28 июня (11 июля)
На днях японцы вновь высадили в Дальнем около 20 000 солдат, никто им в этом не препятствует. Наш флот ограничивается береговыми вылазками.Сегодня, будучи вновь на батареях, был свидетелем характерной сцены. Один взвод 6-дюймовых полевых мортир, под командой подпоручика Кальнина с Заредутной батареи, был отправлен на передовые позиции, у Куинсана; сегодня уходит туда же второй взвод под командованием подпоручика Дударова, с Куропаткинского люнета. Дударов вернулся с люнета видимо утомленный и говорил, что замаялся при выборе команды. Что и как, он не успел объяснить, его вызвали из барака по делу. В то время как Дударов собирался вновь войти в офицерский барак, к нему подбегает с виду очень смущенный солдат. Подпоручик остановился и выслушал солдата, который затем побежал от него, по-видимому обрадованный.
У меня мелькнула мысль, что этому солдатику, вероятно, не хотелось сейчас идти в огонь и он нашел себе охотника-заместителя. Нужно было добыть только разрешение на то командира. Его виновато-смущенный вид говорил именно за что-то подобное.
— Чистое горе мне с солдатами, — сказал нам Дударов, как бы отвечая на наши вопросительные взгляды, — всем хотелось бы к Куинсану. Пробовал вызвать охотников — выступают все. Говорил, что не могу же взять всех, что каждый успеет еще не раз побывать под огнем. Ничто не помогает. Выстроил, отсчитал — нет, просятся и другие. Тогда я начал придираться к амуниции, одежде и обуви, находя то у одного, то у другого что-либо в беспорядке, ненадежным. Таким образом, насильно отсортовал. Этот солдатик, который только что приходил, забракован за то, что у него сапоги стоптаны. Так что же вы думаете — успел купить себе пару совершенно новых сапог и пристал-таки, чтобы я его не обидел!.. Пришлось пообещать. Придется кого-нибудь из стариков-запасных оставить насильно, а взять его.
Вот как истомились наши солдаты в ожидании того, что им грозит, — в ожидании кровавого спора. Каждому хотелось бы возможно скорее сразиться с противником, отплатить за нанесенную нам обиду; скорее умереть, если это суждено, чем томиться под гнетом бездействия и неизвестности в то время, когда товарищи дерутся, проливают свою кровь.
Проводили мы этого красивого симпатичного горца, вечно грустного, но фаталистически спокойного, с самыми сердечными пожеланиями успеха и возвращения здоровым93.
Одновременно с ним отправился к Куинсану прибывший оттуда утром подпоручик полевой артиллерии (бывший студент Петербургского университета) Соколовский, который описал нам прекрасное состояние духа наших войск там, на передовых позициях, объяснил все значение нашей потери вершины Куинсана. Досадовал на то, что у нас нет даже сносной карты местности, где приходится сражаться.
На картах, имевшихся на батареях, не оказалось ни Зеленых гор, ни Куинсана...
10/23 июля
Вчера, по случаю тумана, 6 японских миноносцев подошли слишком близко к крепости. По ним стреляли, но результаты неизвестны. Поздно вечером японцы подбуксиро-вали две шаланды, по которым наши батареи выпустили массу снарядов. Шаланды, конечно, были расстреляны вдребезги, но во время возни с ними прозевали подтащившие шаланды миноносцы и орудовавший между тем минный заградитель. Досаднее всего то, что этот заградитель, привезший и выгрузивший здесь, у гавани, партию мин, запутался в специально поставленные нами сети и был бы в наших руках, если бы наши миноносцы вышли вовремя на рейд (а времени, кажется, было довольно). Утром только увидали, что благодаря тому же туману японцам удалось не только высвободить и отбуксировать свое судно в безопасную даль, но и увести его совсем94. И вот мы снова дали себя обмануть ловким маневром с шаландами и прозевали минный заградитель.Жители относятся теперь совершенно равнодушно к стрельбе на морском фронте и заняты всецело снабжением сражающихся на передовых позициях всем необходимым. Постоянно получаем самые искренние благодарности наших защитников за присылаемые подарки. Особенно ценное для солдат белье, так как они сильно обносились, двигаясь между скал и кустов. Все женщины города заняты шитьем белья, на которое все жертвуют кто чем может — кто деньгами, а кто материалом.
Городские бесплатные чайные считаются нашими солдатами большим благодеянием. И отдыхают они там, и подкрепляются, освежаются, и, как они сами говорят, усталости как не бывало — идешь снова на работу, на позиции, благословляя добрых людей.
Говорят, что между шаландами, прибуксированными японцами и расстрелянными нашими батареями, оказалась и та, на которой отправились в Чифу наши военные корреспонденты господа Тагеев и Купчинский. На ней будто нашли частные письма, отправленные с ними отсюда. Уехавший раньше корреспондент «Русского слова» М.Ф. Черниховский прибыл благополучно в Чифу и выехал оттуда на пассажирском пароходе в Инкоу.
12/25 июля
Наконец случайно доставили корреспонденцию, и я получил письма от родных! Долго шли они, почти три месяца. Не бывший в том положении, в каком мы сейчас находимся, не может себе представить той радости, тех слез, которые текут сами собою при получении этих дорогих строчек с пожеланиями с Божьей помощью все пережить и уцелеть. Письма эти радуют, но и снова напоминают нам весь ужас того положения, к которому мы, казалось, привыкли, про который мы как бы забыли.Нас постигло новое несчастье. Высланные вечером в бухту Тахэ три миноносца: «Лейтенант Бураков» (совершивший несколько удачных рейсов в Инкоу и удачно ушедший в последний раз от погони), «Боевой» и «Грозящий», дежурившие в бухте, были атакованы японцами, причем «Лейтенант Бураков» поврежден так сильно, что нет никакой надежды на его спасение, «Боевой» получил серьезное повреждение, но приведен в гавань уцелевшим «Грозящим». Благодаря туману и темноте японские миноноски или даже минные катера пробрались к ним вдоль берега, зашли им в тыл и выпустили по ним мины. Когда эти миноноски проходили вдоль берега, с них, говорят, был слышен довольно громкий русский говор — русская ругань, этим японцы обманули часовых. Но это не оправдание — ясно, что бдительность у нас плоха. После катастрофы произошла сумятица, и даже ближайшие батареи не могли расстрелять нападавших, из опасений поражать своих, тем более что не знали, что именно случилось. На миноносцах 4 убитых и несколько раненых. Особенно жалеем мы о гибели «Лейтенанта Буракова» — одного из наших лучших миноносцев, оказывавшего нам столь важные услуги. Где тонко, там и рвется.
Из Северной армии прибыл штабс-капитан Кичеев и привез с собой 1500 вытяжных артиллерийских трубок, которых у нас мало. Его принял за огромное вознаграждение французский пароход из Инкоу, подвез его против Артура и спустил на вельботе чуть ли не на 60 миль расстояния от берега. Счастье помогло, и офицер со своим вестовым добрался благополучно до берега. Он будто просил дать ему больше трубок, но ему в этом отказали, не надеясь на то, что ему удастся пробраться благополучно в крепость. Удастся ли нам получить еще что-нибудь из Северной армии — сомнительно, так как японцы усилили блокаду с моря и расстреляли уже не одну китайскую джонку, идущую в Артур. Кичеев рассказывал, что в Ляояне — бесшабашное пьянство.
На позициях японцы все это время только укреплялись, отстреливаясь только ружьями и пулеметами. На наш артиллерийский огонь они не отвечают. Вокруг Куинсана устроили проволочные заграждения и впереди них протянули проволоку, увешанную пустыми жестянками из-под консервов, чтобы этим предупредить могущее быть внезапное ночное нападение. Все попытки наших смельчаков остаются пока без особых результатов — Куинсан находится все еще в руках японцев.
Рассказывают, что японцы сламывают китайские деревушки, для того чтобы бревнами и брусьями, добытыми этим путем, укрепить занятые позиции. Так как китайцы строят свои фанзы из камня и глины, то лесного материала в них очень мало. Но и подвозить из Дальнего этот материал по горным тропинкам немыслимо.
Объезжал, сегодня батареи нашего сухопутного фронта. Все зеленеет и от всего веет такой мирной жизнью, что трудно себе представить, что в этих оврагах, на этих склонах и кручах, на этих батареях и редутах в недалеком будущем должны произойти кровопролитные сражения, леденящие сердце сцены.
Быть может, неприятелю не удастся прорвать наши передовые позиции, не удастся подойти к крепости раньше, чем к нам подоспеет помощь и выручка95.
В последнее время упорядочена перевозка раненых с передовых позиций. Их привозят на рикшах, на извозчиках, которые предложили добровольно свои услуги, а главное, организована перевозка раненых на двух велосипедах, скрепленных между собой разборной рамой. Это самое удобное и самое быстрое передвижение... Велосипеды катятся легко, не производят мучительного для раненых трясения. Сдавши раненого, велосипедисты разбирают соединительную раму и мчатся снова на позиции. На перенесение же раненых на носилках до железной дороги требуется много людей, на обозных же двуколках и в санитарных фургонах раненые испытывают страшные мучения, пока их везут по горным дорогам. Эти фургоны — что-то ужасное, скорее орудия пытки, чем облегчение страданий.
13/26 июля. С
раннего утра слышна канонада на правом фланге наших передовых позиций. Еще вчера получили известие, что нужно ожидать наступления японцев. Наши суда вышли в море, чтобы обстреливать берег. Привозят раненых, но сведений о ходе боя достать нельзя.14/27 июля
Вчера все позиции, несмотря на отчаянные атаки японцев, остались за нами. По рассказам вернувшегося с позиции капитана Ж., урон японцев не менее 3000 человек; наши потери не достигают пока 200 человек убитыми и ранеными.Во время морской перестрелки наши суда нанесли, как сообщают, повреждения японской канонерке и крейсеру «Ицу-кисима». В то же время крейсер «Чиода» нарвался на мину, но оправился — должно быть, подвел пластырь — и ушел к Дальнему.
Сегодня идет бой с половины четвертого утра. Отдаленный грохот пушек не умолкает. Иногда стреляют только залпами. Страшно подумать, какие адские орудия, какие сокрушительные снаряды придуманы лишь для того, чтобы истребить как можно больше людей — этих хлипких, хрупких созданий!..
А зловещий рокот там, за горами, все еще не смолкает — рычит как голодный зверь. Удастся ли нашим удальцам удержать его вдали от нас или же этот молох войны разинет свою ненасытную пасть и на нас? Это вопросы, которые не хотелось бы ни задавать себе, ни решать, но они возникают сами собой, когда слушаешь отвратительный рокот беспрерывной канонады, и надоедливо сверлят твой мозг... Хотелось бы лучше убаюкивать себя надеждой — авось минет нас эта горькая чаша!
При возвращении в гавань «Баян» наскочил на японскую мину. Говорят, работы по исправлению хватит на месяц; его ввели в док.
15/28 июля
Убит поручик артиллерии Михаил Андреевич Наумов. Сообщая это грустное известие, капитан Петренко (в батарее которого покойный командовал взводом) еле сдерживал слезы. Убит он ружейной пулей в область сердца после того, как произвел 12 залпов картечью по густой наступавшей колонне японцев, буквально уничтоженной им.— Я бы желал умереть такой смертью, — воскликнул капитан, — совершивши так много, можно и умереть! Это идеальная смерть для артиллериста!..
Наши войска отступают к ближайшей линии позиций. Правый фланг отошел к Дагушаню и Сяогушаню, левый — к Волчьим горам. Разрушены железнодорожный путь и мосты, но трудно поверить, чтобы разрушение это, совершавшееся во время боя спешно, было сделано основательно.
Значит, японцы придвинулись к нам еще ближе. Наши надежды — желания удержать их вдали от крепости — теряют все более под собой почву. Главной причиной отступлений считают все тот же Куинсан, который, находясь в руках японцев, был наилучшим пунктом наблюдения для корректировки стрельбы и т. д. — словом, пункт, царящий над Зелеными горами. Отступление произошло довольно торжественно, местами войска проходили позиции с музыкой. Невольно бросается в глаза привычка некоторых из начальствующих лиц отступать первыми, хотя их распоряжения нужны более всего в арьергарде. Так, например, командир участка на правом фланге полковник Семенов отступил впереди войск, идущих с музыкой96, в тылу же в это время произошло замешательство, последствием чего были напрасные жертвы. С трудом, почти чудом, удалось спасти там наши тяжелые мортиры.
16/29 июля
Сообщают, что матросы и офицеры десантной роты проявили чудеса храбрости и физической стойкости, расстреляв все патроны, отбили отчаянные атаки больших японских сил штыками, прикладами и обломками ружей и наконец камнями. Работали в поте лица. Это был не бой, а стихийное уничтожение друг друга97.Вышедший вчера на подмогу береговым судам броненосец «Ретвизан» попал несколькими снарядами на вершину Куинсана, где находился японский штаб. Там появились носилки с ранеными.
93 Эдигей Иналович Дударов — кавказец, магометанин. Был уже в Кинчжоуском бою, где командовал батареей.
94 В японских сведениях говорится только о «пострадавшем минном заградителе». Из этого следует заключить, что им удалось его исправить, хотя судно пострадало в значительной степени. О легких повреждениях японцы не сообщали.
95 Какими наивными надеждами утешали мы себя еще в то время!
96 Этот момент отступления снят фотографически подполковником Шишко.
97 В этом бою мичман Вещицкий ранен в правый глаз.
<< Назад
Вперёд>>
