2/75 мая. Необычайный день — первые наши удачи. Сегодня утром получено известие, что в бухте Керр наскочил на мину и потонул японский крейсер — полагают, что это «Асама», виденный там вчера. От потонувшего крейсера видны только концы мачт. Катастрофа произошла вследствие того, что прапорщик флота Дейчман с охотниками вечером переставил японские буйки, указывающие уже протраленное ими, очищенное от подводных мин место, на то место, где именно были наши подводные мины. Крейсер, видимо, хотел воспользоваться ночным покровом, чтобы войти в бухту и оказаться утром перед самым носом наших отрядов, отбивших вчера попытку высадки, и открыть по ним самый губительный огонь. Спасся ли кто из экипажа судна, неизвестно.
Ночью подходил к Артуру отряд японских миноносцев, но как только ближайшая батарея открыла по ним огонь, они повернули и ушли.
Все эти дни виднеются на горизонте некоторые дозорные японские суда — поддерживается блокада. Утром показались на горизонте, на восток от Ляотешаня, три неприятельских броненосца, приближающиеся к рейду в кильватерной колонне.
В 10 часов 10 минут раздалось на береговых батареях радостное «ура» — верхушки батарей были усыпаны зрителями. Неприятельский головной броненосец типа «Ясима» наскочил на мину — показался огромный столб дыма, воды и пара, и судно сильно накренилось. Броненосец понесло сперва течением на запад. В подзорные трубы было видно, что с него спускали шлюпки. Остальные два броненосца пошли к нему на помощь. Поврежденный броненосец стал постепенно выпрямляться. Прошло с полчаса, как вдруг под другим броненосцем типа «Хацусе» показался взрыв, а вскоре затем другой, еще сильнейший, и через несколько мгновений броненосец исчез с поверхности воды. Совершенно так, как наш «Петропавловск».
После первого взрыва на головном броненосце неприятельские суда открыли огонь с обоих бортов, видимо предполагая, что они атакованы нашими подводными лодками. При виде второй катастрофы снова загремело на береговых батареях «ура». В городе стало известно о случившемся, и все были довольны тем, что гибель «Петропавловска» отомщена. Сколько на нем погибло людей, неизвестно; но, во всяком случае, очень много, больше, чем на «Петропавловске»; может быть, погиб и адмирал.
Замечательно то, что эта катастрофа также произошла с двумя броненосцами, как это было 31 марта (13 апреля). Разница только в том, что наш подбитый миной броненосец «Победа» мог войти в близкую гавань, а японскому броненосцу нелегко добраться до своей гавани — он может не выдержать такого перехода. К подбитому и уцелевшему японским броненосцам подошли три крейсера, а затем они все стали медленно удаляться на юг.
В это время, в первом часу дня, вышли наши миноносцы в море, чтобы атаковать поврежденный броненосец, вышел «Новик», но стал почему-то на рейде на якорь. Туман на море не дает рассмотреть всего, что там творится. Через некоторое время раздается вновь оттуда гул выстрелов, длившийся не менее получаса. Затем возвращаются все наши миноносцы обратно, их 16. Вернулся и «Новик». Что они сделали, не знаем.
— Да, нет у нас Макарова! — восклицает старый почтенный артурец. — Некому у нас выйти из гавани в такую минуту, в такую великую минуту! Не обидно ли! У нас три боеспособных броненосца, четыре крейсера, кроме того, минные крейсера, 4 канонерские лодки и более 20 миноносцев. Коптят же они небо попусту целые дни и ночи, а когда нужно, до зарезу нужно выйти в море и побить хоть раз врага, то некому! И миноносцы-то вышли через два часа после катастрофы. Неужели им нужны два часа на разведение паров! Почему вышли только 16 миноносцев, а не все? Почему «Новик» не пошел на помощь им, а стал на якорь? Почему остальные суда остались в гавани лежать, а не пошли уничтожать эту часть неприятельской эскадры?
Ему отвечают, что довольно сегодняшнего успеха.
— Как довольно? Глупости! — горячится он снова. — Японцы не задумались бы уничтожить нас до последнего, не струсили бы в таком положении! А мы довольны тем, что на удачно вчера поставленные «Амуром» мины японцы налетели сами. Мы довольны тем, что наши миноносцы вернулись все в гавань целыми и невредимыми! Никто не спрашивает, что они там сделали на море! Посмотрели, как японцы уводят на буксире поврежденный броненосец, как они бессильны в этот момент. Для того ли у нас миноносцы, крейсера, броненосцы и все такое прочее, чтобы лежать в гавани и греться на солнышке? Нет! Но если они не выходят в нужную минуту, когда они могли и должны были выйти и могли нанести врагу чувствительный удар, то грош им цена!..
Все присутствующие чувствуют, что он прав, слишком прав, и что нам нечего особенно ликовать по поводу сегодняшней удачи — она бледна в сравнении с тем, какой она могла и должна была быть. Чувство удовлетворения за гибель «Петропавловска» портится этой горечью — сознанием, что наш флот стал снова неспособным к активным действиям, погряз в пассивном созерцании71.
Японцы утащили свой подбитый броненосец за горизонт. Мнения о том, может ли он дойти до Сасебо или нет, разделялись. Одни уверяли, что может, другие говорили, что напор воды в пробоину погубит его72.
На бульваре и на судах играли «Боже, царя храни», и настроение вообще приподнятое. Все же удовлетворение за испытанные тяжелые удары.
Последняя отбитая атака брандеров-заградителей утешала нас тем, что не так-то легко запереть гавань, если ее защищают, но, с другой стороны, она нам показала, что японцы не жалеют средств на то, чтобы достигнуть успеха, что они взялись за оружие с решимостью умереть или победить. И они идут, идут, не задумываясь, на неминуемую гибель, чтобы только достигнуть намеченной цели. Мы защищаемся, но не умеем сами нападать.
Передают интересный инцидент. Насколько он правдив, не знаю. Наша станция беспроволочного телеграфа на Золотой горе всегда могла перехватывать японские депеши с аппаратов на их судах, и если не каждую могли разобрать, то знали нередко о приближении японской эскадры, когда она была еще за горизонтом. Японцы перехватывали также телеграммы с Золотой горы73. Когда же наши миноносцы завязали перестрелку с японскими крейсерами и последние наседали на них со своими более крупными орудиями, то с Золотой горы — имея в виду, что японцы после взрывов мин стреляли в воду, подозревая подводные лодки, — подали приблизительно такую телеграмму: «Подводная лодка № 7 вернулась благополучно в гавань, № 5 входит, а остальные на указанных местах и ожидают приказаний Вашего Превосходительства». Японские крейсера, перехватив эту депешу, повернули в море и поспешили скрыться за горизонт. Значит, прогнали их не миноносцы...
Одно несомненно — это что теперь японские крупные корабли будут остерегаться подходить близко к гавани.
71 Появившееся в «Новом крае» строго цензурованное известие о событиях этого дня говорит: «Миноносному отряду было приказано, произведя демонстративную атаку, отогнать неприятеля от пострадавшего корабля...» Спрашивается, почему же только демонстративную, а не настоящую атаку? Сейчас, конечно, постараются взвалить вину на погибшего после, в бою, контр-адмирала Витгефта. Но не он один виноват в этом.
72 Только ныне японцы сознались, что тогда погиб и «Ясима».
73 Беспроволочный телеграф оказался на практике обоюдоострым оружием. Благодаря ему наш Владивостокский отряд ускользал от эскадры адмирала Камимуры. Но, как ни странно, не слыхать, чтобы мы имели благодаря ему когда либо активный успех, все лишь пассивный.
<< Назад
Вперёд>>
