили руководителя Сомалийского государства у памятника Юрию Гагарину. Вид у темнокожего гостя был суровый и неприветливый, но все экспозиции он осмотрел, пожал руки героям космоса и уехал — но без традиционного банкета. Тогда мы еще не знали, что Мохаммед Сиад приезжал просить у Леонида Ильича Брежнева оружие для войны с Эфиопией, но получил дипломатичный отказ, почему и возвратился в Могадишо весьма недовольный... А потом, после ноябрьских праздников, мы услышали в телевизионных новостях информацию, что сомалийские власти окружили все советские объекты, практически взяв в заложники многочисленный персонал. А ведь дружба между нашими государствами длилась почти семнадцать лет, и Ленинградский пединститут даже разрабатывал алфавит и правила написания для их языка суахили. Наши военные обучали сомалийцев не только в их «домашних условиях», но и принимали массу курсантов и слушателей во многих военных училищах и академиях Вооруженных сил СССР. Но теперь этой дружбе пришел конец, и из Сомали пошла тревожная информация об издевательствах над советскими и кубинскими гражданами...
Уже 11 ноября я в соответствии со специальным предписанием был готов вылететь с Чкаловского аэродрома. Советское руководство приняло решение собрать в Ташкенте всех обучающихся в СССР сомалийцев и буквально менять их на наших граждан. Сомалийские власти немного притихли, когда увидели на рейде Могадишо наши корабли, и быстро согласились на обмен. Однако тут возникла совершенно иная проблема: оказалось, что многие сомалийские военные совсем не хотели улетать домой, понимая, что там их сразу же пошлют на войну. И они изыскивали способы остаться в СССР или сбежать в «третью страну» по пути на родину. При этом была даже серьезная опасность захвата самолетов — если учитывать, что среди сомалийцев были и летчики.
Когда мы получали инструктаж от наших генералов, собравшихся в Ташкенте, то нам ставили еще и специальные задачи. Так, во время пребывания в Могадишо мы должны были группами добраться до наших объектов и оказать помощь их сотрудникам в ликвидации спецтехники, документов, а также в проведении специальных мероприятий.
Как это часто бывает, рядом с грустным неожиданно появляется и смешное. Так, когда один из больших генералов объяснил нам способы тайного проникновения на спецобъекты и поинтересовался: «Есть ли вопросы?», поднялось несколько рук. Я был в числе спрашивающих. Задали, в частности, такой вопрос:
— Товарищ генерал, как вы представляете наше «тайное проникновение» — в стране, где одни чернокожие, да и с иностранными языками у нас не очень?
Ответ был краток, как выстрел:
— Ночью, блин! — Затем последовали риторические возмущения: — Умники мне нашлись! Чернокожих сотрудников у нас пока нет, запомните! Вам сказали проникнуть — вот и проникайте!
Очевидно, генерал и сам понимал, что все не так просто, как пытались изобразить, а потому он поворчал и успокоился, заговорив уже гораздо мягче:
— Вы уж, ребятки, подумайте и постарайтесь! Скоро, очень скоро у нас будет специальное подразделение для таких целей, и мы перестанем рисковать вами...
Это он говорил о подразделении «Вымпел» и других, о необходимости которых специалисты из КГБ уже многократно задумывались ранее... Посмеялись мы тогда славно, но и долго обдумывали различные варианты действий в Сомали.
С первыми трудностями столкнулись во время перелета по маршруту Ташкент — Карачи — Аден — Могадишо. Вне пределов СССР дружелюбие сомалийских «студентов» закончилось быстро, зато агрессия по мере приближения к дому нарастала. Мы были вооружены лишь пистолетами ПМ, применить которые казалось весьма проблематично. Пассажирам — а летели мы на Ил-18 — было сразу же приказано-предложено места не покидать и туалетом пользоваться только хвостовым.
Чего нам только ни пришлось услышать, ведь все они худо-бедно знали русский язык. Сомалийцы уговаривали высадить их либо в Карачи, либо в Адене, но чаще всего — угрожали убить нас и съесть по прилету в Могадишо. Нам же нужно было довезти до конечного пункта их всех, так как сколько человек туда доставишь, столько своих, советских, оттуда и заберешь.
Ил-18 летит долго, но во время посадок и заправок выходить нельзя; в Карачи было жарко и влажно; в Адене вообще было такое пекло, что к самолету без перчаток не притронуться. Но вот, трудности перелета закончились. По прилету нам отвели стоянку в аэропорту Могадишо, которая прямиком выходила к океану... Всех бедолаг-сомалийцев усадили в военные автобусы и под конвоем сразу увезли на фронт. Нам же с улыбкой показали на побережье и предложили искупаться, предупредив, правда, что не далее как позавчера на этом месте акулы растерзали французских стюардесс.
Однако нам и без этих страхов было не до купания — голова болела о другом. Но, к удивлению, мы в принципе легко решили свои задачи, чему способствовала величайшая беспечность охраны аэропорта. Понаблюдав, как перемещаются по территории американцы и европейцы, мы через некоторое время оказались каждый у своей цели, так что к назначенному времени вернулись к самолету, полностью выполнив поставленные задачи...
Так мы посещали Сомали более двух недель — пусть и с разными приключениями, зато возвратились домой без потерь и «проколов», получив благодарность от руководства. В тот период мы, естественно, не могли даже похвастаться перед друзьями результатами своей работы, хотя и пришлось уклончиво отвечать на вопросы о том, где так шикарно загорел в ноябре.
<< Назад Вперёд>>
