Схватка с маньяком
В подъезде дома, рядом с которым мы остановились, было темно, и я увидел, как открылись двери ярко освещенного лифта, и наши девчонки вошли туда. Но в это же время я заметил, что в окне лестничной площадки третьего этажа этого же подъезда замелькали какие-то тени, потом раздался приглушенный крик и звук падения. Одна из теней резко метнулась вниз. Не раздумывая, я бросаюсь на перехват, вверх по лестнице. За мной — родственник Олег. В голове мелькает мысль: « Неужели что-то с нашими девчонками?»
Бегу я тяжело, потому как «пригруженный» пловом и всякими яствами, а навстречу мне сверху буквально летит человек. Моментально принимаю решение задержать — там разберемся. Хватаю его за руку, делаю борцовский перехват, зажимаю, отрываю от земли и бью его головой о стену.
Он обмяк, но Олег вдруг кричит: «Коля, у него нож!» Вырываю нож, бросаю его появившейся Галине, и мы с Олегом пытаемся как-либо обездвижить и связать убегавшего. Он оказывает яростное сопротивление.
Ситуация весьма сложная. Во-первых, темно и я практически ничего не вижу. Во-вторых, работать вдвоем против одного в темноте трудно, так как мы чаще всего делаем несогласованные движения и оказывается, что если я тащу его к двери, то тащу двоих — и его, и Олега. В то же время там, куда уехали наши девчонки, раздаются дикие стоны и рыдания. Едва разбираю слова о том, что подонок перерезал горло девушке и снял с нее цепочку и серьги...
Становится жутко... Понимая и это, и то обстоятельство, что рассчитывать надо только на собственные силы, я несколько раз бью подлеца головой о стену. Он затихает, а я кричу Олегу, чтобы бежал наверх и помогал там. Со мной остается Галина, которая забросила нож в багажник и, по моей просьбе, ищет какой-либо тяжелый предмет. Но тут негодяй вдруг приходит в движение и начинает вырываться и уползать.
Чувствую, что это молодой и сильный парень, а я тяжелый и, к сожалению, пожилой. Тем не менее наступаю. Ломаю у него все, что попадает мне под руки. Дергаю ключицу — он двигается к выходу, беру его руку на излом, и она трещит, а он все рвется к выходу! Мой палец попадает ему в глаз, и я, как могу, нажимаю, он кричит, ослабевает, но все-таки прет к двери! Заталкиваю его головой в батарею, перехватываю, и вдруг в моей правой руке оказывается все его «хозяйство». Я остервенело рву и кручу все это, считая, что ему оно больше не нужно!
Но тут я получаю мощнейший удар ботинком по занятой руке — это моя верная подруга решила помочь мне, и в темноте с размаху бьет противника в промежность. Я кричу:
— Галя, там моя рука!
Но она не слышит и наносит еще один удар туда же. Рука тут же разжимается... Противник, как змея, пытается ускользнуть, выползти в дверь, а я вдруг чувствую, что почему-то ослабеваю — но все же пытаюсь удерживать его... Наваливаюсь на него и кричу Галине, чтобы она била подонка по голове — чем угодно! В руках у Галюшки был огнетушитель из машины, она размахивается и бьет изо всех сил... Тело подо мной дергается и обмякает.
Я тоже еле двигаюсь, не понимая, почему так обессилел... Галина снимает свой толстый испанский ремень и пытается связать руки задержанному, но ремень... рвется в ее слабых женских руках! Весь этот процесс происходил на фоне стонов умирающей этажом выше девушки, ее рыдающей матери и наших плачущих девчонок. А подъезд молчал, накрепко закрыв все двери. Наши девочки позвонили в милицию и «скорую» и были в ужасе, тем более что жертвой негодяя оказалась подруга и одноклассница нашей племянницы Алеси.
Обессиленный, я лежал на поверженном и, пытаясь подняться, думал: «Вот ведь этому поддонку, грабителю или насильнику могут дать лет семь — восемь, а сколько горя он принес!»
Я еще не знал, кто он, не знал, что раненую девчонку не довезут живой до больницы, и она умрет от потери крови и болевого шока. И простит меня Господь, но вдруг у меня возникло непреодолимое желание сломать поддонку еще что-нибудь! Я поднимаюсь, держась за батарею, и вдруг обнаруживаю, что моя правая нога « плохо слушается »... Господь отвел меня от греха...
В этот момент звучат сирены милицейских машин. В подъезд вваливаются люди в милицейских бушлатах. Мы быстро поясняем ситуацию, делая акцент на раненой девушке и задержанном преступнике. Один наряд забирает преступника, другой пытается оказать помощь девушке и уточняет по рации, где же «скорая»! Третий наряд помогает мне, параллельно расспрашивая о случившемся.
И только теперь я обнаруживаю, что на моем правом бедре кровоточит глубокая резаная рана, да еще и небольшие порезы в области паха... Оказывается, этот тип все-таки оказался ловким и успел в момент захвата сделать три опасных движения ножом. Я посмотрел на часы. Было ровно 21:00 — схватка длилась около 15 минут, и столько же времени вместе с кровью я теряю силы...
Прошу у милиционеров жгут. Его нет ни у кого. Снимаю свой ремень и перетягиваю ногу. Из открывшихся дверей квартир мне дают чистые бинты. Рана глубокая, широкая и длинная. Нога не работает, так как порезаны основные мышцы бедра. Картина не из приятных... Вижу кость и сразу мысли: «Ё-мое, неужели буду инвалидом?» Представил себе костыли — и стал сразу же «управлять» милиционерами. Одни уже увезли девочку и бандита, а другие теперь пытаются опрашивать меня, но я требую доставить меня в травмопункт. Они мешкают, а я ругаюсь и продолжаю «управлять»...
Наконец, меня вместе с Галиной отвозят в 1-й травмопункт Железнодорожного района Красноярска и оставляют там. Передо мной двое молодых врачей: медсестра и хирург-практикант. От боли меня спасало то, что до схватки я все-таки «хорошо принял» под пловчик, и оно еще не вышло... Меня осматривают, суетятся, пытаются звонить кому-то старшему.
— Девочка, парень, пожалуйста, сшейте все правильно и не спеша, — прошу я, — чтобы нога не болталась!
— Да шить-то мы научились, — растерянно отвечает хирург, — а вот с обезболивающими проблема!
— Спирт есть? — спрашиваю и, получив положительный ответ, говорю: — Наливайте и шейте!
Далее — как по Высоцкому: «И пока мне спирт в аорту проникал...» Я стонал, но терпел, буквально ломая ногти об операционный стол. Все это длилось около часа...
В это время милицейские опера «работали» с задержанным. Оказалось, что он очень похож на фоторобот разыскиваемого серийного убийцы. Негодяй, по словам самих оперов, был буквально раздавлен: у него сломаны рука и ключица, вывернута нога, повреждены ребра, глаз, челюсти, голова и половые органы... Моля теперь о помощи, он быстро давал признательные показания. Преступник назвался Ершовым, бывшим солдатом, дезертировавшим из части после убийства сослуживца. Находясь три года в розыске, он совершал серийные насилия, грабежи и убийства. Ершов назвал адрес своего обитания, где был проведен обыск и обнаружены многие вещдоки — вещи убитых, ограбленных и пропавших без вести людей. В основном жертвами были женщины и девушки.
Главной же находкой стал список, в котором преступник отмечал очередную жертву, время, место, способ убийства и факт насилия, с половыми извращениями или без. Список был огромен и поражал своей циничностью. В Москву понеслись доклады. Там уже было около 20:00, и дежурный по МВД РФ неспешно уточнял детали. Его интересовало, кто же конкретно из сотрудников красноярской милиции поставил окончательную точку в кровавом списке маньяка. В красноярском УВД долго допытывались у выезжавших на место происшествия нарядов имя конкретного героя — кто же из них, но сотрудники милиции застенчиво твердили, что лишь только доставили уже задержанного. Они поясняли, что там, на месте, был какой-то мужик, распекавший их за медлительность и раздававший им команды на понятном языке. Они предполагали, что задержавший наверняка из «ментов» — и может быть, даже офицер, если так ругался. А поскольку выглядел он лет на 45, то, наверное, подполковник.
Вот такая была логическая цепочка. В Москву полетел доклад о том, что преступник обезврежен одним из офицеров милиции, который при задержании получил ножевое ранение и находится в медучреждении городка Красноярска.
Из Москвы поступил приказ: «Срочно разыскать героя, оказать помощь и доложить, кто таков! Ведь это же здорово, когда наши кадры в выходные дни совершают такие поступки. Вперед!»
Между тем пока нашли тех, кто меня отвозил в травмопункт, пока добрались к месту, мне уже дошивали ногу и спешно вызванный на работу главврач констатировал, что молодежь справилась отлично. В это время я услышал быстрые шаги в коридоре и краткий разговор с моей женой:
— Где раненый?
— Его оперируют!
— Он сотрудник МВД, подполковник?
— Нет, он полковник, сотрудник ФСБ, начальник военной контрразведки Центра подготовки космонавтов.
— Елы-палы... Товарищ генерал, это фээсбэшник, полковник из Москвы и он здесь в отпуске.
Теперь уже в Москву последовал точный доклад, были оповещены местные руководители военной контрразведки и начальник краевого управления ФСБ. Ногу мне забинтовали и отправили домой.
Но не успели мы рассказать родителям о наших приключениях, как к нам пожаловали начальники ФСБ и МВД края. Общение было по-мужски кратким. Четкий, как выстрел, доклад, пожатие рук — и рекомендация лечь завтра же в госпиталь ФСБ для обследования и лечения. Так закончилось воскресенье 27 октября 1995 года.
Утренние газеты Красноярска пестрели заголовками о поимке серийного убийцы, длительное время державшего в страхе женское население города. Приводился пример того, как однажды на поимку Ершова пошли четыре вооруженных милиционера. Они окружили преступника в подвале, но он оказался ловчее стражей порядка: двоих сильно порезал ножом, одного убил, а от четвертого скрылся, свалив его ударом. Читал я эти строки, лежа на госпитальной койке, и благодарил Бога и Галину за то, что способствовали мне в том поединке. Жена моя любимая проявила себя так, как подобает истинной сибирячке, и вообще-то спасла меня...
А в понедельник утром опытный хирург осмотрел мои раны, похвалил врачей травмопункта и, все же кое-что поправив, заверил меня, что нога будет работать без проблем, но годик придется похромать с палочкой.
В этот же день меня пришли поздравить коллеги из красноярского УФСБ и опера из местного угрозыска. Все было просто и по-мужски душевно с непременными атрибутами беседы — водка, коньяк, селедка и конфеты.
Эти ребята и рассказали о похождениях преступника, вчерашних докладах в Москву и доброй реакции населения края. Ведь наследил Ершов во многих городах.
Мы долго общались, выпивали, рассказывали разные истории и, прощаясь, они в полушутку, в полусерьез говорили о том, что наверняка Москва специально прислала меня, чтобы выследить и задержать маньяка. Я также в шутливо-загадочной форме отвечал на их версии.
А между тем в Москве, в родной конторе, рассуждали о том, как и зачем я туда попал и оказался в центре событий. Ведь власти Красноярского края, УФСБ и УВД вышли с предложением о награде, тогда как в Москве мне за якобы слабый контроль за подчиненным водителем — кстати, моим дальним родственником — грозил выговор. Дело в том, что мой боец потерял водительские права и не сказал мне об этом. Но, чтобы ездить без проблем, он тайно снял ксерокопию спецталона, который позволял избегать милицейских придирок. Однако субъект, делавший ему эту копию, заодно сделал дубликат и себе, на чем попался при первой же проверке. Клубочек раскрутился обратно — и я, естественно, должен был нести ответственность. Мои большие начальники шутили по этому поводу:
— Блин, и здесь выкрутился! Чтобы не получать взыскания, поехал и поймал маньяка! Теперь думай тут, как его награждать...
Естественно, наказания я избежал и был представлен к ордену Мужества.
Красноярские городские и краевые газеты рядом с портретами Клаудии Шиффер печатали мои фото с броскими заголовками типа «Отпуск полковника Рыбкина». Мне в госпиталь звонили незнакомые люди, благодарили и желали скорейшего выздоровления. Свое почтение засвидетельствовали краевые и городские власти, представители регионального бизнеса и даже «неформальных организаций», по-своему контролирующих ситуацию в городе.
Начальник УВД заверил, что для меня в крае нет проблем, так как всего одним этим задержанием закрыто более 70-ти уголовных дел! Кстати, из тюрьмы освободили двух незаконно осужденных и посадили двух милиционеров, сфабриковавших дела «под убийства», совершенные маньяком. Ершова затем осудили. Ему грозила смертная казнь, но он попал под пресловутый «мораторий» и сидит теперь пожизненно в одной из тюрем для тех, кто в общем-то за свои злодеяния не должен жить.
В апреле 1996 года мне вручили орден Мужества, и Александр Любимов пригласил меня на телепередачу «Сделай шаг», где я вместе с супругой и дочерью был представлен зрителям страны. В этой же передаче участвовала известная актриса Татьяна Окуневская, в свое время отсидевшая шесть лет в лагерях ГУЛАГа. Она по-доброму позавидовала моей Галюшке, у которой, по ее словам, есть такой «боец».
После передачи прекрасные слова в адрес Галины высказал и один из зрителей, который сказал так: «Николай, я завидую вам, что вы всегда прикрыты со спины — у вас такая храбрая супруга...»
В том же, 1996 году мне исполнилось 50 лет, и на моем дне рождения бывший начальник Центра подготовки космонавтов Владимир Александрович Шаталов сказал:
— Думаю, что ордена Красной Звезды и Мужества, которые украшают грудь Николая, будут «подороже» наших звезд героев. Ведь нам за полет как бы положено, а ему вручены боевые ордена, которыми награждают только за личное мужество и героизм!
Что же, конечно, это преувеличено, но приятно было слышать такую оценку от весьма уважаемых людей...
<< Назад Вперёд>>
