2/15 апреля
Сегодня утром показался на горизонте неприятельский флот, но вскоре опять скрылся. Затем он снова появился около 9 часов утра в составе 23 вымпелов и открыл огонь со стороны Ляотешаня по батареям берегового фронта, особенно Тигрового полуострова и по Ляотешаню, к которому он уже не осмеливался подойти очень близко. Ему отвечали наши батареи, а особенно суда, стоявшие в гавани, перекидным огнем из 12– и 10-дюймовых орудий. С наблюдательных пунктов сообщают, что один из наших крупных снарядов попал в японский крейсер типа «Ниссин» и заставил японцев отойти. Бомбардировка продолжалась с перерывами до 1 часа дня и осталась вполне безрезультатной61. Рассказывают, что два японских судна сильно повреждены и уведены на буксире. У одного судна будто вогнуло палубу от сильно крутого подъема орудий.С уходящих японских судов бросили в город, на Перепелочную гору два крупных снаряда. Первый лег выше домиков, в мелкий камень (щебень) и не принес никому никакого вреда.
Услышав, что снаряд разорвался на Перепелке, один из молодых врачей Красного Креста (Горловский) побежал туда с двумя госпитальными служителями, чтобы оказать первую медицинскую помощь, если бы она понадобилась. С другой стороны, около десятка подозрительных китайцев («Хорошему китайцу там нечего искать», — говорили китайцы безупречного поведения) спешили к верхним домикам на Перепелки, чтобы, воспользовавшись суматохой и тем, что жители разбежались в ожидании дальнейших бомб, разграбить квартиры. Бывший там полицейский при помощи железнодорожного проводника и одного госпитального служителя начал прогонять этих китайцев. В это время снова раздался вой прилетающего огромного снаряда, и он упал как раз среди убегающих китайцев. Взрывом разорвало на клочки 7 китайцев, тяжело ранило 3 китайцев и служителя госпиталя, легко ранен железнодорожник, ближайшие 2 домика-фанзы разрушены и 4 повреждены. Помянутый врач оказал первую помощь, перевязал и проводил раненых в госпиталь. Так как носилок не было, то вынули из ближайших домиков уцелевшие двери и понесли на них раненых.
Когда я пошел на место катастрофы, то почти все следы ее были уже убраны, лишь местами валялись еще отдельные куски человеческого тела и огромные кровяные пятна указывали те места, где лежали трупы убитых. Очевидцы этой ужасной сцены не могли говорить о ней без содрогания, так поразила их эта картина, в то время как только немного рассеялся дым. Один из китайцев, которому оторвало голову, пробежал еще несколько шагов вперед, затем упал. В ограду одного из ближайших домиков силой взрыва бросило его оторванную голову под окно, в других местах валялись большие куски тела. Многие из жителей ближайших домиков были дома и отделались только испугом и этим ужасающим зрелищем. Жителей разрушенных и сильно поврежденных фанз, к счастью, не было дома.
Госпитальный служащий умер от ран, один из раненых китайцев скончался по дороге в госпиталь, на выздоровление прочих 2 китайцев, говорят, надежды мало.
Мне передавали, что, по наблюдениям с Перепелочной горы и с батарей, один из 5 японских крейсеров (наблюдавших на рейде, не выйдет ли из гавани наш флот) будто бы налетел на японскую же мину62 и затонул. Так как падающие на Тигровый полуостров и в гавань снаряды отвлекали внимание зрителей, то факт этот не удалось установить точно. С батарей сообщали, что видели ясно взрыв у одного из крейсеров, после чего остальные крейсера окружили это место, а на Перепелочной горе один из офицеров-зрителей зарисовал кроки всех видимых движений японских судов и был удивлен, что из зарисованных 5 крейсеров на открытом месте оказалось потом только 4. Он тоже увлекся разрывающимися более на запад снарядами и не мог сказать, куда девался зарисованный пятый крейсер. В народе говорили, что погиб один японский крейсер, но очевидца самой гибели не случилось встретить63.
Сегодня прибыл из Мукдена наместник, адмирал Алексеев, поезд его простоял за Перепелочной горой до окончания бомбардировки.
Начали поступать пожертвования на постройку броненосца «Адмирал Макаров» и на памятник адмиралу64.
3/16 апреля
«Паллада» вышла из дока, но зацепила винтом, кажется, за якорную цепь «Аскольда» и погнула перо.7/20 апреля
Вчера в «Новом крае» появилась заметка, будто вблизи Артура появились огромные акулы. Спрашивается, уж не это ли те «подводные лодки» японцев, которые многим мерещились, но существование коих до сей поры не подтвердилось ничем. На самом же деле и акул-то здесь никто еще не замечал, это ирония над трусливыми, воображающими, что они видели подводные лодки и оспаривающими вследствие этого возможность выхода флота в море.Считаю долгом привести прекрасные примеры самоотвержения русских матросов.
Как мы узнали из японских сведений, 26 февраля (10 марта), когда вся команда миноносца «Стерегущий» была перебита и миноносец был уже взят неприятелем на буксир, оставшиеся еще в живых 2 матроса не последовали приглашению сдаться, а скрылись и заперлись в трюм миноносца, там они открыли кингстоны и потопили миноносец, чтобы он не достался неприятелю. Они похоронили и себя вместе со своим судном — предпочли славную смерть за свою родину сдаче в плен. Имена этих двух матросов так и останутся неизвестными, но факт этот, их подвиг, останется светлой точкой в истории этой войны. Это были два простых, быть может, даже неграмотных, русских человека.
Не менее геройски погибла команда миноносца «Страшного» утром 31 марта (13 апреля). В ночной тьме и тумане миноносец отстал от своего отряда и, проблуждав около островов Саншан-тао, возвращался один к Артуру. Когда начало рассветать и туман рассеялся, он заметил вблизи 6 неприятельских миноносцев и 2 двухтрубных крейсера, которые открыли по нему огонь, снаряды пробивали судно и сметали все живое с палубы. Удачно пущенной с миноносца миной Уайтхеда подбило один из крейсеров. Два миноносца и другой крейсер стали помогать подбитому, четыре миноносца продолжали преследовать «Страшного». В тот момент, когда с миноносца только что хотели пустить вторую мину в ближайший неприятельский контрминоносец, попал в заряженный минный аппарат «Страшного» неприятельский снаряд, последовал взрыв и произвел страшное опустошение. Машина перестала работать. Единственный живой еще, но сильно израненный офицер лейтенант Маллеев крикнул остаткам команды:
— Погибнем, но не сдадимся!
Он поднял оторванную взрывом голову товарища, инженер-механика Дмитрова, поцеловал ее в губы:
— Прощай, мой дорогой товарищ!
А у самого отовсюду сочится кровь, часть кожи на голове сорвана осколком и повисла на плече, фуражка давно сбита с головы. Он бросается к единственному уцелевшему орудию — пятиствольной митральезе, снятой с японского брандера, и обсыпает неприятеля убийственным огнем. Японцы сосредоточивают весь свой огонь на «Страшном», уже погружающемся в воду. Когда вода достигла до борта, лейтенант Маллеев еще раз крикнул:
— Братцы, спасайся, кто на чем может!
Сам же продолжал еще уцелевшей рукой стрелять в неприятеля.
Миноносец пошел ко дну, и всплыли всего 5 тяжело израненных матроса. Был ли убит лейтенант Маллеев сыпавшимися как град неприятельскими снарядами или нашел свою смерть в волнах, этого не могут сказать уцелевшие люди. Они боролись отчаянно в ледяной воде, стараясь отплыть от водоворота, образовавшегося на месте гибели «Страшного».
Во всех схватках наших миноносцев с японскими перевес в вооружении и частью в быстроте хода оказался на стороне японцев; их миноносцы вооружены пушками 120– и 75-мм калибра, а наши лишь 75– и 47-мм. Притом и снаряды у них лучше. Орудия меньше 75-мм калибра не имеют и на броненосцах ровно никакой цены при отражении минных атак. Чем меньше калибр орудия, тем меньше и дальнобойность его; неприятельский же миноносец должен быть расстрелян на почтительном расстоянии, пока он не может поражать миной65.
8/21 апреля
Забыл отметить, что наместник, адмирал Алексеев, принял на себя временное командование флотом и переехал на другой день на броненосец «Севастополь», там же поместился весь его штаб и был поднят его флаг.Прибыла еще партия (850 чел.) мастеровых и портовых рабочих из Петербурга.
«Новым краем» уже не раз поднимался вопрос о том, обеспечен ли город на случай тесной осады необходимыми жизненными припасами, топливом и прочими предметами первой необходимости. Кажется, что до сей поры очень мало сделано в этом отношении. Слышно, что были недоразумения между генералами Смирновым и Стесселем. Первый воспретил вывоз каких бы ни было съестных припасов из города, а последний разрешал. Комендант будто настоял на своем, но чтобы кто-либо позаботился о привозе необходимых припасов — не слыхать.
9/22 апреля
Сегодня наши миноносцы задержали в виду Артура пароход корреспондента газеты «Daily News» и осмотрели пароход и его бумаги. По получении инструкций задержанный на внешнем рейде пароход был препровожден в море с дружеским советом более не подходить так близко к Порт-Артуру.На днях прибыли в Артур германские военные агенты, капитан Гоппман и капитан-лейтенант Альфред фон Гильгенгеймб.
13/26 апреля
«Новый край» остается в Порт-Артуре, чтобы делить участь защитников крепости.16/29 апреля
В продолжение последних двух ночей были небольшие перестрелки береговых батарей с подходившими неприятельскими миноносцами. Говорят, что батареи иногда обстреливают и наши собственные. Нас навестил прибывший в Артур на короткое время военный корреспондент «Нового времени» гвардии ротмистр Ю.Л. Елец.На днях был в штабе одного из стрелковых полков. Там рассказывали мне, что солдаты и офицеры опасаются, как бы им не просидеть здесь во время войны без дела. Если же японцы не захотят высадиться на Ляодуне, то это так и будет.
В то же время узнал, что солдаты остались чуть не босиком — в цейхгаузах нет обуви. В ожидании подвоза выдавали частями необходимый кожаный товар — например, голенища или переда, подошв же нет. Солдат ждет, ждет недостающее, чтобы сшить новые сапоги, а старые разваливаются. В конце концов он или отдает полученную часть кожи за починку старых, или, что еще хуже, пропивает ее. Через долгое время получается недостающая часть кожи, например подошвы, а тогда голенищ уже нет — и снова пошла та же история.
18 апреля
(1 мая). Сегодня началась практическая стрельба с батарей сухопутного фронта, которая будет продолжаться еще и завтра. Жители, не знавшие, что это стреляют наши, сильно переполошились, предполагая, что японцы уже наступают с суши, но вскоре все успокоились.На днях прибыл известный писатель В.И. Немирович-Данченко в качестве корреспондента «Русского слова». Он провел уже несколько ночей в каземате батареи на Золотой горе в напрасном ожидании новой атаки японцами гавани.
20 апреля (3 мая)
«Новый край» иронизирует над тем, что в то время как во всех предметах первой необходимости ощущается уже недостаток и цены на эти предметы возрастают неимоверно, оказывается, что напитками мы обеспечены с большим избытком — наши коммерсанты были настолько предусмотрительны, запаслись ими так основательно, что напитков должно хватить на всю войну, сколь долго она бы не продолжалась...Получено известие о переходе японцами Ялу, о первой битве.
21 апреля (4 мая)
Прошлая ночь — это было что-то почти невероятное. Хотя около 6 часов вечера и поговаривали, что сегодня ожидают новой атаки со стороны японцев, никто этому уже не придавал большого значения. Ведь ждали мы их почти каждую ночь до и во время Пасхи, ожидаем и сейчас. Нас успокаивает то, что их ждут; худо, когда не ожидают, а они являются.Вечер теплый, но темный. Гуляет много народу. Тишина в городе полная. Еле заметно обрисовываются на небосклоне темные силуэты гор, окружающих город. На береговом фронте видны лучи прожекторов, ровно скользящих по морю, то скрещивающихся, то расходящихся в разные стороны, чтобы потом снова встретиться. Это исполинские щупальца, которыми водит вокруг себя притаившееся чудовище — крепость.
В гавани тоже все тихо; изредка проскользит почти бесшумно какой-нибудь катер, послышится окрик часового. Отдельные огоньки видны на судах на стороне города; иначе можно бы подумать, что и тут все спит, как большинство города после трудового дня.
Вот просигналили что-то с Золотой горы, сигнальные огоньки замигали и на «Севастополе»; в ответ им засверкали такие же огоньки на всех остальных судах. Снова все потухает и погружается во мрак довольно теплой ночи. Лишь от времени до времени раздаются мелодичные судовые склянки66, оживляя на минуту начинающую уже надоедать тишину.
В исходе одиннадцатого часа восходит луна, становится светлее. На море какая-то молочная пелена, в которой совершенно теряются лучи прожекторов. Зато громады гор с их вооруженными вершинами получают красивую, фантастическую обрисовку; и военные суда в гавани как бы проснулись и вновь насторожились в ожидании чего-то. В 12 часов 50 минут ночи вдруг мелькнуло что-то и раздались как будто далекие выстрелы.
— Должно быть, опять миноносцы, — говорит кто-то.
В это время загрохотали орудия береговых батарей и сторожевых судов — канонерок «Гиляка», «Отважного» и «Гремящего», но ненадолго. Показались 5 японских миноносцев, которых этот неожиданный артиллерийский огонь отогнал на почтительное расстояние. Орудия вновь замолкли. Весь город встрепенулся, но не в прежнем в таких случаях испуге, а со значительной долей любопытства — не начинается ли задуманная японцами грандиозная атака. Отовсюду спешат любопытные к гавани, им хочется посмотреть величавую картину ночного боя. На Перепелочную гору часовые не пускают, поэтому каждый пристраивается, где надеется лучше видеть.
Вдруг снова заревели береговые батареи, и с большей силой. Оказывается, что на горизонте показалась неприятельская эскадра и от нее отделилось одно судно, идущее полным ходом в проход гавани. Значит, новый брандер-заградитель.
Вспышки от выстрелов следуют одна за другой или по несколько зараз на разных батареях; рокот орудий сливается в общий гул, перебиваемый громом орудий самого крупного калибра, как бы отдельными сильными ударами — и отдается в скалах многократным эхом. Несмотря на то что светит и луна, заволакиваемая лишь изредка отдельными тучками, огромные огненные языки, изрыгаемые орудиями, освещают светлыми полосами Перепелочную гору с ее белыми домиками. Иногда кажется, будто на ней рвутся неприятельские снаряды. Брандер затоплен вскоре градом смертоносного металла. В 1 час 20 минут замолкает и грохот мелких орудий и пулеметов, добивавших спасающихся с брандера людей.
В 1 час 45 минут показываются снова два брандера, провожаемые или, вернее, маскируемые прожекторами с неприятельской эскадры, пытающимися ослепить защитников гавани. Снова адский рев и рокот орудий, покуда и эти брандера не погружаются в воду, не достигнув намеченной цели.
Не успела еще замолкнуть эта канонада, как в 2 часа 25 минут двинулись ко входу гавани сразу 4 брандера. Заревели с новой силой все орудия, и воздух оглашался надрывающими барабанные перепонки шумом и свистом. Поднялся легкий ветерок с моря, усилилось рокотание жерл металлических чудовищ на батареях, ясно слышен полет снарядов с шипением и воем, и видно, как они разрываются, ударяясь в обреченное на гибель судно.
Из этих брандеров два взорваны минным заграждением, а остальные два потонули, изрешеченные снарядами. На Золотой горе взвиваются иногда ракеты, освещая на мгновение все кругом. В проходе гавани снуют миноносцы, идущие навстречу неприятелю, и катера, передающие приказания и получающие сведения. Слышатся команды и свистки.
В 2 часа 40 минут только что начала редеть канонада, как вновь показались 5 брандеров-заградителей, встреченных новым сильнейшим огнем. Происшествия этой ночи не поддаются описанию. Целый вихрь, ураган снарядов окружал брандера. Звуки принимали все более бешеный, озверевший, какой-то адский характер. Земля дрожит, в воздухе чувствуются почти беспрерывные толчки, треск, шипение и вой снарядов, все клокочет как в котле, в домах дребезжат стекла, уже треснувшие высыпаются, увеличивают, разбиваясь, своим звоном хаос звуков. Можно подумать, что неприятельские снаряды или их осколки достигают уже и города. Ветром наносит неприятный запах пороха. Между выстрелами и резкими взрывами снарядов слышны и мягкие, как бы ватные звуки взрывов мин.
Три брандера пошли ко дну, а два будто повернули обратно к эскадре, не надеясь выполнить своей задачи и, быть может, сильно поврежденные. Их участь точно не известна. Как только канонада начинает редеть, можно расслышать выстрелы мелкокалиберных скорострельных орудий, татакание пулеметов и залпы ружейные. Эти звуки особенно леденят душу — ими истребляются уцелевшие на брандерах люди, пытающиеся достигнуть на своих шлюпках крейсирующие вблизи японские миноносцы.
Все попытки миноносцев подойти ближе к гавани к брандерам оказываются тщетными, один из них пущен ко дну попавшими в него снарядами. Но перестрелка с ними все еще продолжается. С наших сторожевых судов и ближайших батарей раздается «ура» и слышны какие-то выкрики.
Иду домой усталый, но уверенный, что кончилась и эта ночная трагедия, и кончилась опять благополучно для нас. Мне говорят, что между прочими заградителями японцы послали одно судно, похожее на старый китайский броненосец.
«Новый край» все еще печатают. Чтобы китайцы — машинная прислуга — не разбежались, редактор, его помощник и секретарь, т. е. вся редакция в полном составе, были здесь во все время атаки брандеров и могли отлучаться лишь по одному, чтобы посмотреть на происходящее на рейде.
Если бы мы ушли, объясняют мне, то все китайцы непременно разбежались бы и завтра не было бы номера. В типографии каждый выстрел отдается еще сильнее, чем на улице, — окна дребезжат, и все трясется так, что кажется, будто тут же, рядом рвутся снаряды. Нечего и удивляться желанию китайцев убежать.
Зрители только что окончившейся чудовищной трагедии утомились и пошли спать, эпилог же ее продолжал разыгрываться вплоть до белого дня. Японские миноносцы не перестают крейсировать на рейде, вне выстрелов, они пытаются подходить ближе, но та или другая батарея открывает по ним огонь и заставляет их снова отойти вне выстрелов. Их задача — подобрать уцелевших людей с брандеров — сегодня безуспешна.
На рассвете на море, вблизи прохода в гавань, представилась следующая картина. На мачтах и трубах вновь затопленных брандеров виднелись люди, окоченевшие от холода, утомленные, одичалые от пережитых ужасов сатанинской ночи; некоторые из них подавали знаки о спасении. Взволновавшееся море, казалось, хотело добыть и эти жертвы — доставало их разбивающимися о новые препятствия пенящимися волнами. По рейду плавали трупы, куски одежд, всевозможные обломки и судовые принадлежности.
Из порта и от сторожевых судов спешат катера и шлюпки, чтобы снять уцелевших на брандерах людей, что удается с большим трудом, вследствие волнений моря. На ближайшем затонувшем под Золотой горой японском пароходе уцелевшие люди пытаются при приближении русского вельбота взорваться заложенной внутри парохода миной. В другом месте волной прибивает к берегу шлюпку с несколькими японцами. Один офицер выскакивает из шлюпки, прячется за камень и начинает из-за него стрелять в офицера и солдат, собравшихся на берегу, чтобы принять спасенных. Пришлось дать по нему залп.
Одна шлюпка с несколькими японцами отчаянно отталкивается от берега, и в ней обезумевшие храбрецы сами убивают друг друга, лишь бы не попасть в плен. В другой шлюпке, прибитой волной к берегу, находится около 30 человек почти в бессознательном состоянии, обессилевших, окоченевших от холода. Их приняли наши солдаты, обогрели и напоили чаем. Придя в себя, они полезли драться, кидаются на солдат, царапаются, один даже пытается задушить самого себя. Наши солдаты усмиряли их как непослушных детей.
Один из катеров привез в порт спасенного с трубы или мачты японского офицера. Два матроса конвоируют его мимо собравшейся публики. Японец вдруг выхватывает револьвер и стреляет в конвоира. Другой конвоир, конечно, хватил его прикладом.
— Вот народ, — удивляются наши солдаты. — Был молодцом, ну и ладно. Теперь уж нечего буянить. Как будто мы тоже нелюди!..
Раненых японцев отвезли в госпиталь, здоровых поместили на гауптвахту, где были помещены уже раньше взятые.
Японская эскадра держалась на горизонте почти до обеда, напрасно поджидая уцелевших храбрецов. Едва ли кому из них удалось вернуться к своим. Сказывают, что на многих из трупов, как и при прежних попытках заграждения, найдены кресты. Из этого выводят заключение, что японцы заставляют своих собратьев-христиан доказать именно этим отчаянным делом, что их любовь к родине не умалена чужестранной верой67.
По собранным сведениям, за эту ночь японцы потеряли кроме 10 (если не всех 12) брандеров-заградителей68, два миноносца. Вход в гавань остался свободным. И этой жертвой не достигнуто ровно ничего. Несмотря на отчаянную стрельбу с брандеров и миноносцев, у нас никто даже не ранен. С брандеров и в этот раз снято много мелкокалиберных пушек и множество снарядов к ним. Но сообщают, что отбитие этой атаки стоило нам 1776 крупных снарядов, не считая мелких и мин. Не дешево.
60 Все еще появлявшиеся в газетах уверения, что «Петропавловск» погиб на наших собственных минах, — полнейший абсурд. Порт-артурский рейд не заграждался (и мыслимо ли это!) нашими плавучими минами, взрывающимися самостоятельно. Заграждение же рейда минами, воспламеняемыми электрическим током, началось только накануне Пасхи, в день прибытия минной роты, т. е. всего четыре дня тому назад, и работы эти были только в зачатке. Такое же заграждение морского ведомства было ближе к гавани. Притом эти мины при разомкнутом токе не представляют собой ровно никакой опасности, ток же замыкался только на ночь, когда нашим судам не нужно было ни выходить, ни входить. Наконец, наше минное заграждение никогда не достигало до того расстояния от берега (более версты), на котором погиб «Петропавловск». Допустим, что японские мины могли быть брошены на более значительном расстоянии от берега и принесены сюда приливом (которым японцы всегда пользовались при разбрасывании мин на рейде), но все же нужно сознавать, что береговая охрана «проспала» на этот раз. Несомненное доказательство тому, что «Петропавловск» погиб на японских минах, имеем теперь в записках японского офицера-моряка. См. «"Акацуки» перед Порт-Артуром». Изд. В.И. Булгакова. 1905 г. Мне передают, что адмирал Макаров распорядился взять на суда, перед выходом навстречу неприятелю, полный комплект мин Уайтхеда. Это распоряжение адмирала показалось кому-то из исполнителей его нецелесообразным, и решили взять только половинный комплект, но это узнал случайно адмирал, рассердился и потребовал точного исполнения его распоряжений. И это обстоятельство ставят, между прочим, одной из причин гибели броненосца. Но это не может послужить оправданием тому, что дали японцам набросать мины на рейде и не сообщили об этом адмиралу. Детонировал ли от взрыва японских плавучих мин лишь пороховой погреб или также и мины Уайтхеда, хранившиеся в корпусе броненосца, это осталось невыясненным и от этого никому не легче. Позднее (2/15 мая) японский броненосец «Хацусе» пошел настолько же быстро ко дну. Причиной гибели все же были и остались плавучие мины, набросанные неприятелем, детонация, как тут, так и там, была лишь гибельным последствием. Случай с комплектом мин Уайтхеда дает мне лишний штрих в характере адмирала Макарова — его непоколебимую решимость принять решительный бой всеми средствами, которые имелись в его распоряжении. Дальнейшие морские бои доказали бесцельность минных аппаратов на больших судах, если на них нет сильной артиллерии и если суда не обладают более быстрым ходом, чем неприятельские. Это доказал опыт.
61 Как образчик японских сведений вообще привожу здесь сообщенное ими официально: «...»Ниссин» и «Кассуга» обстреляли в течение 2 часов Ляотешань, пока все 9 фортов Ляотешаня были принуждены замолчать...» На самом деле на Ляотешане не было ни одного форта, а строящиеся там батареи не были еще готовы. Ни там, ни на остальных батареях берегового фронта даже никто не ранен.
62 Это было много далее нашего минного заграждения.
63 Позднее выяснилось, что это, по всей вероятности, был крейсер «Иосино».
64 Интересно бы знать, где находятся все эти пожертвованные суммы? Они не должны были попасть в руки японцев. Деньги эти сдавались в особую комиссию под председательством контр-адмирала князя Ухтомского, и он, наверно, не откажется дать точный ответ на этот вопрос.
65 Интересно бы знать, какими пушками вооружены и сколько узлов хода имеют выстроенные на народные пожертвования наши новые минные крейсера — могут ли они на самом деле догонять и истреблять неприятельские миноносцы, или же они представляют собой такую же «бутафорию» с «черепашьим ходом», какой были в Артуре «минные крейсера» — «Гайдамак» и «Всадник». Желательно узнать и то, что стоили новые крейсера.
66 Удары в судовой колокол.
67 По словам японцев, их собратья-христиане сами рвались в бой, желая доказать, что их вера, хотя отличающаяся от веры их предков, не запрещает, а велит защищать свое отечество, служить ему и умереть за него, если это нужно.
68 По полученным позднее сведениям, 12: «Сибата-мару», «Кокура-мару», «Осаго-мару», «Микава-мару», «Тотоми-мару», «Фудзи-мару», «Иедо-мару», «Нагато-мару», «Отару-мару», «Сакура-мару», «Сагами-мару» и «Айкоку-мару». Из них «Сакура-мару» в 3000 тонн, а остальные в 2000 тонн каждый.
<< Назад
Вперёд>>
